Владимир Бабурин: 14 марта запомнится (а может быть, и не запомнится, как пойдет) тем, что в этот день было создано еще одно движение, которое называется «Движение против колоризации и искажений советского кино». Создано оно в Санкт-Петербурге и намерено отсудить миллиард рублей у Российского телерадио за обработку «Семнадцати мгновений весны» и поставить на эти деньги памятник Штирлицу на Лубянской площади в Москве. Об этом сообщил председатель ЦК «Коммунистов Петербурга» Сергей Малинкович. Он сказал, что они уже послали иск против РТР в Московский городской суд письмом с уведомлением 7 мая и скоро рассчитывают получить ответ, а на вырученные деньги планируют поставить памятник Штирлицу на Лубянской площади - там, где раньше был памятник Дзержинскому, чтобы работники спецслужб равнялись на правильных героев. Господин Малинкович объяснил, что движение выступает против любого внесения изменений в оригинальные фильмы. «Нам стало известно, что в ближайшее время планируется раскраска «Адъютанта его превосходительства», «Броненосца «Потемкина», «Ошибки резидента», «Джульбарса», «Операции «Трест» и «Золушки», - заявил Малинкевич. Активисты на днях разослали приглашения о вступлении в движение около 20 известным актерам. Но пока ни одного подтверждения не прислано, но, тем не менее, коммунисты уверены в поддержке части из них. И господин Малинкевич добавил, что у «Коммунистов Петербурга» есть и другие методы воздействия. В частности, если «Ленфильм» не откажется от планов по раскрашиванию «Золушки», активисты будут пикетировать киностудию.
Сегодня в нашей студии – Сергей Филатов, президент Фонда социально-экономических и интеллектуальных программ и председатель Совета Конгресса интеллигенции Российской Федерации. С 1993-го по 1996 год (я думаю, что многие помнят) он возглавлял Администрацию президента Российской Федерации Бориса Ельцина.
Сергей Александрович, много мы уже говорили о раскрашенном Штирлице, о раскрашенных «стариках». И можно будет продолжить эту тему, если слушатели вдруг захотят. Но я совершенно другой аспект хочу попросить вас прокомментировать. Что, людям больше делать нечего, больше никаких проблем в стране не существует? Ну, раскрасили... Переключи и смотри в черно-белом варианте, найди на помойке черно-белый телевизор. Нет, целое движение...
Сергей Филатов: Это все выходцы из Советского Союза, которые считали, что они могут судить все и вся. На самом деле, главный судья – это зритель. Если зритель хочет, он смотрит, если он не хочет, он не смотрит. И если эти люди рискуют, делая такой фильм, раскрашенный или не раскрашенный, они рискуют тем, что этот фильм могут не смотреть – и они тогда прогорят. Или, наоборот, будут очень смотреть. Это дело зрителей. И все делается для него. И неуместно каким-либо партиям, каким-либо организациям влезать в эти дела, если это не нарушает закон. А здесь никакого нарушения закона нет.
Владимир Бабурин: Вот я все-таки еще раз повторю вопрос, именно на который я хотел бы услышать ваш ответ. Что, никаких более серьезных проблем нет, кроме раскрашенного Штирлица?
Сергей Филатов: Есть, конечно, серьезные проблемы. Но есть и дешевый популизм, за которым иногда нужно погнаться для того, чтобы показаться, для того, чтобы напомнить о себе, для того, чтобы кулачком помахать или пальчиком кому-то. Вот этим эти люди и занимаются. Ну, противно, вообще говоря.
Владимир Бабурин: Но вот интересно ваше мнение. Ваш отец был участником войны. Вам, когда война закончилась, 10 лет исполнилось, насколько я помню.
Сергей Филатов: 9 еще было. Когда мой папа с войны вернулся, мне было 10.
Владимир Бабурин: Вот мой отец тоже был участником войны, его уже давно нет, поэтому не знаю, что бы он сказал по этому поводу. Но вот ваше ощущение, как человека, немножко видевшего войну, какие-то детские воспоминания, конечно, есть, и сына человека, который войну прошел. Вас что-то задело, вас что-то оскорбило?
Сергей Филатов: Нет, ничего абсолютно. Я очень любил и люблю тот фильм, который я смотрел. Я немножко посмотрел расцвеченный фильм, он мне не понравился. И я его не стал смотреть дальше. Я думаю, что талантливо очень сделали и Лиознова, и другие режиссеры, которые военную тему показали в черно-белом цвете. Это создает некую особую атмосферу, когда ты втягиваешься вот в ту эпоху, в тот период. И людей показывают, ну, не в цвете, скажем так, показывают в том представлении, которое у нас сложилось о них.
Владимир Бабурин: Но вот меня лично обидела только ошибка, допущенная в фамилии Юрия Иосифовича Визбора.
Сергей Филатов: А я не заметил.
Владимир Бабурин: Вот один раз в титрах ему добавили зачем-то букву «г». Может быть, таким образом выразили отношение к герою, которого он играл?..
Сергей Филатов: А этого те, кто протестует, не заметили, да?
Владимир Бабурин: Вот против искажений фамилий, нет, пока движений не создано.
Сергей Филатов: Я думаю, что это не тема для разговора. И мне очень неловко, что мы две недели на всех радиостанциях, на каналах телевидения, в газетах говорим на эту тему совершенно пустяшную.
Владимир Бабурин: И первый звонок у нас из Москвы. Яков, добрый вечер.
Слушатель: Добрый вечер. Сергей Александрович, если бы ваш покойный патрон Борис Николаевич хоть раз бы во время предвыборной кампании 1991 года сказал бы о том, что он за капитализм, приватизацию, рынок, честное слово, я бы никогда за него не проголосовал. Кстати, единственный раз в жизни. И уж точно бы не пошел в августе 1991 года к Белому дому, а наоборот, пошел бы с плакатом «Да здравствует ГКЧП!». Потому что такие, как я, защищали социализм, а не капитализм.
А вопрос у меня такой. Прав ли коллега Вощанов, написавший о том, что в то время, когда мы, тысячи идиотов (и я идиот, я себя имею в виду), защищали социализм, в подвальном помещении творился пир за накрытыми столами? Правда ли это? И если это неправда, то почему вы не подадите в суд на Вощанова? Спасибо.
Сергей Филатов: Я, во-первых, не присутствовал там, где присутствовал Вощанов. Там, где я присутствовал, никаких пиров не было. Во-вторых, насколько я помню, Борис Николаевич никогда не призывал к защите социализма. Речь шла о преобразовании страны, о создании конкурентной среды. А как вы знаете, конкурентная среда может быть создана только в рыночных условиях и только при демократическом пути развития страны. Поэтому я не очень понимаю, как вы попали в эту компанию.
Владимир Бабурин: Я боюсь ошибиться, но все-таки думаю, что не ошибаюсь, к августу 1991 года слово «рынок» из уст Бориса Ельцина уже прозвучало.
Сергей Филатов: Конечно. Когда его избирали председателем Верховного Совета Российской Федерации, уже тогда риторика на эту тему была. И я хорошо это помню, потому что мы, готовясь к первому Съезду народных депутатов, на Арбате в зале Бориса Николаевича слушали, по-моему, в начале апреля, слушали как бы его тезисы, с чем он хочет пойти, выставляя свою кандидатуру на председателя Верховного Совета. И тогда уже эта риторика была.
Владимир Бабурин: И я напомню слушателям, сейчас, может быть, многие уже не помнят, что было тогда очень мощное движение «Демократическая Россия», и на его программе базировались многие постулаты Бориса Ельцина. А в программе «Демократической России» слово «рынок» было, пожалуй, самым главным.
Сергей Филатов: Яков, если мы хотим жить опять в затухающей стране, мы должны опять вернуться к плановой экономике, мы опять должны убрать всю конкурентную среду, мы должны подчиниться чиновничеству и бюрократии. И тогда та стагнация, которая у нас была, она обещана на будущее. Мы говорим о том, чтобы эффективно развивать страну в любой области, в любой отрасли. А эффективное развитие бывает только в конкурентной среде. А конкурентная среда может происходить в той рыночной экономике, когда каждый человек имеет собственность, когда каждый человек имеет возможность доступа к средствам и когда каждый человек имеет возможность свободного перемещения товара. И естественно, свободного обращения в независимый суд, который должен разрешать споры, чаще всего - между властью и предпринимателем. Я не очень понимаю, как вы хотите обойтись без всего этого, если вы хотите строить новую Россию.
Владимир Бабурин: Еще один звонок у нас из Москвы. Александр, добрый вечер.
Слушатель: Добрый вечер. Вопрос в отношении раскрашивания фильмов. Я в таком возрасте... был участником Великой Отечественной войны. И в 1940 году смотрел озвученный фильм «Броненосец «Потемкин». И там был раскрашен только один кадрик – когда на броненосце матросы поднимали красный флаг, и вручную раскрашивали этот фильм – красный флажок. Ну, расплывчато все было. А в отношении современного раскрашивания фильмов я вот что могу сказать. Мне кажется, вот как для дошкольников картинки для раскрашивания продают, и дошкольники картинки раскрашивают. Кому делать нечего, они и раскрашивают. Конечно, это нонсенс – «Семнадцать мгновений весны» раскрашивать или другие военные фильмы. Это не то что неприлично, а это просто безвкусица сплошная.
Сергей Филатов: Ну а есть люди, которые смотрят. Ну и пусть смотрят, ради Бога. Я такой точки зрения придерживаюсь, во всяком случае, не запрещать то, что не нужно запрещать. Зачем нам этим заниматься сейчас? Кто-то хочет делать на этом бизнес. И если этот бизнес у него получается, то ради Бога. Но весь вопрос только в том, чтобы не затрагивать, скажем, национальные, религиозные интересы, не оскорблять чувства людей и не нарушать закон – вот главные критерии, которые должны, мне кажется, здесь соблюдаться.
Владимир Бабурин: И хотелось бы закончить сегодня с этой темой. Но не знаю, позволят ли слушатели. Вот один из них пишет: «В новой версии фильма перемонтировали изображение и звук, так что отключение цвета на телевизоре не поможет. А сама по себе раскраска не страшна».
Да, действительно, то, что каждая серия была сокращена...
Сергей Филатов: Это уже серьезно, да.
Владимир Бабурин: ...это меня, пожалуй, может быть, чуть меньше, чем ошибка в фамилии Визбора, покоробило. Но я бы не стал, тем не менее, объединять эти два фильма. Потому что «В бой идут одни старики» - на мой взгляд, это, действительно, была достаточно удачная работа. Во-первых, надо знать, что Леонид Быков изначально хотел снимать этот фильм в цвете, но ему денег не дали, а только на черно-белый. И фильм раскрасили... вот у меня было ощущение, что он, действительно, снят в те годы на «Тасме» или на «Свеме», и он уже достаточно выгорел, и цвета уже не очень хорошо... а иногда он даже не цветной, а какой-то серый, вот как старые советские цветные фильмы, когда о «Кодаке» даже и мечтать режиссеры и операторы не смели.
И наконец, заканчивая тему с цветом, я такой пример приведу. Может быть, я совсем неправ, может быть, я совсем не в ту сторону попытаюсь увести вас. А вы не болельщик?
Сергей Филатов: За что?
Владимир Бабурин: Ну, хоккей, футбол...
Сергей Филатов: Сейчас, к сожалению, нет. Одно время, конечно, я очень болел...
Владимир Бабурин: Может быть, тем не менее, вы меня поймете. Конечно, вы помните, как в 1972 году сборная Советского Союза играла со сборной канадских профессионалов первый раз. Я тогда то ли в 5-ом, то ли в 6-ом классе учился, естественно, сидел у телевизора. Экранчик у телевизора был... ну, сейчас на компьютере таких маленьких экранов не найдешь, естественно, черно-белый. И вот во все глаза смотрел все эти восемь матчей, сначала из Канады, а потом из Москвы. А когда был юбилей серии, по-моему, 25 лет, я пересмотрел это все в цвете и на хорошем экране – и понял, насколько сильно меня тогда обокрали. Вот такое короткое резюме. По делу оно или не по делу...
Сергей Филатов: Ну, это у каждого индивидуально. Ну что, мы хотим всех объединить и строем поставить?
Владимир Бабурин: Да я не хочу абсолютно никого объединять.
Сергей Филатов: Когда люди звонят и протестуют, они же протестуют не от имени себя, а они же протестуют от имени всех.
Владимир Бабурин: И еще один звонок у нас. Раиса Николаевна из Москвы, добрый вечер.
Слушатель: Добрый вечер. Наш народ нагло обманули, когда говорили о том, что будем строить «социализм с человеческим лицом». Если бы нашему народу тогда сказали, что мы будем продавать землю, леса, озера, полезные ископаемые и так далее, то наш народ никогда бы за Ельцина не проголосовал. Вы разве этого не понимаете? Вы нас обманули. Конечно, такие, как вы, Боннэр, это прекрасно понимали, что вы делали. А основная масса даже до сих пор еще не может различить: капитализм и социализм. Конечно, при социализме большая часть народа жила лучше, чем сейчас. Квартиру, которую мы получали бесплатно, вы якобы теперь приватизировали и какие-то бумажки нам просто дали, и говорите: «Это теперь ваша собственность». Да она у нас была всегда, наша собственность.
Сергей Филатов: Ну да. Только после того, как человек уходил из жизни, эту собственность отбирали и отдавали другим.
Владимир Бабурин: И здесь есть серьезная ошибка. «Социализм с человеческим лицом» строили не в Советском Союзе, а в Чехословакии в 1968 году.
Сергей Филатов: Но у нас тоже были лозунги при Горбачеве «Социализм с человеческим лицом». Там много было лозунгов. Но я не помню, чтобы при Ельцине мы строили социализм с каким-то лицом. И я не считаю себя человеком, обманувшим кого-либо, потому что я себе твердо представляю, и тогда представлял, что такое рыночная экономика. Если вы считаете, что бесхозные леса, бесхозные поля и бесхозные водоемы, которые сегодня находятся в катастрофическом состоянии, - это лучше, чем хозяин, который за этим смотрит, который приводит это все в порядок, то я не знаю, мне очень трудно с вами тогда спорить. Потому что это азы. У нас, действительно, все бесхозным осталось. Посмотрите, что с водоемами творится – там же купаться опасно. Я уж не говорю о том, чтобы воду пить.
Владимир Бабурин: Сергей Александрович, может быть, вы мне сумеете это объяснить. Простите, что я апеллирую к вашему возрасту. Но происходит некая аберрация сознания у людей. Вот Раиса Николаевна, которая только что позвонила, она, действительно, искренне уверена, что большинство людей при советской власти, при Советском Союзе жили значительно лучше, абсолютно не принимая во внимание... Вот я еще раз возвращусь к своему примеру – 1972 год, когда я по маленькому, черно-белому телевизору смотрел этот матч СССР и Канады. Потому что тогда маленький, черно-белый телевизор – это был предмет роскоши. А о цветном даже мечтать не приходилось. Сейчас в любой семье, я думаю, по два-три телевизора. Вы чуть не опоздали сегодня на передачу, потому что количество машин на московских улицах (да, Москва – это не вся Россия) увеличилось в разы.
Сергей Филатов: Так более 30 миллионов машин.
Владимир Бабурин: Так лучше люди живут или хуже?
Сергей Филатов: Я вчера был на коллегии Минсвязи. 18 миллионов подключений людей, которые из дома пользуются Интернетом. 80 миллионов человек пользуются мобильными телефонами, и за каждый надо платить, причем немаленькие деньги в месяц. И я не очень понимаю тогда, какая часть населения, которую вы называете большей, живет хуже, чем в советские времена. Да, у нас плохо живут старики, это я могу точно сказать, но я не могу сказать, что они и в Советском Союзе жили хорошо. Моя мама пенсию получала, бабушка получала 17 рублей, а мама получала пенсию 48 рублей, первая пенсия, которая ей была назначена. А потом 70 рублей дали ей как персональную пенсию. В те времена 70 рублей, вы сейчас мне скажете, были хорошие деньги. А я вам скажу, что это были очень плохие деньги. И если бы не дети, то наши старики тоже плохо бы жили совсем.
Владимир Бабурин: Очень знающий слушатель Сергей Митрофанов спрашивает: «Почему в России люди бедные, а вы, Сергей Александрович, не бедный?».
Сергей Филатов: Ну, с каким критерием смотреть, бедный или не бедный. Вот когда говорят, что в России люди бедные, ну, какие показатели... Сейчас идут споры, что такое бедность, что такое не бедность, что такое богатый, какие критерии при этом должны быть. Я думаю, что самое главное, чего мы добились, - что есть некая доступность. Потому что я помню, как пытался купить квартиру в советское время, мы с супругой пытались купить, какие муки были для того, чтобы купить квартиру, имея, скажем... ну, мы не имели денег, мы в долг брали, но имея деньги, вступить в кооператив и купить квартиру. Какие муки были купить машину, если ты имеешь деньги, - жуткие совершенно. А сегодня есть доступность этого. И это главное, чего мы добились. Потому что все остальное должно быть в руках у человека. Человек должен сам выбрать направление своей деятельности: либо он предпринимательством занимается, бизнесом, либо он чиновник, либо он гуманитарными вещами занимается. Но все остальное, безусловно, мы должны подойти к такому развитию, когда в любой отрасли человек, который работает, был бы достаточно обеспечен. Вот об этом всем нам надо серьезно думать. Причем думать особенно серьезно накануне того, когда заканчивается кризис. Потому что дальше над нами нависает жуткая проблема, о которой уже и президент говорил, и премьер говорил – проблема демографии. У нас остается очень немного людей работающих, которые должны обеспечивать детей, инвалидов, пенсионеров и прочее, прочее. Вот об этом надо серьезно думать. Потому что или мы остаемся сырьевой страной и живем за счет нефти и газа, и обеспечиваем свои условия жизни, но я вам точно могу сказать, что богатыми в этом случае не будем. А будем жить по уровню – примерно одинаково все, но плохо. А если будем развивать промышленность, если будем развивать отрасли, в которых мы способны что-то сделать оригинальное, если мы поймем, что наша производительность труда никуда не годится и ее нужно повышать, и качество повышать, то тогда будет все нормально.
Владимир Бабурин: Первый звонок из Санкт-Петербурга у нас сегодня. Добрый вечер, Александр.
Слушатель: Здравствуйте. Скажите, в чем вы видите роль нынешней интеллигенции в нашем обществе? И какие задачи вы видите приоритетными для себя? Может быть, в популяризации свободного общества, где геи и лесбиянки могут ходить по Красной площади свободно? И считаете ли вы в порядке вещей, что в нашей, может быть, скорее, в вашей Конституции не прописан русский народ, русская нация? Может быть, этот пунктик для вас очень важен? Спасибо.
Сергей Филатов: Давайте с Конституции начнем. Понимаете, не мы придумали многонациональный народ, это к нам пришло от Советского Союза. И менять эту ситуацию, сделать вид, что Россия – это страна русских, - это, на мой взгляд, не просто неправильно, а это было бы глубочайшей, трагической ошибкой. Потому что мы до сих пор не можем утихомирить, или не могут утихомириться наши национальные республики, которые в каждом таком шаге видят униженное положение свое в этой стране. С другой стороны, конечно, я понимаю как политолог и политик, что страна наиболее эффективно развивается, если это нация, нация и держава, как Германия, как Великобритания, как Франция. Хотя там много есть и других национальностей. Но мы с вами получили, если говорить о новой России, многонациональную страну, и это уже наше достояние, хотя и наши проблемы. И о них нужно серьезно думать, чтобы вот эта многонациональная страна представляла собой единую нацию. Если мы будем себя так вести, как некоторые наши ведут - «Россия для русских» или «Единая религия», «Православная страна, православное державие», то мы с вами получим не только межнациональные войны, а мы получим еще и межрелигиозные войны. Надо думать о том, как эффективнее использовать вот то, что мы имеем с вами – многонациональный народ. Причем его насчитывается у нас более 100, в нашей стране. Я думаю, об этом надо больше думать, а не думать о том, что кого-то где-то и как-то обидели. Русские считают, что их обижают, и наверное, есть что-то в этом, в национальных республиках. И я слышал, что очень многие жалуются на это. А национальные наши меньшинства считают, что их обижают в крупных наших областях российских. Поэтому надо прекратить об этом разговоры, а побольше думать о том, как нам использовать единство всех наций, которые живут в России, и не разжигать эту тему. Потому что от этого будет только всем плохо.
Владимир Бабурин: А вот как добиться этого единства? Как получить это единство? Можно создать хоть 100 партий и назвать их «Единая Россия», «Очень единая Россия», «Самая единая Россия», а единства не будет. Наверное, вы помните, в «Трамвае «Желание» у Теннесси Уильямса героиня говорит герою: «Ты поляк». Он говорит: «Нет, я не поляк. Я американец». Вот пройдешь по Нью-Йорку – действительно, живут отдельно. Поляки вместе живут: польские ресторанчики, надписи на польском языке. Раз – иероглифы пошли – Кэнал-стрит, Чайна-таун начинается. Вот ирландские флаги пошли – ирландцы живут тоже скученно. Но любого из них спроси: «Ты кто?», - «Я американец».
Сергей Филатов: Мы так и хотели, когда закладывали все это в Конституцию. Кстати, когда было голосование, как назвать: Российская Федерация (Россия) или Российская Федерация – Россия, или Россия – Российская Федерация, - то первое голосование прошло под знаком того, что проголосовали «Россия – Российская Федерация». И был жуткий совершенно скандал со стороны наших национальных республик и автономий, которые воспротивились этому. И при переголосовании мы получили все-таки «Российская Федерация – Россия». Меня очень беспокоит, что сейчас наши православные чиновники педалируют вопрос о том, что многоконфессиональность, многонациональность – это грех, как они говорят, что должна быть единая... Но тогда мы приходим в империю ту, которую мы имели еще в XIX веке. Я думаю, что диалектика заключается в том, что мы должны все время развиваться и идти вперед. Получив что-то, мы должны это развивать, не топтать. Будем топтать, будем уничтожать – будем всегда топтаться на одном и том же месте.
Владимир Бабурин: Валентина Ивановна из Москвы, добрый вечер.
Слушатель: Здравствуйте. Меня очень заинтересовал вопрос: гости, которые к вам приходят, они всегда очень состоятельные, и все они либо работали при президенте, либо еще кто-то и где-то. А весь народ-то... Вот ваш гость говорит, что надо делать то-то, надо быть предпринимателем, еще что-то такое. А работать-то кто будет?
Сергей Филатов: А что, предприниматель – это не работа?
Слушатель: А кто на предпринимателя будет работать?
Сергей Филатов: Ведь когда-то Маркс сказал, что все будем пролетариями. А на самом деле, их всего сегодня в мире 15 процентов. А что, человек, имеющий знания, - это не работник? Что, он представляет меньшую ценность для производства, чем тот, который бьет молотком или что-то другое делает? Ну, не надо так относиться к труду человеческому. Труд человеческий – это труд учителя, это труд рабочего, это труд того, кто работает на компьютере, труд программиста – это все труд. А политик – это не труд? Это тоже профессия. А экономист – это тоже профессия. Важно, чтобы в каждом деле мы профессионально себя чувствовали, были профессионалами своего дела. Вот у нас профессионализм постепенно уходит, вот что меня беспокоит.
Налоговая инспекция предъявляет одной организации счет, что они недоплатили 1 миллион рублей налогов, и не дают времени разбираться в этом. У них есть законодательное право (такое дали законодатели), что они могут эти деньги просто снять со счета. С большим трудом добивается организация того, что может провести проверку и доказать все-таки свою правоту. А что оказывается? Оказывается, в налоговой инспекции изменили код, и деньги, идущие из организации, повисают где-то в воздухе. И они считаются задолжниками. Это как назвать? Ну, я не хочу это называть элементом коррупции, но я могу точно сказать, что это непрофессионализм. Заканчивается одна эпопея, налоговики говорят: «Вы на 1 миллион переплатили налогов по НДС». Начинается проверка. И оказывается, одни и те же документы трижды засчитали как уплата налогов. Вот о чем речь идет. Профессионализм нельзя терять. Во всем деле должна быть четкость, точность, честность и профессионализм.
Владимир Бабурин: Два мнения достаточно противоположных пришли на пейджер. «Господа, зачем же на весь мир говорить неправду?! Пенсионеры в советские времена намного лучше жили, они имели возможность путешествовать, ежегодно ездить в санатории, в больницах их лечили лекарствами, а не так, как лечат сейчас – надо приходить в больницы со своими лекарствами. И на пенсию можно было жить, а не выживать, как это сейчас делается. Плохо, что вы говорите неправду на радиостанции «Свобода». Я принадлежу к демократам, голосовала за «Яблоко». А сейчас моя партия – это «Солидарность» и ее лидеры. В свое время голосовала за Ельцина», - Алла Павловна, пенсионерка.
И Савельева: «Обывательским, примитивным образом мыслит большинство граждан, поэтому и голосуют за возврат советского прошлого, и выбирают во власть чекистов и диктаторов. Говоря о замечательной жизни в советское время, не желают думать о «красном терроре», об уничтожении большинства граждан страны, о повальном дефиците всего и вся, о полной изоляции от цивилизованного мира, об абсолютной запущенности хозяйства и производстве ненужных товаров».
Сергей Филатов: Во-первых, я приводил пример нетипичный, может быть, я приводил пример своей мамы. Я не хочу его обобщать, но я могу точно сказать, что все-таки лучше или хуже – это понятия относительные. И я не могу сейчас соизмерять каким-то образом. Хотя по лекарствам – это отдельный разговор.
Владимир Бабурин: Я знал в советское время пенсионеров, у которых была пенсия 130 рублей (максимальная по тем временам), и у которых была пенсия 8 рублей. Понятно было, что на 8 рублей выжить было нельзя ни при каких условиях.
Сергей Филатов: Ну, на 120 рублей, наверное, можно было выжить, конечно. 120 рублей – многие получали зарплату такую в то время и, в общем, жили, и детей воспитывали. Это правда. Но нужно сказать, что все-таки как мы жили по уровню других стран, с какой мы жили перспективой, как мы жили для того, чтобы купить то, что мы хотим купить. И не потому, что не хватает денег, а потому что просто и товаров таких не было. Как мы жили, закрытые вообще от всех других стран.
Владимир Бабурин: А то, что касается... здесь, наверное, нельзя не согласиться о том, что были путевки в санатории. Да, действительно, были очень низкие зарплаты в советские времена, но к этой низкой зарплате прилагался довольно большой социальный пакет.
Сергей Филатов: И сейчас есть путевки в санатории. Но вот ведь что делается. Я же тоже бываю в санатории. Вы едете в санаторий за коммерческую цену и платите довольно приличные суммы для того, чтобы в двухместном номере отдохнуть с супругой, допустим. А рядом с вами отдыхают по социальным путевкам. Социальные путевки – это Санкт-Петербург, Москва и другие города направляют людей. В день стоит путевка, допустим, 1200 рублей, а по социальной им платят 400-600 рублей. Кто доплачивает? Государство же не доплачивает. Значит, доплачивают те, кто приезжает по коммерческим путевкам. Получается дополнительное, скрытое налогообложение тех, кто более-менее нормально живет.
Владимир Бабурин: На самом деле, когда начинают сторонники возврата в Советский Союз говорить о бесплатности образования, о бесплатности медицинского обеспечения и так далее, с одной стороны, конечно, нельзя не согласиться, но, с другой стороны, я многих ставил в тупик вопросом: хорошо, если оно было бесплатное, то кто платил врачам, учителям и так далее? Из чьего кармана были их зарплаты?
Сергей Филатов: Из государственного, конечно.
Владимир Бабурин: То есть – из нашего.
Сергей Филатов: Бюджетные. Конечно, из нашего.
Владимир Бабурин: Из Воронежа звонок. Владимир, добрый вечер.
Слушатель: Добрый вечер. Как-то странно выглядит сочетание обсуждения профессионализма и честности, и примерно за 10 минут до этого был ответ даме дан насчет того, что мы в 2009 году живем значительно лучше, чем в 1972-ом, что появились мобильные телефоны у всех и так далее. Ну, господа, разве можно сравнивать ситуацию 35 лет назад и сейчас? Тогда давайте уж сравним 1972 год, допустим, с 1947-ым, когда люди жили в землянках. Вот эти годы, действительно, можно сравнивать. А насчет того, что мобильные телефоны и прочее, ну, извините, здесь никакой заслуги того господина, который приглашен в качестве гостя, нет. Ведь в 1957 году, это через 10 лет после 1947-го, наш радиоприемник «Фестиваль» получил золотую медаль на Международной выставке в Западной Европе. И обратите внимание, что под руководством вот таких господ за 20 лет мы ушли в полную задницу по отношению ко всем цивилизованным странам. Вот так я пока вижу ситуацию, с вашего позволения.
Сергей Филатов: Владимир, вы, во-первых, очень плохо слушали, что я говорил. Я не говорил, что это есть результат лучшей нашей жизни. Я говорил о том, что это показатель того, что люди тратят на мобильный телефон, на компьютер, на подключение к Интернету и так далее довольно серьезные деньги. У бедного человека таких денег не бывает. А если вы возьмете количество этих аппаратов, которыми пользуются люди, то это о чем-то все-таки говорит – что это не 3 процента и не 2 процента жителей, которые имеют эти вещи. Поэтому тут статистика такая, над которой просто надо думать. И не надо путать вещи. Я не хочу этим сказать, что мы лучше живем. Мы живем еще плохо, нам еще очень много нужно для того, чтобы жить лучше. Но если эту тему продолжить, то как бы основная структура для того, чтобы страна жила в новых условиях, она все-таки была создана. И что бы вы ни говорили, ею пользуется и нынешняя власть, и прошлая власть, и будущая власть будет пользоваться. В том числе и Конституцией.
Владимир Бабурин: Сергей Александрович, в одном из своих выступлений, по-моему, даже на нашем радио вы сказали, что российская интеллигенция должна думать о формировании конструктивной оппозиции. Вот что вы сегодня вкладываете в это понятие? И должна ли интеллигенция заниматься политикой или же у нее все-таки есть другие задачи? И интеллигенция политикой заниматься не должна потому лишь, что политика имеет одно достаточно твердое определение: политика – это борьба за власть.
Сергей Филатов: Я с каждым годом все больше и больше ощущаю, видимо, ошибочность того, что мы, создавая Конгресс, дали понять, что интеллигенция – это некое организованное сообщество. Это неправильно. Мы создавали Конгресс интеллигенции как площадку для общения, только и всего. И ни в коем случае, мне кажется, нельзя эту организацию приравнивать к какой-то общественной организации. Лихачев очень хорошо сказал: «Нельзя интеллигенцию загонять под общую крышу. Она на то и интеллигенция, что она имеет свободный взгляд, свободное мышление и свободное изъявление своих мыслей». Вот я думаю, главная задача интеллигенции – это проявлять это прилюдно, делиться с людьми своими взглядами, своим анализом, своим пониманием того, что происходит сегодня. Потому что это обогащает людей. Ведь все, с кем мы с вами разговариваем, я абсолютно точно ощущаю, что у многих просто нет достаточной информации для того, чтобы мы могли аргументировано с ними хотя бы поспорить. И это тоже определенная политика, может быть, власти для того, чтобы людей оставить без всеобъемлющей информации, когда он мог бы сам до многих вещей докопаться и на многие вопросы ответить сам себе. И мне кажется, что сегодня основная задача любого человека, который представляет собой интеллигентную среду, - максимально делиться, максимально разговаривать с людьми, максимально делиться той аналитикой, которая в его голове созревает. Это происходит не только через спектакли, через кино, через книги, а это происходит и при таком прямом общении, скажем, на радио, на телевидении и так далее. Я думаю, что это обогащать должно всех нас.
Владимир Бабурин: Звонок из Москвы. Лариса Дмитриевна, добрый вечер.
Слушатель: Добрый вечер. Прежде всего, я желаю здоровья Сергею Александровичу. Во-вторых, сегодня я слышала разговор учителей, я подчеркиваю: почему Россию представляет Приходько на «Евровидении»? Что у нас, мол, своих нет. Вот вам разговор учителей.
Владимир Бабурин: И в чем вопрос?
Слушатель: Если учителя даже не понимают этого, чему же они могут научить детей?
Владимир Бабурин: А что не понимают-то?
Сергей Филатов: Почему Приходько представляет Россию на «Евровидении».
Слушатель: Приходько, она гражданка, вроде бы, Украины.
Сергей Филатов: Я только знаю, что какая-то всколыхнулась скандальная ситуация вокруг этой фамилии, но я не могу в деталях рассмотреть этот случай, чтобы высказать свое мнение. Но мне всегда казалось, что должны быть какие-то профессиональные объединения или ассоциации, или группы, или организации, которые должны решать эти вопросы среди своего профессионального товарищества. Но как она появилась, мне трудно сказать. Ну а по результатам – посмотрим, что она будет собой представлять. Я доверяю профессионалам в этом деле. Мои вкусы здесь, наверное, неуместны были бы, если бы я голосовал за то, кто будет выступать на «Евровидении».
Владимир Бабурин: Я честно скажу, я не знаю, что происходит на «Евровидении». Вот то, что вы сегодня из-за «Евровидения» чуть-чуть не опоздали ко мне на эфир, любви к этому действу не добавило с моей стороны, честное слово.
Ирина Александровна из Москвы, добрый вечер.
Слушатель: Добрый вечер. Почему, действительно, наша страна живет одной нефтью или газом? Ведь ругаемые большевики, и мой отец, в частности, в первую очередь занимались развитием промышленности, восстановлением после Гражданской войны, после Первой мировой войны. В общем, практически государство этим не занимается. И во-вторых, основная проблема сейчас буквально во всем мире – это продовольственная. У нас огромная территория. Голландия, Норвегия и прочие кормят не только себя, маленькие страны и более северные. Почему мы не можем, в конце концов, бросить огромные силы на развитие сельского хозяйства?
Сергей Филатов: Огромные силы какие - людские?
Слушатель: Финансовые, которые даются не тем, кому надо.
Сергей Филатов: Честно говоря, то, что происходит в экономике, для меня становится все менее и менее понятным, потому что информация об этом становится закрытой. Я, например, не очень понимаю, какими силами обходится сегодня сельское хозяйство, хотя обходится и очень много дает товаров и прочего. Я недавно говорил с одним из заместителей министра по сельскому хозяйству, и он сказал, что для нас рентабельно, скажем, выращивание овощей, зерна, но нерентабельно сегодня животноводство. И я думаю, что государство не готово к тому, чтобы абсолютно точно определить, как решать эту проблему в нашей стране. Мне не понятно, почему такие сильные стороны, как авиация, мы не развиваем ее своими силами, почему мы все-таки идем по пути покупки самолетов за рубежом. Хотя наша военная авиация находится, по-моему, на самом передовом уровне. И это говорит о том, что специалисты все-таки классные есть, они живут, они работают. И нужно просто поднимать нам гражданскую сферу для того, чтобы эту отрасль поднять. И есть много других отраслей, в которых мы очень сильны.
Владимир Бабурин: Один известный экономист был у меня в этой студии. И я ему задал вопрос: «А если опять, как в советские времена, на пушки и на масло хватит?». Он говорит: «Нет». Так что вот на военные хватает, а на гражданское не остается.
Сергей Филатов: Меня немножко удивляет, что мы увеличиваем сильно расходы на военную сферу и все-таки уменьшаем расходы... во всяком случае, не так резко увеличиваем расходы на здравоохранение, на образование и прочие вещи. Если посмотреть баланс нашего бюджета, я думаю, мало кто вдумывался в это, но основные деньги куда у нас идут – оборона, управление, пенсии... И на пенсии, кстати, больше, чем на первые два. Примерно раза в 3 меньше идет на образование и примерно раза в 4 идет меньше на культуру. Вот мне кажется, что эту пропорцию все-таки надо серьезно менять, и о здоровье нации сегодня нужно думать как никогда, о сбережении нации. Ту задачу, которую когда-то огласил Солженицын, я ее считаю наиглавнейшей. Потому что задача сохранения нации и демографические проблемы, которые встали перед нами, они сегодня имеют первостепенное значение. Но очень боюсь, что это нам серьезно мешает развивать производство, потому что не хватает рабочих рук. Вот у нас где-то примерно 20 миллионов чиновников, армия, МВД – в общем, это вся когорта, которая ничего не производит. И где-то немножко больше 20 миллионов людей, которые работают в сфере производства. Дети, пенсионеры и предпенсионный возраст, они превалируют сегодня у нас. Поэтому нам серьезно нужно думать о том, как структурно построить свою экономику и те приоритеты, которые должны быть. Я не думаю, что военные приоритеты сегодня составляют главную задачу, главную величину. Мы, может быть, во многих сферах обошлись бы своими инвестициями, если бы пустили их на эти отрасли промышленности.
Владимир Бабурин: Александр пишет: «Вы же грамотные люди и должны понимать, что под русскими подразумеваются все другие коренные народы России. Чуваши, например, считают себя русскими, мордва тоже, А вот Россияния – такой страны нет. Русские против того, что насаждаются порядки именно некоренных народов, и в этом суть проблемы, а не в разжигании какой-то розни». Отчасти Александр сформулировал, наверное, достаточно серьезную проблему, которая есть не только в России, но и в Европе тоже, которую можно назвать «ответственность перед империей» или «ответственность за империю». Если европеец едет в мусульманскую страну, он вынужден соблюдать законы мусульманской страны – носить длинную одежду, не пить водку...
Сергей Филатов: А кто нам запрещает это сделать?
Владимир Бабурин: А при этом раздражает, что когда мусульмане приезжают к нам, то они здесь тоже живут... ну, не только мусульмане...
Сергей Филатов: Они живут так, как мы позволяем это делать. Если мы не хотим этого, если нас это раздражает, значит, надо принимать закон.
Владимир Бабурин: Вот французы решили - и запретили носить крест, запретили носить мусульманские повязки на голове.
Сергей Филатов: Пожалуйста, давайте говорить, писать, дискуссии проводить и требовать от депутатов, чтобы приняли такой закон. Но если будет закон, тогда мы ему все должны подчиняться. Если закона нет, а мы это решаем самостоятельно, каждый для себя, причем каждый решает, кто является русским, то в стране будет то, что есть.
Владимир Бабурин: В стране тогда ничего не будет. Или будет очень плохо.
