Программу ведет Кирилл Кобрин. Принимают участие корреспонденты Радио Свобода Любовь Чижова и Георгий Кобаладзе.
Кирилл Кобрин: Сегодня прекратила работу миссия ООН в регионе Грузии и Абхазии: накануне Россия при голосовании в Совете Безопасности наложила вето на проект резолюции о продлении мандата миссии. После событий августа прошлого года в Цхинвали Россия признала независимость Абхазии и Южной Осетии. Мировое сообщество продолжает настаивать на территориальной целостности Грузии и новые государства не признает.
Любовь Чижова: Миссия ООН действовала в Грузии с 1993 года. С августа прошлого года, после боевых действий в Южной Осетии, она фактически не работала. С предложением о продлении мандата миссии до конца июня нынешнего года выступила группа западных стран. 10 делегаций этот проект поддержали, 4 воздержались, Россия проголосовала против. Как объяснил постоянный представитель России при ООН Виталий Чуркин, "данный проект направлен на подтверждение территориальной целостности Грузии и отрицание Абхазии как государства. Очевидно, что согласиться на это российская сторона не могла".
О том, как восприняли новость о прекращении миссии ООН в Грузии, рассказывает корреспондент Радио Свобода в Тбилиси Георгий Кобаладзе.
Георгий Кобаладзе: Выступая на специальном брифинге, глава МИД Грузии Григорий Вашадзе заявил, что, наложив вето на резолюцию Совета безопасности ООН, Россия потерпела дипломатическое поражение поскольку, по его словам, вето - как атомное оружие, им можно обладать, но не нельзя пускать в ход, поскольку это признак изоляции.
Руководитель департамента МИД по связям с международными организациями Серги Капанадзе заявил в интервью Радио Свобода, что миссии Европейского союза, которая начала работать в регионе на основе соглашений Саркози-Медведева, будет нелегко обеспечить безопасность.
Серги Капанадзе: Будет очень трудно, но мы постараемся вместе с международным сообществом, что так и случилось. Произошло то, что Россия начала с ОБСЕ, когда она отстранила миссию ОБСЕ в Грузии, а теперь сделала то же самое с ООН. Та, политика, которую Россия проводит, это политика выдворения международных организаций из Грузии, она продолжается. То, что нет сейчас миссии ООН в Абхазии, нет миссии ОБСЕ в Южной Осетии, значит то, что никто не сможет оттуда писать рапорты, доводить сведения до международного сообщества, сколько там российских военнослужащих, какие там танки и так далее.
Георгий Кобаладзе: По мнению государственного министра по реинтеграции Тимура Якобашвили, наложив вето на проект резолюции, Россия подтвердила, что была и является стороной в конфликте, а не миротворцем.
Тимур Якобашвили: Что Россия является оккупантом территории Грузии, и она никак не могла пробить, так сказать, свой новый статус ни в одной международной организации - ни в ОБСЕ, ни в ООН. Так что им пришлось воспользоваться правом вето. Так что можно сказать, что Россия уже третий раз оказалась в международной изоляции в вопросах Абхазии и цхинвальского региона Южной Осетии.
Георгий Кобаладзе: Заявил господин Якобашвили в интервью Радио Свобода.
Любовь Чижова: Глава московского офиса международной правозащитной организации Human Rights Watch Татьяна Локшина не раз бывала в зоне российско-грузинского конфликта в районе Цхинвали, и хорошо знает о проблемах местных жителей.
Татьяна Локшина: Мы очень расстроены этой новостью, потому что в первую очередь это означает отсутствие международного наблюдения за конфликтным, за крайне проблемным регионом. И если в течение долгих лет этот конфликт оставался замороженным, то естественно, что после событий августа прошлого года ситуация радикально изменилась. И конечно, чем больше международного наблюдения, чем больше открытости, тем лучше. Нарушения прав человека как таковые, которые совершают государственные структуры, которые совершают официальные и неофициальные силовые структуры, они только растут при закрытости региона для международных миссий.
Любовь Чижова: Чем вообще, в принципе международные наблюдатели на практике могут помочь местным жителям?
Татьяна Локшина: Знаете, в среднем международные наблюдатели, если у них нет вооруженного мандата, конечно, не могут отстоять человека, например, на которого набросились люди с оружием. С другой стороны, международные наблюдатели - это именно те эксперты, которые доводят регулярно ситуацию в том или ином регионе до сведения международных институтов.
Любовь Чижова: Собирается ли Human Rights Watch продолжать свое присутствие, свою деятельность в Грузии, Абхазии, Южной Осетии? И в чем, как вы думаете, вот сейчас основные проблемы местных жителей?
Татьяна Локшина: На территории Грузии Human Rights Watch, собственно, не прекращала работу ни на секунду. А в Южной Осетии это проблема не обеспечения права на возвращение для тех людей, которые были вынуждены бежать из так называемых анклавных грузинских сел на территории Южной Осетии, покинуть свои дома. Дома их были сожжены, деревни разрушены. Их больше 20 тысяч человек и они не могу вернуться. Не могу вернуться не только потому, что потеряли свои дома. Те из них, кто готовы вернуться на пустое место и отстроиться, не могут этого сделать, потому что им не обеспечиваются никакие условия с точки зрения безопасности. Кроме того, в Южной Осетии существует просто море социальных проблем. Восстановление социальной инфраструктуры в республике после боевых действий в достаточной степени не произошло. И все эти вопросы, конечно, стоят очень остро.
Любовь Чижова: Обозреватель Радио Свобода, эксперт по Кавказу Вадим Дубнов, напротив, считает, что уход миссии ООН из Грузии и Абхазии фактически ничего не меняет в жизни местного населения. По его мнению, присутствие международных наблюдателей этой организации в Закавказье можно назвать чисто символическим.
Вадим Дубнов: Весь спор идет только о том, являются ли Абхазия и Южная Осетия независимыми государствами или нет. И Россия просто отстояла свое символическое решение прошлого года, другой игры у России просто не было, она была вынуждена это делать.
Любовь Чижова: Что меняется после того, как миссия сворачивает свою работу?
Вадим Дубнов: Ровным счетом ничего. Именно по той причине, что речь идет о символах. Потому что, в общем-то, эта миссия и до прошлого августа ничем особенно не запомнилась, это был некий знак присутствия международного сообщества в Абхазии и Южной Осетии, не решающим, не влиятельным. И, в общем, все основные события все равно проходили. Она занималась тем, чем должна была заниматься, - мониторингом. А это не является формой принципиального участия в конфликте.
Любовь Чижова: Можно сказать, что присутствие любой международной организации в зоне возможного военного конфликта - чисто символическое?
Вадим Дубнов: Не всегда. Есть такие конфликты, скажем, на Шри-Ланке, они настолько закрыты, что миссия международного сообщества - это, может быть, единственный способ что-то узнать о том, что там происходит. В Абхазии и Южной Осетии речь шла исключительно о присутствии, и поэтому ничего не изменилось. Тем более что было очевидно, что после августа работа этой миссии была фактически заблокирована. После августа это было абсолютно номинальное присутствие даже по сравнению с тем, что было до августа. Кроме того, что Россия отстояла свою эту символическую позицию, это досталось довольно дорогой ценой, потому что голосование в ООН путем применения права вето - это довольно решительный шаг. И это довольно дорогая победа, потому что еще раз пришлось подчеркивать, что, кроме России, этой позиции не придерживается в мире никто.
Любовь Чижова: Это было мнение обозревателя Радио Свобода, эксперта по Кавказу Вадима Дубнова.
Россия на заседании Совбеза ООН предложила свой план по поддержанию стабильности и безопасности на грузино-абхазской границе, связанный с присутствием там российских военных. Но в ООН его не приняли.
Кирилл Кобрин: Сегодня прекратила работу миссия ООН в регионе Грузии и Абхазии: накануне Россия при голосовании в Совете Безопасности наложила вето на проект резолюции о продлении мандата миссии. После событий августа прошлого года в Цхинвали Россия признала независимость Абхазии и Южной Осетии. Мировое сообщество продолжает настаивать на территориальной целостности Грузии и новые государства не признает.
Любовь Чижова: Миссия ООН действовала в Грузии с 1993 года. С августа прошлого года, после боевых действий в Южной Осетии, она фактически не работала. С предложением о продлении мандата миссии до конца июня нынешнего года выступила группа западных стран. 10 делегаций этот проект поддержали, 4 воздержались, Россия проголосовала против. Как объяснил постоянный представитель России при ООН Виталий Чуркин, "данный проект направлен на подтверждение территориальной целостности Грузии и отрицание Абхазии как государства. Очевидно, что согласиться на это российская сторона не могла".
О том, как восприняли новость о прекращении миссии ООН в Грузии, рассказывает корреспондент Радио Свобода в Тбилиси Георгий Кобаладзе.
Георгий Кобаладзе: Выступая на специальном брифинге, глава МИД Грузии Григорий Вашадзе заявил, что, наложив вето на резолюцию Совета безопасности ООН, Россия потерпела дипломатическое поражение поскольку, по его словам, вето - как атомное оружие, им можно обладать, но не нельзя пускать в ход, поскольку это признак изоляции.
Руководитель департамента МИД по связям с международными организациями Серги Капанадзе заявил в интервью Радио Свобода, что миссии Европейского союза, которая начала работать в регионе на основе соглашений Саркози-Медведева, будет нелегко обеспечить безопасность.
Серги Капанадзе: Будет очень трудно, но мы постараемся вместе с международным сообществом, что так и случилось. Произошло то, что Россия начала с ОБСЕ, когда она отстранила миссию ОБСЕ в Грузии, а теперь сделала то же самое с ООН. Та, политика, которую Россия проводит, это политика выдворения международных организаций из Грузии, она продолжается. То, что нет сейчас миссии ООН в Абхазии, нет миссии ОБСЕ в Южной Осетии, значит то, что никто не сможет оттуда писать рапорты, доводить сведения до международного сообщества, сколько там российских военнослужащих, какие там танки и так далее.
Георгий Кобаладзе: По мнению государственного министра по реинтеграции Тимура Якобашвили, наложив вето на проект резолюции, Россия подтвердила, что была и является стороной в конфликте, а не миротворцем.
Тимур Якобашвили: Что Россия является оккупантом территории Грузии, и она никак не могла пробить, так сказать, свой новый статус ни в одной международной организации - ни в ОБСЕ, ни в ООН. Так что им пришлось воспользоваться правом вето. Так что можно сказать, что Россия уже третий раз оказалась в международной изоляции в вопросах Абхазии и цхинвальского региона Южной Осетии.
Георгий Кобаладзе: Заявил господин Якобашвили в интервью Радио Свобода.
Любовь Чижова: Глава московского офиса международной правозащитной организации Human Rights Watch Татьяна Локшина не раз бывала в зоне российско-грузинского конфликта в районе Цхинвали, и хорошо знает о проблемах местных жителей.
Татьяна Локшина: Мы очень расстроены этой новостью, потому что в первую очередь это означает отсутствие международного наблюдения за конфликтным, за крайне проблемным регионом. И если в течение долгих лет этот конфликт оставался замороженным, то естественно, что после событий августа прошлого года ситуация радикально изменилась. И конечно, чем больше международного наблюдения, чем больше открытости, тем лучше. Нарушения прав человека как таковые, которые совершают государственные структуры, которые совершают официальные и неофициальные силовые структуры, они только растут при закрытости региона для международных миссий.
Любовь Чижова: Чем вообще, в принципе международные наблюдатели на практике могут помочь местным жителям?
Татьяна Локшина: Знаете, в среднем международные наблюдатели, если у них нет вооруженного мандата, конечно, не могут отстоять человека, например, на которого набросились люди с оружием. С другой стороны, международные наблюдатели - это именно те эксперты, которые доводят регулярно ситуацию в том или ином регионе до сведения международных институтов.
Любовь Чижова: Собирается ли Human Rights Watch продолжать свое присутствие, свою деятельность в Грузии, Абхазии, Южной Осетии? И в чем, как вы думаете, вот сейчас основные проблемы местных жителей?
Татьяна Локшина: На территории Грузии Human Rights Watch, собственно, не прекращала работу ни на секунду. А в Южной Осетии это проблема не обеспечения права на возвращение для тех людей, которые были вынуждены бежать из так называемых анклавных грузинских сел на территории Южной Осетии, покинуть свои дома. Дома их были сожжены, деревни разрушены. Их больше 20 тысяч человек и они не могу вернуться. Не могу вернуться не только потому, что потеряли свои дома. Те из них, кто готовы вернуться на пустое место и отстроиться, не могут этого сделать, потому что им не обеспечиваются никакие условия с точки зрения безопасности. Кроме того, в Южной Осетии существует просто море социальных проблем. Восстановление социальной инфраструктуры в республике после боевых действий в достаточной степени не произошло. И все эти вопросы, конечно, стоят очень остро.
Любовь Чижова: Обозреватель Радио Свобода, эксперт по Кавказу Вадим Дубнов, напротив, считает, что уход миссии ООН из Грузии и Абхазии фактически ничего не меняет в жизни местного населения. По его мнению, присутствие международных наблюдателей этой организации в Закавказье можно назвать чисто символическим.
Вадим Дубнов: Весь спор идет только о том, являются ли Абхазия и Южная Осетия независимыми государствами или нет. И Россия просто отстояла свое символическое решение прошлого года, другой игры у России просто не было, она была вынуждена это делать.
Любовь Чижова: Что меняется после того, как миссия сворачивает свою работу?
Вадим Дубнов: Ровным счетом ничего. Именно по той причине, что речь идет о символах. Потому что, в общем-то, эта миссия и до прошлого августа ничем особенно не запомнилась, это был некий знак присутствия международного сообщества в Абхазии и Южной Осетии, не решающим, не влиятельным. И, в общем, все основные события все равно проходили. Она занималась тем, чем должна была заниматься, - мониторингом. А это не является формой принципиального участия в конфликте.
Любовь Чижова: Можно сказать, что присутствие любой международной организации в зоне возможного военного конфликта - чисто символическое?
Вадим Дубнов: Не всегда. Есть такие конфликты, скажем, на Шри-Ланке, они настолько закрыты, что миссия международного сообщества - это, может быть, единственный способ что-то узнать о том, что там происходит. В Абхазии и Южной Осетии речь шла исключительно о присутствии, и поэтому ничего не изменилось. Тем более что было очевидно, что после августа работа этой миссии была фактически заблокирована. После августа это было абсолютно номинальное присутствие даже по сравнению с тем, что было до августа. Кроме того, что Россия отстояла свою эту символическую позицию, это досталось довольно дорогой ценой, потому что голосование в ООН путем применения права вето - это довольно решительный шаг. И это довольно дорогая победа, потому что еще раз пришлось подчеркивать, что, кроме России, этой позиции не придерживается в мире никто.
Любовь Чижова: Это было мнение обозревателя Радио Свобода, эксперта по Кавказу Вадима Дубнова.
Россия на заседании Совбеза ООН предложила свой план по поддержанию стабильности и безопасности на грузино-абхазской границе, связанный с присутствием там российских военных. Но в ООН его не приняли.
