Ирина Лагунина: 4 ноября 1979 года группа студентов – активных сторонников Исламской революции в Иране – захватила посольство США в Тегеране. Дипломаты, их семьи и персонал посольства оказались в заложниках. 53 американца провели в этом качестве 444 дня – до 20 января 1981 года. Их освободили через несколько минут после того, как принял присягу новый президент Соединенных Штатов – Рональд Рейган. Несмотря на то, что все счета Ирана в США после нападения на посольство были немедленно арестованы, режим Исламской революции расценивал захват как удар по интересам Соединенных Штатов в Иране, подрыв американского авторитета и самозащиту от возможных попыток Вашингтона восстановить в стране свергнутого незадолго до этого шаха.
С тех пор прошло 30 лет. Отношения между Вашингтоном и Тегераном за эти десятилетия так и не возобновились. И что самое удивительное, иранским режимом руководит все та же логика. И даже аргументы антиамериканской риторики духовного лидера не изменились ни в чем. Та же подозрительность, та же бравада какой-то никому не нужной силой и тот же страх, что придут американцы и их свергнут. Вот пятничная проповедь духовного лидера страны аятоллы Хаменеи 19 августа этого года, когда Иран после президентских выборов, результаты которых, по мнению оппозиции, были в большинстве фальсифицированы, переживал самый серьезный с 1979 года политический кризис, а молодежь впервые вышла на улицы с массовыми протестами против режима.
Али Хаменеи: Министры иностранных дел, президенты и премьер-министры США и некоторых европейских стран сказали то, что выдает их истинное намерение. Есть цитата слов американского президента: «Мы ждали того дня, когда люди выйдут на улицы». А с одной стороны, они пишут письма, в которых выражают желание установить отношения, выражают уважение к Исламской республике, а с другой – говорят подобные вещи. Так чему мы должны верить?
Ирина Лагунина: И дальше – больше. И дальше Хаменеи сказал своим последователям, что ран – не какая-нибудь Грузия. Пресса писала, сказал Хаменеи, что один сионистско-американский толстосум признался: он потратил 10 миллионов долларов на бархатную революцию в Грузии. «Эти идиоты думали, что великий народ Исламской республики Иран… Да с кем они нас сравнивают?» - вопрошал Хаменеи, и толпа благодарно скандировала: Аллах Акбар, Хаменеи – наш лидер, смерть тем, кто выступает против правления закона, смерть Америке, смерть Англии, смерть лицемерам и Саддаму (который уже давно умер), смерть Израилю.
Но все же после выборов 12 июня проводить массовые празднества иранскому режиму стало сложно. Вот и 4 ноября лидеры Исламской революции хотели организовать торжественные демонстрации протеста против США перед бывшим американским посольством, а получилось опять как в июне. На улицы вместе с активными сторонниками режима вышла оппозиционно мыслящая молодежь. Коротко о событиях в Тегеране 4 ноября – Малика Рахмонова.
Малика Рахмонова: Демонстранты скандировали лозунги в поддержку Мирхуссейна Мусави, который согласно официальным данным, на президентских выборах занял второе место. Эти результаты оппозиция оспаривает.
Многие из участников манифестаций призывали президента США Барака Обаму открыто поддержать иранскую оппозицию
Обама, Обама, или с нами, или с ними! Обама, Обама, или с нами, или с ними!
Малика Рахмонова: По сообщениям Би-Би-Си, полицейских и членов поддерживающих власти военизированных отрядов басиджей было значительно больше, чем демонстрантов. Совет Стражей Исламской революции подчеркнул, в свою очередь, что не допустит, чтобы 30-летие захвата американских заложников было использовано оппозицией для возобновления выступлений с требованием пересмотра результатов недавних президентских выборов в Иране.
Одновременно с демонстрациями оппозиции в Тегеране прошли и проправительственные манифестации. Их участники выступали против политики Соединенных Штатов. Антиамериканский митинг прошел рядом с бывшим зданием посольства США, где с 1979 по 81 год радикально настроенные студенты удерживали около 70 дипломатов и членов их семей.
Одним из лидеров студенческого движения тогда был нынешний президент Ирана Махмуд Ахмадинеджад.
Ирина Лагунина: Рассказывала Малика Рахмонова. И если Махмуд Ахмадинеджад был одним из лидеров студенческого движения в те годы, то Брюс Лейнген был поверенным в делах США в Тегеране. С ним беседовала моя коллега Гольназ Эсфандари. Что испытал человек, исполняющий обязанности посла, когда его посольство захватили студенты?
Брюс Лейнген: Первыми мыслями и чувствами были шок, гнев, удивление – все нормальные человеческие чувства. Я надеялся, что этого не произойдет. Мы подозревали, что нечто подобное может случиться – как случилось в феврале 1979 года в ходе революции. Но мы надеялись и молились, что этого не повторится. Повторилось. И на намного более длительный срок, на 444 дня, вместо нескольких часов в феврале 1979-го.
Гольназ Эсфандари: После того краткого захвата посольства 14 февраля 1979 года персонал американского представительства был урезан с 1400 до 70 человек, которых потом и взяли в заложники вторично. Как относились к заложникам все эти 444 дня?
Брюс Лейнген: Нас просто не выпускали. Вот и все. Ко всем моим коллегам – ко всем 53-м – применялись разные формы жестокого обращения. К кому-то относились лучше, к кому-то – хуже. Большинство из моих коллег, включая и меня самого, держали в одиночестве, а это – ужасное физическое надругательство над правами человека. А в остальном отношение было различным. Но оно никогда не было хорошим в том смысле, что мы были лишены нашего основного права – права на свободу. И это было самым главным, это прекрасное слово свобода.
Гольназ Эсфандари: Как повлияли эти 444 дня на дальнейшую судьбу, как они изменили человека.
Брюс Лейнген: Конечно, в тот момент это полностью изменило мою жизнь. А в долгосрочной перспективе это лишь укрепило мою приверженность моей стране, дипломатии, семье, коллегам, которых держали в заложниках вместе со мной. Такого рода жизненный опыт был в то время редкостью, да и вообще опыт пребывания в заложниках всегда уникален. Но глубоко в душе я до сих пор сожалею, что Иран отказался от своей же собственной традиции гостеприимства к иностранцам. А в то время я испытывал еще и гнев. Сейчас уже этого чувства у меня нет.
Гольназ Эсфандари: Когда вы сейчас оглядываетесь назад, что вы чувствуете?
Брюс Лейнген: Когда оглядываюсь назад, то испытываю чувство сожаления, что и сейчас, через 30 лет после происшедшего, Соединенные Штаты и Иран не нашли общей почвы для сотрудничества. Это глубоко печально для обеих стран. Рад, что хоть первый контакт, наконец, произошел недавно в Женеве. Мы должны осознать, особенно на уровне правительств – я подчеркиваю, обоих правительств, не только иранского – что у нас есть общие интересы, и мы должны найти способ говорить об этих общих интересах, что, естественно, как всегда происходит в реальном мире, сблизит наши страны.
Гольназ Эсфандари: Многие из тех, кто 30 лет назад захватил заложников, сами попали под давление режима, поменяли свои взгляды, стали критиками властей. Один из них – Мохсен Мирдамади сейчас находится в тюрьме и, говорят, в таких же условиях, в которых держали вас, включая одиночную камеру.
Брюс Лейнген: Не хочется говорить, что они этого заслуживают, но в какой-то степени это именно так. Если сейчас они раскаиваются, я могу это только приветствовать. И я могу только добавить, что держать людей в тюрьме за их политические взгляды неправильно в любом случае, и этому надо положить конец, и те, кто сейчас находится в заключении, должны быть освобождены. Не говоря уже об американских гражданах, которые по-прежнему находятся в заключении в Иране. Это трое путешественников, простые люди, которые ехали вблизи от границы. Их уже много месяцев держат в заключении. И я только спрашиваю: почему? Что Иран получает от того, что держит этих людей в заключении. И что Иран получает сегодня от того, что держит в заключении людей, которые боролись за революцию в 1979 году? Такого рода практику иранского правительства надо прекратить. Это неправильная политика, это со всех сторон порочно – удерживать людей из политических целей, как они сделали и с нами, для того, чтобы продвигать концепцию революции 1979 года. Это неправильно с юридической, политической, культурной, исторической и моральной точек зрения. Это – надругательство над собственной иранской традицией прав человека и гостеприимства.
Ирина Лагунина: С поверенным в делах посольства США в Тегеране в 1979 году, бывшим американским заложником Брюсом Лейнгеном беседовала моя коллега Гольназ Эсфандари.
С тех пор прошло 30 лет. Отношения между Вашингтоном и Тегераном за эти десятилетия так и не возобновились. И что самое удивительное, иранским режимом руководит все та же логика. И даже аргументы антиамериканской риторики духовного лидера не изменились ни в чем. Та же подозрительность, та же бравада какой-то никому не нужной силой и тот же страх, что придут американцы и их свергнут. Вот пятничная проповедь духовного лидера страны аятоллы Хаменеи 19 августа этого года, когда Иран после президентских выборов, результаты которых, по мнению оппозиции, были в большинстве фальсифицированы, переживал самый серьезный с 1979 года политический кризис, а молодежь впервые вышла на улицы с массовыми протестами против режима.
Али Хаменеи: Министры иностранных дел, президенты и премьер-министры США и некоторых европейских стран сказали то, что выдает их истинное намерение. Есть цитата слов американского президента: «Мы ждали того дня, когда люди выйдут на улицы». А с одной стороны, они пишут письма, в которых выражают желание установить отношения, выражают уважение к Исламской республике, а с другой – говорят подобные вещи. Так чему мы должны верить?
Ирина Лагунина: И дальше – больше. И дальше Хаменеи сказал своим последователям, что ран – не какая-нибудь Грузия. Пресса писала, сказал Хаменеи, что один сионистско-американский толстосум признался: он потратил 10 миллионов долларов на бархатную революцию в Грузии. «Эти идиоты думали, что великий народ Исламской республики Иран… Да с кем они нас сравнивают?» - вопрошал Хаменеи, и толпа благодарно скандировала: Аллах Акбар, Хаменеи – наш лидер, смерть тем, кто выступает против правления закона, смерть Америке, смерть Англии, смерть лицемерам и Саддаму (который уже давно умер), смерть Израилю.
Но все же после выборов 12 июня проводить массовые празднества иранскому режиму стало сложно. Вот и 4 ноября лидеры Исламской революции хотели организовать торжественные демонстрации протеста против США перед бывшим американским посольством, а получилось опять как в июне. На улицы вместе с активными сторонниками режима вышла оппозиционно мыслящая молодежь. Коротко о событиях в Тегеране 4 ноября – Малика Рахмонова.
Малика Рахмонова: Демонстранты скандировали лозунги в поддержку Мирхуссейна Мусави, который согласно официальным данным, на президентских выборах занял второе место. Эти результаты оппозиция оспаривает.
Многие из участников манифестаций призывали президента США Барака Обаму открыто поддержать иранскую оппозицию
Обама, Обама, или с нами, или с ними! Обама, Обама, или с нами, или с ними!
Малика Рахмонова: По сообщениям Би-Би-Си, полицейских и членов поддерживающих власти военизированных отрядов басиджей было значительно больше, чем демонстрантов. Совет Стражей Исламской революции подчеркнул, в свою очередь, что не допустит, чтобы 30-летие захвата американских заложников было использовано оппозицией для возобновления выступлений с требованием пересмотра результатов недавних президентских выборов в Иране.
Одновременно с демонстрациями оппозиции в Тегеране прошли и проправительственные манифестации. Их участники выступали против политики Соединенных Штатов. Антиамериканский митинг прошел рядом с бывшим зданием посольства США, где с 1979 по 81 год радикально настроенные студенты удерживали около 70 дипломатов и членов их семей.
Одним из лидеров студенческого движения тогда был нынешний президент Ирана Махмуд Ахмадинеджад.
Ирина Лагунина: Рассказывала Малика Рахмонова. И если Махмуд Ахмадинеджад был одним из лидеров студенческого движения в те годы, то Брюс Лейнген был поверенным в делах США в Тегеране. С ним беседовала моя коллега Гольназ Эсфандари. Что испытал человек, исполняющий обязанности посла, когда его посольство захватили студенты?
Брюс Лейнген: Первыми мыслями и чувствами были шок, гнев, удивление – все нормальные человеческие чувства. Я надеялся, что этого не произойдет. Мы подозревали, что нечто подобное может случиться – как случилось в феврале 1979 года в ходе революции. Но мы надеялись и молились, что этого не повторится. Повторилось. И на намного более длительный срок, на 444 дня, вместо нескольких часов в феврале 1979-го.
Гольназ Эсфандари: После того краткого захвата посольства 14 февраля 1979 года персонал американского представительства был урезан с 1400 до 70 человек, которых потом и взяли в заложники вторично. Как относились к заложникам все эти 444 дня?
Брюс Лейнген: Нас просто не выпускали. Вот и все. Ко всем моим коллегам – ко всем 53-м – применялись разные формы жестокого обращения. К кому-то относились лучше, к кому-то – хуже. Большинство из моих коллег, включая и меня самого, держали в одиночестве, а это – ужасное физическое надругательство над правами человека. А в остальном отношение было различным. Но оно никогда не было хорошим в том смысле, что мы были лишены нашего основного права – права на свободу. И это было самым главным, это прекрасное слово свобода.
Гольназ Эсфандари: Как повлияли эти 444 дня на дальнейшую судьбу, как они изменили человека.
Брюс Лейнген: Конечно, в тот момент это полностью изменило мою жизнь. А в долгосрочной перспективе это лишь укрепило мою приверженность моей стране, дипломатии, семье, коллегам, которых держали в заложниках вместе со мной. Такого рода жизненный опыт был в то время редкостью, да и вообще опыт пребывания в заложниках всегда уникален. Но глубоко в душе я до сих пор сожалею, что Иран отказался от своей же собственной традиции гостеприимства к иностранцам. А в то время я испытывал еще и гнев. Сейчас уже этого чувства у меня нет.
Гольназ Эсфандари: Когда вы сейчас оглядываетесь назад, что вы чувствуете?
Брюс Лейнген: Когда оглядываюсь назад, то испытываю чувство сожаления, что и сейчас, через 30 лет после происшедшего, Соединенные Штаты и Иран не нашли общей почвы для сотрудничества. Это глубоко печально для обеих стран. Рад, что хоть первый контакт, наконец, произошел недавно в Женеве. Мы должны осознать, особенно на уровне правительств – я подчеркиваю, обоих правительств, не только иранского – что у нас есть общие интересы, и мы должны найти способ говорить об этих общих интересах, что, естественно, как всегда происходит в реальном мире, сблизит наши страны.
Гольназ Эсфандари: Многие из тех, кто 30 лет назад захватил заложников, сами попали под давление режима, поменяли свои взгляды, стали критиками властей. Один из них – Мохсен Мирдамади сейчас находится в тюрьме и, говорят, в таких же условиях, в которых держали вас, включая одиночную камеру.
Брюс Лейнген: Не хочется говорить, что они этого заслуживают, но в какой-то степени это именно так. Если сейчас они раскаиваются, я могу это только приветствовать. И я могу только добавить, что держать людей в тюрьме за их политические взгляды неправильно в любом случае, и этому надо положить конец, и те, кто сейчас находится в заключении, должны быть освобождены. Не говоря уже об американских гражданах, которые по-прежнему находятся в заключении в Иране. Это трое путешественников, простые люди, которые ехали вблизи от границы. Их уже много месяцев держат в заключении. И я только спрашиваю: почему? Что Иран получает от того, что держит этих людей в заключении. И что Иран получает сегодня от того, что держит в заключении людей, которые боролись за революцию в 1979 году? Такого рода практику иранского правительства надо прекратить. Это неправильная политика, это со всех сторон порочно – удерживать людей из политических целей, как они сделали и с нами, для того, чтобы продвигать концепцию революции 1979 года. Это неправильно с юридической, политической, культурной, исторической и моральной точек зрения. Это – надругательство над собственной иранской традицией прав человека и гостеприимства.
Ирина Лагунина: С поверенным в делах посольства США в Тегеране в 1979 году, бывшим американским заложником Брюсом Лейнгеном беседовала моя коллега Гольназ Эсфандари.
