Владимир Тольц: Ныне, в 70-ю годовщину начала Второй мировой о ней громче других говорят политики, старающиеся толкованием событий прошлого обосновать свою нынешнюю правоту. По-прежнему не могут договориться между собой историки, часть которых на лету схватывает из "исторических экскурсов" государственного начальства "политические установки" и старается подыскать им обоснование в документах и интерпретациях прошлого. И, пожалуй, многословнее и яростнее других обсуждают события 70-летней давности, их смысл, значение и даже альтернативы – блогеры, черпающие свои исторические познания из имеющихся в Интернете пестрого и разнообразного сонма разноценных «фактов» и «мнений». Их страстные и неупорядоченные дискуссии часто напоминают компьютерные игры-стрелялки, в которых можно безжалостно и безнаказанно расстреливать виртуального противника и иметь бесчисленное количество возможностей начинать игру с прошлым заново.
Реже других в этих юбилейных толковищах можно слышать голоса участников Второй мировой. Их уже куда меньше, чем практикующих политиков, историков и тем более блогеров. И говорливости у них тоже меньше.
А еще, когда говорят о начале Второй мировой, обычно вспоминают небольшой полуостров в Гданьской бухте - Вестерплятте, где находились 2 сотни польских солдат, и немецкий броненосец "Шлезвиг-Гольштейн", начавший в 4:45 1 сентября 1939 года массированный артобстрел Вестерплаттских военных складов, которые охранял этот польский гарнизон. Многие считают, что это были первые залпы Второй мировой…
На самом деле война началась на 5 минут раньше с массированной немецкой бомбардировки силезского городка Велуни. Население -15 тысяч, и никаких военных объектов. Промышленность – сахарозавод на окраине. Где-то рядом – бригада польской кавалерии. Бомбы, последующий немецкий артобстрел и начавшиеся пожары уничтожили три четверти городка. Погибли 1200 мирных жителей.
Гарнизон Вестерплятте сопротивлялся немцам еще почти 7 дней. Но мы нарушим традицию, и не будем больше говорить о нем. Вопреки традиции мы предоставим сегодня слово солдатам Второй мировой. Одному из тех, кто начал ее с первой минуты наступлением на Велунь. И одному из тех, кто завершил ее победителем.
Герду Альшведе в 1939-м было двадцать, и он уже год как служил в армии. В ночь с 31 августа на 1 сентября 1939 года, моторизированная дивизия тяжелой артиллерии вермахта, в составе которой находился ефрейтор Альшведе, начала атаку в направлении уже разрушенного Велуня. Потом в фронтовой жизни Альшведе было еще немало атак: Варшава, осада Ленинграда и наступление на Москву... Но Велунь он запомнил особенно. Сегодня Герду Альшведе – девяносто первый. С ним беседовал берлинский журналист Александр Сосновский.
Александр Сосновский: Как началась для вас война? Пришлось идти в атаку через границу?
Герд Альшведе: Нападение началось утром, в 4 часа 45 минут. Началось все с нашего артиллерийского залпа по польскому селу на другой стороне границы рейха. Меня вместе с корректировщиком огня – это был офицер – определили в одну пехотную группу, которая и перешла первой немецко-польскую границу. Поэтому мне пришлось участвовать в пешей атаке, и я оказался на опушке леса, на польской стороне.
Александр Сосновский: Как ваша часть попала на границу с Польшей? Вы знали, куда вас отправляют?
Герд Альшведе: В этой части я находился до самого начала войны. 20 августа 1939 года, это было воскресенье, к вечеру, когда уже стало темно, наша часть погрузилась в вагоны, которые находились на территории станции Гамбург-Вансбек-Товарная. Оттуда нас по железной дороге переправили в Силезию, в район неподалеку от города Бреслау (Вроцлав). Потом нас направили в район предполагаемых военных действий.
Александр Сосновский: Вам ведь было понятно, что скоро придется воевать или такие разговоры в частях вермахта были не приняты?
Герд Альшведе: Вначале было непонятно вообще, дойдет ли дело до войны. Договор со Сталиным еще не был подписан. Только после того, как Сталин и Гитлер 23 августа подписали договор, нам стало понятно, что войны не миновать. Поздним вечером 24 августа 1939 года мы получили приказ о выдвижении на боевые позиции. Они находились на немецко-польской границе, на высотах напротив города Велунь. Я не был артиллеристом, я был радистом-телеграфистом в звании ефрейтора.
Александр Сосновский: Почему немцы не отказывались воевать за Гитлера? У вас не было желания не пойти в атаку?
Герд Альшведе: Если бы кто-нибудь отказался исполнять приказ, то его поставили бы к стенке и расстреляли. Нас никто не спрашивал, хотим мы или нет, мы были обязаны участвовать в нападении.
Александр Сосновский: Воюют за идею, за свободу, за своих близких. Но у вас какая цель была, почему вам хотелось воевать?
Герд Альшведе: Ненависть к полякам у нас была. Потому, что поляки в течение месяцев вели себя вдоль нашей границы очень агрессивно. За несколько дней до начала нашей атаки нам пришлось в районах вдоль границы даже разместить полевые посты, которые следили за тем, чтобы вражеские солдаты не перешли границу. Кроме этого, наша пропаганда постоянно сообщала о нападениях поляков. К примеру, поляки обстреляли самолет, который летел из Германии в Пруссию над польской территорией. Еще до того, как в 1933-м Гитлер пришел к власти, поляки изгнали из так называемого польского коридора – это бывшие немецкие земли, которые после Версаля перешли к Польше, – около миллиона немцев. У них было враждебное отношение к немцам. Поэтому и наша ненависть к полякам была оправдана. А после всего, что мы увидели на польской территории после нашей атаки, стало понятно, что сообщения о ненависти поляков к немцам – это правда.
Владимир Тольц: Рассуждения 90-летнего Герда Альшведе, который и сегодня оправдывает ненависть гитлеровцев к полякам, я попросил прослушать и прокомментировать советского участника Второй мировой Вячеслава Ивановича Дашичева. Он – профессор, доктор исторических наук и является главным научным сотрудником Отделения международных экономических и политических исследований Института экономики Российской академии наук.
Вячеслав Дашичев: Прежде я должен сказать, что Альшведе не информирован о планах Гитлера и немецкого главнокомандования, ведь решение о нападении на Польшу было принято 1 апреля 1939 года. Вот в чем дело. А то, что поляки себя вели агрессивно, это ерунда. Сейчас есть такая тенденция, даже и у нас в России просматривается… - Вот недавно полковник Ковалев, я его не знаю, но он выступил с такой позиции, что якобы и Польша виновата в развязывании Второй мировой войны. Это неправда.
Я подробнейшим образом описал все планирование немецким командованием и ставкой Гитлера будущей войны. По этому поводу имеются такие... что якобы не было у немцев общего плана войны. Этой позиции придерживаются и многие немецкие историки. Но это неправда. Был общий сценарий войны, и нападение на Польшу было уже согласно приказу или распоряжению верховного главнокомандования, которое было, кстати, подписано фельдмаршалом Кейтелем. И 1 апреля уже было принято решение о нападении на Польшу и развязывании фактически Второй мировой войны.
Владимир Тольц: Ветеран Второй мировой профессор Вячеслав Дашичев.
Вернемся к рассказу о начале войны, рассказу Герда Альшведе – ее участника с первой минуты боевых действий.
Александр Сосновский: Вам пришлось участвовать в настоящем штурме или вы наблюдали за боем с позиций своей батареи?
Герд Альшведе: 1 сентября мы подошли к реке Варте - поляки построили там мощные заградительные сооружения. На специальном штурмовом катере типа "Пионер" мы форсировали реку. Вначале поляки ожесточенно отстреливались, но когда мы достигли другого берега, они сбежали с позиций. Оттуда мы сразу же маршем двинулись дальше. Поляки защищали каждый населенный пункт, но они покидали его, как только мы входили в город или село, и до рукопашной у нас не дошло. Так мы прошли через город Виелун, но нас внезапно отправили севернее, в направлении городка Лиза Гура. Там находился польский плацдарм для учений, который поляки ожесточенно защищали с помощью артиллерии и пехоты. Нам поставили задачу – сломить сопротивление поляков, на это у нас ушло около двух дней.
Александр Сосновский: Бытует мнение, что гитлеровские войска прошли по Европе, в том числе по Польше, парадным строем, практически не воюя. Вам пришлось воевать или парадный строй имело место?
Герд Альшведе: Там мы понесли первые потери от партизанских групп, которые вовсю действовали в этом районе. Это были группы людей, одетых в гражданскую одежду, и они нападали на нас в ситуациях, когда мы меньше всего ожидали нападения.
Александр Сосновский: А как вообще вермахт готовился к войне? Говорят, что вермахт был обеспечен всем от портянок до горячего кофе.
Герд Альшведе: Еще в гарнизоне в Гамбурге нам сделали разные прививки, например, от тифа, вручили опознавательные марки. Нам выдали солдатские книжки и проинструктировали о том, как нам вести себя в поле. Что касается еды и прочего, то наша труппа имела так называемую группу ночного снабжения, состоящую из нескольких автомобилей, которая обеспечивала нас амуницией и едой. Они всегда находились далеко в тылу у нашей группы, где размещались армейские базы, откуда все это и привозилось в боевые части. Это были сухие пайки на утро и на вечер, а кроме этого, что-нибудь горячее на обед. Правда, горячее мы получали часто только ночью, поскольку шли бои.
Александр Сосновский: А что такое эта опознавательная марка?
Герд Альшведе: Опознавательная марка – это такой овальный кусок алюминия, на обеих сторонах которого были выдавлены буквы и цифры. Номер военной части и личный номер солдата. Кроме этого, на марке гравировалась группа крови ее владельца.
Александр Сосновский: Как было в Польше? Население встречало вас как оккупантов?
Герд Альшведе: В первые дни войны, мы старались обходить села. Польское население относилось к нам очень враждебно. В противоположность французам, бельгийцам и даже в противоположность русским, которые всегда встречали нас дружественно, поляки были настолько настроены против нас так, что мы просто обходили села. А первых убитых, мне довелось увидеть в районе города Лиза Гура.
Владимир Тольц: 90-летний немецкий ветеран Второй мировой Герд Альшведе, память которого сохранила 70-летней давности враждебность поляков к гитлеровским солдатам и "дружественность" русских. Слово – советскому ветерану, профессору Вячеславу Дашичеву.
Вячеслав Дашичев: Свидетельство Альшведе говорит о том, как тщательно немецкое командование готовилось к этой войне. То есть опознавательные знаки солдат... я сам видел на фронте эти опознавательные знаки солдат. Все было до мельчайших подробностей учтено для того, чтобы успешно проводить военные действия.
Что касается сопротивления поляков, ну, во-первых, польскую армию ни в коем случае нельзя было сравнить с немецкой. Польская конница бросалась против немецких танков. Силы были совершенно не равны - и технически, и численно. Поляки защищали свою родину. Это нужно понять. Но, увы, у них было недостаточно сил для этого. Тем не менее надо отдать должное польским солдатам, они мужественно оборонялись, но это было для них невозможно - удержать позиции против такого натиска вермахта.
Что касается отношения польского населения к немцам, ну, это вполне понятно, ведь синдром раздела Польши, а их было четыре, глубоко запал в души поляков! Конечно, 17 сентября началось наступление Красной армии против Польши, и здесь поляки тоже оказали сопротивление и сражались до конца. Это был преступный четвертый раздел Польши. Зачем это было Европе? Политики ведущих европейских держав в эти кризисные годы 1938-1939... Вот сейчас пытаются оправдать позицию Сталина, что он правильно поступил. Но ведь войну-то нужно было избежать. Ведь Россия, Советский Союз 30 миллионов потеряли, 30 миллионов человек в этой войне! Разве можно оправдать и пакт Гитлера, который, в общем-то, дал "зеленый свет" для немецкого наступления сначала против Польши, а потом против Франции. Ведь вот в чем дело! Разве могли бы какие-либо классовые соображения, классовые интересы оправдать эту войну, в которой Советский Союз потерял 30 миллионов человек? (Ну, 27 официально сейчас значится, а я знаю, что это 30 миллионов).
Поэтому, конечно, рассуждения простого солдата, который не знал о стратегии и Гитлера, и германского генерального штаба, и верховного главнокомандования, естественно, они не могут создать правильной картины тех событий, которые начались 1 сентября.
Владимир Тольц: Один из победителей - бывший советский солдат Вячеслав Дашичев – о рассуждениях одного из побежденных, бывшего гитлеровского солдата Герда Альшведе, который продолжает отвечать на вопросы журналиста Александра Сосновского.
Александр Сосновский: Господин Альшведе, где вам еще довелось воевать после нападения на Польшу?
Герд Альшведе: 22 июня 1941 года наша часть находилась в восточной Пруссии, и оттуда мы начали марш в район прибалтийских территорий. Первая наша цель был город Таурогген, оттуда мы через Латвию и Эстонию направилась в район Пскова. Потом наш путь лежал к Ленинграду. Нам удалось пробиться до аэропорта, мы видели даже конечные остановки городских трамваев. Вместе с танковой дивизией мы опять вернулись в Псков, и 2 октября 1941 года наша часть оказалась под Смоленском. Там для нас началось наступление на Москву. Мы дошли до Калинина и взяли его. 29 ноября 1941 года началось наступление на Москву. Вот тут мы и получили ответный удар.
Александр Сосновский: А самые ужасающие воспоминания у вас сохранились?
Герд Альшведе: Страшная битва у Ржева – это была битва машин невиданного масштаба. Русские назвали это "фляйшвольф" - мясорубка! Около миллиона солдат погибло там. 1 января 1943-го нам пришлось бросить всю нашу материальную часть и бежать. Личный состав был отправлен во Францию на переформировку.
Александр Сосновский: А где вы закончили войну?
Герд Альшведе: Мой последний бой состоялся 31 августа 1944 года у города Баранов. Командир нашей артиллерийской части получил приказ уничтожить наступающие колоны советских войск, но русские отгадали наши планы. А утром началось контрнаступление, и я был тяжело ранен. Бомба штурмовика Ил-2 попала прямо в нашу бронемашину. И война для меня была окончена.
Александр Сосновский: А после войны?
Герд Альшведе: После войны я был торговцем. У меня был мой магазинчик.
Александр Сосновский: Возможно неприятный для вас вопрос – какое отношение вы имели к НСДАП?
Герд Альшведе: Совершенно никакого. Когда в 1933 году Гитлер пришел к власти, мне было пятнадцать, и я был в восторге. Эта восторженность длилась два года, пока я был членом Гитлерюгенда. У вас это комсомол, а у нас это называлось Гитлерюгенд. Потом некоторые события в стране заставили меня, уйти полностью из политической жизни, я стал полностью пассивным. Я не был в сопротивлении, но я был пассивен.
Владимир Тольц: Так говорит сегодня немецкий ветеран Второй мировой, участник первой гитлеровской атаки на Польшу Герд Альшведе. Советский ветеран этой войны профессор Вячеслав Дашичев свой комментарий этих рассуждений и воспоминаний Альшведе начинает с более нам близкого – с начала германо-советской войны. Но Вячеслав Иванович не отделяет его от событий 1939 года.
Вячеслав Дашичев: Прежде всего нападение на Советский Союз - это было тоже прямым следствием пакта 1939 года, и это нужно было предвидеть. Но здесь надо сказать, что для немецких генералов и для Гитлера война на два фронта была кошмаром. Он стремился избежать этой войны, и он избежал, разгромив Францию. И дальше он воевал на одном советско-германском фронте. Но вот случилось действительно чудо - оказалось, что Германия не в состоянии была одержать победу даже на одном фронте против Советского Союза, потому что действительно, когда угроза нависла над страной, весь народ поднялся на борьбу и сломал хребет германскому фашизму.
И что эта война принесла всем - Советскому Союзу, Англии, Франции? Политики, которые решали судьбу Европы в 1939 году, они не могли себе представить, что такое произойдет. И все проиграли - и Англия, и Франция, и Советский Союз, понесший невероятные потери, и материальные, и людские. Так вот это еще раз говорит о том, что надо было сделать все, чтобы противопоставить Гитлеру объединенный фронт Англии, Франции и Советского Союза. Но возникла тупиковая ситуация, потому что ответственные политики не понимали, к чему ведет национальный эгоизм и национальные эгоистические интересы. Нужно было все сделать для того, чтобы предотвратить войну. Но этого не было сделано.
А что получил от войны тот же немец, господин Альшведе? Ничего хорошего - ранение, потом раздел Германии. Германия понесла самую трагическую катастрофу за свою историю - была разделена на две части. Вот к чему это все привело. Вот таковы уроки этой несчастной, зловещей и преступной войны.
Владимир Тольц: Советский ветеран Второй Мировой профессор Вячеслав Иванович Дашичев. В последних его словах не только справедливое, - да, потерпевшая в 1945-м поражение Германия была жестоко наказана, и участвовавший в нашей передаче Герд Альшведе тоже, - но в зачатке и страшный, давно уже ставший банальностью вопрос: почему же советские ветераны-победители были за свой ратный подвиг вознаграждены послевоенной жизнью, оказавшейся никак не легче той, что была у немца, начавшего свою войну 1 сентября 1939 года?
70 лет спустя: Вторая мировая глазами ее ветеранов. В передаче участвовали Герд Альшведе и Вячеслав Дашичев.
