Ирина Лагунина: 19 ноября 2009 г в Страсбурге начнется рассмотрение иска компании Yukos International (американской "дочки" ЮКОСа) к России. Жалоба Yukos International была подана в Страсбург еще в 2004 г. В январе 2009 г. суд признал ее частично приемлемой к рассмотрению по существу. Европейский суд по правам человека согласился, что налоговые претензии к ЮКОСУ предъявлялись "с целью разрушения компании и отчуждения ее активов" и отклонил аргументы России о невозможности судебного разбирательства в связи с банкротством и ликвидацией корпорации. Бывший финансовый директор нефтяной компании Брюс Мизамор надеется взыскать с Правительства РФ 100 млрд долларов - практически половину валового внутреннего продукта России. О том, к чему может привести победа Yukos International в суде с финансовым аналитиком Андреем Сотником беседует моя коллега Людмила Телень.
Людмила Телень: До сих пор ЮКОСу не удавалось с помощью международных судов защитить свои интересы. Чего вдруг Кремль, если верить вам, так разволновался из-за рассмотрения дела в Страсбурге?
Андрей Сотник: Я бы обратил ваше внимание на ряд обстоятельств. Первое – сумма претензий. Если иск будет удовлетворен, то удар по российскому бюджету окажется более, чем существенным. И второе. Качество российского судопроизводства таково, что Страсбургский суд в последнее время удовлетворяет большинство исков против российского государства.
Людмила Телень: Значит, Кремль нашел оптимальное решение, чтобы гарантировать себя от последствий возможного судебного в Страсбурге? Китай как основной покупатель решит проблему?
Андрей Сотник: А вот с таким бы выводом я торопиться не стал. Люди, партнерствующие с Кремлем в этом бизнесе (и не только так называемые олигархи), вряд ли с восторгом примут этот план. Это прямая угроза их активам, размещенным на Западе.
Людмила Телень: Но почему? Раньше торговали с Западом, теперь будем торговать с Востоком. Что это меняет?
Андрей Сотник: Меняет все и радикально. Давайте разбираться. Основные валютные потоки России формируются за счет экспорта сырьевых ресурсов – нефти, газа, иных природных ископаемых.
Торговля ими идет через зарегистрированные на Западе компании. Например, российский газ (и газ стран СНГ) продается на Западе через германскую фирму («ZGG-Zarubezhgaz-Erdgashandel-Gesellschaft»). Именно она, а не «Газпром» подписывает контракты на поставку этого товара с европейскими покупателями. Да и финансовые потоки валютных средств идут первоначально через расположенную в Голландии компанию («Gazprom Finance B.V.»).
Это значит, что финансовая "доля" стран СНГ, которые торгуют газом через российскую трубу, тоже прокручивается через сеть «прозападных» офшорных компаний. Все они нацелены на получение «откатов» в валюте, т.е. в долларах или евро. Но никак не неконвертируемых китайских юанях.
Аналогичная ситуация и в сфере экспорта российской и транзитной (из стран СНГ) сырой нефти. Словом, вся эта система работает только при «западной» ориентации сырьевого российского экспорта.
Людмила Телень: Но, с какой стати, Россия должна заботиться о благополучии каких-то западных компаний? Будем торговать преимущественно с Китаем, появятся другие посредники. Кто этому помешает?
Андрей Сотник: Прежде всего, те, кто является бенифициаром этих компаний. А это, как правило, политики и олигархи российского происхождения, причем весьма близкие к Кремлю. Мощным средством заполнения личных кошельков российских элит являются суммы, которые они зарабатывают на зарубежных фондовых площадках. Растет экспорт сырья – растут и котировки офшорных фирм, которые владеют российскими лицензиями, выданными для разработки расположенных на тех или иных российских территориях месторождений полезных ископаемых. (Типа, например, британских «Amur Minerals LLC», акции которой котируются на альтернативной площадке канадской фондовой биржи, «Regal Petroleum», акции торгуются в секторе альтернативных инвестиций Лондонской фондовой биржи, и тысячи им аналогичных). Этот механизм работает исключительно при «западной» ориентации сырьевого российского экспорта.
Людмила Телень: Если и так, разве со временем этот механизм нельзя как-то приспособить к "китайскому варианту"?
Андрей Сотник: Это сделать очень сложно, а практически невозможно.
Первое. На территории Китая все денежные средства хранятся в местных банках. И у них нет ни единого доллара, фунта, франка или евро (за исключением незначительного количества "нала"), все их валютные средства хранятся на корреспондентских счетах этих банков в, соответственно, американских, английских, швейцарских или европейских банках. Таким образом, абсолютно не факт, что Россия и россияне получат доступ к чему- либо, кроме неконвертируемого китайского юаня. Сегодня вся валюта направляется китайцами на скупку активов на Западе. То есть валюта им самим необходима. И совсем не факт, что они согласятся конфиденциально с кем-либо из отечественных олигархов делиться «откатами».
Кроме того, одной из составляющих китайского роста является использование в торговле с Россией бросовых цен. Все российские товары в подписываемых контрактах оцениваются в условных единицах, а именно - в так называемых «швейцарских франках». Но по сути все эти контракты являются бартерными. Эти условные китайские "швейцарские франки" фактически служат лишь мерой обмена эквивалентов, например - 200 т меди в обмен на такое-то количество китайских пуховиков. Для того, чтобы китайская фирма при торговле с Россией заключила контракт в СКВ (долларах, евро, англ. фунтах или др.), эта фирма должна получить специальное разрешение властей. Кроме того, в российско-китайской торговле используются цены, в разы меньше среднемировых. Например, при разваливании ЮКОСа, китайцы дали Роснефти кредит. Кредит погашается поставками российской нефти. Но при этом цена на российскую нефть (в погашение кредита) не выше 30 долларов за тонну, что во много раз меньше, чем мировые цены на нее.
Людмила Телень: Значит, на ваш взгляд, газовых и нефтяных олигархов вряд ли вдохновит возможная переориентация бизнеса на Восток?
Андрей Сотник: Причем не только по той причине, о которой мы говорили. Есть и другие. Если экспортные потоки из России и будут выведены из сферы возможных судебных арестов по решениям западных судов, то это ни в коей мере не значит, что этим самым судам будет нечего взыскивать. Как известно, все активы российских олигархов базируются на прямом или косвенном "распиливании" государственных российских средств. И эта связка «прибыль олигархов – потери бюджета» вполне может быть доказана в западных судах. И тогда самые "лакомые" части олигархических богатств (счета в банках, недвижимость в Монако и иных Лазурных берегах) легко могут быть арестованы в обеспечении иска против российского государства. Реальная возможность потерять все, наколенное годами, могут привести уже сегодня к совершенно новым явлениям. Скажу кратко – вместо одно «дела ЮКОСа» власти получат сотни таких дел…
Людмила Телень: Ситуация, как вы ее описываете, для несчастных российских политиков, чиновников и олигархов почти патовая. В том случае, конечно, если решение Страсбурга в пользу ЮКОСа станет фактом.
Андрей Сотник: Похоже, что сегодня у российской власти остался единственный вариант оградить лично себя и своих сотоварищей от угрозы разорения. А именно: до официального решения Страсбурга доказать в каком- либо зарубежном суде, что Ходорковский, Лебедев и прочие на самом деле занимались мошенничеством. Но судя по тому, как идут процессы в Хамовническом и Басманных судах, а также в Страсбурге, вероятность этого варианта представляется ничтожной величиной.
Людмила Телень: До сих пор ЮКОСу не удавалось с помощью международных судов защитить свои интересы. Чего вдруг Кремль, если верить вам, так разволновался из-за рассмотрения дела в Страсбурге?
Андрей Сотник: Я бы обратил ваше внимание на ряд обстоятельств. Первое – сумма претензий. Если иск будет удовлетворен, то удар по российскому бюджету окажется более, чем существенным. И второе. Качество российского судопроизводства таково, что Страсбургский суд в последнее время удовлетворяет большинство исков против российского государства.
Людмила Телень: Значит, Кремль нашел оптимальное решение, чтобы гарантировать себя от последствий возможного судебного в Страсбурге? Китай как основной покупатель решит проблему?
Андрей Сотник: А вот с таким бы выводом я торопиться не стал. Люди, партнерствующие с Кремлем в этом бизнесе (и не только так называемые олигархи), вряд ли с восторгом примут этот план. Это прямая угроза их активам, размещенным на Западе.
Людмила Телень: Но почему? Раньше торговали с Западом, теперь будем торговать с Востоком. Что это меняет?
Андрей Сотник: Меняет все и радикально. Давайте разбираться. Основные валютные потоки России формируются за счет экспорта сырьевых ресурсов – нефти, газа, иных природных ископаемых.
Торговля ими идет через зарегистрированные на Западе компании. Например, российский газ (и газ стран СНГ) продается на Западе через германскую фирму («ZGG-Zarubezhgaz-Erdgashandel-Gesellschaft»). Именно она, а не «Газпром» подписывает контракты на поставку этого товара с европейскими покупателями. Да и финансовые потоки валютных средств идут первоначально через расположенную в Голландии компанию («Gazprom Finance B.V.»).
Это значит, что финансовая "доля" стран СНГ, которые торгуют газом через российскую трубу, тоже прокручивается через сеть «прозападных» офшорных компаний. Все они нацелены на получение «откатов» в валюте, т.е. в долларах или евро. Но никак не неконвертируемых китайских юанях.
Аналогичная ситуация и в сфере экспорта российской и транзитной (из стран СНГ) сырой нефти. Словом, вся эта система работает только при «западной» ориентации сырьевого российского экспорта.
Людмила Телень: Но, с какой стати, Россия должна заботиться о благополучии каких-то западных компаний? Будем торговать преимущественно с Китаем, появятся другие посредники. Кто этому помешает?
Андрей Сотник: Прежде всего, те, кто является бенифициаром этих компаний. А это, как правило, политики и олигархи российского происхождения, причем весьма близкие к Кремлю. Мощным средством заполнения личных кошельков российских элит являются суммы, которые они зарабатывают на зарубежных фондовых площадках. Растет экспорт сырья – растут и котировки офшорных фирм, которые владеют российскими лицензиями, выданными для разработки расположенных на тех или иных российских территориях месторождений полезных ископаемых. (Типа, например, британских «Amur Minerals LLC», акции которой котируются на альтернативной площадке канадской фондовой биржи, «Regal Petroleum», акции торгуются в секторе альтернативных инвестиций Лондонской фондовой биржи, и тысячи им аналогичных). Этот механизм работает исключительно при «западной» ориентации сырьевого российского экспорта.
Людмила Телень: Если и так, разве со временем этот механизм нельзя как-то приспособить к "китайскому варианту"?
Андрей Сотник: Это сделать очень сложно, а практически невозможно.
Первое. На территории Китая все денежные средства хранятся в местных банках. И у них нет ни единого доллара, фунта, франка или евро (за исключением незначительного количества "нала"), все их валютные средства хранятся на корреспондентских счетах этих банков в, соответственно, американских, английских, швейцарских или европейских банках. Таким образом, абсолютно не факт, что Россия и россияне получат доступ к чему- либо, кроме неконвертируемого китайского юаня. Сегодня вся валюта направляется китайцами на скупку активов на Западе. То есть валюта им самим необходима. И совсем не факт, что они согласятся конфиденциально с кем-либо из отечественных олигархов делиться «откатами».
Кроме того, одной из составляющих китайского роста является использование в торговле с Россией бросовых цен. Все российские товары в подписываемых контрактах оцениваются в условных единицах, а именно - в так называемых «швейцарских франках». Но по сути все эти контракты являются бартерными. Эти условные китайские "швейцарские франки" фактически служат лишь мерой обмена эквивалентов, например - 200 т меди в обмен на такое-то количество китайских пуховиков. Для того, чтобы китайская фирма при торговле с Россией заключила контракт в СКВ (долларах, евро, англ. фунтах или др.), эта фирма должна получить специальное разрешение властей. Кроме того, в российско-китайской торговле используются цены, в разы меньше среднемировых. Например, при разваливании ЮКОСа, китайцы дали Роснефти кредит. Кредит погашается поставками российской нефти. Но при этом цена на российскую нефть (в погашение кредита) не выше 30 долларов за тонну, что во много раз меньше, чем мировые цены на нее.
Людмила Телень: Значит, на ваш взгляд, газовых и нефтяных олигархов вряд ли вдохновит возможная переориентация бизнеса на Восток?
Андрей Сотник: Причем не только по той причине, о которой мы говорили. Есть и другие. Если экспортные потоки из России и будут выведены из сферы возможных судебных арестов по решениям западных судов, то это ни в коей мере не значит, что этим самым судам будет нечего взыскивать. Как известно, все активы российских олигархов базируются на прямом или косвенном "распиливании" государственных российских средств. И эта связка «прибыль олигархов – потери бюджета» вполне может быть доказана в западных судах. И тогда самые "лакомые" части олигархических богатств (счета в банках, недвижимость в Монако и иных Лазурных берегах) легко могут быть арестованы в обеспечении иска против российского государства. Реальная возможность потерять все, наколенное годами, могут привести уже сегодня к совершенно новым явлениям. Скажу кратко – вместо одно «дела ЮКОСа» власти получат сотни таких дел…
Людмила Телень: Ситуация, как вы ее описываете, для несчастных российских политиков, чиновников и олигархов почти патовая. В том случае, конечно, если решение Страсбурга в пользу ЮКОСа станет фактом.
Андрей Сотник: Похоже, что сегодня у российской власти остался единственный вариант оградить лично себя и своих сотоварищей от угрозы разорения. А именно: до официального решения Страсбурга доказать в каком- либо зарубежном суде, что Ходорковский, Лебедев и прочие на самом деле занимались мошенничеством. Но судя по тому, как идут процессы в Хамовническом и Басманных судах, а также в Страсбурге, вероятность этого варианта представляется ничтожной величиной.
