Президент Дмитрий Медведев откликнулся на приглашение федерального канцлера ФРГ Ангелы Меркель посетить 9 ноября Германию с рабочим визитом. Он примет участие в международных мероприятиях на высшем уровне, посвященных 20-летию падения Берлинской стены.
В Берлине соберутся влиятельные мировые политики – президент Франции Николя Саркози, премьер-министр Великобритании Гордон Браун, глава МИД США Хиллари Клинтон, генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен, президент Европарламента Ежи Бузек, глава Еврокомиссии Жозе Мануэл Баррозу. Церемония начнется возле железнодорожного вокзала – бывшего КПП на Борнхольмер-штрассе. Именно там канцлер Германии Ангела Меркель, бургомистр Берлина Клаус Воверайт, президент СССР Михаил Горбачев и бывший президент Польши Лех Валенса откроют праздничную церемонию, посвященную двадцатилетию падения Берлинской стены.
Статус Берлина был самым сложным и болезненным вопросом мировой политики конца 50-х – начала 60-х годов прошлого века. Решить его союзники по антигитлеровской коалиции пытались сначала на четырехсторонних переговорах в Женеве весной и летом 1958 года, а затем на двустороннем американо-советском саммите в июле 1961 года в Вене.
Венская встреча стала триумфом Хрущева и поражением Кеннеди. Хрущев заявил президенту США: "На силу ответим силой. Если США хотят войны, это их проблема. От США зависит, начнется война или сохранится мир". И предупредил, что СССР подпишет мирный договор с Восточной Германией в декабре. Кеннеди ответил: "В таком случае, г-н председатель, будет война. Будет холодная зима".
Cпустя месяц он получил ответ на это свое заявление. Журналист Дэниэл Шорр работал в 1961 году корреспондентом телекомпании СBS в Берлине. Он вспоминает:
- Рано утром 13 августа 1961 года меня разбудили в моем номере берлинского отеля, чтобы я пошел и посмотрел, что происходит на границе между Восточным и Западным Берлином. Мы ожидали увидеть некую попытку воспрепятствовать исходу населения из Восточной Германии, который угрожал жизнеспособности коммунистического государства. Я увидел, что восточногерманская полиция загораживает участок границы колючей проволокой, которую вскоре заменила бетонная стена. Жители Западного Берлина собрались поблизости и наблюдали за происходящим с гневом и болью. Для жителей Восточного Берлина это означало, что путь к побегу отныне закрыт.
Закрытие границы между секторами нарушало четырехстронний оккупационный статус Берлина, и бургомистр западной части города Вилли Брандт потребовал от западных союзников применить танки, чтобы воспрепятствовать этому. Но реакция Запада, особенно президента Кеннеди, была осторожной. В Вене двумя месяцами ранее имела место его конфронтация с Никитой Хрущевым относительно статуса Берлина, и президент ожидал осложнений. Но не таких – он не думал, что Восточная Германия сама замурует себя.
В то воскресенье, когда была закрыта граница с Восточным Берлином, президент США, находившийся в своем доме в Хияннис-Порт, сказал, что стена, конечно, не подарок, но это чертовски лучше, чем война. А заместитель госсекретаря Фой Кёлер добавил, что восточные немцы оказали нам услугу.
Дэниэл Шорр говорит, конечно, о частных высказываниях, сделанных в узком кругу. В радиообращении к нации Джон Кеннеди выражался иначе:
- Семь недель назад я вернулся из Европы, где встречался с премьером Хрущевым и другими. Его зловещее предупреждение о будущем, которое ожидает мир, его последующие речи и угрозы, которые расточают он и его подручные, а также увеличение советских военных расходов, о котором он объявил, - все это заставило администрацию провести консультации с членами НАТО. В Берлине, как вы помните, он вознамерился единым росчерком пера лишить нас, во-первых, нашего законного права на присутствие в Западном Берлине и во-вторых, возможности исполнить наши обязательства перед двухмиллионным населением этого города. Мы не допустим этого. Я слышал, некоторые говорят, что Западный Берлин невозможно защитить военной силой. Сталинград тоже было невозможно защитить. Любое опасное место можно защитить, если это будут делать смелые люди.
Однако мнение о том, что стена была пусть не лучшим, но приемлемым выходом из тупика, разделяли многие. Через два года после возведения стены Джон Кеннеди посетил Западный Берлин и обратился к жителям города со знаменитой речью Ich bin ein Berliner – "Я – берлинец":
- Две тысячи лет назад самым гордым утверждением было Civis Romanus sum ("Я – гражданин Рима"). Сегодня в свободном мире гордо звучит Ich bin ein Berliner. Множество людей на свете то ли и впрямь не понимают, то ли делают вид, что не понимают, в чем состоит главное противоречие между свободным миром и коммунистическим. Пусть они приедут в Берлин. Кое-кто считает, что коммунизм – это будущее человечества. Пусть они приедут в Берлин. Некоторые, в Европе и в других местах, говорят: с коммунистами можно иметь дело. Пусть они приедут в Берлин. А есть даже такие, кто говорит: это правда, что коммунизм – дьявольская система, но благодаря ей мы делаем успехи в экономике. Пусть они приедут в Берлин.
Через 24 года после Кеннеди в Берлин приехал Рональд Рейган. И заявил:
- Мы, американские президенты, приезжаем в Берлин потому, что считаем своим долгом говорить здесь о свободе. Но я должен признаться, что нас призвало сюда и нечто другое - ощущение истории в этом городе, который более чем на пятьсот лет старше нашей страны, красоты Грюнвальда и Тиргартена, а более всего - ваша отвага и решимость. Видите ли, подобно многим президентам до меня, я приехал к вам, поскольку, куда бы я ни поехал, что бы я ни делал, - Ich hab noch einen Koffer in Berlin.
Рональд Рейган произнес по-немецки название песни Ральфа Марии Зигеля на стихи Альдо фон Пинелли "У меня остался чемодан в Берлине", которую записала в 1951 году Марлен Дитрих:
"У меня остался чемодан в Берлине
И потому я скоро туда поеду.
Прелесть прошедших лет
До сих пор хранится в моем маленьком чемодане".
- Я особо обращаю свои слова к тем, кто слушает нас в Восточной Европе, - продолжал Рейган, - хотя я не могу быть с вами, я адресую мои слова вам точно так же, как и тем, кто стоит передо мной. Я присоединяюсь к вам, как я присоединяюсь к вашим соотечественникам на Западе, в твердой и непоколебимой вере в то, что Es gibt nur ein Berlin.
"Есть только один Берлин" - название еще одной известной песни о Берлине. Ее самый известный исполнитель – Клэр Вальдорф.
- Стоя перед Бранденбургскими воротами, каждый человек ощущает себя немцем, разделенным со своими соотечественниками, - говорил Рональд Рейган в Берлине. - Каждый человек ощущает себя берлинцем, будучи вынужден смотреть на этот шрам. Мы слышим из Москвы много слов о новой политике реформ и открытости. Были освобождены некоторые политические заключенные. Отдельные зарубежные информационные радиопередачи более не заглушаются. Части экономических предприятий было разрешено работать в условиях большей свободы, не подвергаясь государственному контролю. Что это - начало глубоких изменений в Советском государстве? Или же это показные жесты, предназначенные для того, чтобы вызвать фальшивые ожидания на Западе? Или же это делается для того, чтобы укрепить советскую систему, ничего в ней не меняя? Мы приветствуем перемены и открытость, поскольку мы верим, что свобода и безопасность идут рука об руку, что прогресс человеческой свободы может лишь укрепить дело мира во всем мире. Советы могут сделать лишь один безошибочный шаг, который будет расценен как серьезно способствующий делу свободы и мира. Генеральный секретарь Горбачев, если Вы стремитесь к миру, если Вы хотите процветания для Советского Союза и Восточной Европы, если Вы стремитесь к либерализации, приезжайте сюда, к этим воротам! Господин Горбачев, откройте эти ворота! Господин Горбачев, снесите эту стену!
Когда стена наконец рухнула, официальный Вашингтон отреагировал сдержанно. Правительство США решило проявить политический такт по отношению к противнику в холодной войне.
- Выдающееся достижение президента Джорджа Буша, 41-го президента США, достижение, которое историки со временем будут ценить все выше – это то, что холодная война закончилась мирно, без стенаний и потрясений, - говорит Джеймс Бейкер, министр финансов и шеф аппарата Белого Дома при Рональде Рейгане и государственный секретарь в кабинете Джорджа Буша-старшего. - Что все произойдет именно так – в этом не было никакой уверенности. И мы отказались плясать на обломках Берлинской стены, потому что, в конце концов, исчез мир, в котором мы прожили всю свою сознательную жизнь. Все обвиняют 41-го президента в том, что он не проявил никаких эмоций. Господи помилуй, ну конечно же, это было огромное событие, почему ж мы его не праздновали? Да потому что он рассудил, что не стоит раздражать Горбачева и Советы, нам еще придется иметь с ними дело. Было искушение позлорадствовать. 40 лет мы вели эту войну! Но президент Буш сказал нам совершенно недвусмысленно: мы не будем плясать на обломках стены.
В июле 2008 года в столицу единой Германии приехал кандидат Демократической партии на пост президента США Барак Обама. Его речь в Берлине называлась "Мир, который не разделяют стены". Обама сказал:
- Люди мира, посмотрите на Берлин, где рухнула стена, объединился континент и история доказала, что нет на свете преграды, которую мир не может преодолеть общими усилиями.
Через шестьдесят лет после переброски по воздуху грузов в заблокированный Западный Берлин от нас вновь требуют решительных действий. В истории наступил очередной переломный момент, перед нами появились не только новые возможности, но и новые угрозы.
Падение Берлинской стены принесло надежду. Но сближение народов породило и новые опасности, которые невозможно удержать границами, разделяющими государства, или океанами, разделяющими континенты. Вот почему главная опасность из тех, что стоят перед нами, заключается в возведении новых стен, которые могут отделить нас друг от друга.
Не должно быть стен между старыми союзниками ни на той, ни на другой стороне Атлантики. Не должно быть стен между странами богатыми и бедными. Не должно быть стен между расами и племенами, местными и иммигрантами, христианами, мусульманами и евреями. Эти стены мы должны разрушить.
Берлинская стена стала чем-то вроде Вавилонской башни – символом трагической разобщенности народов. Мы и не знали, что Буш и Бейкер боялись обидеть нас. Мы бы не обиделись. Мы радовались вместе с немцами. День падения стены был великим днем свободы.
В Берлине соберутся влиятельные мировые политики – президент Франции Николя Саркози, премьер-министр Великобритании Гордон Браун, глава МИД США Хиллари Клинтон, генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен, президент Европарламента Ежи Бузек, глава Еврокомиссии Жозе Мануэл Баррозу. Церемония начнется возле железнодорожного вокзала – бывшего КПП на Борнхольмер-штрассе. Именно там канцлер Германии Ангела Меркель, бургомистр Берлина Клаус Воверайт, президент СССР Михаил Горбачев и бывший президент Польши Лех Валенса откроют праздничную церемонию, посвященную двадцатилетию падения Берлинской стены.
Статус Берлина был самым сложным и болезненным вопросом мировой политики конца 50-х – начала 60-х годов прошлого века. Решить его союзники по антигитлеровской коалиции пытались сначала на четырехсторонних переговорах в Женеве весной и летом 1958 года, а затем на двустороннем американо-советском саммите в июле 1961 года в Вене.
Венская встреча стала триумфом Хрущева и поражением Кеннеди. Хрущев заявил президенту США: "На силу ответим силой. Если США хотят войны, это их проблема. От США зависит, начнется война или сохранится мир". И предупредил, что СССР подпишет мирный договор с Восточной Германией в декабре. Кеннеди ответил: "В таком случае, г-н председатель, будет война. Будет холодная зима".
Cпустя месяц он получил ответ на это свое заявление. Журналист Дэниэл Шорр работал в 1961 году корреспондентом телекомпании СBS в Берлине. Он вспоминает:
- Рано утром 13 августа 1961 года меня разбудили в моем номере берлинского отеля, чтобы я пошел и посмотрел, что происходит на границе между Восточным и Западным Берлином. Мы ожидали увидеть некую попытку воспрепятствовать исходу населения из Восточной Германии, который угрожал жизнеспособности коммунистического государства. Я увидел, что восточногерманская полиция загораживает участок границы колючей проволокой, которую вскоре заменила бетонная стена. Жители Западного Берлина собрались поблизости и наблюдали за происходящим с гневом и болью. Для жителей Восточного Берлина это означало, что путь к побегу отныне закрыт.
В то воскресенье, когда была закрыта граница с Восточным Берлином, президент США, находившийся в своем доме в Хияннис-Порт, сказал, что стена, конечно, не подарок, но это чертовски лучше, чем война
Закрытие границы между секторами нарушало четырехстронний оккупационный статус Берлина, и бургомистр западной части города Вилли Брандт потребовал от западных союзников применить танки, чтобы воспрепятствовать этому. Но реакция Запада, особенно президента Кеннеди, была осторожной. В Вене двумя месяцами ранее имела место его конфронтация с Никитой Хрущевым относительно статуса Берлина, и президент ожидал осложнений. Но не таких – он не думал, что Восточная Германия сама замурует себя.
В то воскресенье, когда была закрыта граница с Восточным Берлином, президент США, находившийся в своем доме в Хияннис-Порт, сказал, что стена, конечно, не подарок, но это чертовски лучше, чем война. А заместитель госсекретаря Фой Кёлер добавил, что восточные немцы оказали нам услугу.
Дэниэл Шорр говорит, конечно, о частных высказываниях, сделанных в узком кругу. В радиообращении к нации Джон Кеннеди выражался иначе:
- Семь недель назад я вернулся из Европы, где встречался с премьером Хрущевым и другими. Его зловещее предупреждение о будущем, которое ожидает мир, его последующие речи и угрозы, которые расточают он и его подручные, а также увеличение советских военных расходов, о котором он объявил, - все это заставило администрацию провести консультации с членами НАТО. В Берлине, как вы помните, он вознамерился единым росчерком пера лишить нас, во-первых, нашего законного права на присутствие в Западном Берлине и во-вторых, возможности исполнить наши обязательства перед двухмиллионным населением этого города. Мы не допустим этого. Я слышал, некоторые говорят, что Западный Берлин невозможно защитить военной силой. Сталинград тоже было невозможно защитить. Любое опасное место можно защитить, если это будут делать смелые люди.
Однако мнение о том, что стена была пусть не лучшим, но приемлемым выходом из тупика, разделяли многие. Через два года после возведения стены Джон Кеннеди посетил Западный Берлин и обратился к жителям города со знаменитой речью Ich bin ein Berliner – "Я – берлинец":
- Две тысячи лет назад самым гордым утверждением было Civis Romanus sum ("Я – гражданин Рима"). Сегодня в свободном мире гордо звучит Ich bin ein Berliner. Множество людей на свете то ли и впрямь не понимают, то ли делают вид, что не понимают, в чем состоит главное противоречие между свободным миром и коммунистическим. Пусть они приедут в Берлин. Кое-кто считает, что коммунизм – это будущее человечества. Пусть они приедут в Берлин. Некоторые, в Европе и в других местах, говорят: с коммунистами можно иметь дело. Пусть они приедут в Берлин. А есть даже такие, кто говорит: это правда, что коммунизм – дьявольская система, но благодаря ей мы делаем успехи в экономике. Пусть они приедут в Берлин.
Через 24 года после Кеннеди в Берлин приехал Рональд Рейган. И заявил:
- Мы, американские президенты, приезжаем в Берлин потому, что считаем своим долгом говорить здесь о свободе. Но я должен признаться, что нас призвало сюда и нечто другое - ощущение истории в этом городе, который более чем на пятьсот лет старше нашей страны, красоты Грюнвальда и Тиргартена, а более всего - ваша отвага и решимость. Видите ли, подобно многим президентам до меня, я приехал к вам, поскольку, куда бы я ни поехал, что бы я ни делал, - Ich hab noch einen Koffer in Berlin.
Рональд Рейган произнес по-немецки название песни Ральфа Марии Зигеля на стихи Альдо фон Пинелли "У меня остался чемодан в Берлине", которую записала в 1951 году Марлен Дитрих:
"У меня остался чемодан в Берлине
И потому я скоро туда поеду.
Прелесть прошедших лет
До сих пор хранится в моем маленьком чемодане".
- Я особо обращаю свои слова к тем, кто слушает нас в Восточной Европе, - продолжал Рейган, - хотя я не могу быть с вами, я адресую мои слова вам точно так же, как и тем, кто стоит передо мной. Я присоединяюсь к вам, как я присоединяюсь к вашим соотечественникам на Западе, в твердой и непоколебимой вере в то, что Es gibt nur ein Berlin.
"Есть только один Берлин" - название еще одной известной песни о Берлине. Ее самый известный исполнитель – Клэр Вальдорф.
- Стоя перед Бранденбургскими воротами, каждый человек ощущает себя немцем, разделенным со своими соотечественниками, - говорил Рональд Рейган в Берлине. - Каждый человек ощущает себя берлинцем, будучи вынужден смотреть на этот шрам. Мы слышим из Москвы много слов о новой политике реформ и открытости. Были освобождены некоторые политические заключенные. Отдельные зарубежные информационные радиопередачи более не заглушаются. Части экономических предприятий было разрешено работать в условиях большей свободы, не подвергаясь государственному контролю. Что это - начало глубоких изменений в Советском государстве? Или же это показные жесты, предназначенные для того, чтобы вызвать фальшивые ожидания на Западе? Или же это делается для того, чтобы укрепить советскую систему, ничего в ней не меняя? Мы приветствуем перемены и открытость, поскольку мы верим, что свобода и безопасность идут рука об руку, что прогресс человеческой свободы может лишь укрепить дело мира во всем мире. Советы могут сделать лишь один безошибочный шаг, который будет расценен как серьезно способствующий делу свободы и мира. Генеральный секретарь Горбачев, если Вы стремитесь к миру, если Вы хотите процветания для Советского Союза и Восточной Европы, если Вы стремитесь к либерализации, приезжайте сюда, к этим воротам! Господин Горбачев, откройте эти ворота! Господин Горбачев, снесите эту стену!
Когда стена наконец рухнула, официальный Вашингтон отреагировал сдержанно. Правительство США решило проявить политический такт по отношению к противнику в холодной войне.
- Выдающееся достижение президента Джорджа Буша, 41-го президента США, достижение, которое историки со временем будут ценить все выше – это то, что холодная война закончилась мирно, без стенаний и потрясений, - говорит Джеймс Бейкер, министр финансов и шеф аппарата Белого Дома при Рональде Рейгане и государственный секретарь в кабинете Джорджа Буша-старшего. - Что все произойдет именно так – в этом не было никакой уверенности. И мы отказались плясать на обломках Берлинской стены, потому что, в конце концов, исчез мир, в котором мы прожили всю свою сознательную жизнь. Все обвиняют 41-го президента в том, что он не проявил никаких эмоций. Господи помилуй, ну конечно же, это было огромное событие, почему ж мы его не праздновали? Да потому что он рассудил, что не стоит раздражать Горбачева и Советы, нам еще придется иметь с ними дело. Было искушение позлорадствовать. 40 лет мы вели эту войну! Но президент Буш сказал нам совершенно недвусмысленно: мы не будем плясать на обломках стены.
В июле 2008 года в столицу единой Германии приехал кандидат Демократической партии на пост президента США Барак Обама. Его речь в Берлине называлась "Мир, который не разделяют стены". Обама сказал:
- Люди мира, посмотрите на Берлин, где рухнула стена, объединился континент и история доказала, что нет на свете преграды, которую мир не может преодолеть общими усилиями.
Через шестьдесят лет после переброски по воздуху грузов в заблокированный Западный Берлин от нас вновь требуют решительных действий. В истории наступил очередной переломный момент, перед нами появились не только новые возможности, но и новые угрозы.
Падение Берлинской стены принесло надежду. Но сближение народов породило и новые опасности, которые невозможно удержать границами, разделяющими государства, или океанами, разделяющими континенты. Вот почему главная опасность из тех, что стоят перед нами, заключается в возведении новых стен, которые могут отделить нас друг от друга.
Не должно быть стен между старыми союзниками ни на той, ни на другой стороне Атлантики. Не должно быть стен между странами богатыми и бедными. Не должно быть стен между расами и племенами, местными и иммигрантами, христианами, мусульманами и евреями. Эти стены мы должны разрушить.
Берлинская стена стала чем-то вроде Вавилонской башни – символом трагической разобщенности народов. Мы и не знали, что Буш и Бейкер боялись обидеть нас. Мы бы не обиделись. Мы радовались вместе с немцами. День падения стены был великим днем свободы.
