В современной политике очень мало искусства - принцип "сила есть – ума не надо" стал всеобъемлющим; что же до политики в искусстве, то здесь проникновение одного в другое стало просто ужасающим. Иногда кажется, что даже в коммунистические времена такого не было. В "холодную войну" в СССР на гастроли из Америки приезжали не только классические музыканты – такие, как пианист Владимир Горовиц или скрипач Айзек Стерн, но и идеологически сомнительный джазбэнд Дюка Эллингтона. В Политбюро, так или иначе, всё же добывалось разрешение на победу Вэна Клайберна в конкурсе имени Чайковского. В Соединенных Штатах выступали Давид Ойстрах, Эмиль Гилельс, Леонид Коган, ансамбль Моисеева. Большое искусство – вид народной дипломатии – приходило на подмогу обессилевшей политике. Повторяю, это была "холодная война". Теперь поговорим о последствиях для культуры "горячей", настоящей войны…
После Второй мировой в странах-победителях развернулась кампания против деятелей искусства, в той или иной мере сотрудничавших с нацистами. Некоторые известные музыканты, такие, как Артур Рубинштейн и Игнацы Фридман, отказывались играть со своими коллегами не только из Германии, но и из стран-союзниц Гитлера. Один такой инцидент связан с попыткой пригласить знаменитого дирижера Вильгельма Фуртвенглера музыкальным руководителем Чикагского симфонического оркестра в 1948 году. Несколько знаменитых американских музыкантов угрожали тогда бойкотом Чикагского оркестра. Среди подписавших антифуртвенглеровское заявление были виолончелист Григорий Пятигорский и пианист Владимир Горовиц. Тогда Фуртвенглер так и не приехал в Америку. То же случилось и с некогда близким гитлеровскому руководству Гербертом Караяном, членом нацистской партии с одиннадцатилетним стажем.
Вопрос не так прост, как кажется на первый взгляд – строго говоря, пассивное членство в преступной партии не является преступлением. Замечательные советские скрипачи Ойстрах и Коган вступили в Коммунистическую партию еще при жизни Сталина. Значит ли это, что они – соучастники сталинских преступлений? Они просто выживали - и на Западе их за это никто не осуждал и не пытался бойкотировать...
Впрочем, после Второй мировой были примеры и обратного свойства. Леонарду Бернстайну, приехавшему в Вену дирижировать произведениями Малера, оркестранты "Винер Филармоникер" устроили обструкцию. Злые языки говорили, что для них Густав Малер был прежде всего евреем (как, впрочем, и сам Бернстайн), а не выдающимся композитором. Иногда дело доходило до абсурда: великий болгарский бас Борис Христов за своё, якобы, сотрудничество с немцами, в Советский Союз не приглашали, а Соединённые Штаты отказали ему в визе как представителю страны соцлагеря. Так было шестьдесят лет тому назад. А сейчас?
Пятидневная российско-грузинская война застала деятелей культуры врасплох. Историческая память даже из глубоких хранилищ подсознания не смогла извлечь прецедент. Все восставало против войны - религия, тесная близость культур, двухсотлетнее совместное проживание в одном - сгинувшем в Лету - государстве. Видимо, именно так можно объяснить молчание большинства известных российских деятелей искусства. Единичные ура-патриотические высказывания Кобзона и Газманова не в счёт. Основная масса предпочла попросту не видеть и не слышать. Уже сейчас, спустя год после войны, Алла Пугачёва из неясных опасений отложила свой запланированный концерт в Тбилиси. Между тем, я отлично помню, как много лет назад, ещё в советские времена, в зале тбилисской филармонии она сказала публике: "Если у меня возникнут затруднения, политическое убежище я буду просить у Грузии". А ведь тогда Грузия ещё не была независимой!
Какие бы заключения ни делали международные комиссии, расследовавшие причины августовской войны, факт остаётся фактом: Грузия потеряла 20 процентов своей территории. На этом фоне первая реакция грузинских деятелей искусства была однозначной: Вахтанг Кикабидзе, Нани Брегвадзе и другие известные артисты отказались выступать в России. Некоторые, как живущий в Америке известный грузинский пианист Александр Торадзе, оказались в непростой ситуации. Его ближайший друг со времён юности, гражданин России, осетин по национальности Валерий Гергиев организовал в Цхинвали концерт в память об убитых в войне соотечественниках - и отношения на время были прерваны. Торадзе можно понять – в прошлогодней войне погибли и осетины, и грузины, и русские, но концерт в Цхинвали так и не стал реквиемом по всем жертвам.
Время, говорят, исцеляет. Не знаю, как в последнее время менялись отношения между отдельными деятелями искусств России и Грузии. Но вот совсем свежий пример: на днях президент Саакашвили и часть грузинской прессы ополчились на известного певца Паату Бурчуладзе, который посмел выступить на благотворительном концерте в Москве.
После Второй мировой в странах-победителях развернулась кампания против деятелей искусства, в той или иной мере сотрудничавших с нацистами. Некоторые известные музыканты, такие, как Артур Рубинштейн и Игнацы Фридман, отказывались играть со своими коллегами не только из Германии, но и из стран-союзниц Гитлера. Один такой инцидент связан с попыткой пригласить знаменитого дирижера Вильгельма Фуртвенглера музыкальным руководителем Чикагского симфонического оркестра в 1948 году. Несколько знаменитых американских музыкантов угрожали тогда бойкотом Чикагского оркестра. Среди подписавших антифуртвенглеровское заявление были виолончелист Григорий Пятигорский и пианист Владимир Горовиц. Тогда Фуртвенглер так и не приехал в Америку. То же случилось и с некогда близким гитлеровскому руководству Гербертом Караяном, членом нацистской партии с одиннадцатилетним стажем.
Вопрос не так прост, как кажется на первый взгляд – строго говоря, пассивное членство в преступной партии не является преступлением. Замечательные советские скрипачи Ойстрах и Коган вступили в Коммунистическую партию еще при жизни Сталина. Значит ли это, что они – соучастники сталинских преступлений? Они просто выживали - и на Западе их за это никто не осуждал и не пытался бойкотировать...
Впрочем, после Второй мировой были примеры и обратного свойства. Леонарду Бернстайну, приехавшему в Вену дирижировать произведениями Малера, оркестранты "Винер Филармоникер" устроили обструкцию. Злые языки говорили, что для них Густав Малер был прежде всего евреем (как, впрочем, и сам Бернстайн), а не выдающимся композитором. Иногда дело доходило до абсурда: великий болгарский бас Борис Христов за своё, якобы, сотрудничество с немцами, в Советский Союз не приглашали, а Соединённые Штаты отказали ему в визе как представителю страны соцлагеря. Так было шестьдесят лет тому назад. А сейчас?
Пятидневная российско-грузинская война застала деятелей культуры врасплох. Историческая память даже из глубоких хранилищ подсознания не смогла извлечь прецедент. Все восставало против войны - религия, тесная близость культур, двухсотлетнее совместное проживание в одном - сгинувшем в Лету - государстве. Видимо, именно так можно объяснить молчание большинства известных российских деятелей искусства. Единичные ура-патриотические высказывания Кобзона и Газманова не в счёт. Основная масса предпочла попросту не видеть и не слышать. Уже сейчас, спустя год после войны, Алла Пугачёва из неясных опасений отложила свой запланированный концерт в Тбилиси. Между тем, я отлично помню, как много лет назад, ещё в советские времена, в зале тбилисской филармонии она сказала публике: "Если у меня возникнут затруднения, политическое убежище я буду просить у Грузии". А ведь тогда Грузия ещё не была независимой!
Какие бы заключения ни делали международные комиссии, расследовавшие причины августовской войны, факт остаётся фактом: Грузия потеряла 20 процентов своей территории. На этом фоне первая реакция грузинских деятелей искусства была однозначной: Вахтанг Кикабидзе, Нани Брегвадзе и другие известные артисты отказались выступать в России. Некоторые, как живущий в Америке известный грузинский пианист Александр Торадзе, оказались в непростой ситуации. Его ближайший друг со времён юности, гражданин России, осетин по национальности Валерий Гергиев организовал в Цхинвали концерт в память об убитых в войне соотечественниках - и отношения на время были прерваны. Торадзе можно понять – в прошлогодней войне погибли и осетины, и грузины, и русские, но концерт в Цхинвали так и не стал реквиемом по всем жертвам.
Время, говорят, исцеляет. Не знаю, как в последнее время менялись отношения между отдельными деятелями искусств России и Грузии. Но вот совсем свежий пример: на днях президент Саакашвили и часть грузинской прессы ополчились на известного певца Паату Бурчуладзе, который посмел выступить на благотворительном концерте в Москве.
