Книга Грэга Грандина "Фордландия. Взлет и падение города в джунглях – забытого создания Генри Форда" посвящена невероятному приключении автомобильного магната и его социальных идей в джунглях Амазонки.
Амазонка всегда была объектом фантазий и местом действия приключенческих романов и экстравагантных утопических проектов. Викторианские путешественники, американские промышленники, писатели, идеологи и миссионеры издавна проецировали свои фантазии и идеи на эту "терра инкогнита", на ее неизведанную, экзотическую, неукрощенную природу. Для Европы и для Северной Америки бескрайние джунгли вдоль Амазонки стали объектом научных исследований и потенциальным источником баснословных богатств. Но главное – Амазонка была тем пустым холстом, на котором любой обладатель дерзкого воображения мог нарисовать картину нового мира, созданного по его убеждениям и вкусам.
Сестра философа Ницше Элизабет в конце XIX века, заразившись антисемитизмом Вагнера, попыталась создать в джунглях Уругвая арийскую вегетарианскую республику. Теодор Рузвельт в начале XX века отправился в путешествие в долину Амазонки, убежденный, что вдоль укрощенной реки могут быть (и будут) созданы многонаселенные фабричные городки. Нельсон Рокфеллер в конце XX века считал, что от русла реки длиной в 5,5 тысячи километров нужно отвести судоходные каналы.
И испокон века в водах и в джунглях Амазонки бесследно исчезали все мечты вместе с мечтателями.
Вспоминая все погубленное загадочной рекой, рецензент книги "Фордландия" Бен Макинтайр пишет:
"После смерти Фридриха Ницше его сестра Элизабет оставила зарастать джунглями свою засиженную тропическими мухами, полуголодную “Новую Германию” и сбежала домой, чтобы в комфорте извращать философские идеи своего брата. Тедди Рузвельт, вернувшись в 1914 году из путешествия, честно признал свои планы ошибочными и назвал джунгли Амазонки “зловещей землей, враждебной человеку”. Британский исследователь полковник Перси Фоссет, искавший в этих джунглях легендарный город древних, пропал там без следа, как и несколько смельчаков, отправившихся ему на выручку. И вокруг Амазонки начал создаваться новый миф – как о мире первобытной дикости, непроницаемом для человека и не допускающем никакой модернизации. Каждый новый конквистадор, как бы гордо он ни начинал завоевание Амазонки, кончает тем, что сам оказывается завоеванным ею".
Рассказ Грандина о Фордландии – о городе на Амазонке, созданном в начале 1930-х годов по плану автомобильного магната Генри Форда - вполне укладывается в этот миф. С той только разницей, что эта утопия стоила жизни не самому мечтателю, а сотням жертв его утопической затеи.
В 1927 году Форд, самый богатый человек в мире, захотел сэкономить на резине и не покупать ее у европейцев, а завести собственные плантации на Амазонке.
"Форд выбрал участок в 1 миллион гектаров по берегу притока Амазонки в восьмистах километрах от Атлантики и в 18 часах плавания от ближайшего бразильского городка. Затея Форда была вполне деловой – город при плантации каучуковых деревьев. Осуществление этой коммерческой затеи должно было происходить в духе идей Форда, то есть выполнять еще и миссию цивилизации. Фордландия должна была стать копией любимых Фордом чистеньких и комфортабельных городков Мидвеста, вроде Дирборна, где располагался штаб его автомобильной индустрии. В джунглях Амазонки должен был вырасти город с современной канализацией, больницами, школами, теннисными кортами и гольф-клубом. В городе должны были отсутствовать бары и присутствовать сады и танцплощадки. Словом, Фордландия должна была стать символом фордовского капитализма – с высокими зарплатами, с принципами морального усовершенствования и с задачей принести процветание осчастливленной земле", - пишет автор книги.
Но то, что прекрасно выглядело на планах в Дирборне, штат Мичиган, не работало в джунглях Амазонки. Вместо миниатюрного Дирборна там выросло гниющее от влажной жары и кишащее лютыми насекомыми гнездо порока, по духу своему больше похожее на ранние городки Дикого Запада, где властвовал не закон, а сила.
Посланные Фордом американские и европейские менеджеры не могли заставить бразильцев работать постоянно, потому что большинство из них, получив первый заработок, немедленно исчезали, чтобы тут же его потратить. И они знали, что делали, потому что те, кто оставался, вскоре умирали: от укусов ядовитых змей, малярии, желтой лихорадки и десятков других тропических болезней.
В городе был введен сухой закон, но после дня работы в джунглях рабочие разбегались по барам и борделям, которые во множестве выросли за границами городка. Еженедельные танцы сопровождались еженедельной поножовщиной. Венерические заболевания грозили стать эпидемией. А меню в рабочей столовой, составленное из риса, хлеба и консервированных фруктов, довело бразильцев до бунта, во время которого они разнесли не только помещение столовой, но и весь находившийся поблизости транспорт.
Страшней всего была судьба европейцев и американцев, поставленных Фордом руководить его проектом:
"Несколько американцев сошли с ума. Один, например, бросился с лодки в самую середину скопища крокодилов. Главный менеджер проекта - норвежский капитан Эйнар Оксхольм - кончил тем, что сидел на террасе, непрерывно посасывая ром и равнодушно следя за тем, как на его глазах разлагается вверенный ему городок. Ему все же удалось уехать в Штаты, но под Фордландией остались могилы четверых его детей. В 1929 году два фордовских посланца, шотландец Йохансен и немец Толксдорф, плыли по реке с заданием собирать семена каучуковых деревьев. Вместо этого они оба запили, высадили своего повара на необитаемый остров и закончили свой путь в бразильском городке Барра. Там Йохансен купил большой флакон духов и начал опрыскивать ими коров, коз и кур, крича: "У мистера Форда столько денег, что вы тоже можете себе позволить хорошо пахнуть". Жена кого-то из менеджеров одной деталью в письме домой показала зловещую атмосферу Фордландии, написав, что по городку летают жуки с клешнями, как у омаров".
Генри Форд был человеком чрезвычайно сильных чувств. По словам рецензента книги "Фордландия" Бена Макинтайра, он был "одержим любовью к Томасу Эдисону, к идее культивирования соевых бобов, к антиквариату и к порядку. И он был одержим ненавистью к профсоюзам, к коровам, к Уолл-стриту, к Франклину Рузвельту и к евреям".
Форд не любил не только евреев, но и всяких экспертов, отмечает автор книги:
"Среди нанятых им талантливых и энергичных людей не было ни одного агронома, ботаника и энтомолога, кто бы знал хоть что-нибудь про каучуковые деревья и их врагов в джунглях. Жуки, лиственные паразиты и тысячи гусениц, чьи огромные коконы опутывали ветви, как паутина, в несколько дней оставляли от деревьев одни голые стволы.
История Фордландии – иллюстрация противоречий во всей деятельности Форда. Он был пионером, чьей главной идеей было освободить рабочих от рабского труда с помощью технического прогресса. Но, следуя этой идее, он стал отцом-основателем отупляющего конвейерного метода, который свел роль рабочего к роли винтика в машине массового производства".
Справедливости ради надо добавить, что в книге "Фордландия" Грандин описал и поразительные успехи, достигнутые в городке на Амазонке: там действительно были аккуратные чистые улицы с красными пожарными гидрантами, был водопровод, канализация, лесопилка, водонапорная башня и обещанные танцплощадки. Но могучие джунгли, с некоторой помощью Великой Депрессии, быстро довели все это до распада. В конце 1920 годов компания Ford Motor вложила в Фордландию 20 миллионов долларов. В 1945 город был продан бразильскому правительству за 244 тысячи долларов.
Подготовлено по материалам программы "Поверх барьеров - Американский час" с Александром Генисом.
Амазонка всегда была объектом фантазий и местом действия приключенческих романов и экстравагантных утопических проектов. Викторианские путешественники, американские промышленники, писатели, идеологи и миссионеры издавна проецировали свои фантазии и идеи на эту "терра инкогнита", на ее неизведанную, экзотическую, неукрощенную природу. Для Европы и для Северной Америки бескрайние джунгли вдоль Амазонки стали объектом научных исследований и потенциальным источником баснословных богатств. Но главное – Амазонка была тем пустым холстом, на котором любой обладатель дерзкого воображения мог нарисовать картину нового мира, созданного по его убеждениям и вкусам.
Сестра философа Ницше Элизабет в конце XIX века, заразившись антисемитизмом Вагнера, попыталась создать в джунглях Уругвая арийскую вегетарианскую республику. Теодор Рузвельт в начале XX века отправился в путешествие в долину Амазонки, убежденный, что вдоль укрощенной реки могут быть (и будут) созданы многонаселенные фабричные городки. Нельсон Рокфеллер в конце XX века считал, что от русла реки длиной в 5,5 тысячи километров нужно отвести судоходные каналы.
И испокон века в водах и в джунглях Амазонки бесследно исчезали все мечты вместе с мечтателями.
Вспоминая все погубленное загадочной рекой, рецензент книги "Фордландия" Бен Макинтайр пишет:
"После смерти Фридриха Ницше его сестра Элизабет оставила зарастать джунглями свою засиженную тропическими мухами, полуголодную “Новую Германию” и сбежала домой, чтобы в комфорте извращать философские идеи своего брата. Тедди Рузвельт, вернувшись в 1914 году из путешествия, честно признал свои планы ошибочными и назвал джунгли Амазонки “зловещей землей, враждебной человеку”. Британский исследователь полковник Перси Фоссет, искавший в этих джунглях легендарный город древних, пропал там без следа, как и несколько смельчаков, отправившихся ему на выручку. И вокруг Амазонки начал создаваться новый миф – как о мире первобытной дикости, непроницаемом для человека и не допускающем никакой модернизации. Каждый новый конквистадор, как бы гордо он ни начинал завоевание Амазонки, кончает тем, что сам оказывается завоеванным ею".
Рассказ Грандина о Фордландии – о городе на Амазонке, созданном в начале 1930-х годов по плану автомобильного магната Генри Форда - вполне укладывается в этот миф. С той только разницей, что эта утопия стоила жизни не самому мечтателю, а сотням жертв его утопической затеи.
В 1927 году Форд, самый богатый человек в мире, захотел сэкономить на резине и не покупать ее у европейцев, а завести собственные плантации на Амазонке.
"Форд выбрал участок в 1 миллион гектаров по берегу притока Амазонки в восьмистах километрах от Атлантики и в 18 часах плавания от ближайшего бразильского городка. Затея Форда была вполне деловой – город при плантации каучуковых деревьев. Осуществление этой коммерческой затеи должно было происходить в духе идей Форда, то есть выполнять еще и миссию цивилизации. Фордландия должна была стать копией любимых Фордом чистеньких и комфортабельных городков Мидвеста, вроде Дирборна, где располагался штаб его автомобильной индустрии. В джунглях Амазонки должен был вырасти город с современной канализацией, больницами, школами, теннисными кортами и гольф-клубом. В городе должны были отсутствовать бары и присутствовать сады и танцплощадки. Словом, Фордландия должна была стать символом фордовского капитализма – с высокими зарплатами, с принципами морального усовершенствования и с задачей принести процветание осчастливленной земле", - пишет автор книги.
Но то, что прекрасно выглядело на планах в Дирборне, штат Мичиган, не работало в джунглях Амазонки. Вместо миниатюрного Дирборна там выросло гниющее от влажной жары и кишащее лютыми насекомыми гнездо порока, по духу своему больше похожее на ранние городки Дикого Запада, где властвовал не закон, а сила.
Посланные Фордом американские и европейские менеджеры не могли заставить бразильцев работать постоянно, потому что большинство из них, получив первый заработок, немедленно исчезали, чтобы тут же его потратить. И они знали, что делали, потому что те, кто оставался, вскоре умирали: от укусов ядовитых змей, малярии, желтой лихорадки и десятков других тропических болезней.
В городе был введен сухой закон, но после дня работы в джунглях рабочие разбегались по барам и борделям, которые во множестве выросли за границами городка. Еженедельные танцы сопровождались еженедельной поножовщиной. Венерические заболевания грозили стать эпидемией. А меню в рабочей столовой, составленное из риса, хлеба и консервированных фруктов, довело бразильцев до бунта, во время которого они разнесли не только помещение столовой, но и весь находившийся поблизости транспорт.
Страшней всего была судьба европейцев и американцев, поставленных Фордом руководить его проектом:
"Несколько американцев сошли с ума. Один, например, бросился с лодки в самую середину скопища крокодилов. Главный менеджер проекта - норвежский капитан Эйнар Оксхольм - кончил тем, что сидел на террасе, непрерывно посасывая ром и равнодушно следя за тем, как на его глазах разлагается вверенный ему городок. Ему все же удалось уехать в Штаты, но под Фордландией остались могилы четверых его детей. В 1929 году два фордовских посланца, шотландец Йохансен и немец Толксдорф, плыли по реке с заданием собирать семена каучуковых деревьев. Вместо этого они оба запили, высадили своего повара на необитаемый остров и закончили свой путь в бразильском городке Барра. Там Йохансен купил большой флакон духов и начал опрыскивать ими коров, коз и кур, крича: "У мистера Форда столько денег, что вы тоже можете себе позволить хорошо пахнуть". Жена кого-то из менеджеров одной деталью в письме домой показала зловещую атмосферу Фордландии, написав, что по городку летают жуки с клешнями, как у омаров".
Генри Форд был человеком чрезвычайно сильных чувств. По словам рецензента книги "Фордландия" Бена Макинтайра, он был "одержим любовью к Томасу Эдисону, к идее культивирования соевых бобов, к антиквариату и к порядку. И он был одержим ненавистью к профсоюзам, к коровам, к Уолл-стриту, к Франклину Рузвельту и к евреям".
Форд не любил не только евреев, но и всяких экспертов, отмечает автор книги:
"Среди нанятых им талантливых и энергичных людей не было ни одного агронома, ботаника и энтомолога, кто бы знал хоть что-нибудь про каучуковые деревья и их врагов в джунглях. Жуки, лиственные паразиты и тысячи гусениц, чьи огромные коконы опутывали ветви, как паутина, в несколько дней оставляли от деревьев одни голые стволы.
История Фордландии – иллюстрация противоречий во всей деятельности Форда. Он был пионером, чьей главной идеей было освободить рабочих от рабского труда с помощью технического прогресса. Но, следуя этой идее, он стал отцом-основателем отупляющего конвейерного метода, который свел роль рабочего к роли винтика в машине массового производства".
Справедливости ради надо добавить, что в книге "Фордландия" Грандин описал и поразительные успехи, достигнутые в городке на Амазонке: там действительно были аккуратные чистые улицы с красными пожарными гидрантами, был водопровод, канализация, лесопилка, водонапорная башня и обещанные танцплощадки. Но могучие джунгли, с некоторой помощью Великой Депрессии, быстро довели все это до распада. В конце 1920 годов компания Ford Motor вложила в Фордландию 20 миллионов долларов. В 1945 город был продан бразильскому правительству за 244 тысячи долларов.
Подготовлено по материалам программы "Поверх барьеров - Американский час" с Александром Генисом.
