Гей-парад 16 мая попробуют провести на глазах у множества зарубежных гостей. Однако правительство Москвы заявляет, что этому не бывать, ничуть не опасаясь упреков в отсутствии толерантности.

Почему в России так ожесточенно сопротивляются гей-парадам? Об этом ведущая программы «Час прессы» Елена Рыковцева говорила с писателем, заместителем главного редактора «мужского» журнала «Медведь» Борисом Минаевым.

Борис Минаев: Тут есть такая дилемма. С одной стороны – свобода, поэтому бить, унижать, преследовать, бить железной палкой по голове за это нельзя. Но дело в том, что гей-парад – это ведь только вершина айсберга. А в целом это такое мощное социальное движение, очень близкое к антиглобалистам, к революционерам, у которого есть очень четкие цели. А это, прежде всего, легализация браков, легализация детей, семей, легализация гражданская и так далее. Вот здесь для меня очень много вопросов. Как-то тысячи лет обходились без этого. Почему именно сейчас? В чем, так сказать, прогресс? В чем новые границы свободы?

А почему именно в России так жестко... Вот конкретно наша жизнь: 2009 год, май, Москва, «Евровидение», Лужков, Путин и так далее. Я ставлю себя на место человека, который руководит городом или страной. И я понимаю, что в этой стране и в этом городе достаточно много радикальных движений, которые ждут некоего повода, чтобы спровоцировать дальнейшие свои действия - может быть, уже направленные не против геев, а вообще на некое обострение ситуации.

Елена Рыковцева: То есть всю свою жизнь нужно подстроить под эти движения? "Не дай Бог, мы их спровоцируем на какие-то действия..."

Борис Минаев: Если вспомнить про Стокгольм, про Берлин и так далее - гей-парады, на мой взгляд, разрешены там ровно с той минуты, когда власть поняла, что там не будет тяжелых, радикальных выступлений. У нас общество очень противоречивое. Не революционная, конечно, ситуация, но очень тревожная.

Елена Рыковцева: Но я-то считаю, что дело не только в радикалах. Каждое из этих писем, которые приходят в редакцию – это тоже дубинка. Да, физически она этого человека не бьет, но она его бьет морально.

Борис Минаев: Ну да. На самом деле, раньше всем было на них наплевать совершенно. При советской власти многие люди вообще не знали, что они есть. Спасибо нашей великой советской культуре и пропаганде. Или относились крайне спокойно. То есть люди знали: их и так преследует милиция, по суду могут быть страшнейшие дела, и относились спокойно. А почему сейчас относятся неспокойно? Это та же самая политическая нестабильность, которая бродит: «Вот мы бедные, нас лишили всего, мы проиграли «холодную войну», мы были великой страной. Я был рабочим, инженером, а теперь я никто», - вот это все проявляется в отношении к геям. Геи тут совершенно ни при чем, розовые, голубые. Это некий маркер недовольства в обществе, вот и все.

Почему в Стокгольме это ...

Елена Рыковцева: Шоу для туристов, не более того.

Борис Минаев: ...да, шоу, а у нас это политика? Потому что геи хотят вот этим столкновением с властью показать всем, что это серьезно, что они – люди, что это не отклонение, что это не болезнь, что они такие же люди, и они хотят нам это доказать. И рано или поздно, когда милиционеры сильно покалечат кого-то из них, вот тогда мнение окружающих сразу изменится. И именно этого они и добиваются.

Полный текст программы "Час прессы" читайте здесь.