Программа документальных фильмов, посвященная 20-летию падения Берлинской стены, на этой неделе завершается показом трех документальных лент одного из самых значительных немецких документалистов современности Томаса Хайзе.
Начав работать в Восточной Германии, Томас Хайзе долгое время не мог показывать свои работы ни на родине, ни за рубежом, поскольку находился под контролем Министерства государственной безопасности ГДР. "Искусство и предательство" - одна из тем, которую Томас Хайзе вместе с московскими зрителями обсуждал в Государственном центре современного искусства в Москве.
Томас Хайзе приехал в Москву, чтобы лично представить свои фильмы "Мой брат. We’ll meet again", "Нойштадт. Застой" и "Фатерланд". Судьбы людей на сломе границ и политических эпох, прошлое, от которого невозможно избавиться - это темы, которые не только волнуют режиссера, но и касаются его лично. В фильме "Мой брат. We’ll meet again" Томас Хайзе не просто наблюдатель, исследователь - он также участник происходящего, поскольку речь идет о его брате и их общем друге, ставшем агентом "Штази" и доносившем на них в течение 10 лет. Именно к этому человеку, Михаэлю, приезжает смертельно больной брат Томаса и остается жить в его доме. Рассказывает Томас Хайзе:
- Тема предательства - тема очень интересная и захватывающая. Поскольку она коснулась лично меня, моей семьи, меня это очень заинтересовало. Вторая причина - это работа в документальном кино, которое не сильно отличается от работы спецслужб - добыча информации, разговоры с людьми, попытки что-то узнать. Что касается фильма "Мой брат", то мне показалось очень интересным, когда два человека, один из которых писал на другого доносы, живут под одной крышей. Я хотел показать это мирное существование друг с другом, обусловленное не только дружбой, но и чем-то еще.
В ГДР у нас у всех возникала возможность сотрудничать со "Штази". В армии, ближе к окончанию срока службы, нам предлагали работать для Министерства государственной безопасности. Но мы знали, что если отказаться, то никаких последствий не будет. Это был очень формальный разговор. Правда, в 1987 году возникли более серьезные попытки завербовать меня. Я тогда учился в Академии искусств в Берлине и знал, что у моего учителя были определенные связи со "Штази", потому что он много работал за рубежом, снимал фильмы. Я сказал ему, что не хотел бы вести подобные переговоры, и он действительно позаботился о том, чтобы меня оставили в покое.
После того, как Берлинская стена пала, у нас, чтобы справиться с проблемой предательства, организовали "круглые столы", вели дебаты и, в конце концов, организовали специальный комитет, благодаря которому каждый, за кем следили, мог прочитать свое собственное дело. Были, правда, попытки закрыть эту комиссию, поскольку некоторые считали, что нельзя ограничиваться только территорией бывшей ГДР. Нужно говорить обо всей Германии, обо всех спецслужбах. Здесь возникает вопрос - готово ли общество к тому, чтобы узнать о себе всю подноготную?
Действительно, не все граждане бывшей ГДР страдают от прошлого. Многие предпочитают просто его не знать. Их точку зрения высказал немецкий художник Виа Левандовски:
- Я вырос в похожей ситуации. Существовал определенный фон "Штази", который сопровождал мою жизнь. И нужно сказать, что работать с этим можно различными способами. Мне кажется, невозможно констатировать, что все были жертвами того времени. Ведь каждый индивидуально преодолевает свое прошлое. В ГДР было много людей, у которых не возникало никаких проблем в этой сфере. У них не было чувства вины. И после того, как время ГДР закончилось, все начали заниматься своими бытовыми проблемами. Есть люди, которые обвиняют других, и тогда возникает тяжелая ситуация, потому что приходится напоминать, что не для всех жизнь была одинакова в тот период истории. Я никогда не смотрел дело, которое было заведено на меня. Я не знаю, что там написано. Я отношусь к той группе людей, которые просто не хотят знать об этом.
Михаэль, один из героев документального фильма "Мой брат. We’ll meet again", стал сотрудничать со "Штази" после того, как попал в тюрьму за хулиганство. О последствиях этого предательства рассказывает режиссер Томас Хайзе:
- Что касается фильма "Мой брат", то Михаэля завербовали в тюрьме, куда он попал за хулиганство. Он был достаточно близким другом. Я даже дал ему ключи от своей квартиры. Именно там он, надо полагать, и писал на меня доносы - по 30 страниц в день. Я читал их. По сути, это были сочинения, написанные с такой страстью и усердием, каких от него, надо думать, не требовали. Но мы никогда с Михаэлем не говорили о прощении. Если он приезжает в Берлин, то мы вместе с друзьями встречаемся в пивной и говорим обо всем на свете, в том числе и о "Штази". Я не знаю, как это объяснить…
Эти доносы привели к тому, что в 1976 году "Штази" начало заниматься мной. Михаэль в течение 10 лет добровольно поставлял информацию. Все работы, которые я производил, в том числе кино, остались недоступны общественности. Это как раз последствия того, что Михаэль занимался освещением моей работы для "Штази". По сути дела, он пытался доказать, что я враг государства. Поэтому в течение 10 лет я не мог понять причину своих неудач. Я думал, что я недостаточно талантлив как художник, а это было связано с тем, что мне специально мешали. Вначале, когда я прочитал доносы на себя, я посмеялся, а потом задумался. Может быть, 10 лет я занимался не тем, чем было бы надо.
Для многих немцев этот вопрос в течение последних 20 лет после падения Берлинской стены остается одним из самых важных. Другие предпочитаю об этом не думать. Но, как сказал режиссер Томас Хайзе, прошлое - это горб, от которого невозможно избавиться.
Начав работать в Восточной Германии, Томас Хайзе долгое время не мог показывать свои работы ни на родине, ни за рубежом, поскольку находился под контролем Министерства государственной безопасности ГДР. "Искусство и предательство" - одна из тем, которую Томас Хайзе вместе с московскими зрителями обсуждал в Государственном центре современного искусства в Москве.
Томас Хайзе приехал в Москву, чтобы лично представить свои фильмы "Мой брат. We’ll meet again", "Нойштадт. Застой" и "Фатерланд". Судьбы людей на сломе границ и политических эпох, прошлое, от которого невозможно избавиться - это темы, которые не только волнуют режиссера, но и касаются его лично. В фильме "Мой брат. We’ll meet again" Томас Хайзе не просто наблюдатель, исследователь - он также участник происходящего, поскольку речь идет о его брате и их общем друге, ставшем агентом "Штази" и доносившем на них в течение 10 лет. Именно к этому человеку, Михаэлю, приезжает смертельно больной брат Томаса и остается жить в его доме. Рассказывает Томас Хайзе:
Мне показалось очень интересным, когда два человека, один из которых писал на другого доносы, живут под одной крышей
- Тема предательства - тема очень интересная и захватывающая. Поскольку она коснулась лично меня, моей семьи, меня это очень заинтересовало. Вторая причина - это работа в документальном кино, которое не сильно отличается от работы спецслужб - добыча информации, разговоры с людьми, попытки что-то узнать. Что касается фильма "Мой брат", то мне показалось очень интересным, когда два человека, один из которых писал на другого доносы, живут под одной крышей. Я хотел показать это мирное существование друг с другом, обусловленное не только дружбой, но и чем-то еще.
В ГДР у нас у всех возникала возможность сотрудничать со "Штази". В армии, ближе к окончанию срока службы, нам предлагали работать для Министерства государственной безопасности. Но мы знали, что если отказаться, то никаких последствий не будет. Это был очень формальный разговор. Правда, в 1987 году возникли более серьезные попытки завербовать меня. Я тогда учился в Академии искусств в Берлине и знал, что у моего учителя были определенные связи со "Штази", потому что он много работал за рубежом, снимал фильмы. Я сказал ему, что не хотел бы вести подобные переговоры, и он действительно позаботился о том, чтобы меня оставили в покое.
После того, как Берлинская стена пала, у нас, чтобы справиться с проблемой предательства, организовали "круглые столы", вели дебаты и, в конце концов, организовали специальный комитет, благодаря которому каждый, за кем следили, мог прочитать свое собственное дело. Были, правда, попытки закрыть эту комиссию, поскольку некоторые считали, что нельзя ограничиваться только территорией бывшей ГДР. Нужно говорить обо всей Германии, обо всех спецслужбах. Здесь возникает вопрос - готово ли общество к тому, чтобы узнать о себе всю подноготную?
Действительно, не все граждане бывшей ГДР страдают от прошлого. Многие предпочитают просто его не знать. Их точку зрения высказал немецкий художник Виа Левандовски:
- Я вырос в похожей ситуации. Существовал определенный фон "Штази", который сопровождал мою жизнь. И нужно сказать, что работать с этим можно различными способами. Мне кажется, невозможно констатировать, что все были жертвами того времени. Ведь каждый индивидуально преодолевает свое прошлое. В ГДР было много людей, у которых не возникало никаких проблем в этой сфере. У них не было чувства вины. И после того, как время ГДР закончилось, все начали заниматься своими бытовыми проблемами. Есть люди, которые обвиняют других, и тогда возникает тяжелая ситуация, потому что приходится напоминать, что не для всех жизнь была одинакова в тот период истории. Я никогда не смотрел дело, которое было заведено на меня. Я не знаю, что там написано. Я отношусь к той группе людей, которые просто не хотят знать об этом.
Михаэль, один из героев документального фильма "Мой брат. We’ll meet again", стал сотрудничать со "Штази" после того, как попал в тюрьму за хулиганство. О последствиях этого предательства рассказывает режиссер Томас Хайзе:
- Что касается фильма "Мой брат", то Михаэля завербовали в тюрьме, куда он попал за хулиганство. Он был достаточно близким другом. Я даже дал ему ключи от своей квартиры. Именно там он, надо полагать, и писал на меня доносы - по 30 страниц в день. Я читал их. По сути, это были сочинения, написанные с такой страстью и усердием, каких от него, надо думать, не требовали. Но мы никогда с Михаэлем не говорили о прощении. Если он приезжает в Берлин, то мы вместе с друзьями встречаемся в пивной и говорим обо всем на свете, в том числе и о "Штази". Я не знаю, как это объяснить…
Эти доносы привели к тому, что в 1976 году "Штази" начало заниматься мной. Михаэль в течение 10 лет добровольно поставлял информацию. Все работы, которые я производил, в том числе кино, остались недоступны общественности. Это как раз последствия того, что Михаэль занимался освещением моей работы для "Штази". По сути дела, он пытался доказать, что я враг государства. Поэтому в течение 10 лет я не мог понять причину своих неудач. Я думал, что я недостаточно талантлив как художник, а это было связано с тем, что мне специально мешали. Вначале, когда я прочитал доносы на себя, я посмеялся, а потом задумался. Может быть, 10 лет я занимался не тем, чем было бы надо.
Для многих немцев этот вопрос в течение последних 20 лет после падения Берлинской стены остается одним из самых важных. Другие предпочитаю об этом не думать. Но, как сказал режиссер Томас Хайзе, прошлое - это горб, от которого невозможно избавиться.
