Министерство юстиции Северной Осетии отказало правозащитной организации "Голос Беслана" в регистрации юридического лица.
Напомним, в 2008 году правозащитная организация "Голоса Беслана" утратила юридический статус. Организация была перерегистрирована так, что в ней не осталось основателей. Ее изначальный председатель Элла Кесаева назвала ситуацию "рейдерским захватом". С тех пор существует две организации "Голос Беслана". Одна – новая – юридическое лицо "Североосетинская общественная организация "Голос Беслана"". По словам Эллы Кесаевой, она не имеет отношения к жертвам теракта и существует лишь на бумаге. Вторая – старая, лишившаяся юридического статуса, – всероссийская общественная организация "Голос Беслана", в которой остались матери погибших и пострадавших в теракте детей.
Без юридического статуса, по словам Эллы Кесаевой, сложнее нанимать юристов, арендовать офис, вести бухгалтерию. В итоге вместе в соратниками Элла Кесаева приняла решение создать новое юридическое лицо – "Память Беслана". О том, почему из этого ничего не вышло, она рассказала в интервью Радио Свобода.
– Мы приняли решение создать и зарегистрировать общественную организацию "Память Беслана" еще в прошлом году. С тех пор готовили документы. Устав в общем-то скопировали с устава общественного движения Льва Пономарева "За права человека", внеся незначительные изменения.
Напомню, в 2006–2008 годах у нас, "Голоса Беслана", государственная регистрация была. Эти два года продолжались попытки через суд ее отобрать. Использовались подложные документы и поддельные подписи. В итоге произошел по сути рейдерский захват юридического лица "Голос Беслана". Мы неоднократно жаловались в суды, но безуспешно: лишь теряли силы и время. Люди, которые, как мы считаем, предоставляли суду заведомо ложные документы, так и не понесли уголовной ответственности. Потеряв юридический статус, мы остались не зарегистрированной Всероссийской общественной организацией "Голос Беслана".
– Почему понадобилось юридическое лицо? То, что ваша организация "Голос Беслана" утратила юридический статус, осложнило процедуру, скажем, для благотворительных организаций?
– Конечно. Это осложнило и нашу офисную деятельность. Мы не могли в полную силу нанимать юристов. Не могли должны образом обращаться за сотрудничеством с благотворительные фонды. Спокойно в качестве юридического лица "Голос Беслана" мы существовали всего три месяца. Потом нас начали терзать: нам устраивали бесконечные проверки, во время которых забирали собранные нами документы; фактически отобрали офис...
– Вы остались без поддержки государства и благотворительных организаций?
– От государства мы не ждали помощи, но в благотворительные фонды можно было бы обращаться. Мы не могли этого сделать из-за того, что постоянно была угроза утраты юридического лица, документов… Эта угроза сбылась. А суд фактически узаконил рейдерский захват. Поэтому мы и решили попробовать создать новое юридическое лицо "Память Беслана".
– Удалось?
– Несколько раз Министерство юстиции Северной Осетии отказывалось принимать у нас документы без письменных объяснений. Устно нам предъявляли, например, такие претензии: бумаги не прошиты ниткой. Придирались ко всему. Все общение с сотрудниками местного Министерства юстиции было для нас унизительным: "вы не патриоты, выносите сор из республики, зачем вы нужны". В начале марта документы у нас все-таки взяли. Пришел срок нам ответить, но никакого ответа мы не получили. Лишь после наших звонков мы получили письмо с отказом.
– Почему отказали?
– В наших документах нашли пятнадцать ошибок. В основном замечания по уставу, который мы скопировали с устава движения Льва Пономарева "За права человека". Были и другие претензии: якобы мы не сформировали контрольно-ревизионный орган, представили ненадлежащим образом сведения об адреса, не указали организационно-правовую форму и экономический вид деятельности. Это неправда. Контрольно-ревизионный орган мы сформировали и предъявили протокол его создания. Сведения об адресе указали и заверили у нотариуса. Указали и все остальное.
– Будете подавать документы снова?
– Это единственное, что мы можем: еще и еще раз подавать документы. Нам намекнули, что каждый раз придется платить госпошлину в четыре тысячи рублей и оставаться без регистрации. Что ж, подадим документы еще раз. И придется сделать вывод, что нас не регистрируют принципиально.
– Сейчас рано делать такой вывод?
– На самом деле можно и сейчас: ведь нам предъявляют претензии – про контрольно-ревизионный орган, адрес, вид деятельности – безосновательные. Второй или третий отказ – и вывод будет уже стопроцентный. Заместитель начальника Министерства юстиции по Северной Осетии Ирина Сланова не может не знать, как было захвачено юридическое лицо "Голос Беслана"…
– Что происходит сейчас с этим юридическим лицом? Эта организация предпринимает попытки действовать от вашего имени? Кто входит в нее?
– Организация фактически виртуальная. Мне известно от сотрудников Министерства юстиции, что всерьез ее не проверяют и не требуют отчетности. Ее смысл сводится к тому, чтобы мы не попытались вернуть это юридическое лицо. Поэтому ее и не закрывают.
– Чувствуете ли вы поддержку жертв других терактов – организаций "Волга–Дон", "Норд-Ост", "Матерей Беслана"?
– Нас всего четыре общественные организации жертв терактов, и мы держимся вместе. Совместно мы разрабатывали законопроект о статусе жертв терактов. Совместно пытаемся добиться его принятия: теракты продолжаются, а социальных гарантий нет. Законопроект мы отправляли бывшему президенту, в Совет Федерации и Госдуму – никаких результатов. Теперь мы ждем встречи с президентом Медведевым, чтобы передать текст законопроекта и донести до него наше беспокойство о расследовании теракта в Беслане. Мы просим не только за жертв Бесланского теракта, а за всех, кто имел несчастье попасть в теракт, или, увы, будет иметь такое несчастье. Кроме того, мы бы хотели рассказать ему о том, как суды включили в цепь оказания давления на общественные организации. Ему как юристу важно об этом узнать.
– Вы уверены, что встреча с Дмитрием Медведевым состоится?
– Он обещал двум матерям погибших в Беслане детей во время посещения кладбища. Я верю, что он сдержит слово. Сейчас мы ждем звонка от его секретарей. Параллельно готовим обращения в Страсбург, – сказала Элла Кесаева.
В Министерстве юстиции Северной Осетии считают, что "никакого конфликта нет". Об этом в интервью Радио Свобода заявила заместитель начальника управления Министерства юстиции России по республике Северная Осетия Ирина Сланова:
– Я понимаю, что это матери Беслана. Но мы проводим правовую экспертизу, и не имеем права регистрировать, если есть нарушения. Весь перечень нарушенных норм есть у Кесаевой. Основания для отказа в регистрации изложены на двух листах, если не больше. Все они – со ссылками на нормы закона. Это не препятствие для повторного обращения. Пусть они устраняют эти нарушения и снова обращаются за регистрацией. Если они не согласны с нашей позицией, пусть обжалует наш отказ в вышестоящей инстанции или в суде. Это не первый человек, которому мы отказали в регистрации. В прошлом году было возвращено около тридцати заявлений из-за отказа в государственной регистрации. У нас единственное требование - соответствие устава и остальных документов требованиям закона. Никакой личностной неприязни у нас нет ни к кому.
Ирина Сланова добавила, что "юридическое лицо "Голос Беслана" продолжает осуществлять свою деятельность после смены руководителя". Элла Кесаева и ее единомышленники–родители пострадавших и погибших в теракте детей об этой деятельности не слышали.
Напомним, в 2008 году правозащитная организация "Голоса Беслана" утратила юридический статус. Организация была перерегистрирована так, что в ней не осталось основателей. Ее изначальный председатель Элла Кесаева назвала ситуацию "рейдерским захватом". С тех пор существует две организации "Голос Беслана". Одна – новая – юридическое лицо "Североосетинская общественная организация "Голос Беслана"". По словам Эллы Кесаевой, она не имеет отношения к жертвам теракта и существует лишь на бумаге. Вторая – старая, лишившаяся юридического статуса, – всероссийская общественная организация "Голос Беслана", в которой остались матери погибших и пострадавших в теракте детей.
Без юридического статуса, по словам Эллы Кесаевой, сложнее нанимать юристов, арендовать офис, вести бухгалтерию. В итоге вместе в соратниками Элла Кесаева приняла решение создать новое юридическое лицо – "Память Беслана". О том, почему из этого ничего не вышло, она рассказала в интервью Радио Свобода.
– Мы приняли решение создать и зарегистрировать общественную организацию "Память Беслана" еще в прошлом году. С тех пор готовили документы. Устав в общем-то скопировали с устава общественного движения Льва Пономарева "За права человека", внеся незначительные изменения.
Напомню, в 2006–2008 годах у нас, "Голоса Беслана", государственная регистрация была. Эти два года продолжались попытки через суд ее отобрать. Использовались подложные документы и поддельные подписи. В итоге произошел по сути рейдерский захват юридического лица "Голос Беслана". Мы неоднократно жаловались в суды, но безуспешно: лишь теряли силы и время. Люди, которые, как мы считаем, предоставляли суду заведомо ложные документы, так и не понесли уголовной ответственности. Потеряв юридический статус, мы остались не зарегистрированной Всероссийской общественной организацией "Голос Беслана".
– Почему понадобилось юридическое лицо? То, что ваша организация "Голос Беслана" утратила юридический статус, осложнило процедуру, скажем, для благотворительных организаций?
– Конечно. Это осложнило и нашу офисную деятельность. Мы не могли в полную силу нанимать юристов. Не могли должны образом обращаться за сотрудничеством с благотворительные фонды. Спокойно в качестве юридического лица "Голос Беслана" мы существовали всего три месяца. Потом нас начали терзать: нам устраивали бесконечные проверки, во время которых забирали собранные нами документы; фактически отобрали офис...
– Вы остались без поддержки государства и благотворительных организаций?
– От государства мы не ждали помощи, но в благотворительные фонды можно было бы обращаться. Мы не могли этого сделать из-за того, что постоянно была угроза утраты юридического лица, документов… Эта угроза сбылась. А суд фактически узаконил рейдерский захват. Поэтому мы и решили попробовать создать новое юридическое лицо "Память Беслана".
– Удалось?
– Несколько раз Министерство юстиции Северной Осетии отказывалось принимать у нас документы без письменных объяснений. Устно нам предъявляли, например, такие претензии: бумаги не прошиты ниткой. Придирались ко всему. Все общение с сотрудниками местного Министерства юстиции было для нас унизительным: "вы не патриоты, выносите сор из республики, зачем вы нужны". В начале марта документы у нас все-таки взяли. Пришел срок нам ответить, но никакого ответа мы не получили. Лишь после наших звонков мы получили письмо с отказом.
– Почему отказали?
– В наших документах нашли пятнадцать ошибок. В основном замечания по уставу, который мы скопировали с устава движения Льва Пономарева "За права человека". Были и другие претензии: якобы мы не сформировали контрольно-ревизионный орган, представили ненадлежащим образом сведения об адреса, не указали организационно-правовую форму и экономический вид деятельности. Это неправда. Контрольно-ревизионный орган мы сформировали и предъявили протокол его создания. Сведения об адресе указали и заверили у нотариуса. Указали и все остальное.
– Будете подавать документы снова?
– Это единственное, что мы можем: еще и еще раз подавать документы. Нам намекнули, что каждый раз придется платить госпошлину в четыре тысячи рублей и оставаться без регистрации. Что ж, подадим документы еще раз. И придется сделать вывод, что нас не регистрируют принципиально.
– Сейчас рано делать такой вывод?
– На самом деле можно и сейчас: ведь нам предъявляют претензии – про контрольно-ревизионный орган, адрес, вид деятельности – безосновательные. Второй или третий отказ – и вывод будет уже стопроцентный. Заместитель начальника Министерства юстиции по Северной Осетии Ирина Сланова не может не знать, как было захвачено юридическое лицо "Голос Беслана"…
– Что происходит сейчас с этим юридическим лицом? Эта организация предпринимает попытки действовать от вашего имени? Кто входит в нее?
– Организация фактически виртуальная. Мне известно от сотрудников Министерства юстиции, что всерьез ее не проверяют и не требуют отчетности. Ее смысл сводится к тому, чтобы мы не попытались вернуть это юридическое лицо. Поэтому ее и не закрывают.
– Чувствуете ли вы поддержку жертв других терактов – организаций "Волга–Дон", "Норд-Ост", "Матерей Беслана"?
– Нас всего четыре общественные организации жертв терактов, и мы держимся вместе. Совместно мы разрабатывали законопроект о статусе жертв терактов. Совместно пытаемся добиться его принятия: теракты продолжаются, а социальных гарантий нет. Законопроект мы отправляли бывшему президенту, в Совет Федерации и Госдуму – никаких результатов. Теперь мы ждем встречи с президентом Медведевым, чтобы передать текст законопроекта и донести до него наше беспокойство о расследовании теракта в Беслане. Мы просим не только за жертв Бесланского теракта, а за всех, кто имел несчастье попасть в теракт, или, увы, будет иметь такое несчастье. Кроме того, мы бы хотели рассказать ему о том, как суды включили в цепь оказания давления на общественные организации. Ему как юристу важно об этом узнать.
– Вы уверены, что встреча с Дмитрием Медведевым состоится?
– Он обещал двум матерям погибших в Беслане детей во время посещения кладбища. Я верю, что он сдержит слово. Сейчас мы ждем звонка от его секретарей. Параллельно готовим обращения в Страсбург, – сказала Элла Кесаева.
В Министерстве юстиции Северной Осетии считают, что "никакого конфликта нет". Об этом в интервью Радио Свобода заявила заместитель начальника управления Министерства юстиции России по республике Северная Осетия Ирина Сланова:
– Я понимаю, что это матери Беслана. Но мы проводим правовую экспертизу, и не имеем права регистрировать, если есть нарушения. Весь перечень нарушенных норм есть у Кесаевой. Основания для отказа в регистрации изложены на двух листах, если не больше. Все они – со ссылками на нормы закона. Это не препятствие для повторного обращения. Пусть они устраняют эти нарушения и снова обращаются за регистрацией. Если они не согласны с нашей позицией, пусть обжалует наш отказ в вышестоящей инстанции или в суде. Это не первый человек, которому мы отказали в регистрации. В прошлом году было возвращено около тридцати заявлений из-за отказа в государственной регистрации. У нас единственное требование - соответствие устава и остальных документов требованиям закона. Никакой личностной неприязни у нас нет ни к кому.
Ирина Сланова добавила, что "юридическое лицо "Голос Беслана" продолжает осуществлять свою деятельность после смены руководителя". Элла Кесаева и ее единомышленники–родители пострадавших и погибших в теракте детей об этой деятельности не слышали.
