Марина Тимашева: Продолжая исламскую тему, наш книжный рецензент Илья Смирнов принес не монографию и не учебник, а, как ни странно, исторический роман. Мария Кондратова, “Изгнанные на царство”, издательство “Вече”, 2009 год. Надеюсь, он объяснит мотивы своего необычного выбора.
Илья Смирнов: Мы с вами уже договорились, что изучать историю, как и любую другую науку, по художественным произведениям не стоит. Тем не менее, они могут быть полезны для просвещения. Спартак у Р. Джованьоли больше похож на гарибальдийца, чем на римского раба, но этот роман у миллионов юных читателей пробуждал интерес к античности и, извините за высокопарный слог, благородные чувства.
Действие “Изгнанных на царство” начинается в 742 году, происходит в Дамаске, в Константинополе и по дороге из одной столицы в другую, а еще немножко в Испании, тогда в основном мусульманской. Главные герои: омейядский принц Абд ар-Рахман, тот самый, будущий основатель династии в Кордове, и купец из Константинополя, который слегка повредился рассудком на почве великой древнегреческой литературы, но благодаря этому разорительному хобби нашел родственную душу в арабском аристократе. Абд ар-Рахман в романе “борясь со скукой, женился и разводился, изучал языки и писал стихи” (30). Что, в общем, соответствует нравам исторических Омейядов. У них отмечались и другие, не столь безобидные увлечения, но их олицетворяют родственники Абд ар-Рахмана.
Жестокая борьба за власть разворачивается и в Арабском Халифате, и в Византийской Империи. А герои пытаются остаться в живых – и сохранить для потомков древние рукописи.
Автор открывает нам театр исторических действий, очень важный, но не избалованный вниманием, а теперь, после того как телевидение окучило народ псевдоисторическим политиканством на тему “византийцы и их соседи”, - теперь наши среднестатистические знания измеряются скорее величиной отрицательной. Так вот, Омейяды – первая устойчивая мусульманская династия. Их Халифат вырос из арабских завоеваний. Сегодня мы пытаемся понять: в чем секрет триумфального шествия детей пустынной Аравии по землям древних государств, намного более богатых и развитых? Между прочим, нынешние сирийские, египетские, палестинские арабы – это в основном потомки христианских подданных Византии. Но в У11 веке императорские чиновники замучили народ взяточничеством и массовыми репрессиями из-за самых ничтожных религиозных разногласий. Мусульмане оказались гуманнее и честнее. Их не надо идеализировать (Мария Кондратова и не идеализирует), но в раннем средневековье они действительно служили Европе примером высокой культуры, в том числе бытовой, веротерпимости, здорового практицизма – я процитирую учебник “Исламоведение”, который мы изучали в прошлой программе: “первые мусульмане… сочетали поклонение Аллаху с полезным трудом, не пренебрегая своими обязанностями перед семьёй, близкими и обществом” (Исламоведение, Издательство Московского исламского университета, 2008, стр. 114), ну, и наконец, у них допускалось определенное, конечно, ограниченное, но свободомыслие. В романе описывается публичный диспут между Абд ар-Рахманом и мухтасибом, то есть должностным лицом, ответственным за соблюдение норм шариата (200). У халифа искали спасения христиане, которым братья во Христе угрожали смертью за ересь. Наконец, мусульманам Европа должна быть благодарна за сохранение ее собственной культурной традиции, я имею в виду античную науку.
Всё это можно узнать из романа “Изгнанные на царство”, но дочитав почти до конца, спотыкаешься о неожиданный поворот мировой политики… Сейчас я вам открою главную тайну омейядского двора. У книги было ещё послесловие. Но по неведомым науке причинам его убрали. Наверное, джинны похитили. А в этом послесловии автор чистосердечно признавалась в том, что до определенного момента следовала за Клио, но потом не удержалась, решила ее немножко поправить и представить читателям такой прекрасный старый мир, в котором Абд ар-Рахман вернулся из Испании и при помощи императора Константина… Не буду пересказывать авантюрную составляющую. Важно то, что, по мнению автора, при таком развитии событий удалось бы избежать не только изнурительного противостояния мусульман с христианами, но и раскола самих христиан на “латинскую” и “греческую” церковь.
Общий прогресс при этом мог бы заметно ускориться.
Что ж. Кому из нас не хотелось, чтобы Чапаев доплыл, а Дантес промахнулся. Забавно: в описании личной жизни своих героев Мария Кондратова, наоборот, старается обеспечить максимальную достоверность. Судите сами: главный герой – молодой аристократ и поэт. Что дальше должно с ним происходить? Если уж мы взяли за образец “Спартака” Джованьоли, там сразу выводится на сцену прекрасная Валерия, и их отношения со Спартаком не менее важны, чем восстание рабов. Понятно, что любовная линия пересажена итальянским писателем в античность из романтизма, в котором воспитаны читатели. Автор “Изгнанных на царство” не хочет производить подобные мичуринские эксперименты, и потому личную жизнь Абд ар-Рахмана изображает в полном соответствии с нравами “страны и эпохи”, тоже по-своему занимательно, но для нас немного непривычно.
Что касается альтернативности мировой истории, проблема, поставленная в романе, обращена не в прошлое – прошлое совершилось – а в настоящее и будущее. Я бы сформулировал так: прогресс, плодами которого мы сейчас пользуемся – он жёстко привязан к определенной культурной традиции? Если да, то, чтобы не оказаться на обочине, нужно ее механически заимствовать во всех деталях, вплоть до конкурса “Евровидение”. Но заметьте, что большая часть атрибутов этого самого прогресса сегодня производится далеко за пределами так называемой “европейской цивилизации”. Формулируем по-другому: есть ли в исламе нечто такое, что трудно совместить с демократией, эмансипацией, научной методологией и прочими достижениями? Есть. И в буддизме, и в конфуцианстве, и в христианстве тоже есть. Но те христианские народы, которые совершили рывок в индустриальное общество, сумели привести идеологию в соответствие с жизнью, чтобы на первом плане оказалось то, что способствует развитию, а не то, что мешает.
Если рассматривать прогресс как “историческую эстафету” (Ю.И. Семенов), то никому не гарантировано первенство, но никто и не обречен на отсталость. Авангард может безнадёжно увязнуть в лени, самодовольстве и догматизме, а его место займут вчерашние “варвары”. Социально-экономические закономерности реализуются через людей, а у них есть разум и какое-никакое, пусть исторически ограниченное, но право выбора.
Вот как я понимаю позицию Марии Кондратовой, которая вообще-то не имеет никакого отношения к писательскому цеху, по профессии биохимик, роман писала
в свободное от прочих занятий время, и не могу сказать, что справилась с задачей хуже, чем те так называемые “профессионалы”, которых награждают литературными премиями.
Дальше вынужден почти дословно повторять то, что Вы, Марина недавно объясняли по поводу кинематографа.
Конечно, я вижу в романе многочисленные стилистические и некоторые сюжетно-смысловые огрехи, но в нем интересная история, которую люди будут читать по доброй воле, а не по обязанности, в нем есть герои и есть мысли, которые могут стать предметом серьезного обсуждения.
И есть человеческая позиция: чтобы по прочтении читатель (юный читатель в особенности) становился чуточку более разумным и гуманным.
