Один из самых актуальных вопросов исторической науки - это вопрос о соотношении случайного и закономерного. Многие исследователи пытались найти в истории строгие законы и научиться предсказывать исторические события при помощи математического моделирования. О проблемах и перспективах развития истории как науки, основанной на количественных методах анализа и прогноза, рассказывают кандидат исторических наук, кандидат физико-математических наук, сотрудник института Истории и Археологии Уральского отделения РАН Сергей Нефедов и доктор исторических наук, профессор Российского Государственного Гуманитарного Университета Андрей Коротаев.
В какой мере мы можем говорить о строгих законах истории?
Сергей Нефедов: История является наукой, подчиненной определенным законам, причем эти законы были известны достаточно давно. В свое время Аристотель вывел принцип: перенаселение порождает голод, гражданскую войну и диктатуру. И примерно то же самое на другом конце света сказал знаменитый китайский ученый Хань Фэй Цзы. И Платон формулировал эту мысль примерно так же, как и Аристотель, правда, он не ссылался на такие обширные сводки, какие были у Аристотеля. Потом много позже эту мысль высказал английский ученый Томас Мальтус. Собственно, он был первооткрывателем демографической науки, именно так его сейчас и рассматривают. Он сформулировал эту мысль более четко. И он писал, что перенаселение приводит к уменьшению реальной заработной платы, к падению потребления, что приводит к сокращению населения. А сокращение населения вновь приводит к увеличению ресурсов и увеличению заработной платы. То есть имеет место демократический цикл.
Андрей Коротаев: Классические теории исторической динамики древности и средневековья почти все были циклическими. На мой взгляд, такая первая последовательная и достаточно строгая научная теория исторической динамики, принадлежащая Полибию, описывала циклические движения между демократией, анархией, диктатурой, опять демократией и так далее по кругу. При этом Полибий опирался на обширный эмпирический материал, то есть это было именно обобщение известной ему античной истории. В XIX веке ситуация очень сильно изменилась, видимо, совсем неслучайно. Начиная с XVIII – XIX веков, все более и более заметной становится трендовая динамика, противоположная циклической.
Общая трендовая динамика была гиперболической. В конце мы видим стремительный уход вверх, но перед этим мы видим участок, который выглядит как прямая. Действительно, например, производительность земли на всем протяжении аграрного общества росла, но росла она крайне медленно. Но в XVIII – XIX веках трендовая составляющая стала выходить на первый план. Поэтому циклические теории утратили свою популярность. И только в XX веке стало понятно, что обе школы правы, что есть и трендовая составляющая, но есть и циклическая составляющая в истории, особенно в сложных аграрных обществах она выражена очень ярко. И классики описывали вполне реальную циклическую динамику.
Что такое демографический цикл?
Сергей Нефедов: Описание демографического цикла принадлежит известному французскому историку Эммануэлю Леруа Лядюри. Он выделил в цикле несколько фаз. Первая фаза – это фаза роста. Цикл начинается в ситуации, когда население сравнительно невелико и имеется много свободных земель. Для этой фазы характерен быстрый рост населения. У крестьян много земель, они хорошо питаются, у них много детей, семьи большие и население быстро растет. Но с этим ростом населения уменьшается и количество свободных земель. Постепенно ресурсы подходят к концу, и начинается следующая фаза - фаза сжатия. В этой фазе рост населения замедляется, а потребление начинает уменьшаться. Потому что крестьянские участки мельчают, крестьяне делят земли между сыновьями и, в конце концов, появляется много безземельных. И цены на хлеб растут, соответственно. В итоге часть населения вынуждена зарабатывать на жизнь каким-то другим способом. Многие уходят в города, пытаются заниматься ремеслом. Города растут, растет торговля, но это все не является свидетельством благополучия. В городах огромное количество безработных и нищих, увеличивается число разбойников. Ситуация становится все более напряженной, происходят голодные бунты. Это фаза сжатия.
Ситуация продолжает ухудшаться, и голодные бунты превращаются уже в восстания. В простейшем случае традиционного общества - это крестьянские восстания, но происходят и голодные волнения в городах, появляются различные партии, подстрекающие людей на бунт, имеют место и другие осложнения, потому что в этой ситуации государству трудно собирать налоги с крестьян, и бунты принимают уже антиналоговый, антигосударственный характер. И, наконец, внешние войны. И в моменты неурожаев такие моменты служат началом социального кризиса. И это уже третья фаза, когда голодные бунты сливаются с внешними войнами, все это выливается, в конечном счете, в гражданскую войну.
Внешние войны происходят тоже из-за перенаселения. В соседних государствах тоже наблюдается перенаселение, и государства сражаются за землю. Есть, конечно, и другие факторы. Но война, как и неурожай, - это обычное явление в жизни традиционного общества. Войны были всегда, а во время перенаселения, во время нехватки продовольствия и голода, войны приводили к кризисам. Ситуация становились неустойчивой, войны нарушали устойчивость и приводили к кризисам, во время которых гибло иногда до половины населения страны, а иногда и больше. К этим войнам добавляются эпидемии, и все сливается в один сплошной кошмар, который приводит, с одной стороны, к гибели населения, а с другой стороны - к социальным реформам. Появляются политические лидеры популистского толка, которые предлагают поделить землю по едокам, которые становятся во главе восставших масс, и начинаются социальные революции. И в итоге часто рождается диктатура, которая строит всех в шеренги, одевает всех в форму, заставляет маршировать в ногу, и каждому дает его паек. И вот таких кризисов мы в истории видим много, и они рождают то, что называется этатистским государством. Это государство, в котором преобладает государственная собственность. В традиционном обществе это государственная собственность на землю, которая не допускает развития крупной частной собственности и регулирует все экономические отношения. Это и Египет, и Вавилон, но это вместе с тем Советский Союз.
Если диктатура характерна для фазы роста, то какова роль демократического периода развития?
Сергей Нефедов: Диктатура появляется в результате экосоциального кризиса. И потом мы ее наблюдаем в фазе роста. Что же касается демократии, то можно сказать, что демократии в условиях голода не бывает. Общество голодных – это тоталитарное общество. Таким образом, если мы желаем найти демократию, то мы должны искать благополучные государства, которые активно развивали свою экономику, и не только сельское хозяйство, но и торговлю. И примерами таких государств являются, например, Афины, которые контролировали торговлю в Средиземноморье, чем и обеспечили себе высокий уровень жизни и вместе с тем демократию. В другой период это была Венеция, Голландия, так называемые, морские республики, которые обеспечивали себе высокий уровень жизни за счет морской торговли и поэтому могли обойтись без диктатуры.
А вот в аграрных обществах мы видим демократию только на ранних фазах, когда есть избыток свободной земли. После неолитической революции земли было много, и в Шумере были города-государства вполне демократические, пока они не выросли, пока не началась нехватка земель, пока не начались войны и не начались эти самые революции, которые привели к власти царей.
Надо сказать немного о том, кто создал эту новую теорию. Демографические циклы в истории Европы были обнаружены в 30-40 годах Вильгельмом Абелем и Майклом Постаном. Потом эту теорию очень интенсивно разработала «Школа Анналов». Это очень авторитетная школа. Эта теория была разработана во Франции до уровня провинций. Там демографические циклы рассматривали отдельно для каждой провинции. Итог этой огромной работы был подведен Фернардом Броделем в следующих словах: «Демографические приливы и отливы есть символ жизни минувших времен. Это следующие друг за другом спады и подъемы. В сравнении с этими фундаментальными реалиями все или почти все может показаться второстепенным». Это означает, что законы демографии, и есть главные законы истории.
Издательство УРСС. Коротаев А.В., Малков А.С., Халтурина Д.А., «Законы истории. Математическое моделирование исторических макропроцессов. Демография, экономика, войны». 2005. 344 с.
