Марина Тимашева: В Санкт-Петербурге прошел 13-й Международный фестиваль Сергея Курехина SKIF, а в Москве - концерт его памяти, в котором приняли участие столичные музыканты. С ними встретилась Тамара Ляленкова.
Тамара Ляленкова: В Москве инициатором концерта памяти Сергея Курехина выступил основатель интернет проекта krugi.com Мирослав Сарбаев. На сайте проекта появилась страница, посвященная творчеству Курехина, значительная часть которого не была опубликована. Об этом рассказал Мирослав Сарбаев.
Мирослав Сарбаев: Сергей Курехин - это один из таких столпов российской музыки, великий музыкант, композитор, экспериментатор, джазист, рокер, и я очень рад, что судьба свела меня с Анастасией Курехиной, и мы придумали такой проект, запустить страницу, посвященную Сергею Курехину, на которой можно будет загрузить, по нашей любимой модели “загрузи и заплати столько, сколько ты хочешь”, всю музыку, правами на которую владеет Анастасия. У Анастасии есть довольно большой архив неизданной музыки Курехина, которую никто никогда не слышал. Для того, чтобы ее издать нужны средства, и эти средства отчасти будут поступать из нашего проекта. Может случиться так, что объем музыки Сергея, известный и доступный слушателям, может удвоиться. Это и фортепьяно, и какие-то записи из “Поп-механики”, которые никогда нигде не были опубликованы, это музыка к фильмам, какая-то часть использована, какая-то не использована, не потому, что это неудачные произведения, а потому, что было написано больше, чем реально нужно.
Тамара Ляленкова: В проектах Сергея Курехина принимали участие музыканты самых разных направлений. Среди них был и московский художник, автор перформансов и мистерий Герман Виноградов.
Герман Виноградов: Единственный момент неудобства участия в “Поп-механике” в том, что там такая создалась общая эйфория, но каждому участнику было достаточно некомфортно. Я по себе сужу просто. Поскольку Курехин в своей “Поп-механике” проводил чуждую мне манипулятивную стратегиею, использовал исполнителей как живой материал для себя. Ему все равно было, что коза, что Борис Штоколов, что Полад Бюль-Бюль Оглы, что Гребенщиков или я. То есть это определенная краска, которой он манипулирует. Это еще питерская такая черта - на оголтелости такой все построено, когда выскакивает Гаркуша, лошадь с Африкой. Вот это - апофеоз. Это как бы антитеза, это искусство, которое пытается взорваться, пытается освободиться. Человек, перед тем, как стать свободным, все комплексы начинает сбрасывать. А с другой стороны, мне очень нравятся его отдельные альбомы. Меньше всего нравится музыка к фильмам, но нравится его “Детский альбом” с Гребенщиковым, очень смешной, где он сам поет. Когда он один на один с инструментом и со своим голосом - вот это мне нравится. Это и в личном общении проявляется - живость ума, всегда с таким экстравагантным замесом и с улыбкой такой курехинской, которая его фирменная, чуть-чуть лукавая. При этом мастерство у него. То есть это сочетание всего - мне таким он запомнился. Причем за три дня до смерти его мне приснился сон. А он буквально за две недели до этого приезжал вместе с Лео Фейгиным из Лондона, где снимался фильм “BBC” о нем. И он приходил в гости. И вот через какое-то время снится мне сон, что Сережа приходит в гости, потом выходит на балкон, а его нет. Я спускаюсь вниз, он стоит там. “А как тебе удалось? Я на четвертом этаже живу?”. Через три дня он умер. Вот такой сон был.
Тамара Ляленкова: Увлекшись джазом, Сергей Курехин вступил в квартет ленинградского саксофониста Анатолия Вапирова, а также играл с Сергеем Летовым. Вышло несколько их совместных альбомов. Вспоминает Сергей Летов.
Сергей Летов: Я был в декабре в Японии, и в Японии меня принимали в значительной степени как музыкального партнера Сергея Курехина. То есть в токийском джазовом кафе на встрече со мной хозяин кафе подготовил целую коллекцию разных записей Курехина вместе со мной. Поставил даже виниловую пластинку на проигрыватель, именно наш дуэтный диск “Полинезия”. Сказал: “Музыка вашего умершего друга”. В Японии вообще к смерти очень почтительное и уважительное отношение. И приходили люди, которые бывали в Японии на концертах Курехина, приносили пластинки надписывать, в том числе наш первый с ним компакт-диск, который вышел именно в Японии в 1989 году. Вот я его видел второй раз в жизни вообще.
Тамара Ляленкова: Музыка, которая возникала, то, что делали вместе, это как-то отражало время?
Сергей Летов: Конечно, отражало. Дело в том, что Курехин был очень модным человеком. Он стремился к тому, чтобы быть сиюминутным. Это вообще особенность Ленинграда скорее, чем Петербурга, быть модным городом, город, который отражает то, что вот сейчас происходит где-то. И само название “Поп-механика”, поначалу это же были люди, которые механически двигались. Многие тенденции, которые он брал, это были сиюминутные модные тенденции, которые впоследствии оказались забыты. Конечно, это все было очень по-советски, все было задавлено, подпольно, постоянно фига в кармане, которая становится уже сейчас непонятной.
Тамара Ляленкова: Чем, как вы думаете, объясняется феномен его модности?
Сергей Летов: На самом деле феномен Курехина очень сложный. Дело в том, что значительной степень популярность Курехина не связана никоим образом с музыкой. Самое известное, что сделал Курехин это такой медиа-вирус “Ленин-гриб”, и большая часть людей, которая слышит имя Курехина, для них это “Ленин-гриб”. Второе, это, наверное, его участие в группе “Аквариум” и те фильмы, которые на ленинградской студии они безнадзорно с Гребенщиковым сваяли. Дело в том, что Курехин в 80-е годы, когда рок был, в общем, подпольным явлением, считал, что наиболее модным, ярким и важным музыкально является фри-джаз. В 80-е годы в Европе фри-джаз или “новый джаз” это была музыка все-таки еще для тысяч людей, проходили огромные фестивали - Мёрз, Мюнстер - но постепенно в мире появилась тенденция на все более и более популярную музыку, которая не требует никакого усилия от слушателя. Поэтому существенная часть “Поп-механики” как бы потеряла ту актуальность. Очень много вещей, которые делал Курехин в 80-е и 90-е, стали общим местом. То, что его вклад значителен и несомненен - это понятно. Он делал некий новый постмодернистский проект мультимедийный. Он некоторым образом был такой концентратор разных людей.
