В Лондоне на 81-м году жизни скончался философ, востоковед, писатель Александр Моисеевич Пятигорский. О нем в эфире Радио Свобода вспоминает писатель Владимир Сорокин.
Александр Пятигорский - выпускник философского факультета МГУ, в начале пятидесятых годов работал учителем истории в Сталинграде. После возвращения в Москву - сотрудник Института востоковедения. В шестидесятые Пятигорский - один из основателей знаменитой московско-тартуской семиотической школы, соратник Юрия Михайловича Лотмана, Вячеслава Всеволодовича Иванова, Владимира Николаевича Топорова. В 1974 году - после конфликта с КГБ - эмигрировал. Поселился в Великобритании, профессор Лондонской школы востоковедения. Пятигорский много публиковался в эмигрантской русской печати, был частым гостем программ Радио Свобода.
В 1970-е годы вышел первый его роман "Философия одного переулка",а в 80-е одна из главных философских работ,написанная совместно с Мерабом Мамардашвили книга "Символ и сознание". В наследии Пятигорского - еще два романа, а также вышедшие в последние десять лет на русском языке работы "Мышление и наблюдение", "Введение в изучение буддийской философии", "Кто боится вольных каменщиков?".
Своими воспоминаниями об Александре Пятигорском в интервью Радио Свобода делится писатель Владимир Сорокин:
- Ушел невероятно яркий человек, мой хороший близкий знакомый. Мы знали друг друга около 20 лет. Я впервые встретился с ним в Германии на совместной конференции и был просто поражен им и как ученым, и как человеком. Он был удивительно гармоничной личностью, личностью действительно мирового масштаба. Я получал удовольствие от общения с живым философствующим человеком. Это невероятная редкость. Самое поразительное, что, будучи рафинированным интеллектуалом, Александр Моисеевич умудрился не стать мизантропом, как большинство оных, а сохранить детальность, человеческое тепло, уважение к людям. Он боготворил женщин, он всем им целовал руки, кланялся. Он был галантен. Это сочетание с его невероятным умом создавало удивительный феномен. Еще очень важно: слушая его, я наслаждался его речью, его русским языком, еще довоенным, забытым, во многом умершим. Это был человек, который говорил по-другому, чем мы, на правильном русском языке. Каждый раз, когда мы виделись, для меня был просто праздник. Последний раз это весной, когда Александр Моисеевич с женой приехали в Москву, и мы выпивали в московском кафе. Он рассказывал о довоенной Москве, которую он помнил. Я очень любил этого человека. Это особый тип людей. Людей, которые уходят, к сожалению. Это айсберги ушедшей эпохи.
- Некоторые полагают, что умер или ушел последний настоящий русский философ, и в этом смысле закончилась русская философия вообще. Согласны ли вы с этим заключением?
- Если бы это услышал Александр Моисеевич, он бы в свойственной ему манере сказал: послушайте, Лена, это поразительная глупость. Дело в том, что он своим существованием как раз доказывал, что, покуда жив человек и может философствовать хотя бы на кухне, философия живет. Он очень сильно наезжал на французскую постмодернистскую философию за ее утверждение о том, что философии больше нет. Философия жива, и такие люди, как Пятигорский, это доказывали. Я думаю, что философия будет жить до тех пор, пока человек будет задаваться главными вопросами: кто мы, откуда и куда мы идем. Я бы с удовольствием добавил кое-что, детали: как он любил застолья, как он удивительно мог выпивать. В этом, собственно, и была философия.
Александр Пятигорский - выпускник философского факультета МГУ, в начале пятидесятых годов работал учителем истории в Сталинграде. После возвращения в Москву - сотрудник Института востоковедения. В шестидесятые Пятигорский - один из основателей знаменитой московско-тартуской семиотической школы, соратник Юрия Михайловича Лотмана, Вячеслава Всеволодовича Иванова, Владимира Николаевича Топорова. В 1974 году - после конфликта с КГБ - эмигрировал. Поселился в Великобритании, профессор Лондонской школы востоковедения. Пятигорский много публиковался в эмигрантской русской печати, был частым гостем программ Радио Свобода.
В 1970-е годы вышел первый его роман "Философия одного переулка",а в 80-е одна из главных философских работ,написанная совместно с Мерабом Мамардашвили книга "Символ и сознание". В наследии Пятигорского - еще два романа, а также вышедшие в последние десять лет на русском языке работы "Мышление и наблюдение", "Введение в изучение буддийской философии", "Кто боится вольных каменщиков?".
Своими воспоминаниями об Александре Пятигорском в интервью Радио Свобода делится писатель Владимир Сорокин:
Самое поразительное, что, будучи рафинированным интеллектуалом, Александр Моисеевич умудрился не стать мизантропом, как большинство оных, а сохранить детальность, человеческое тепло, уважение к людям
- Ушел невероятно яркий человек, мой хороший близкий знакомый. Мы знали друг друга около 20 лет. Я впервые встретился с ним в Германии на совместной конференции и был просто поражен им и как ученым, и как человеком. Он был удивительно гармоничной личностью, личностью действительно мирового масштаба. Я получал удовольствие от общения с живым философствующим человеком. Это невероятная редкость. Самое поразительное, что, будучи рафинированным интеллектуалом, Александр Моисеевич умудрился не стать мизантропом, как большинство оных, а сохранить детальность, человеческое тепло, уважение к людям. Он боготворил женщин, он всем им целовал руки, кланялся. Он был галантен. Это сочетание с его невероятным умом создавало удивительный феномен. Еще очень важно: слушая его, я наслаждался его речью, его русским языком, еще довоенным, забытым, во многом умершим. Это был человек, который говорил по-другому, чем мы, на правильном русском языке. Каждый раз, когда мы виделись, для меня был просто праздник. Последний раз это весной, когда Александр Моисеевич с женой приехали в Москву, и мы выпивали в московском кафе. Он рассказывал о довоенной Москве, которую он помнил. Я очень любил этого человека. Это особый тип людей. Людей, которые уходят, к сожалению. Это айсберги ушедшей эпохи.
- Некоторые полагают, что умер или ушел последний настоящий русский философ, и в этом смысле закончилась русская философия вообще. Согласны ли вы с этим заключением?
- Если бы это услышал Александр Моисеевич, он бы в свойственной ему манере сказал: послушайте, Лена, это поразительная глупость. Дело в том, что он своим существованием как раз доказывал, что, покуда жив человек и может философствовать хотя бы на кухне, философия живет. Он очень сильно наезжал на французскую постмодернистскую философию за ее утверждение о том, что философии больше нет. Философия жива, и такие люди, как Пятигорский, это доказывали. Я думаю, что философия будет жить до тех пор, пока человек будет задаваться главными вопросами: кто мы, откуда и куда мы идем. Я бы с удовольствием добавил кое-что, детали: как он любил застолья, как он удивительно мог выпивать. В этом, собственно, и была философия.
