Откуда в России автомобильный дефицит

Ольга Романова: Сегодня вопрос рублем звучит так – «Откуда в России дефицит автомобильный?»

У нас сегодня в студии три эксперта – это Татьяна Романова и Елена Виноградова, журналисты газеты «Ведомости», и Игорь Моржаретто, заведующий отделом «Безопасность и право» журнала «За рулем».

Откуда взялась эта тема? Во-первых, в газете «Ведомости» Татьяна Романова и Елена Виноградова выступили с заметкой по этому поводу, которая очень много цитировалась и вызвала достаточно большой переполох. Что было написано в этой заметке, какие там есть данные. За первое полугодие этого года в России было продано 400 тысяч новых иномарок, это исключая «Шевроле-Нива». Рост продаж составил 55 процентов, по данным Комитета автопроизводителей. При этом люди не могут прийти в автосалон и купить автомобиль, стоят в очереди месяцами, а порой и годами.

Татьяна, Елена, как вы еще можете ситуацию обрисовать, что у нас происходит на автомобильном рынке? Что у нас происходит с потенциальными автовладельцами еще?

Елена Виноградова: Происходит то, что человеку просто трудно стать автовладельцем сейчас, насколько я понимаю. Причем проблема касается, наверное, впервые даже таких автомобилей и тех марок, которые раньше не вызывали никакого ажиотажа. Например, как нам пишут наши читатели на форуме, что даже приходится ждать по два месяца Skoda Octavia с двигателем 1.4, то есть это такая машина, которая раньше свободно стояла в салонах. Нет дорогих машин, уже очереди стоят на Volvo , то есть те машины, которые всегда пользовались имиджем доступных, грубо говоря. А, собственно, заметку мы стали писать, пытаясь выяснить, откуда взялся этот дефицит, и никак не могли найти объяснение. Потому что очереди есть, очереди увеличились, а, по данным Росстата того же, доходы населения растут совершенно не пропорционально вот этому увеличению цен. То есть доходы выросли на 10 процентов, а очереди увеличились на несколько месяцев, растянулись. Откуда деньги? Мы пытались найти ответ на этот вопрос.

Ольга Романова: Ну, и как, Татьяна, расскажите об ответе на этот вопрос. Расскажите нашим слушателям, что вы выяснили?

Татьяна Романова: Выяснили мы следующее. Поговорив с экспертами, с социологами, мы нашли причину. И причина оказалась в рынке недвижимости, то есть люди, желая улучшить качество своей жизни хоть как-то, то есть у них есть недостижимая мечта – квартира, они копят на нее деньги, но, к сожалению, не успевают за тем ростом недвижимости, которая также подорожала за первое полугодие на 30 процентов. Соответственно, чтобы хоть как-то улучшить качество своей жизни, люди ищут выход и нашли его в автомобилях, то есть они предпочитают купить автомобиль.

Ольга Романова: Игорь, скажите, вы давно и плотно следит за рынком, что вы наблюдаете? Есть какие-то отличия от наблюдений неспециализированного издания все-таки – газеты «Ведомости»? Как-то детали, может быть, ускользнули, вы их наблюдаете.

Игорь Моржаретто: Я бы не стал напрямую связывать с невозможностью купить жилье, хотя, наверное, такая причина тоже присутствует, безусловно, цены на жилье растут бешеными темпами. Тут еще много причин, все-таки есть и незначительный рост доходов, довольно быстро растет прослойка среднего класса, которая составляла, если мне память не изменяет, год назад примерно 8 процентов, сейчас – уже около 12-13 процентов. Вот эти же люди в первую очередь покупают автомобили. Плюс достаточно доступными стали кредиты, уже несколько компаний предлагают кредиты просто по смешным ценам, «Форд» предлагает 4,9 процента, «Рено» и «Нисан» предлагают меньше 4 процентов кредиты. Вообще, по статистике, у нас сейчас порядка 40-45 процентов всех автомобилей покупаются в кредит. Очень много еще таких людей, которые могут себе позволить сделать первый взнос, а потом, соответственно, выплачивать потихоньку.

И потом, вы понимаете, автомобиль все 70 лет советской власти был недостижимой мечтой. Квартиру государство когда-то даст, а автомобиль – ну, это просто… Помните, очереди какие в советские времена… Вы не помните, вы молодые. Какие безумные очереди были в советские времена, через профком передовикам производства давала автомобили, а тут – появилась возможность. И если говорить о самом быстром росте, если говорить о секторе автомобилей, быстрее всего сейчас растет сегмент автомобилей от 8 до 15 тысяч долларов.

Ольга Романова: Автомобиль среднего класса.

Игорь Моржаретто: Среднего класса, и в этом сегменте все больше и больше интересных предложений. И особенно много их появилось в конце прошлого года. Появились новые автомобили, типа Renault Logan , который собирают в Москве, и он стоит от 9 тысяч долларов. Chevrolet Lanos собирают на Запорожском автозаводе, привозят в Россию, и он стоит от 9 тысяч долларов. Вот эти автомобили. Я в качестве примера могу привести Lanos , его в декабре представили в России, вот такой автомобиль за 9 тысяч долларов, и за шесть месяцев было продано почти 14 тысяч автомобилей, то есть необыкновенный рост с нуля до таких цифр. Я говорю к тому, что в первую очередь растет этот рынок за счет недорогих машин, и половина из них куплена в кредит. Мы только приобщаемся к цивилизованному рынку, пусть вот так вот, неожиданно для всех.

Ольга Романова: Мы как-то делали один большой выпуск программы «Вопрос рублем», посвященный большой опасности потребительского кредитного бума в России, что и банки выдают кредит, чаще всего не просчитывая последствия, и покупатель берет кредит, чаще всего не просчитывая того, как он будет это отдавать. И многие специалисты говорят о том, что кризис этого сектора, к сожалению, не за горами, и затронет он очень многие семьи. По оценкам «Ведомостей», порядка 30 процентов автомобильных покупок делается на кредитные деньги, по вашим оценкам – 40-45 процентов делается на кредитные деньги. Вы, наверное, изучали ситуацию в других странах. Там тоже так, почти половина?

Игорь Моржаретто: Ситуация в других странах гораздо интереснее. Мне на днях попалась цифра, что в Польше 80 процентов автомобилей продаются в кредит, а в Америке – почти 100. Нет, конечно, мы еще очень далеки от тех стандартов западных, но я вам могу сказать, что под влиянием дефицита вот этого безумного на автомобильном рынке автокредитование начало цивилизованно выстраиваться. Потому что если в прошлом году можно было прийти и взять экспресс-кредит, и немногие задумывались сильно. Реклама была: «Приди, предъяви права и купи машину». И многие на то дело покупались, не понимая, что экспресс-кредит не может быть дешевым. Это кредит до 70 процентов годовых, извините. Сейчас такое практически невозможно, потому что машин нет. Человек приходит, смотрит, ему говорят: «Машин нет. Ты подожди месяц, будет твой автомобиль, а пока ты можешь рассчитать свой кредит». Человек начинает высчитывать, и, в общем, трудно говорить о том сейчас, какая средняя процентная ставка по кредитам, но, видимо, она где-то в районе 12-15 процентов годовых (средняя, еще раз говорю, есть и более дешевые варианты, и более дорогие). То есть в условиях дефицита человек начинает считать, ему уже не надо спешить, бессмысленно спешить. И уже не берут кредиты под 70 процентов. То есть рынок автомобильного кредитования как раз выстраивается более-менее цивильно.

Ольга Романова: Татьяна и Елена, на 15-ом году рыночных реформы мы столкнулись с двумя дефицитами вот уже сейчас, природа которых очень разная, они вообще разные, - дефицит автомобилей и дефицит вина. Можно сказать, что есть определенный дефицит жилья. Жилье есть, но купить его очень трудно, и это, наверное, можно сравнить с тем, как в застойные годы что-то было дорогое – например, икра, крабы, которые, в принципе, можно было купить, но очень дорого, сумасшедшие цены. Как вы считаете, у вас есть какие-то предчувствия или соображения, что еще может стать дефицитов в России?

Елена Виноградова: У меня есть не предчувствие, у меня появилась такая информация (возможно, она отрывочна), я на некоторых форумах видела уже сообщения о том, что люди не могут купить какие-то виды техники бытовой. Скажем, приходится стоять в очереди, человек пишет: «Не могу купить посудомоечную машину нужную, объехал все магазины, в интернет-магазинах ищу…» Конечно, есть еще другие проблемы не этом рынке, связанные с таможней, но, тем не менее, мы обсуждали…

Татьяна Романова: В этом вопросе мы разберемся обязательно на самом деле.

Елена Виноградова: Да, мы когда обсуждали в редакции вопрос, думали, что люди не могут купить жилье, хотят на что-то другое тратить деньги, скажем, на машины, и возможен какой-то бум на рынке бытовой техники.

Татьяна Романова: В принципе, эксперты говорят, что есть некое объяснение данному вопросу, и оно связано с тем, что потребительский бум на бытовую технику пришелся именно на 1996-97 год. Соответственно, они рассуждают и говорят, что средняя продолжительность службы бытовой техники – около 10 лет, соответственно, сейчас люди стараются ее заменять на более современные модели. Возможно, этим вызван дефицит.

Ольга Романова: Была бы я бизнесменом, я бы завезла это все на российский рынок и оказалась бы в шоколаде, сняла бы сливки с рынка.

Татьяна Романова: Существуют таможенные проблемы определенные.

Елена Виноградова: Да, у нас очень интересно жить, и какие-то пики спроса часто накладываются на определенные проблемы – законодательные проблемы, грубо говоря, создаваемые какими-то регулирующими органами. Например, возвращаясь к вопросу о дефиците, дефицит спирта привел еще к такой интересной вещи, как остановки конвейеров наших парфюмерных предприятий. То есть спиртосодержащая продукция тоже не производилась, потому что та же проблема с марками акцизными, неоткуда их было взять предприятиям.

Ольга Романова: Плюс ко всему я обращу внимание наших слушателей на то, что с 1 июля продавцы парфюмерных изделий, духов, например, или одеколонов, платят такую же лицензию – почти 600 тысяч рублей, – как платят торговцы алкоголем. Понимаете, все меньше и меньше охотников платить 600 тысяч за наше с вами удовольствие.

Елена Виноградова: Наверное, все-таки отечественная парфюмерия небольшой процент составляет на нашем рынке от общего числа.

Ольга Романова: К сожалению, французские духи тоже спиртосодержащие.

Елена Виноградова: Да, и вот сложно сказать, я не знаю, добрался ли дефицит до экспортной парфюмерной продукции.

Ольга Романова: Пока не заметно, но уже об этом говорят. И лекарства, насколько я понимаю. Многие говорят о том, что и лекарства будут сейчас проходить такую же систему ГАИС, как с вином, поэтому все может быть. Но я видела, что Игорь Моржаретто хотел что-то добавить, когда мы подошли к вопросу о бытовой технике.

Игорь Моржаретто: Я, собственно, задумался над вашим вопросом и понял, что еще в больше дефиците в России. Во-первых, у нас безумный дефицит услуг качественных. Я имею в виду услуги по отдыху внутри России – это дефицит, который можно как-нибудь обсудить, потому что внутри России отдохнуть за приличные деньги нельзя. И вообще дефицит услуг, если мы уж подняли слово «дефицит».

Ольга Романова: Игорь, вы специалист, скажите, если расставить по ранжиру самые дефицитные автомашины (я сознательно говорю «автомашины», а не «иномарки», и мы потом поговорим, почему на иномарки, а не на отечественные), как бы вы расставили, какой у вас «пьедестал почета»?

Игорь Моржаретто: Вы знаете, тут еще все диктует мода. Человек, покупая машину, исходит не только из того, что он будет на ней ездить. Он хочет подчеркнуть свой социальный статус, то, что он в мейнстриме, вообще очень большое значение имеет автомобильная мода. Поэтому сейчас самые большие очереди из новых моделей, допустим, на Honda Civic год надо стоять, чтобы купить этот автомобиль, на Suzuki Grand Vitara год, на Ford Focus - порядка 9 месяцев. И даже на те модели, которые делаются в огромным тиражах, довольно большие очереди. То есть Honda Ascot , которая делается в Таганроге, нельзя купить, придя в магазин, надо несколько месяцев, месяца 3 стоять в очереди. Про FordFocus я сказал, его делают под Санкт-Петербургом. Практически все машины среднего класса, недорогие, о которых мы говорили, они покупаются в очереди месяца на три в среднем. Есть, правда, очередь другого типа – на супердорогие автомобили.

Ольга Романова: Вот-вот, откуда там очередь? 1 процент этих людей, по оценкам «Ведомостей».

Игорь Моржаретто: Да и еще и меньше, наверное. Это штучное производство, там автомобиль заказывается за год. И если вы намерены купить, условно говоря, Lamborghini какой-то, будьте готовы к тому, что есть квоты, этих автомобилей делается 100 штук в год, вы записываетесь заранее, проплачиваете 300 тысяч евро – и через год вы получаете своей автомобиль. Но это ручная сборка, ручная работа. Вы сказали об иномарках, и я могу добавить очень интересную вещь. Оказывается, дикая очередь существует на автомобиль «Калина» производства Волжского автозавода. Я никак не могу предполагать, автомобиль появился в прошлом году, отнеслись все к нему, в том числе и мы, скептически, потому что, как и всякая отечественная машина, достаточно сырая была, хотя по дизайну приличная. И чем дальше, тем больше с ужасом замечаю на него огромные очереди. Тоже нельзя купить, в том числе в Тольятти, метут машины любого цвета.

Ольга Романова: А сколько он стоит?

Игорь Моржаретто: Притом что он стоит дороже, чем дешевая иномарка. Вот этот феномен даже я не могу объяснить.

Елена Виноградова: Но очередь на него поменьше, чем на иномарку.

Игорь Моржаретто: Ну, с чем сравнивать, понимаете. Если говорить об однокласснике – Daewoo Lanos , месяц надо ждать Lanos и месяц надо ждать «Калину», а Lanos стоит чуть дешевле, притом что это иномарка. «Калина» стоит 10 тысяч долларов, если ее покупать, как она есть, но опять же ее нет, надо ждать. И дилер вправе повышать немножко цену, что они радостно и делают, от заводской. Вот это феномен! Видимо, мы в душе все же какие-то патриоты, по большому счету.

Ольга Романова: Татьяна и Елена, у меня к вам вопрос как в деловым журналистам. У меня, естественно, была версия, что есть такая «теория заговора», которая возникла после чтения статистики, которая предлагается в вашей статье. Смотрите, очень много автомобилей, например, едут через Финляндию, и вы пишите, как резко возрос оборот финских портов по этому поводу, как увеличилась серьезно цена доставки, как финны счастливы, что на 70 процентов у них увеличился грузооборот с Россией по автомобилям, и, в общем, не хотят нам ничего, кроме счастья в этой области (давайте-давайте, еще больше, еще и еще). У меня такое ощущение, что вот Россия стала такой богатой страной, такой мощной, все замечательно, у нас есть столько народу, который не может купить недвижимость, но вот покупка недвижимости не имеет отношения к нашим соседям – к Польше, к Финляндии, а вот автомобиль имеет. Например, если нас принять в ВТО, то этим все закончится. А зачем это надо? Я понимаю, что это очень мелкий вопрос, который не приходит в голову кому-то при вступлении в ВТО, но, например, мы же знаем прекрасно, что грузинское и молдавское вино на самом-то деле реально сыграло решающую роль в провале переговоров. Получается, что ни наши соседи, типа поляков и финнов, ни наши таможенники ни одной секунды не заинтересованы в снижении пошлин, а том, чтобы больше автомобилей, хороших и разных, покупали внутри России, а, наоборот, заинтересованы в том, чтобы российские менеджеры, средний класс, которые не могут покупать квартиры, они должны покупать как можно больше как можно более дорогих иномарок. Получается так?

Елена Виноградова: У меня такая картина не выстраивалась, просто не приходило в голову взглянуть на картину с этой точки зрения. Но пока проблема с доставкой, насколько я понимаю, касалась только финнов, потому что большинство машин на наш рынок везут через Финляндию, правильно, Игорь?

Игорь Моржаретто: Да, даже в позапрошлом году открыли огромный терминал, который может пропускать до миллиона машин в год специально для того, чтобы обеспечить нашу страну.

Елена Виноградова: А проблема в том, что из Финляндии, как нам объясняли, эти машины в Россию может привести либо российский, либо финский перевозчик, то есть как раз поляки и немцы исключены из этого процесса. И многие компании, я слышала, автоконцерны сейчас пытаются делать так, чтобы завозить машины, иномарки для России в ту же Польшу или Германию и оттуда уже с помощью немецких или польских перевозчиков везти к нам. То есть вроде бы получается, что поляки и немцы ни при чем пока, в дефиците не виноваты.

Игорь Моржаретто: Не могу ничего сказать по поводу национальности перевозчиков. Я знаю, что в принципе существует огромный дефицит вот этих автоперевозочных компаний.

Ольга Романова: И здесь дефицит!

Игорь Моржаретто: Никто не был готов, понимаете. У нас рынок рост всегда достаточно быстро – 10-20 процентов в год, а тут – 55.

Ольга Романова: Скажите, Игорь, а что же мы сидит сейчас с вами? Надо, наверное, все бросить и вложить деньги в автоперевозки! Или какие-то свои особенности там есть, и нас туда с вами не пустят?

Игорь Моржаретто: Естественно, все уже давно поделено.

Ольга Романова: Ну, так если поделено, зарабатывайте деньги, товарищи. Посмотрите, есть дефицит перевозок, автомобилей. Что же они сидят-то?

Игорь Моржаретто: Есть дефицит всего, что вы перечислили, надо только понимать, что сразу закрыть его, за один месяц невозможно. Я думаю, что ситуация с теми же самыми автоперевозками нормализуется в течение полугода. Эта машина стоит больших денег, и ее на самом деле просто так купить нельзя, ее надо зарегистрировать – трейлер, на котором везут автомашины, эту компанию надо зарегистрировать. Сейчас, насколько я знаю, пытаются решить эту проблему с помощью железнодорожных перевозок, морских каких-то. Это все решится, я думаю, в течение полугода. Просто никто не был готов к такому всплеску, причины которого мы тут как раз пытались найти, некоторое время назад.

Ольга Романова: Татьяна, у меня не сходится, объясните, пожалуйста. Вот вы пишите о росте цен на доставку. 4-8 автомобилей доставка весной стоила 2300, а сейчас – 3800. Так чем больше машин завозишь, по идее, тем меньше цена?

Татьяна Романова: Я могу только предположить, чем можно объяснить такое подорожание. Поскольку компании логистические сейчас очень сильно увеличивают количество автомобилей, автовозов у себя, они начинают закупать. Вот компания, комментарии которой есть в нашей заметке, заявила нам, что к концу года она практически в два раза увеличит количество автовозов у себя. Соответственно, цена одного автовоза – где-то примерно 200-250 тысяч долларов.

Ольга Романова: Они вкладывают все на нас. А скажите, Игорь, разрыв между ценой автомобиля в России (придумайте какой-то средний вариант сами) и ценой, условно говоря, в Германии какой – 30 процентов, 20, 10?

Игорь Моржаретто: Вы знаете, очень по-разному. На самом деле есть машины, которые дешевле у нас, чем в Германии есть которые дороже.

Ольга Романова: Это какие дешевле, чем в Германии, у нас?

Игорь Моржаретто: У нас, может быть, какие-нибудь « BMW » дешевле, чем в Германии. Все дело диктует спрос, понимаете. Допустим, есть машины, на которые безумный спрос. На « BMW », кстати, он очень стабильный, есть покупатели, 3 тысячи человек, которые их покупают. Есть автомобили, на которые спрос растет лавинообразно. Я знаю модели, по которым теоретически производитель мог бы сделать цену на 1-2 тысячи дешевле легко, но не делает это, объясняя: «А зачем, если есть безумный спрос?» Задача каждого производителя – продать свой товар подороже. И если на него очередь, почему он должен снижать цену? Его логику я понимаю, хотя, конечно, хотелось бы купить подешевле.

Есть доступные автомобили, которые у нас дороже, чем в Европе. Условно говоря, может быть, не все знают, но напомню, что есть такой автомобиль – Renault Logan , который собирают теперь на территории бывшего автозавода «Москвич», эта модель делалась для третьих стран и изначально позиционировалась как дешевый автомобиль. Потом выяснилось, что Европа тоже очень хочет покупать дешевые автомобили, и там он начинается от 5 тысяч евро, а у нас – от 9200 долларов. Притом что у них комплектация гораздо богаче, чем у нас, то есть 5 тысяч евро уже включает две подушки безопасности, гидроусилитель руля и АВС – это у них необходимый набор, а нас она не включает ничего. Но компания «Рено» в данном случае исходит из того, что в любом случае на машину сумасшедший спрос, очередь, надо стоять месяц, а если заказываешь какую-то определенную дефицитную комплектацию, то и более того, и, естественно, она старается заработать на этом, это совершенно нормальное стремление для компании, и держит такую цену. И зачем ее снижать, если спрос безумный? Если нее будет такого спроса – можно пойти на какое-то наверное, снижение. И такие ситуации с очень многими автомобилями, особенно доступными, которые у нас дороже, чем на Западе. А какие-то есть варианты и дешевле.

Ольга Романова: Елена явно хочет рассказать что-то про разницу цен. Наверное, про азиатские машины.

Елена Виноградова: Да, к сожалению, не могу сказать про немецкие либо европейские марки, но просто пример видела, знаю точно, что в Китае есть такой вседорожник, так сказать, «Ховер», очень похожий на Honda CR -V, и вот он в китайских автосалонах стоит 12 тысяч в богатой комплектации, со всякими необходимыми системами безопасности. А у нас в России начинается от 21 тысячи примерно. Как утверждает дистрибьютор, в основном эта разница цен – это доставка и растаможка автомобиля.

Игорь Моржаретто: Действительно, тут большую роль играет и доставка, действительно, из Китая логистика очень дорогая, по общему признанию, потому что невозможно ехать по железной дороге, их отправляют морем, это долго, это утомительно. Плюс таможенные пошлины вообще на внедорожники большие, потому что там большой объем двигателя. В результате все как-то пытаются это обойти. Почему так бурно растут сборочные производства в России – чтобы обойти вот эти таможенные пошлины высокие, в первую очередь.

Ольга Романова: Татьяна, я уже почувствовала, что вы большой любитель социологии. Вот из социологии, а может быть, даже из психологии, вообще из бесед с покупателями, с продавцами, может быть, вы что-то заметили, как вы считаете, наши покупатели, которые стоят в очередях, которые покупают очереди, продают очереди, им не обидно, что, в общем, дороже? В общем, работаем тяжело и много – и переплачиваем. Вот нет какого-то такого чувства, что, может быть, самим что-то сделать?

Татьяна Романова: Если люди готовы платить за что-то, то всегда есть те, кто этим воспользуется.

Ольга Романова: То есть деньги горят в наших руках, в руках россиян деньги горят.

Татьяна Романова: Я бы не сказала, что они горят, но у людей есть желание их использовать как-то, вложить куда-то. Соответственно, очень хотелось бы акцентировать внимание на очередях, о чем мы начали говорить, на автомобили и то, что сейчас находятся люди, которые занялись таким новым бизнесом: они продают очереди на самые популярные автомобили. Кстати, удовольствие отнюдь не дешевое.

Ольга Романова: Расскажите.

Татьяна Романова: Готовясь к написанию этой заметки, мы изучили популярные автомобильные сайты и очень интересные объявления нашли на них: «Продам (или куплю) очередь на автомобиль». В основном это касается популярных марок. Могу привести пример, что, например, Honda Civic , поставка в июле, то есть буквально сейчас, на нее стоимость очереди – 1700 долларов. То есть человек хочет продать очередь за такие деньги, причем не хочет рассматривать предложения ниже этой суммы. Хотя у него клиент даже там имеется, предлагал тысячу – «не согласитесь ли на это».

Ольга Романова: Вы же разговаривали с владельцами автосалонов, им, вообще, все равно, они ведь не занимаются учетом и контролем, им-то какая разница, что все время в очереди стоит один и тот же Сидоров, а приходят Иванов, Петров и Рабинович?

Татьяна Романова: Я думаю, что им, в принципе, все равно, хотя есть некоторые мнения, что сами компании так подрабатывают.

Ольга Романова: Да-да, очень похоже на то. Даже, может быть, не сами компании, а сами работники компаний.

Татьяна Романова: Дилеры, продавцы.

Елена Виноградова: Возможно, да, конкретные продавцы.

Игорь Моржаретто: На самом деле, по корпоративным правилам всех компаний это категорически запрещено, и если говорить с дилерами, то они все отнекиваются от этого и говорят: «Ну, что вы, этого не может быть никогда!» Я думаю, что, конечно, это продавцы сами стараются заработать на дефиците. Вряд ли одна и та же фамилия все время появляется в компьютере. Человек, который продает очередь, может вставить туда любых своих родственников, это совершенно все равно. Но все компании открещиваются, хотя мы знаем, что очередь продается, и мы знаем, что за очень большие деньги. И если речь зашла о Honda Civic , это машина очень модная, только началась поставка в Россию и вообще в Европе, сама машина стоит, по-моему, от 21 тысячи долларов, и год на нее обычная очередь. Конечно, если человек хочет как-то подчеркнуть свой индивидуализм и может позволить себе заплатить 21 тысячу за эту машину или 25 (в разных комплектациях по-разному), он купит очередь.

Ольга Романова: А вы когда-нибудь слышали о продаже очереди на Maserati ? Вы как раз говорили, что 300 тысяч – предоплата, а потом…

Игорь Моржаретто: Понимаете, там узок очень круг этих революционеров, очень мало этих людей. Maserati покупают в нашей стране 30 человек в год, во всем мире – 300 человек, условно говоря. Там поэтому друг друга, наверное, знают в лицо эти люди. А что касается других, более массовых моделей, чаще всего мы слышали истории о том, что продают очередь на Ford Focus .

Татьяна Романова: Недорого – 200 долларов.

Игорь Моржаретто: По-разному, все зависит от сроков и так далее.

Ольга Романова: Наша слушательница Татьяна совершенно по-другому повернула проблему. Она пишет: «Вы бы видели, во что превратилась трасса Санкт-Петербург – Финляндия. Количество трейлером огромное. Без риска для жизни невозможно проехать. Отсюда – огромное количество аварий именно с этими автовозами». А ведь правда, если дефицит, и увеличился на 55 процентов за полгода завоз, конечно, дороги забиты. Если мы будем бороться с дефицитом, то есть увеличивать поставки, то есть ведь пропускная способность автодорог. Мы знаем про инвест-программы строительства дороги Москва – Санкт-Петербург, но это не то. Это явное не то. Что делать? И кто-нибудь что-нибудь с этим делает, кто-нибудь об этом думает, кроме Татьяны?

Елена Виноградова: Кстати, не вошла у нас в заметку интересная такая идея. Говорил один эксперт нам, что 30 процентов автомобилей страдают при перевозке. 30 процентов новых иномарок, которые везут к нам в Россию, в той или иной степени приезжают поврежденные. Кстати, еще дефицит возникает за счет того, что эти автомобили надо как-то приводить в порядок, а с сервисными мощностями у нас тоже проблемы.

Ольга Романова: Плюс это еще удорожание. Или я могу отстоять очередь в год, купить поцарапанное – хочешь возвращай, хочешь не покупай…

Татьяна Романова: Любой автомобиль обязан пройти предпродажную подготовку в салоне, если вы его покупаете, соответственно, сервисы тоже не справляются.

Ольга Романова: Но это тоже ложится на наш карман, на карман покупателя.

Игорь Моржаретто: На самом деле тут целый комплекс проблем выползает со страшной силой. Во-первых, вы упомянули сервисы, у нас очень активно идут продажи, в последние годы рынок растет с чудовищной скоростью, рынок продаж, но оказалось, что практически ни один из производителей не готов обслужить такое количество автомобилей. Очереди в сервисе можно как-то отдельно обсудить, но даже пройти техобслуживание – до месяца, просто пройти регулярное техобслуживание, не говоря уже о ремонте, который может затянуться на многие месяцы, потому что сервисы не справляются с потоком этих автомобилей, которые просто даже регулярно обслуживать надо. Масло поменять – и то в некоторых компаниях надо месяц стоять в очереди. Это первый вопрос.

Второй вопрос, конечно, если мы так позволяем расти нашему авторынку и радуемся, что он так растет, то подумайте – куда дальше? В Москве сейчас три миллиона автомобилей, московские дороги построены по генплану 1971 года, в котором сказано, что в 2010 году у нас будет 300 тысяч автомобилей. Нового генплана в Москве, как известно, нет и не предвидится, и для того чтобы три миллиона автомобилей перемещались, не хватает примерно, по разным данным, от 300 до тысячи километров дорог. Ничего такого в планах не заложено. И вот я недавно смотрел очень интересное английское исследование, и они безапелляционно говорят, что Москва максимум через два года просто встанет намертво.

Ольга Романова: Очень похоже!

Игорь Моржаретто: Город перестанет двигаться вообще. Если сейчас он как-то еще движется, то года через два мы встанем. Предлагаются разные методы, как эту проблему решать, но ни один из методов, насколько я знаю, не рассматривается всерьез ни в правительстве Москвы, ни в российском правительства. Просто этот вопрос оставлен на потом: давайте сейчас насытим рынок… Ведь это очень выгодно тому же государству – машины продаются, люди платят налоги с продаж, компании платят налоги все остальные, это все идет в бюджет, транспортные налоги платятся, отвлекаются деньги, которые свободно могли бы бродить, их вкладывают. На самом деле некуда, в квартиры не вложишь, в банках процент очень низкий. И в этом смысле как раз автомобильный рынок оказался очень притягательным, люди начали вкладывать деньги в автомобили, которые оказываются, в общем, доступным, при этом нужным и достаточно престижным товаром. Не иметь машину в семье в Москве – это уже очень странно.

Ольга Романова: Вы знаете, более того, сейчас у главного архитектора Москвы Кузьмина идет совещание, уже вторую неделю оно продолжается, по поводу строительства на Пушкинской площади вот этого подземного комплекса, и сегодня такие цифры всплыли, очень странные. Когда говорили о том, что совершенно необходим этот подземный комплекс с этим тоннелем, предлагают проблему с пробками наверху решить подземными потоками. При этом предлагается построить подземный автопаркинг на 800 машиномест. При этом только работников, привлеченных для этого, только новые работники – 3 тысячи человек. То есть совершенно понятно, что в Москве строится все, что приносит прибыль, а почему подземные паркинги, автостоянки… Ведь улицы забиты машинами, стоящими в три-четыре ряда. Почему не выгодно сейчас никому строить паркинги? Если бы это было выгодно, давно бы уже строили.

Игорь Моржаретто: Это, конечно, выгодно, но это выгода такая, растянутся по времени. Паркинг окупается, условно говоря, за 10. Я сейчас точно не готов сказать, может быть, за 8, но достаточно долго. При этом, если построить где-то офисное помещение в хорошем месте или жилье, это окупится за три года. Вот и весь вопрос. Цена вопроса – как долго это будет окупаться. Естественно, нужная какая-то государственная, муниципальная и прочая программа. Пока все решают исключительно деньги и быстрота их оборачиваемости, если можно так сказать.

Ольга Романова: Невыгодно…

Игорь Моржаретто: А тем более я вам уже сказал, что Москва – феноменальный город, в котором нет генплана. Генплана в нем нет совершенно осмысленно.

Ольга Романова: Почему осмысленно?

Игорь Моржаретто: Ну, потому что генплан – это некий план, где прописано, что в 2010 году здесь будет построена дорога, а здесь будет построено еще что-то, все предусмотрено и расписано. А если появится такой план, то нельзя продавать землю беспланово, под жилье, под офисные помещения, не увязывая с транспортной инфраструктурой. У нас строятся целые огромные районы без учета того, как туда подъехать. Ну, построить безумный район Митино или Южное Бутово, притом что нет въезда приличного в Москву! Строится жилье, оно быстро продается, быстро окупается, а дороги – потом, подъезды – это потом, вся инфраструктура – это потом. Все равно нет генплана, спрашивать не с кого. Между прочим, Матвиенко, при всем сложном отношении к ней, первое, что сделала, когда пришла, она разобралась в Питере и сказала: «А почему у вас нет генплана?» Та же проблема. И первое, что они сделали, это генплан города. В Москве, еще раз говорю, 1971 года генплан.

Ольга Романова: Видимо, должно прийти другое поколение руководителей, скажем так, социально ответственных.

Игорь Моржаретто: Просто ответственных.

Ольга Романова: Скажите, пожалуйста, Татьяна и Елена, вы занимались только иномарками или есть какие-то… У вас даже подчеркнуто в статистике, что не принимается в расчет, например, «Шевроле-Нива». Но ведь у нас же есть какие-то сейчас производства, тот же «Форд», который производится в России. Почему вы это не учитывали? Вы же говорите, что есть дефицит, в том числе и на «Форд».

Елена Виноградова: Все иностранные бренды, которые собираются на территории России, включены в нашу статистику. «Шевроле-Нива» мы не учитывали, просто потому что так принято во многих компаниях, собирающих статистику, поскольку по сути это все-таки совместный продукт, и разные мнения есть на этот счет – включать или не включать.

Игорь Моржаретто: Любой продукт – совместный в том или ином случае. Что касается «Шевроле-Нива», его действительно много лет подряд почему-то исключали (везде говорилось – «без «Шевроле-Нива»), объясняя это тем, что разработка российская полностью, американский только бренд. В последний год начали активно включать «Шевроле-ниву». Об этом автомобиле отдельная песня, потому что на него продажи падают.

Ольга Романова: Скажите, Татьяна, как вы считаете, может быть, все очень просто, может быть, автомобильный дефицит решится потихонечку строительством филиалов в России западных заводов автомобильных? Та же «Тойота» - торжественно открыли в Питере, ленточку перерезали. Конечно, проблему дорог это не решит, но, может быть, удовлетворит спрос строительство?

Татьяна Романова: Это действительно так. То есть тот кризис, о котором мы сейчас говорим, то есть это и дороги, и то, что сервисные центры не справляются, что все терминалы в Финляндии не справляются, этот кризис продлится, как говорят эксперты, около двух лет. И, в принципе, к 2008 году уже можно ожидать, что все мировые концерны отстроят здесь заводы, на тех заводах, которые уже построены в России, наладятся смены, и, в принципе, ситуация уже должна как-то устаканиться к этому периоду.

Елена Виноградова: Но это если опять не случится каких-то событий на рынке, не сразу понятных и очевидных. Потому что, помните, в 2003 году у нас впервые появились очереди на автомобили, первичное, так сказать, насыщение рынка, а к 2005 году вроде бы эта проблема ослабла, все было довольно спокойно. Ну, были очереди на «Форд-Фокус», на какие-то другие модели, но они уже постепенно сокращались. И вдруг в этом году мы видим опять взрыв такой, который никто не прогнозировал. Сейчас прогноз, что к 2008 году все должно нормализоваться. Но, как показывает практика, ошибаются иногда эксперты, не могут учесть все факторы.

Татьяна Романова: Нет, эксперты в начале года говорили, что продажи автомобилей составят около 850 тысяч, причем этот прогноз был назван очень оптимистичным. Однако прошло полгода – и эксперты говорят, что по итогам этого года продажи иномарок в России перевалят за миллион. То есть тот оптимистичный прогноз и амбициозный, он стал вполне реальным.

Игорь Моржаретто: Да, есть такой прогноз. Мы считаем по-другому немножко, мы все-таки предпочитаем считать вместе всех, и вот вместе все перевалят за 2 миллиона в этом году, причем я лично анализирую, что 5 западных фирм, как минимум, перейдут за 100 тысяч. Это очень приличная цифра для любой европейской страны, для каждой, когда компания продает более 100 тысяч, и как минимум 5 компаний перейдут этот рубеж. И еще 20 компаний будут продавать более 10 тысяч автомобилей. То есть наш рынок становится для всех компаний очень интересным. Практически он второй в мире по динамике роста после китайского. И конечно, все к нам идут радостно, желая тут продавать свой товар.

Ольга Романова: У меня вопрос самый наивный, просто номер 1 по наивности. Вот, смотрите, «ГАЗ» переходит на «Крайслер», там две модели «Крайслера», «Нива» не очень-то идет, но вот с «АвтоВАЗом» какая-то есть феноменальная история, с «Калиной», с которой даже мы не можете разобраться. Тем не менее, при дефиците, притом, что рынок перспективный, что к 2008 году справимся с дефицитом, что сюда придут машины, может быть, ну его к черту, наш отечественный автопром? Ну, что мучаются-то люди?

Игорь Моржаретто: Давайте так, мне очень часто говорят: «Почему ВАЗ не закроют? Безумное производство, безумные машины…» Во-первых, давайте говорить о том, что у нас капитализма, «АвтоВАЗ» делает миллион автомобилей в год, это крупнейший в Восточной Европе производитель. Миллион автомобилей в год – он их всех продает. Они, конечно, не самые лучшие, но пока он все продает – что мы к нему пристаем? Потом, если говорить о «Калине», они начали с нуля и в этом полугодии продали их, по-моему, порядка 40 тысяч автомобилей, а за год планируется что-то под 80. Машина действительно попала, как видим, в эту самую нишу, когда люди, обуянные приступом патриотизма, желают за 10 тысяч покупать этот автомобиль. Но если есть покупатель, почему бы ни производить? Они говорят, что в следующему году сделают эту «Калину» - 220 тысяч. Да ради бога, если есть покупатель. За счет того, что они сделают 220 тысяч «Калин», они говорят, что откажутся от «пятерок», «четверок» и прочего наследия…

Ольга Романова: Но их же тоже покупают.

Игорь Моржаретто: Их тоже покупают, просто их нельзя уже производить, по большому счету, потому что по требованиям безопасности они не соответствуют ничему, ни нашим, ни, соответственно, европейским нормам.

Ольга Романова: Вот-вот, теперь про евростандарты. Мы, как я понимаю, перешли сейчас на «Евро-2» стандарт. При этом в Европе – «Евро-5», «Евро-6»…

Игорь Моржаретто: «Евро-4».

Татьяна Романова: То есть это имеется в виду вредность, в том числе, автомобиля для окружающей среды. Все ли сейчас ввозимые автомобили попадают под стандарт «Евро-2»? Когда будет «Евро-3»? И что делать с теми, которые уже ездят, небо коптят и еще 20 лет прокоптят?

Игорь Моржаретто: У нас с 1 мая «Евро-2», все автомобили с 1 июля производятся только «Евро-2», вот «Ока» не соответствует – ее сняли.

Ольга Романова: А завозятся?

Игорь Моржаретто: Завозятся автомобили все только «Евро-2» - это строгие условия поставлены тоже с 1 мая.

Ольга Романова: И выше, естественно.

Игорь Моржаретто: Да, не ниже «Евро-2». Это касается и грузовых автомобилей, и автобусов, и так далее. Все, что ездит по стране, увы, оно будет ездить, пока не сдохнет. Периодически возникает ввести, как в некоторых западных странах, систему градации налогов, то есть если у тебя старая страшная, вонючая, извините, машина – плати больше налог или покупай новую. Такая система во многих странах Европы существовала, но она существовала вкупе с дешевыми льготными государственными кредитами и так далее, системой поощрения. У нас пока говорят, что, может быть, введут такую систему, а скорее всего не введут, потому что это социально очень опасная норма: никому не нужны митинги. Поэтому пока старые машины ездят, и они буду ездить, пока не развалятся.

Ольга Романова: Ну, какая социально опасная норма… У нас была не так давно программа, буквально час назад, о дольщиках, естественно. Вот протестуют дольщики – это понятно: люди вложили деньги и не получили жилье. Если будут протестовать владельцы вонючих автомобилей, которые убивают наших детей, то пошли они к черту!

Игорь Моржаретто: Вы понимаете, о каком количестве людей говорим мы сейчас? Мы говорим о том, что у нас реально автопарк страны существовал порядка 26 миллионов только легковых автомобилей. Из них примерно процентов 60, если не 70, - это автомобили старше 10 лет. То есть мы говорим о порядка 15 миллионах достаточно активных людей. Вы помните, как в прошлом году вводили льготы, заменяли, сколько людей вышли на улицы? В данном случае все социологи говорят, что владельцы автомобилей, вне зависимости от возраста, это социально активные люди, раз они еще рулят вовсю, и эти люди могут очень легко выйти на улицы, и нашему правительству это, конечно, не нужно.

Елена Виноградова: Вот помните запрет на японские автомобили, попытки запрета?

Татьяна Романова: И с американскими что-то было.

Игорь Моржаретто: Это касалось, между прочим, не такого большого количества автомобилей, у нас миллион японских автомобилей. А тут мы говорим о 15 миллионах с вами. Американских у нас вообще по статистике 300 тысяч, которые подпадали под тот закон.

Татьяна Романова: Тем не менее, социальные волнения были.

Игорь Моржаретто: Конечно, этих людей ни в коем случае нельзя трогать не подумав.

Ольга Романова: Татьяна, Елена, когда вы писали свою статью, здесь много-много всего, и вы писали в основном о западных границах. А посмотрели, что на Востоке? Может быть, там поменьше поток, я не знаю.

Елена Виноградова: Мы пока еще не смотрели на вопрос импорта подержанных автомобилей.

Ольга Романова: А новых японских – Lexus , например?

Игорь Моржаретто: А они идут через Запад.

Елена Виноградова: Да, через Финляндию.

Ольга Романова: Или на Востоке вообще нет дефицита, они там не нуждаются в машинах?

Елена Виноградова: В подержанных – по-моему, нет.

Игорь Моржаретто: Там другая ситуация совершенно, очень странная ситуация, она отличается в корне от того, что происходит в Европе. Там они живут за счет праворульных подержанных машин.

Ольга Романова: В Европе – в смысле в европейской части России.

Игорь Моржаретто: Да, я имею в виду это. У них продажи как отечественных новых автомобилей, так и новых иномарок настолько смешны, что не сравнятся даже с какой-нибудь бедной нашей Псковской областью или самой бедной любой европейской областью. Весь дефицит покрывается за счет относительно недорого импорта подержанных машин из Японии. Японцы заинтересованы, безусловно, к нам сюда отправлять. Это дешевле, чем утилизировать у себя. И мы радостно их покупаем, потому что качественные машины. Ну, да, рули не с той стороны, но у нас нет нигде законодательного запрета на правый руль.

Ольга Романова: Наша программа заканчивается, поэтому попрошу наших гостей коротко сформулировать: автомобильный дефицит – ваша главная версия – чем он вызван, когда будет преодолен и как бороться?

Елена Виноградова: Вызван, я считаю, версия – недвижимость: люди не могут купить квартиры, хотят жить хорошо, берут кредит, покупают машину.

Ольга Романова: Тогда получается, что не изживем – пока не изживем проблему с жильем.

Елена Виноградова: Возможно, не изживем, пока дилеры не смогут завезти достаточное количество машин. А бороться – покупать те машины, на которые нет очереди, искать какие-то модели компромиссные.

Татьяна Романова: Я согласна с Леной по поводу причины этого ажиотажа – это все-таки недвижимость. Кризис какой-то, который сейчас существует, продлится в течение двух лет, пока все мировые концерны не откроют здесь заводы и не наладится здесь производство.

Ольга Романова: Ну, уж всех-то, может быть, и не надо.

Татьяна Романова: Ну, не всех, а кто обещал хотя бы. Соответственно, будем надеяться, что все это закончится и разрулится к 2008 году.

Ольга Романова: Значит, год-два. 2008 год – какая роковая дата, она у нас присутствует буквально в каждом прогнозе по каждой проблеме и по каждому поводу. Казалось, не связано с политикой, а все равно – 2008 год.

Игорь, вы не согласны с самого начала программы были с тем, что «горячие» деньги идут на автомобильный рынок, потому что не могут пойти на рынок недвижимости. Ваше мнение, почему все-таки автомобильный дефицит и когда он кончится?

Игорь Моржаретто: Я не то что не согласен, а просто скажу, что это одна из причин. Тут причин несколько, тут и низкий процент банковский, когда бессмысленно хранить деньги в банке (они обесценятся, инфляция растет более быстрыми темпами), и все-таки рост дохода из-за роста цен на нефть, и падение курса доллара по отношению к евро… Тут целый комплекс проблем. Когда закончится бешеный дефицит? Я думаю, в течение года, я надеюсь, основные вопросы будут закрыты. Там будет попроще.

Ольга Романова: Значит, все-таки Игорь настаивает на том, что к парламентским выборам, к 2007 году. Спасибо нашим гостям.