Елена Рыковцева: Тина Канделаки в перерывах между светскими тусовками ходит теперь в Общественную палату, а Владислав Сурков, в перерывах между партийными стройками, ходит на светские тусовки, где, например, читает рецензии на собственные романы. Гламур пошел во власть, а власть пошла в гламур. Зачем они нужны друг другу? Это вопрос, который мы задаем нашим слушателям.
И я представляю вам гостей нашей сегодняшней программы. Это поэт и писатель Дмитрий Быков. Дмитрий читал роман Суркова.
Дмитрий Быков: Роман не Суркова.
Елена Рыковцева: Ну уж не Суркова. Мы знаем со вторым нашим гостем, чей это роман, наверняка.
Дмитрий Быков: Я тоже знаю.
Елена Рыковцева: Чей?
Дмитрий Быков: Подождите. Готовы ли мы называть имена?
Елена Рыковцева: Да. Мы со вторым нашим гостем, имя которого я еще до сих пор не назвала, готовы.
Дмитрий Быков: Хорошо. Давайте представим гостя.
Елена Рыковцева: Представляем гостя. Кроме того, что с нами Дмитрий Быков, который уже откликнулся стихами в "Собеседнике" на появление в Общественной палате Тины Канделаки, с нами также журналист Виктория Сарыкина. Она была гостем последних чтений журнала "Русский пионер", главными героями которых стали Тина Канделаки, Ксения Собчак, Никита Михалков и Владислав Сурков. И вот мы с Викторией сейчас сорвем все маски. Потому что мы живые свидетели того, как Сурков признал авторство этого романа. Итак, они сошлись – власть и гламур – на очень узком пятачке этих самых чтений журнала "Русский пионер". Я объясню, что журнал выходит раз в два месяца. Колумнисты журнала - это некий сплав вот этих тусовочных женских лиц… Правда, одно из этих лиц сидит вместе с нами сегодня – это будущий колумнист журнала "Русский пионер". Так я понимаю, Виктория?
Виктория Сарыкина: Да.
Елена Рыковцева: Вы присоединитесь, вы вольетесь в эти ряды.
Виктория Сарыкина: Да, и с удовольствием.
Елена Рыковцева: Тина Канделаки, Ксения Собчак, наша сегодняшняя гостья также будет среди колумнистов этого журнала. А что касается мужской части, то это более солидная… Уже даже тусовкой не назовешь. Это представители "Альфа-банка" Михаил Фридман и Петр Авен, это Владислав Сурков, это Алексей Миллер, между прочим, который в последнем номере журнала представлен. Вот этот сплав просто какой-то символический гламура и большой политики представлен в журнале "Русский пионер", которым руководит Андрей Колесников, видный представитель кремлевского пула.
Про то, что Владислав Сурков якобы написал роман, и его не якобы опубликовал "Русский пионер" – все уже знают давно. Это произошло месяц назад. Давайте, Виктория, расскажем, почему мы убедились, что это был именно Сурков, вот на этих "пионерских" чтениях.
Дмитрий Быков: А чем вы тогда объясняете разгромную рецензию Суркова на роман? Постмодернизм типа?
Виктория Сарыкина: Не исключено. Может быть, человек, который занимает определенный пост в Кремле, мы же с вами знаем, что он писал разные песни для всяких замечательных певцов и певунь. Вообще, он, пожалуй, может быть, единственный такой творческий человек, который…
Дмитрий Быков: Но если он так самокритично относится к своей деятельности, я бы предпочел, чтобы он раскритиковал движение "Наши", вместо того, чтобы критиковать свое.
Виктория Сарыкина: Я думаю, что когда он писал эту рецензию, он был все-таки не очень уверен в себе, в том, как отнесутся к этому роману.
Дмитрий Быков: То есть зыбко так – то ли я, то ли не я.
Виктория Сарыкина: Да. А когда понеслась волна всяких рецензий от уважаемых известных людей…
Дмитрий Быков: Рецензии, в основном, были восторженные.
Виктория Сарыкина: Естественно.
Елена Рыковцева: Одну из этих восторженных рецензий…
Виктория Сарыкина: …произнес Никита Сергеевич, который вышел и сказал, что роман прекрасный, гениальный. Он провел параллель с "Мастером и Маргаритой".
Дмитрий Быков: Я всегда говорил, что "Мастер и Маргарита" не очень сильный роман, но, видимо…
Смех в студии
Елена Рыковцева: Теперь вам придется признать, что это сильный роман, иначе получится, что вы ругаете роман Суркова.
Дмитрий Быков: Я уже успел о нем написать.
Виктория Сарыкина: Тем не менее, мы услышали из уст Никиты Сергеевича полный восторг. После чего он представил выход Суркова. Сурков вышел. Не стал читать полностью свою рецензию.
Елена Рыковцева: Теперь, конечно, было бы глупо читать полностью свою разгромную рецензию.
Виктория Сарыкина: Он сказал, что, поскольку он ее написал в конце лета, он прочтет только конец этой рецензии, где мы услышали что-то вроде того, что роман должен стать…
Дмитрий Быков: Тем, чем он является – ничем.
Виктория Сарыкина: Да, да – ничем. После этого он сказал, что он изменил свое мнение, поскольку бывает у него, что по прошествии времени…
Дмитрий Быков: И решил, что это хорошо.
Виктория Сарыкина: Он сказал, что это прекрасный роман. Лучшего он ничего не читал.
Дмитрий Быков: И не писал.
Виктория Сарыкина: Даже один раз оговорившись, сказал, что он имеет право так говорить, поскольку он это писал, он это читал, он это знает.
Елена Рыковцева: Да. И еще несколько деталей я добавлю, как очевидец. Ведь в чем состоит смысл "пионерских" чтений? Садятся авторы своих колонок и легко и непринужденно портят собственные тексты. Если текст в журнале очень хорошо сделан, то в исполнении автора, не очень профессионального, это выглядит в лучшем случае смешно, когда он делает ошибки. Тут все веселятся, резвятся. Но если он без ошибок барабанит его на одной высокой ноте как, например, это делает колумнист журнала Тина Канделаки, это вызывает огромные страдания.
Дмитрий Быков: Что поделаешь. Тут есть такая специальная радийная скороговорка.
Елена Рыковцева: И тут я была бесконечно признательна Суркову и Михалкову, которые вошли на третьей или четвертой странице этого чтения Тиной Канделаки своего текста. Они входят в зал. И отвлекают наше с Викторией на себя внимание. Нам хоть есть чем заняться, отвлечься от этого кошмарного звука, который бьет громко в уши. Они садятся, на них бросаются все эти камеры, которые до того были направлены сугубо на Ксению Собчак и Тину Канделаки. Теперь переключается 50 камер на пару Сурков-Михалков, после чего они вежливо дослушивают эту барабанную дробь. Потом выходит Никита Михалков и говорит: "Что касается журнала "Русский пионер", мне понравился журнал, хотя я, честно говоря, видел только один его номер, где был напечатан роман "Околоноля" Это выдающееся произведение. В нем есть все – есть тональность исповедальная, есть боль, есть просто все, есть аскетизм, который дорогого стоит. Поэтому буду теперь читать ваш "Русский пионер". А Сурков, когда его спрашивали про этот роман два человека из зала, одному на полном серьезе отвечал так, как если бы он был автором этого романа. А второй человек, а именно ведущая Первого канала, которая ведет передачу о кино, спросила его: "Если бы роман был экранизирован, то кого бы вы хотели видеть исполнителем роли главного героя - Егора?" Он ответил: "Я бы хотел, чтобы это был Олег Даль". Потом подумал и говорит: "Нет, лучше Андрей Миронов". И никаких сомнений в том, кто автор романа, с такими запросами у человека, уже не осталось.
Дмитрий Быков: То есть Андрей Миронов автор этого романа, ты хочешь сказать?
Елена Рыковцева: Нет. Я хочу сказать, если бы это был чужой роман - разве мог Владислав Сурков на роль в чужом романе пригласить Андрея Миронова?! А тут – пожалуйста. Дмитрий, как вы считаете, зачем Владиславу Суркову все это – печататься, потом писать рецензии, потом ходить на эти тусовки? Что это дает ему и стране?
Дмитрий Быков: Это, я думаю, совершенно объективно. Поскольку претензия на власть над умами является тотальной. Я понимаю, что довольно легко властвовать над таким движением как "Наши", достаточно сказать, что радара нет. Они действительно поверят, что из-за того, что они погалдели немного, ушел радар. А власть над умами – это вещь достаточно сложная, достаточно тотальная. Для этого нужно сформировать, разумеется, сформировать, поскольку ее еще нет и не может быть, некую такую элиту нового времени, элиту, которая бы отвечала двум, по крайней мере, пунктам. Она должна быть, во-первых, лояльна, во-вторых, умеренно свободна. Все это в 30-е годы ели большой ложкой. Это люди, которым чуть-чуть побольше разрешено. Они принадлежат, безусловно, к верхнему слою. Они между собой перемигиваются – ну, мы-то понимаем! Поэтому это такое своеобразное оборотничество. Одним своим лицом они повернуты к нам, другим – друг к другу, вот эти Янусы, и они друг другу подмигивают – мы же с вами понимаем. В результате общество все бьется четко на две страты – есть масса, процентов 90, для которых существует тезис "суверенная демократия", "радара нет", "мы есть" и так далее. А есть небольшая "чтобы власть была тотальной", небольшая элита, формирование которой мы сегодня наблюдаем.
Елена Рыковцева: Я, Виктория, думаю, что вы единственный человек, с которым я могу сейчас поделиться своими личными сомнениями и колебаниями. Я на этой вечеринке ни разу не вспомнила, как-то мне в голову не пришло, что Сурков и "Наши" – это одно целое. Не думала я об этих "Наших".
Дмитрий Быков: Там были другие "наши".
Елена Рыковцева: Да. А потом я подумала – боже, а ведь я же, наверное, должна была ему задать вопрос, что в тот момент, когда вы здесь сидите, в этом светском обществе и читаете свои рецензии, у подъезда правозащитника Подрабинека стоят ваши "Наши" и не дают ему выйти из дома!
Дмитрий Быков: Это две стороны одной медали.
Елена Рыковцева: Виктория, я себя ругала, корила. Я же была там в одном метре, могла его спросить и не спросила, потому что не вспомнила. А вот если бы я спросила, то подвела бы этим вопросом, во-первых, Андрея Колесникова, а, во-вторых, слишком бы я выбивалась с этим вопросом из общего светского ряда комплиментов, совершенно других вопросов как, например, об экранизации главного героя. Это глупо бы выглядело?
Виктория Сарыкина: Я думаю, что совершенно не глупо. Я думаю, что Сурков бы нашел, что ответить вам на все на это.
Елена Рыковцева: Интересно – что.
Виктория Сарыкина: Мы не знаем.
Дмитрий Быков: Это постмодернизм – ответил бы он.
Виктория Сарыкина: Вам все-таки нужно было задать этот вопрос.
Елена Рыковцева: Да, если бы я сообразила.
Дмитрий Быков: Да, нет, конечно, нельзя было его задавать.
Виктория Сарыкина: Почему?
Дмитрий Быков: Есть определенный этикет. Когда, допустим, Утесов выступает перед Сталиным, он его не спрашивает – почему деревня голодает. Он спрашивает – можно ли спеть "Гоп со смыком". Поэтому здесь явно надо соблюдать страту. А потом – в чем смысл этого вопроса? Если бы ты его задала… Как писал Шекли: "Чтобы задать правильный вопрос, надо знать большую часть ответа".
Елена Рыковцева: Но мне интересно, как бы он отреагировал.
Виктория Сарыкина: А мне кажется, наоборот…
Дмитрий Быков: Но вы же…
Елена Рыковцева: Все равно, пусть он скажет, что не он их науськивает, хотя бы так он сказал. А я бы об этом написала на нашем сайте, "Наши" бы прочитали и перестали безобразничать.
Дмитрий Быков: Лена, ответ на все вопросы очень прост в наше время.
Елена Рыковцева: Ведь они же по отмашке действуют.
Дмитрий Быков: Ответ очень простой – «Ну, вы же понимаете»… И ты действительно понимаешь. "Наши" так же необходимы в этой системе, как необходим журнал "Русский пионер". Это все равно, что на одном огороде спрашивать капусту, зачем огурцы.
Елена Рыковцева: Но, вы представляете, что стоит милый, интеллигентный человек, который читает… Я хочу поделиться его последней мыслью, что все мы вышли вовсе не из гоголевской "Шинели", а из "Капитанской дочки". Здесь он уже расставляет какие-то новые акценты. И вот этот человек, который рассуждает о "Капитанских дочках" в сравнении с гоголевскими "Шинелями", этот человек является прародителем, основоположником, наставником этих "Наших", которые у подъезда травят…
Дмитрий Быков: Считается, что им свое, а вам – свое. Вам "Капитанская дочка", а Подрабинеку – "Наши". Это такая вещь. Если вы не хотите любить журнал "Русский пионер", то с вами будут разговаривать по-другому. Причем, кстати, я поражен гениальным нюхом Колесникова. Это мой любимый журналист. Он понял, что в России единственным брендом на все времена является власть. Это журнал власти, через который она очень узким потоком, разумеется, очень узким ручейком (10 тысяч экземпляров максимум) транслирует свой стиль. А этот стиль – это есть такое благожелательное перемигивание для своих. Но вам же все понятно. Но нельзя иначе. Значит, учитесь комфортно существовать в том, что есть.
Елена Рыковцева: Хорошо, тогда, раз вы так хорошо объясняете, зачем Колесникову власть, объясните - зачем Колесникову…
Дмитрий Быков: Не Колесникову власть, а власти Колесников.
Елена Рыковцева: А вот зачем Колесникову… Почему ни один журнал, даже серьезный как "Русский пионер", не может себе позволить выйти без колонки Ксении Собчак.
Дмитрий Быков: Это формирование национальной элиты. В понятие "национальной элиты" входят Владислав Сурков, Тина Канделаки, Ксения Собчак, Никита Михалков, Екатерина Андреева тра-та-та-та. Я боюсь иногда, что значительная часть оппозиции тоже туда входит, потому что этой элите нужен перчик.
Елена Рыковцева: Вы сейчас объяснили не позицию главного редактора, а политику государства.
Дмитрий Быков: А главный редактор не может без этого. Это журнал звезд. А коль скоро это звезды, то среди этих звезд на равных существуют Сириус - Собчак, Венера – Канделаки и Марс – Путин. Это абсолютно одно и тоже. Это звездный статус. Точно так же (я не хотел бы проводить этой аналогии), но, скажем, звезды 30-х годов – это Лени Рифеншталь, Йозеф Геббельс и до поры, допустим, Леон Фейхтвангер, пока он не уехал. Потом пришлось уехать. Кстати, я не уверен, что Ксения Собчак надолго. Она может что-нибудь сделать и выпадет из этой ротации.
Елена Рыковцева: Вот я и хочу рассказать нашим слушателям одну удивительную историю, которая произошла вчера в российской прессе. Я в одной популярной московской газете, самой тиражной, увидела заказной материал на Ксению Собчак, то есть размещенный, принесенный со стороны, не принадлежащий перу журналистов редакции Пиаровский наезд на Ксению Собчак был удивительным, потому что до сих пор в этой газете я встречала такого рода материалы, касающиеся оппозиционных политических партий, "Маршей несогласных", которые размещаются людьми, как раз близкими к власти, и тут на Ксению Собчак такое же! Смысл в том, что «в России немало наглых и некрасивых женщин, но почему именно Ксения Собчак завоевала умы». И там был очень ошибочный вывод: «Времена Ксении Собчак кончились - кризис ударил в первую очередь по гламурной тусовке. Ксюша и иже с ней перестали быть востребованными". Это большая ошибка, судя по тому, что вы, Виктория, видели своими собственными глазами на этом мероприятии?
Виктория Сарыкина: Я думаю, что это ошибка. Но мне бы хотелось вступиться за Ксению Собчак и за Тину Канделаки, учитывая то, что я практически не знакома с этими девушками. Тем не менее, я думаю, что это такие продукты нашего времени, но никакого плохого смысла я в это не вкладываю. Я понимаю, что там в 30-е годы, родись они тогда, они все равно бы достигли того, чего они достигли сегодня. Если Ксения Собчак, в отличие от Тины, достаточно избирательная девушка. Она может себе это позволить, то я не понимаю… Вот сейчас Тина пошла, что называется, во власть. Она давно как бы к этому стремилась. Она этого не скрывала. Все горазды ее ругать. Мне кажется, за ее такую жгучую витальность, при ее такой… Она заслужила некий приз за рвение к этой победе.
Елена Рыковцева: За настойчивость.
Виктория Сарыкина: Да. И я ничего не вижу в этом плохого, потому что все горазды ругать. Но вы попробуйте и сами сделайте то, что сделала, в общем-то, эта женщина.
Елена Рыковцева: А что сделала эта женщина?
Виктория Сарыкина: Как бы мы все понимаем. Зачем нам идти в Общественную палату? Пусть попробует человек. Время покажет через два года. Власть как бы портит людей. Посмотрим, что станет с Тиной. Уйдет она, что-то изменит. Все равно надо что-то делать. Мне так кажется. Плюс ко всему это очень удобная позиция этого гламура. Потому что времена эти гламурные особенно для нашей страны – этот новый гламур это некая пиар-технология, с помощью которой продвигаются в массы какие-то идеи. Если предположим для девочек из какого-нибудь далекого села понятный язык – это язык сумочек и брендов, то на этом языке с ними разговаривает власть. В общем, для Тины Канделаки я ничего не вижу в этом плохого. Она говорит с народом на доступном ей языке.
Елена Рыковцева: Еще один момент с этого любопытного мероприятия, на который мы попали вместе с Викторией. Ведь Никита Михалков не может позволить себе ругать роман Владислава Суркова, а может позволить себе только хвалить его. Но какие-то вещи все-таки еще остаются у него в запасе, я имею в виду по части личной свободы. Например, когда Тина Канделаки обратилась к нему со сцены с просьбой – раз уж вы пришли, так неожиданно… Кстати, это тоже момент. Ведь они же его не пригласили специально, в голову бы не пришло. Где-то они сидели с Сурковым…
Дмитрий Быков: «Да, пошли!»…
Елена Рыковцева: Да, пошли…Точно. "И вот раз пришли так неожиданно, то, может быть, вы придете к нам с Андреем в программу "Нереальная политика" (которую они ведут на РЕН ТВ вдвоем ночью). Вы будете нашим героем. Мы как раз хотим обсудить Общественную палату". И тут Никита Михалков смело словами персонажа из фильма "Гараж" сказал: "Как можно обсуждать то, чего нет".
Дмитрий Быков: Потрясающая смелость!
Елена Рыковцева: Да. Он при Суркове, отце, прародителе Общественной палаты, эти вещи говорить может, но ругать…
Дмитрий Быков: Главное, что Сурков тонко улыбнулся, я уверен.
Елена Рыковцева: Конечно, конечно!
Дмитрий Быков: Ну, вы же понимаете…
Елена Рыковцева: Но ругать роман Суркова – это уже совсем другая история. Тут, конечно, должна быть грань.
Александр из Москвы, здравствуйте! Говорите, пожалуйста!
Слушатель: Добрый день! Я рассмотрел весь список, который назначил президент.
Елена Рыковцева: Новый, да?
Слушатель: Да. Там кроме Канделаки есть семь профессиональных журналистов, руководители практически всех каналов. Там же находится и Павловский. Но самое интересное, что нет ни одной общественной организации, которые бы могли бы отстаивать интересы гражданского общества в России. Это вызывает интерес. Нет ни одной организации, например, где была бы какая-нибудь связь с русским народом. Вы прекрасно понимаете, межнациональные конфликты лучше разбирать именно там, а не доводить их дальше. Это сплошной, вы говорите, гламур, а я говорю – нет. Это сплошные случайные люди. Например, Гельман Марат Александрович. Вы его прекрасно знаете. Сейчас он возглавляет Музей современного искусства в городе Перми. Вчера я слушал его разговор на "Эхо Москвы". Его спрашивают: "Что вы туда пошли?" "Ну, вы знаете, а я и не хотел. Меня уговаривали". "А зачем вы идете?" "Ну, вы знаете, может быть, я там какие-то свои идеи…" "А что вы за это должны для власти?" "Я буду не сопротивляться ей". Заранее такие позиции, от которых волосы дыбом поднимаются у нормальных людей.
Но самое главное не это. Кто это формирует? Конечно, не президент. Это делает тот же Сурков. Потому что во главе сегодня формирования Общественной палаты стоит его бывший подчиненный, так называемый замсекретаря этой палаты Михаил Владимирович Островский. Именно он кремлевский бюрократ и чиновник, который формирует весь этот список.
Дмитрий Быков: Я думаю, что, во всяком случае, Медведев просматривал этот список.
Елена Рыковцева: Это другое дело.
Дмитрий Быков: И рекомендации его были учтены. Я просто хочу сказать, а почему мы думаем, почему Александр думает, что Общественная палата должна выполнять функции гражданского общества? У нее совершенно другая функция – это элемент шоу-бизнеса, как и показало появление там руководителей крупнейших каналов. Это своего рода витрина. А гражданское общество должно формироваться само снизу. За нас никакая Общественная палата его не сформирует.
Елена Рыковцева: Если вы смотрите их по телевизору, то почему бы вам не смотреть их в Общественной палате теперь.
Дмитрий Быков: Совершенно справедливо.
Елена Рыковцева: Еще одна площадка сценическая.
Дмитрий Быков: А свои права надо защищать самим юридически, надо учиться выходить на улицу или выходить к юристам, или выходить к консультантам. Надо, так или иначе, учиться думать самим за себя.
Елена Рыковцева: Без всякой Общественной палаты.
Олег из Москвы, здравствуйте! Говорите, пожалуйста!
Слушатель: Здравствуйте! Вы задали вопрос – зачем нужен гламур. Кто-то сказал, что идет формирование элиты. Но при советской власти наша власть считала себя равноценной Западу. Поэтому она должна была иметь элиту, сопоставимую западной, хотя бы в одном параметре – в вооружении. А если человек может рассчитать водородную бомбу, то он может думать. А это для нынешней власти совершенно неприемлемая вещь, поскольку, подумавши, человек поймет, что все это скоро рухнет. Возможно, даже не в пределах нашей страны, но, вообще, в пределах…
Дмитрий Быков: Человечества.
Слушатель: Да. А зачем нужно, чтобы население занялось какими-то такими опасными мыслями? Я думаю, что у Тины Канделаки или Ксении Собчак, вообще, никакие мысли не могут возникнуть. Поэтому, каковы потребности в элите, такая, по-моему, и элита. Гламурная элита в этом отношении абсолютно идеальна.
Елена Рыковцева: Спасибо, Олег! Это совпадает с тем, что говорил только что Дмитрий. Еще одна сценическая площадка. Еще одна концертная бригада.
Виктория Сарыкина: Я с этим согласна. Потому что в гламуре, как известно, нет смерти, нет болезней, нет бедности, нет всяких жутких проблем.
Елена Рыковцева: Только детей делят иногда.
Виктория Сарыкина: Да, но это уже, скажем, не имеет отношения к тому гламуру, о котором мы говорим. Возможно, что гламур и власть прекрасно друг с другом существуют именно потому, что той же власти удобно не только, как инструмент, использовать гламур для передачи какой-то информации людям, которые далеки от политики, но и, в том числе, чтобы показать, что не так все плохо, ребята, - нет смерти, нет бедности.
Елена Рыковцева: И для этого переносится туда это розовое, глянцевое отношение к жизни.
Виктория Сарыкина: Да.
Елена Рыковцева: Чтобы казалось, что глянцевое отношение к жизни это и есть сама жизнь. Ирина Волкова пишет, что "Тина Канделаки в Общественной палате – это, конечно, нечто. Я, правда, всегда смотрю программу "Самый умный" из-за детей. И терплю Тину, когда не очень декольтированная и в меру накрашенная. Конечно, она девушка неглупая, но для Общественной палаты вряд ли это подарок. Дмитрий, спасибо за ваше эссе в "Новой газете". Все ваши фолианты, конечно, прочитаны. Особенно потряс Пастернак".
Дмитрий Быков: Спасибо.
Елена Рыковцева: "У одного очень известного политика известный фильм "Калигула". Отсюда и параллель", - пишет Джастис.
Александр пишет: "Блеск, напоминающий сытого кота режиссера, напоминающий сытую крысу чиновник, пришли полюбоваться под объективы на светскую пуму и гламурную рысь. Действительно, гламурный зверинец". Жестко.
Марина пишет, что "Сурков накопал такого количества компромата на власть, что может уже как Иосиф Виссарионович возомнить себя Львом Толстым. Ему уже море по колено". Версия достойная.
Смех в студии
Елена Рыковцева: "Элита наивно думает, что таким образом она прикасается к высшей мировой богеме. Но это полное культурно-политическое разложение", - пишет Александр из Сызрани.
Федор Максимович: "Тина – это болтовня в темпе престо. Катастрофическое путешествие с олигархом. Развод с законным мужем и т. д. Президент считает, что именно у нее ума палата".
Слушаем Александра из Клайпеды. Здравствуйте, Александр!
Слушатель: Здравствуйте!
Елена Рыковцева: Вы нас по интернету слушаете в Клайпеде или вы в Москве сейчас?
Слушатель: Нет, я в Подмосковье, но слушаю я вас и в Клайпеде, и на Западе бываю, по Европе езжу, тоже слушаю Радио Свобода.
Елена Рыковцева: Что вы думаете, рассказывайте.
Слушатель: Определенная группа людей, которая захватила власть в России, - это одна из их целей, чтобы отвлечь народ от истины, от истинных проблем, которые существуют в России перед народом – их жизнь, их проблема. Вот они и стараются всеми возможными и невозможными методами отвлечь народ от настоящей задачи, которая перед ним стоит.
Елена Рыковцева: Спасибо, Александр!
Слушаем Аркадия, здравствуйте! Говорите, пожалуйста!
Слушатель: Здравствуйте! Прежде всего, хочу передать привет неувядающему Дмитрию Быкову! Что касается Тины Канделаки. Какое время – такие и герои. Выступала же она экспертом-политологом вместе с Максимом Шевченко. Бог с ней. А если речь идет о пресловутой дочери Собчака, то у меня лично она вызывает ксенифобию.
Смех в студии
Дмитрий Быков: Это хорошо, да!
Елена Рыковцева: Это смешно. Дмитрий, в том количестве рецензий, которые вышли на роман так называемого Владислава Суркова…
Дмитрий Быков: Так называемую Наталью Дубовицкую все-таки.
Елена Рыковцева: Да.
Смех в студии
Дмитрий Быков: Потому что Сурков он Сурков и есть.
Елена Рыковцева: Ведь человек вроде как не подписался, может быть, даже для того, чтобы рецензии были честными. Удался ему этот ход? Удалось вызвать честный поток рецензий?
Дмитрий Быков: Совершенно очевидно, что, как я уже говорил, главным брендом в России является власть. Я бы предложил в свое время "Новой газете" такой выбор. Представьте, что на одной площадке поет Путин, а на другой воскресший Карузо. Где будет лом? Естественно, все побегут слушать, как поет Путин. Это совершенно очевидно. Поэтому, чтобы он не написал, мне кажется, даже если его эссе про Хуана Миро и Николая Полисского пользовались таким успехом, ну, о чем тут говорить! Мне представляется, другое дело, что у этих рецензий этого романа есть один, безусловно, очень важный плюс. Проза так устроена, что в ней всегда проговоришься. Простите за аналогию – это немножко как коитус, потому что уж вовсе-то без любви этого не сделаешь. Чтобы это сделать, надо немножко расстегнуться. Кто бы ни был автор…
Елена Рыковцева: Или выпить "Виагры".
Дмитрий Быков: Или выпить.
Елена Рыковцева: Да, просто выпить рецензенту перед тем, как сесть писать.
Дмитрий Быков: Все равно немножечко какую-то человеческую свою сущность в этом всегда как-то проявишь. Мне представляется, хотя Владислав Сурков являлся, конечно, не исполнителем этого романа, а всего лишь очертил контуры его замысла (насчет исполнителя у меня совершенно конкретные предположения)…
Елена Рыковцева: Поделитесь!
Виктория Сарыкина: А вы можете озвучить их?
Дмитрий Быков: Нет, не могу. Мне кажется, что это несколько современных литераторов, довольно известных, которые над этим потрудились.
Елена Рыковцева: Один из нескольких или прямо группа?
Дмитрий Быков: Я полагаю, что здесь 2-3 человека, потому что я чувствую смену руки. Мне представляется, что здесь как минимум 2-3 человека поработали. Я не исключаю, что цитируемые там рассказы, это ранние рассказы Владислава Суркова. То, что делали потом – это, по-моему, другие люди. Но мне показалось, что в этом романе очень сильное желание понравиться его предполагаемому автору. Они лепят тот его образ, который мог бы ему понравиться. В этом они страшно проговорились. Потому что стало совершенно ясно, что между гламуром и тоталитаризмом принципиальной разницы нет. "Эстет и варвар вечно заодно" – вот эти слова Новеллы Матвеевой надо просто золотом выбить на редакции "Русского пионера". Эти варварские эстеты абсолютно четко проявили свою гламурно-тоталитарную сущность. "Околоноля" в этом смысле – манифест очень неприятного человеческого типа и очень опасного для страны. Поэтому я приветствую этих авторов.
Елена Рыковцева: А самому автору этот тип нравится, тому, кто писал?
Дмитрий Быков: Я уверен, что те, кто это писали, хотели понравиться. Сами они, мне кажется, скептически относятся. Потому что Самоходов, конечно, не вызывает большой любви. Понятно, почему он никого не любит, он слишком любит себя.
Елена Рыковцева: Лично у Владислава Суркова вызывает любовь этот герой, как вы считаете?
Дмитрий Быков: А вот у Владислава Суркова, мне кажется, вызывает. Мне кажется, что он под него заточен специально. Но это очень страшный типаж. Это чудовищное, конечно, самодовольство, страшная пустота внутри, которую он переживает как трагедию. Мне кажется, что это очень разоблачительная книга.
Елена Рыковцева: Есть один очень любопытный момент в этом "Русском пионере", в этих номерах, особенно, в последнем. Если бы этот человек присутствовал на этих "пионерских" чтениях, был бы еще один контраст. Я имею в виду писателя Дмитрия Глуховского. А он не присутствовал, потому что уехал. А числился он как раз в ряду тех, кто должен был читать.
Дмитрий Быков: Прочту первую фразу: "Из окна Иванова, заслоняя собой вид на город, было видно непостижимо большой воздушный шар". Что к этому можно добавить?!
Елена Рыковцева: Вы сейчас хотите поругать Глуховского?
Дмитрий Быков: Нет, я не хочу его ругать. Я хочу сказать, что если бы у меня школьник такое написал, я бы 2 поставил.
Елена Рыковцева: Значит, его плохо отредактировали или вообще не редактировали. Может быть, в этом даже что-то есть. Я сейчас не могу быстро вникнуть. В этом рассказе воздушный шар – образ. Это вся российская экономика, вся российская политика. Она вся развешана в виде этих воздушных шаров. Там подробный механизм описывается воздушной российской экономики. Главный герой рассказа ведет политическое ток-шоу, типа "К барьеру", когда два человека разведены в разные углы ринга. А именно: Жириновский и Немцов. И в ухе этого ведущего наушничек, в который «внутренний голос» (он так иронично называет), а на самом деле голос из кремлевской администрации руководит всеми его действиями. Вообще-то, этого человека выгоняют сначала с телевидения. Но для того, чтобы вернуться, он должен очень разумно и правильно провести поединок между Немцовым и Жириновским так, чтобы Немцов проиграл и уже не поднялся. Он там не поднимается уже физически в этом рассказе.
Какие-то простые вещи. Но было бы очень любопытно на одной площадке наблюдать Дмитрия Глуховского, который бы читал рассказ про внутренний голос, и Владислава Суркова, который и является этим внутренним голосом.
Дмитрий Быков: А это можно, это как раз очень можно. Критика в этих пределах абсолютно разрешена. Я уверен, что на приемах у Сталина тоже очень много чего говорилось. Это было абсолютно нормально. Нельзя было переходить некоторую грань. Когда Качалов начал читать Эрдмана, это было нельзя, а петь матерные частушки было можно. Например, Станиславскому можно было признаться: "Рассказал бы я вам, товарищ Сталин, всю правду, но боюсь ГПУ". Это вызывало дружный хохот. А вот сказать что-нибудь чуть больше, это было нельзя. Поэтому здесь все эту грань прекрасно чувствуют. Ощущается она во всем журнале "Русский пионер".
Елена Рыковцева: Кстати сказать, по поводу прототипа телеведущего. Ведь у этих людей, у этой светской тусовки тоже довольно несчастная судьба в каком-то смысле. Мы ведь не знаем, кто вчера одной известной московской газете заказал Ксению Собчак. Если это какая-то девушка, у которой она увела парня, и та настолько богата, чтобы заплатить газете такую сумму – это один разговор. А если это какой-то более высокий уровень, для того чтобы вышибить Ксению Собчак из тусовки, из этих слоев, ее вышибут и очень легко. Ведь самое интересное, что ведущий ток-шоу, который является прототипом, только что дал интервью какому-то журналу, где заявил о том, что его не берут никуда больше на телевидение. Я имею в виду Владимира Соловьева, это бывший ведущий ток-шоу "К барьеру". Он был абсолютно уверен, что устроится, когда он расстался с НТВ. Не хочу слово "выгнали" употреблять. Он был уверен, что будет востребован. Его никуда сейчас не берут. Мы даже не знаем причин, по которым его вышибли. Там же есть такое - волчий билет. Почему?
Дмитрий Быков: Мне кажется, что здесь был некоторый избыток лояльности. Вот такая страшная… Я слышал версию про корпоративные интересы, но мне кажется, что здесь с некоторым опережением… Во всяком случае, когда я читал книгу Соловьева "Мы русские, с нами Бог", я почувствовал в авторе некоторую такую страсть, которая немножко…
Елена Рыковцева: Напугала кого-то уже?
Дмитрий Быков: Да, немножко несовместимая. У них принято все-таки немножко дистанцироваться, улыбаться. А тут… Вы же понимаете… Вот это немножко не то, как мне кажется. Он, по-моему, поверил в то, что говорит, а этого ни в коем случае нельзя.
Виктория Сарыкина: А, может быть, даже не стоит… Это типичная такая смесь халерика-сангвиника.
Дмитрий Быков: А там все больше меланхолики. (Хохочет)
Виктория Сарыкина: Я уверена, что Соловьева, рано или поздно, мы увидим на телевидении. Он сейчас в горячке может говорить все, что угодно. Как он любит обвинять, видит врагов в каждом втором человеке, который на него не так посмотрел. Мы еще увидим. Не переживайте.
Дмитрий Быков: Мне кажется, что в нем слишком много искренности, в Соловьеве. Он действительно служит идее. А служение идее на этих верхах отнюдь не поощряется. Там температура должна быть около 0, а у него 37,2. Мне кажется, что это опасно.
Виктория Сарыкина: А вам не кажется, что Михалков тоже искренне верит в том, что говорит?
Дмитрий Быков: О чем вы говорите! Нет, конечно. Михалков – человек с умом, вкусом, талантом. Снял несколько замечательных картин. Неужели вы думаете, что феерическая, гротескная комедия "12" снималась с холодным носом? Да, он хохотал, работая над ней. Там видно, где он хохочет. Где зал смеется, там и он смеется. Он очень веселый малый, по-моему.
Елена Рыковцева: Александр из Москвы, здравствуйте! Говорите, пожалуйста!
Слушатель: Добрый день! Я тоже думаю, может быть, это и есть наша новая национальная идея – вот этот самый гламур. Один из самых ранних американских философов достаточно точно сказал, что не реальные вещи управляют миром, а видимости сплошные, которые надо надувать как всякие пузыри как в экономике, так и в политике. Ведь они действительно управляют людьми. Почему же в Италии в парламенте порно-звезда может представлять интересы какой-то части населения, а у нас Ксения Собчак – нет?! На нее же смотрят массы, и молится огромное количество девочек всяких. Она их уже воспитала. Она их уже продвинула. А власти, видимо, это надо. Не реальные вещи, о которых можем не заботиться, пока халявных денег довольно много, а вот такие всякие развлекалочки, пузыри.
Елена Рыковцева: "Тина Канделаки – самый безопасный человек. Потому что в период "свиного гриппа" она раньше всех переболела свинкой", - остроумно нам пишут.
Константин из города Череповец сообщает, что "нам еще есть, куда двигаться, потому что римский император Калигула сделал сенатором своего коня".
На этом мы завершаем программу "Час прессы" на волнах Радио Свободы.
