В Цюрихе министрами иностранных дел Армении и Турции подписаны протоколы, в соответствии с которыми в ближайшее время должны быть восстановлены дипломатические отношения и открыты границы.
В Цюрихе, в присутствии министров иностранных дел США и России и лидеров Евросоюза руководители МИДов Армении и Турции Эдуард Налбандян и Ахмет Давудоглу подписали протоколы, которые заранее были названы историческими. Армения и Турция не только восстанавливают дипломатические отношения, разорванные в 93-м году Анкарой в связи с войной в Нагорном Карабахе, и открывают границы. Они фактически начинают процесс исторического примирения - спустя почти век после трагедии 1915-го года, когда, по разным данным на территории Османской империи погибли от 800 тысяч до полутора миллионов армян.
Однако сама церемония едва не оказалась под угрозой срыва. Еще за сутки до ее начала ни у кого не было стопроцентной уверенности в том, что она состоится, хотя дата 10 октября была анонсирована еще в августе. МИД Армении до самого вечера 9 октября не подтверждал своего участия в церемонии, хотя гости из Москвы, Вашингтона и Брюсселя уже вверстали ее в свои планы. Утром 10 октября ясности не прибавилось, и только в кулуарах без особенной уверенности называли время начала торжества: около 17 часов по среднеевропейскому времени.
Ощущение неготовности сторон к формальному началу примирения продолжало витать над Цюрихом, хоть внешне все и шло по намеченному плану. Президент Армении Серж Саргсян, как и ожидалось, обратился к нации с посланием, в котором факт предстоящего подписания протоколов сомнению не подвергался. Но сам текст был словно призван еще раз убедить соотечественников в том, что, во-первых, темы Карабаха и геноцида никоим образом не затрагиваются в протоколах, и, во-вторых, в случае недобросовестности турецких партнеров Ереван всегда сможет достойно ответить на их возможные инсинуации.
В том, что примирение, действительно, начинается в атмосфере, отнюдь не пронизанной взаимным доверием, всем заинтересованным сторонам пришлось убедиться буквально через несколько часов. Министр иностранных дел Армении Эдуард Налбандян к назначенному времени на церемонии не появился. Ощущение скандала стало настолько неотступным, что Белый Дом вынужден был сделать заявление от лица анонимного источника, суть которого сводилась к тому, что об отмене подписания протоколов не может быть и речи. Однако церемония была отложена на неопределенное время. Хиллари Клинтон продолжала убеждать армянскую сторону.
Формальную причину возникшей напряженности американцы просили не искать в содержании протоколов, ссылаясь на проблемы, связанные с «последующими заявлениями» главных подписантов. За лапидарной формулировкой скрывались, как выяснилось, страсти вокруг совместного заявления Налбандяна и Давудоглу. Как указывали армянские источники, ссылаясь и на турецкие информагентства, Анкара в последний момент внесли в текст упоминание о Нагорном Карабахе, что было недопустимым для Еревана. Между тем, другие источники уверяют, что и Ереван пытался обогатить этот текст упоминанием о геноциде, на что никак не могла пойти Анкара. Официальных объяснений так и не последовало, во всяком случае как участники церемонии, так и посредники предпочли оставить суть разногласий в тайне. Компромисс был найден лишь спустя почти четыре часа: стороны согласились вообще воздержаться от совместного заявления.
Между тем, едва не разразившийся скандал стал лишь отражением куда более фундаментальных проблем, с которыми процессу примирения еще предстоит столкнуться. По мнению социологов, как турецких, так и армянских, по обе стороны линии исторического противостояния, примерно одинаковое количество тех, кто выступает против примирения: от 60 до 70 процентов. Оба лидера, и Серж Саргсян, а Абдулла Гюль, прекрасно понимают, сколь рискованную игру они затеяли в сентябре прошлого года, когда армянский президент пригласил турецкого коллегу на отборочный матч чемпионата мира по футболу, в одну из групп которого жребий определил обе страны. За прошедший год Саргсяну так и не удалось убедить соотечественников в том, что это никак не отразится ни на судьбе Карабаха, ни на сакральности темы геноцида. И хотя, вероятнее всего, эти темы по сути и в самом деле остаются за скобками процесса сближения, Анкара тоже не могла совсем их не касаться: для большой части турок лозунг «Одна нация – два государства» является исчерпывающей формулировкой их солидарного отношения к Азербайджану. Выходы из ловушки были найдены, но даже замминистра иностранных дел Азербайджана Араз Азимов, за несколько лет до Цюриха принимавший в Баку гостей из Анкары, признал: разговор был тяжелым. Турки пытались убедить Баку в том, что у них есть немало возможностей давления на Армению в карабахском вопросе – вплоть до задержки ратификации протоколов в парламенте. Однако, как заметил Азимов, «сомнения все равно остались».
А в Ереване за день до цюрихской церемонии прошел митинг ее противников, на которую собралось около 10 тысяч человек. И заявление дашнаков, лидеров протеста, о том, что с момента подписания протоколов они оставляют за собой право бороться за смену власти, Саргсян тоже не может игнорировать.
Все это говорит о том, что событие в Цюрихе пока не столько историческое, сколько необходимое для того, чтобы дальнейший ход исторического процесса просто в одночасье не прекратился. Собственно говоря, потому так форсировалось наступление цюрихского вечера в субботу, чтобы уже в среду Саргсян получил возможность посетить ответный матч Турции и Армении в Анкаре. Отказ от этой поездки мог стать концом проекта или, как минимум, долговременной комой. Теперь совместному просмотру игры, которая в соответствии с турнирным положением имеет для обеих стран исключительно дипломатическое значение, ничего не мешает. А потом начнется процесс ратификации в парламентах обеих стран. Весьма трудный для Турции и крайне небезопасный для нынешней власти Армении. Но теперь, по крайней мере, все участники процесса избавлены от необходимости тревожно смотреть на часовую стрелку. И даже если в обозримом будущем не случится существенного прорыва, вероятность принципиального отката назад значительно снижена. Что в таком мероприятии, как историческое примирение, со всеми основаниями можно считать несомненным успехом.
В Цюрихе, в присутствии министров иностранных дел США и России и лидеров Евросоюза руководители МИДов Армении и Турции Эдуард Налбандян и Ахмет Давудоглу подписали протоколы, которые заранее были названы историческими. Армения и Турция не только восстанавливают дипломатические отношения, разорванные в 93-м году Анкарой в связи с войной в Нагорном Карабахе, и открывают границы. Они фактически начинают процесс исторического примирения - спустя почти век после трагедии 1915-го года, когда, по разным данным на территории Османской империи погибли от 800 тысяч до полутора миллионов армян.
Однако сама церемония едва не оказалась под угрозой срыва. Еще за сутки до ее начала ни у кого не было стопроцентной уверенности в том, что она состоится, хотя дата 10 октября была анонсирована еще в августе. МИД Армении до самого вечера 9 октября не подтверждал своего участия в церемонии, хотя гости из Москвы, Вашингтона и Брюсселя уже вверстали ее в свои планы. Утром 10 октября ясности не прибавилось, и только в кулуарах без особенной уверенности называли время начала торжества: около 17 часов по среднеевропейскому времени.
Ощущение неготовности сторон к формальному началу примирения продолжало витать над Цюрихом, хоть внешне все и шло по намеченному плану. Президент Армении Серж Саргсян, как и ожидалось, обратился к нации с посланием, в котором факт предстоящего подписания протоколов сомнению не подвергался. Но сам текст был словно призван еще раз убедить соотечественников в том, что, во-первых, темы Карабаха и геноцида никоим образом не затрагиваются в протоколах, и, во-вторых, в случае недобросовестности турецких партнеров Ереван всегда сможет достойно ответить на их возможные инсинуации.
В том, что примирение, действительно, начинается в атмосфере, отнюдь не пронизанной взаимным доверием, всем заинтересованным сторонам пришлось убедиться буквально через несколько часов. Министр иностранных дел Армении Эдуард Налбандян к назначенному времени на церемонии не появился. Ощущение скандала стало настолько неотступным, что Белый Дом вынужден был сделать заявление от лица анонимного источника, суть которого сводилась к тому, что об отмене подписания протоколов не может быть и речи. Однако церемония была отложена на неопределенное время. Хиллари Клинтон продолжала убеждать армянскую сторону.
Формальную причину возникшей напряженности американцы просили не искать в содержании протоколов, ссылаясь на проблемы, связанные с «последующими заявлениями» главных подписантов. За лапидарной формулировкой скрывались, как выяснилось, страсти вокруг совместного заявления Налбандяна и Давудоглу. Как указывали армянские источники, ссылаясь и на турецкие информагентства, Анкара в последний момент внесли в текст упоминание о Нагорном Карабахе, что было недопустимым для Еревана. Между тем, другие источники уверяют, что и Ереван пытался обогатить этот текст упоминанием о геноциде, на что никак не могла пойти Анкара. Официальных объяснений так и не последовало, во всяком случае как участники церемонии, так и посредники предпочли оставить суть разногласий в тайне. Компромисс был найден лишь спустя почти четыре часа: стороны согласились вообще воздержаться от совместного заявления.
Оба лидера, и Серж Саргсян, а Абдулла Гюль, прекрасно понимают, сколь рискованную игру они затеяли в сентябре прошлого года, когда армянский президент пригласил турецкого коллегу на отборочный матч чемпионата мира по футболу
Между тем, едва не разразившийся скандал стал лишь отражением куда более фундаментальных проблем, с которыми процессу примирения еще предстоит столкнуться. По мнению социологов, как турецких, так и армянских, по обе стороны линии исторического противостояния, примерно одинаковое количество тех, кто выступает против примирения: от 60 до 70 процентов. Оба лидера, и Серж Саргсян, а Абдулла Гюль, прекрасно понимают, сколь рискованную игру они затеяли в сентябре прошлого года, когда армянский президент пригласил турецкого коллегу на отборочный матч чемпионата мира по футболу, в одну из групп которого жребий определил обе страны. За прошедший год Саргсяну так и не удалось убедить соотечественников в том, что это никак не отразится ни на судьбе Карабаха, ни на сакральности темы геноцида. И хотя, вероятнее всего, эти темы по сути и в самом деле остаются за скобками процесса сближения, Анкара тоже не могла совсем их не касаться: для большой части турок лозунг «Одна нация – два государства» является исчерпывающей формулировкой их солидарного отношения к Азербайджану. Выходы из ловушки были найдены, но даже замминистра иностранных дел Азербайджана Араз Азимов, за несколько лет до Цюриха принимавший в Баку гостей из Анкары, признал: разговор был тяжелым. Турки пытались убедить Баку в том, что у них есть немало возможностей давления на Армению в карабахском вопросе – вплоть до задержки ратификации протоколов в парламенте. Однако, как заметил Азимов, «сомнения все равно остались».
А в Ереване за день до цюрихской церемонии прошел митинг ее противников, на которую собралось около 10 тысяч человек. И заявление дашнаков, лидеров протеста, о том, что с момента подписания протоколов они оставляют за собой право бороться за смену власти, Саргсян тоже не может игнорировать.
Все это говорит о том, что событие в Цюрихе пока не столько историческое, сколько необходимое для того, чтобы дальнейший ход исторического процесса просто в одночасье не прекратился. Собственно говоря, потому так форсировалось наступление цюрихского вечера в субботу, чтобы уже в среду Саргсян получил возможность посетить ответный матч Турции и Армении в Анкаре. Отказ от этой поездки мог стать концом проекта или, как минимум, долговременной комой. Теперь совместному просмотру игры, которая в соответствии с турнирным положением имеет для обеих стран исключительно дипломатическое значение, ничего не мешает. А потом начнется процесс ратификации в парламентах обеих стран. Весьма трудный для Турции и крайне небезопасный для нынешней власти Армении. Но теперь, по крайней мере, все участники процесса избавлены от необходимости тревожно смотреть на часовую стрелку. И даже если в обозримом будущем не случится существенного прорыва, вероятность принципиального отката назад значительно снижена. Что в таком мероприятии, как историческое примирение, со всеми основаниями можно считать несомненным успехом.
