Ирина Лагунина: Поскольку сейчас речь пойдет о правозащитной деятельности на Украине, я решила проверить по интернету, какие проблемы правозащитники этой страны сами для себя определяют как поле деятельности. Первая же статья на сайте украинского Хельсинкского союза по правам человека озаглавлена: «Прекратить уголовное преследование российского правозащитника Олега Орлова!». Следом за ней заметка: «Весь мир пишет руководству Туркменистана». И только затем уже идут сообщения о собственно украинских делах. Какими же проблемами приходится им заниматься? Я передаю микрофон Людмиле Алексеевой.
Людмила Алексеева: Мой собеседник Владимир Яворский является исполнительным директором украинского Хельсинского союза по правам человека, всеукраинского объединения правозащитных организаций. Я попросила его рассказать о работе правозащитников на Украине.
Владимир Яворский: Что это все плохо, это все хорошо, про нашу страну сказать невозможно. Потому что мы видим, что одна рука делает хорошо, а другая рука делает плохо. Такие перепрыгивания вперед – назад – это очень характерно для нашей властей, это могут быть разные люди и это показывает нестабильность власти. Но с другой стороны, власть готова что-то делать и позитивное.
Людмила Алексеева: Что делает ваша организация в такой обстановке?
Владимир Яворский: У нас сейчас очень много образовательных проектов, мы делаем школу по правам человека, у нас проходит около 10 школ прав человека в год. Мы проводим такие школы для нескольких групп людей. Это, во-первых, для молодых активистов, во-вторых, для организации людей с инвалидностью, потому что их очень много. И хорошо было бы их направить в правозащитное русло. Для журналистов и для преподавателей в школах.
Людмила Алексеева: По-моему, еще и для студентов?
Владимир Яворский: Молодые активисты, как раз студенты. То есть молодые энергичные люди, которые хотят что-то делать, у них много альтруизма, идеализма. И мы стараемся их направить в нашу работу. Мы начинаем сотрудничество с государственным образованием, чтобы в государственной системе образования пробовать преподавать права человека на должно уровне.
Людмила Алексеева: А кто их учит?
Владимир Яворский: Их учат в первую очередь правозащитники. Несколько лет мы готовили тренеров по правам человека, которые учились в разных странах. У них есть практический опыт работы и опыт преподавания.
Людмила Алексеева: В каких странах они учились?
Владимир Яворский: В Польше, в Норвегии, например. То есть польский Хельсинский фонд, норвежский Хельсинский фонд.
Людмила Алексеева: У вас есть контакты с политическими партиями или вы отдельно от них существуете?
Владимир Яворский: Мы практически отдельно от них существуем, мы только влияем на них по каким-то вопросам, если они решают какие-то вопросы, например, в парламенте, в правительстве, тогда нам приходится с ними общаться, чтобы они не принимали вредных решений для прав человека. То есть это естественная наша работа, либо продвигать какие-то свои предложения, судебная реформа, уголовного правосудия – это то, что мы пробуем продвигать. Новый закон про общественные организации, объединения. Это то, что мы пробуем продвигать. С другой стороны, мы пробуем остановить новый закон о мирных собраниях, который очень жесткий. Мы работаем в системе со СМИ и с политиками.
Людмила Алексеева: Закон о судебной реформе, откуда он взялся?
Владимир Яворский: Это была совместная наработка нескольких общественных организаций и профессоров, которые в одно время посвятили несколько месяцев своей жизни для того, чтобы наработать эти законопроекты. Потом они были рассмотрены несколькими общественными органами, консультативными органами при органах власти, экспертами отдельными, экспертами Совета Европы.
Людмила Алексеева: Вы надеетесь, что они будут приняты?
Владимир Яворский: Да. Но, к сожалению, все будет происходить после президентских выборов. Хотя по нашему мнению, существенно ничего не должно измениться после этих выборов. Потому что принципиально новые политики к власти не придут, а те политики, которые есть при власти, они в принципе понимают реформу так же, как есть сейчас.
Людмила Алексеева: А вообще какие взаимоотношения с властью у правозащитников?
Владимир Яворский: У нас был конфликт только с одним органом власти – с департаментом исполнения наказаний. Мы систематически его критиковали. И недавно было заменено все руководство этого департамента. Я думаю, что это наша заслуга в значительной мере. Более того, когда назначали нового главу департамента, то были такие серьезные консультации с общественностью, с правозащитными организациями, кто бы мог занять такую должность. Человек, который стал главой департамента, он возглавлял одесское управление департамента, он не имеет отношения к общественным организациям, но он прогрессивных взглядов молодой человек. Он открыт, он сразу же создал общественный совет при департаменте из числа правозащитников, он сразу начал принимать предложения о реформе департамента. То есть сразу начал нарабатывать, что нужно менять в департаменте, чтобы его сделать открытее к правам человека.
Людмила Алексеева: А какие у вас отношения с милицией?
Владимир Яворский: С одной стороны, продолжаются пытки в милиции, с другой стороны, есть определенный высокий уровень сотрудничества, заводятся уголовные дела на милиционеров. Они выгоняются из милиции, если мы доказываем, что действительно были пытки, жестокое обращение. Но в любом случае у нас нет давления со стороны милиции на правозащитников, у нас вообще нет давления со стороны власти. И они смотрят на нас больше, как на помощь. Иногда, правда, мы их неудобно критикуем.
Людмила Алексеева: А как у вас насчет свободы собраний, демонстраций и так далее?
Владимир Яворский: У нас достаточно прогрессивное законодательство. У нас практически не разгоняются мирные собрания, у нас не нужно разрешение властей на проведение мирных собраний, а только уведомление. И даже срок уведомления не установлен. Законопроект, который сейчас будет слушаться в парламенте во втором чтении, где-то этой осенью, он очень жесткий и это может быть серьезный откат назад.
Людмила Алексеева: Чем вы объясняете появление такого проекта?
Владимир Яворский: Власти всегда неудобны мирные собрания, особенно возможно в преддверии выборов она боится неконтролируемых выступлений. Потому что в Украине проблема в том, что большая часть мирных собраний оплачены политическими партиями. И она боится, что вследствие политического кризиса появится очень много мирных собраний неконтролируемых и местная власть особенно против мирных собраний.
Людмила Алексеева: Есть у правозащитников международные связи?
Владимир Яворский: Мы сейчас начинаем сотрудничество с Кабинетом министров Совета Европы по поводу мониторинга исполнения решений Европейского суда Украины. Против Украины принято больше 450 решений, одно из них полностью закрыто, исполнение только по 10. Это знак, что на самом деле нужно добиваться исполнения решений Европейского суда. И здесь есть европейские механизмы, как можно работать, можно подавать свои отчеты альтернативные. Каждый заявитель может обращаться в Совет министров по поводу исполнения решений Европейского суда. То есть нужно создавать международное давление для того, чтобы исполнялись решения европейского суда. Мы создаем отчет об исполнении всех решений Европейского суда. То есть мы говорим, какие мероприятия нужно сделать для того, чтобы исполнить решение Европейского суда и насколько они действительно исполнены. Представляем этот отчет в кабинете министров Совета Европы. Потому что там есть специальный ответственный за Украину, который следит за этим. Заседания по Украине проходят как минимум раз в три месяца. И раз в три месяца на заседаниях Кабинета министров Совета Европы слушается вопрос, как Украина исполняет решения Европейского суда. Мы хотим сейчас поставлять эту информацию, потому что на сегодняшний день фактически государство само поставляет эту информацию. И кроме того мы хотим заявителям рассказать, что они имеют право обращаться в Комитет министров Совета Европы и требовать, чтобы их решение было исполнено.
Людмила Алексеева: У украинских правозащитников работы еще много, но они тратят свои силы именно на работу в области прав человека, а не на то, чтобы отстаивать перед властями свое право на такую работу, как это приходится делать их коллегам в России.
