Ирина Лагунина: Аналитический Центр Юрия Левады провел опрос в 128 населенных пунктах 46 регионов страны на тему отношения людей к возможным акциям протеста в период кризиса. Около 60% россиян относятся к манифестациям протеста с пониманием и уважением.
В целом, ожидания протестных акций значительно выросли с декабря. В ноябре 18% считали, что такие выступления возможны, в декабре так считали уже 20%, а в феврале — уже 39%. Сами поучаствовать в таких акциях готовы 23% опрошенных (в декабре — 20%). При этом правозащитные организации, как, например, Новороссийский комитет по правам человека, подчеркивают, что протесты зачастую провоцируются действиями местных властей. Например, в Краснодарском крае люди вышли на улицы из-за «комендантского часа» для детей. С руководителем Новороссийского комитета по правам человека беседует Людмила Алексеева.
Людмила Алексеева: Вадим Коростылев - бессменный руководитель новороссийского комитета по правам человека. Комитет имеет широкие международные связи. Вадим, у вашей организации большой опыт сотрудничества с зарубежными правозащитными организациями, фондами и так далее. Можете рассказать, как возникло это сотрудничество, как оно развивалось и есть ли у вас трудности с властями из-за этого сотрудничества?
Вадим Коростылев: Наше сотрудничество с международными правозащитными организациями началось с 2002 года, когда турки-месхетинцы объявили массовую голодовку, и к нам приехал исследователь из «Международной амнистии». Она собирала материалы, то есть мы предоставили все, что у нас было, мы организовали встречи с турками-месхетинцами. В итоге «Международной амнистией» был издан сборник на семи языках и там в том числе несколько глав, которые посвящены Краснодарскому краю с приведением фотографий. После этого «Международная амнистия» еще несколько раз связывалась с нами и получала информацию от нас, публиковала в своих докладах. Затем была объявлена международная кампания «Международной амнистией» в 2002-2003 году о решении вопроса этнической дискриминации турок-месхетинцев в Краснодарском крае. То есть это была всемирная кампания, которая была организована «Международной амнистией».
Людмила Алексеева: И вы были, как говорится, их опорной базой в России?
Вадим Коростылев: Поскольку в России не могла проводить «Международная амнистия» по своим правилам такую кампанию, они, например, пригласи меня и в Соединенных Штатах я рассказывал на открытии этой кампании о турках-месхетинцах, показывал фотографии, была большая конференция. Они организовывали встречу мне с представителями сената, конгресса США, людей из государственного департамента США, то есть они помогали мне установить контакты с людьми, которых я никогда не знал, и информация от меня, как носителя информации о дискриминации турок-месхетинцев, не дошла бы до чиновников, которые потом в течение двух лет, порядка 8 или 9 комиссий в Краснодарский край приезжали от госдепартамента США, посольства США. И в конце концов, они приняли решение об открытии беженской программы для турок-месхетинцев. 11 тысяч 500 человек турок-месхтинцев выехало из Краснодарского края и живут легально на территории США в качестве беженцев. Я был у них в прошлом году в семьях, смотрел, как они обустраиваются и, естественно, они очень благодарят, что такая программа осуществилась. Безусловно, без таких совместных действий правозащитников в России, в США, в других странах этого не могло бы произойти. Поэтому очень важно привязывать сотрудничество к решению конкретной проблемы для какой-то группы населения.
Людмила Алексеева: Как много турок-месхетинцев уехало и сколько осталось?
Вадим Коростылев: 11 тысяч 500 уехало и порядка двух с половиной – трех тысяч осталось.
Людмила Алексеева: Как себя чувствуют те, которые остались?
Вадим Коростылев: Вы знаете, стало полегче. Уже подоворовых обходов, которыми все время славилась администрация Краснодарского края, по дворам турок-месхетинцев с массовыми штрафами, с казачьими акциями, выходками, этого нет. Но у людей остались большие проблемы с документами. Мы пытаемся решить эти проблемы. Но, к сожалению, процесс идет очень туго, потому что закон о гражданстве, который приравнял лиц без гражданства к иностранным гражданам. И соответственно турок-месхетинцев, которые прибыли сюда еще до распада СССР, он тоже приравнял к иностранным гражданам, поэтому процедура получения документов чрезвычайно сложная.
Людмила Алексеева: А эти две с половиной тысячи уже решили не уезжать?
Вадим Коростылев: Да, они хотят остаться здесь в силу разных причин. Увидев, как живут турки-месхетинцы там, многие из них, порядка полторы тысяч человек хотели бы тоже воспользоваться этой беженской программой. И сейчас мы с госдепартаментом США, с посольством США ведем переговоры, чтобы их взяли, потому что они очень хорошие работники, они не смогут получить статус граждан Российской Федерации в Краснодарском крае, потому что это такая затянутая процедура, что ставит их за пределы правового поля. Они очень хорошие работники, послушные, грамотные. И поэтому в Америке, я спрашивал официальных лиц, они очень довольны тем, что такая группа появилась у них.
Людмила Алексеева: А здесь власти довольны тем, что они уехали?
Вадим Коростылев: Вы знаете, они довольны, но получается, что они не ожидали, что эта проблема решится так быстро и теперь им некого выгонять, не на кого списывать свои ошибки, отвлекать внимание населения на то, что есть некий народ, из-за которого распространение наркотиков, рост преступности.
Людмила Алексеева: Расскажите, пожалуйста, о знаменитой истории с чаепитием.
Вадим Коростылев: В январе 2007 года несколько сотрудников правозащитной организации Новороссийский комитет по правам человека собрались вместе со студентами и пригласили двух граждан Германии, которые были в Новороссийске, обсудить толерантный футбол, попить чай в кабинете директора художественной школы. Поскольку мы занимались толерантным плакатом и показывали плакаты, которые делали дети в разных странах и поскольку немцы тоже этим занимаются в аргентине в европейских странах, то было интересно обменяться опытом.
Людмила Алексеева: Плакаты по толерантности?
Вадим Коростылев: По толерантности, да, то есть, которые выражают двух взаимоуважения, сотрудничества, раскрывают информацию о том, что все люди разные, но они равны, потому что они люди, и у них равные права. Вот час когда мы обсуждали, в это время к нам вломилось в кабинет директора художественной школы порядка 20 сотрудников милиции, федеральной службы безопасности.
Людмила Алексеева: А вас сколько было?
Вадим Коростылев: Нас было 12 человек, и у нас было всего четверо мужчин, остальные были женщины и девушки. И они пытались уличить граждан Германии в том, что они занимаются незаконной трудовой деятельностью. Поскольку у них были визы туристические, то рассказ об опыте своем и соответственно выслушивание нашего опыта, они пытались составить протокол о том, что они ведут незаконную трудовую деятельность. И пытались забрать одного из граждан Германии в отделение милиции. Мы сразу связались с посольством Германии. Сотрудники ФСБ пытались изолировать нас по разным комнатам и брать с нас объяснение, почему мы собрались, хотя собрание не требует уведомления. Потом они пытались силой вытащить гражданина Германии и увести в отделение милиции, мы сделали такой живой щит, сцепили руки вокруг него кольцом и сказали, что мы без него никуда не пойдем или вы с нами его забираете. У нас проверили паспорта, документы, все в порядке и ни к кому претензий не было. Мы фотографировали весь процесс. Они пришли с телекамерой и сразу с переводчиком с немецкого языка. То есть это все было спланировано. Они пригласили телекомпанию, которая это все снимала. Соответственно планы были нарушены, потому что они не ожидали, с одной стороны, такого отпора, а с другой стороны, что мы сразу стали звонить правозащитникам Краснодарского края, в администрацию края, московским правозащитникам. То есть дело сразу приобрело неожиданный публичный оборот для них. И соответственно к ним посыпались звонки с разных сторон, чего они испугались. Мы спокойно достаточно живым щитом вывели иностранцев из художественной школы, дошли до гостиницы. Но потом через день они стали вызывать по одному практически всех участников главных правозащитных организаций и составлять протоколы за так называемое несанкционированное проведение собрания и штрафовать от 500 до двух тысяч людей. Я, Тамара Коростылева были оштрафованы по тысяче рублей, как организаторы, другие от 500 до 2 тысяч рублей. Всего было оштрафовано 6 человек.
Людмила Алексеева: Это по суду?
Вадим Коростылев: По суду.
Людмила Алексеева: Но вы, наверное, обжаловали эти решения?
Вадим Коростылев: Мы обжаловали. И еще на стадии суда было понятно, что суд никаких ходатайств не принимал, свидетелей никаких не вывал. То есть сам суд проходил с нарушением. То есть было ангажированное судилище. И когда приехал корреспондент одного из телеканалов и пришел к судье, брал интервью у судьи на предмет того, что закон говорит, что можно. Она говорит: чай надо дома пить. Чай с иностранцами надо пить дома, а не в кабинете директора художественной школы. Мы обжаловали, и все наши обжалования ни к чему не привели. Вышестоящая инстанция на уровне районного суда отказала, кассации все тоже отказ, в порядке надзора отказ. И только наше обращение к уполномоченному по правам человека в Российской Федерации Лукину, его письмо на имя прокурора Краснодарского края помогло изменить позицию прокуратуры. Они направили протест в краевой суд, краевой суд соответственно направил на уровень мирового судьи и тот отменил решение другого мирового судьи. Но опять-таки это только по двоим человекам. По остальным попытки обжаловать то же самое решение ни к чему не привели, поэтому они остаются нарушителями административного законодательства. Мы через суд пытались вернуть деньги, которые потратили на штрафы, которые заплати государству, поскольку мы законопослушные граждане, и вернуть деньги за судебные расходы. Мы не смогли это сделать.
Людмила Алексеева: Довольно дорогое получилось чаепитие.
Вадим Коростылев: Да, с января 2007 года, то есть это все тянется.
Людмила Алексеева: Так что пока пьете чай дома?
Вадим Коростылев: Нет, мы теперь идем в пикеты и пытаемся приобщить к свободе и к чаю свободы уже других граждан.
Людмила Алексеева: А именно?
Вадим Коростылев: Тех граждан, например, которые хотят отстаивать земельные права, которые протестуют против «комендантского часа» для детей, мы привлекаем этих граждан и вместе идем в пикеты.
В целом, ожидания протестных акций значительно выросли с декабря. В ноябре 18% считали, что такие выступления возможны, в декабре так считали уже 20%, а в феврале — уже 39%. Сами поучаствовать в таких акциях готовы 23% опрошенных (в декабре — 20%). При этом правозащитные организации, как, например, Новороссийский комитет по правам человека, подчеркивают, что протесты зачастую провоцируются действиями местных властей. Например, в Краснодарском крае люди вышли на улицы из-за «комендантского часа» для детей. С руководителем Новороссийского комитета по правам человека беседует Людмила Алексеева.
Людмила Алексеева: Вадим Коростылев - бессменный руководитель новороссийского комитета по правам человека. Комитет имеет широкие международные связи. Вадим, у вашей организации большой опыт сотрудничества с зарубежными правозащитными организациями, фондами и так далее. Можете рассказать, как возникло это сотрудничество, как оно развивалось и есть ли у вас трудности с властями из-за этого сотрудничества?
Вадим Коростылев: Наше сотрудничество с международными правозащитными организациями началось с 2002 года, когда турки-месхетинцы объявили массовую голодовку, и к нам приехал исследователь из «Международной амнистии». Она собирала материалы, то есть мы предоставили все, что у нас было, мы организовали встречи с турками-месхетинцами. В итоге «Международной амнистией» был издан сборник на семи языках и там в том числе несколько глав, которые посвящены Краснодарскому краю с приведением фотографий. После этого «Международная амнистия» еще несколько раз связывалась с нами и получала информацию от нас, публиковала в своих докладах. Затем была объявлена международная кампания «Международной амнистией» в 2002-2003 году о решении вопроса этнической дискриминации турок-месхетинцев в Краснодарском крае. То есть это была всемирная кампания, которая была организована «Международной амнистией».
Людмила Алексеева: И вы были, как говорится, их опорной базой в России?
Вадим Коростылев: Поскольку в России не могла проводить «Международная амнистия» по своим правилам такую кампанию, они, например, пригласи меня и в Соединенных Штатах я рассказывал на открытии этой кампании о турках-месхетинцах, показывал фотографии, была большая конференция. Они организовывали встречу мне с представителями сената, конгресса США, людей из государственного департамента США, то есть они помогали мне установить контакты с людьми, которых я никогда не знал, и информация от меня, как носителя информации о дискриминации турок-месхетинцев, не дошла бы до чиновников, которые потом в течение двух лет, порядка 8 или 9 комиссий в Краснодарский край приезжали от госдепартамента США, посольства США. И в конце концов, они приняли решение об открытии беженской программы для турок-месхетинцев. 11 тысяч 500 человек турок-месхтинцев выехало из Краснодарского края и живут легально на территории США в качестве беженцев. Я был у них в прошлом году в семьях, смотрел, как они обустраиваются и, естественно, они очень благодарят, что такая программа осуществилась. Безусловно, без таких совместных действий правозащитников в России, в США, в других странах этого не могло бы произойти. Поэтому очень важно привязывать сотрудничество к решению конкретной проблемы для какой-то группы населения.
Людмила Алексеева: Как много турок-месхетинцев уехало и сколько осталось?
Вадим Коростылев: 11 тысяч 500 уехало и порядка двух с половиной – трех тысяч осталось.
Людмила Алексеева: Как себя чувствуют те, которые остались?
Вадим Коростылев: Вы знаете, стало полегче. Уже подоворовых обходов, которыми все время славилась администрация Краснодарского края, по дворам турок-месхетинцев с массовыми штрафами, с казачьими акциями, выходками, этого нет. Но у людей остались большие проблемы с документами. Мы пытаемся решить эти проблемы. Но, к сожалению, процесс идет очень туго, потому что закон о гражданстве, который приравнял лиц без гражданства к иностранным гражданам. И соответственно турок-месхетинцев, которые прибыли сюда еще до распада СССР, он тоже приравнял к иностранным гражданам, поэтому процедура получения документов чрезвычайно сложная.
Людмила Алексеева: А эти две с половиной тысячи уже решили не уезжать?
Вадим Коростылев: Да, они хотят остаться здесь в силу разных причин. Увидев, как живут турки-месхетинцы там, многие из них, порядка полторы тысяч человек хотели бы тоже воспользоваться этой беженской программой. И сейчас мы с госдепартаментом США, с посольством США ведем переговоры, чтобы их взяли, потому что они очень хорошие работники, они не смогут получить статус граждан Российской Федерации в Краснодарском крае, потому что это такая затянутая процедура, что ставит их за пределы правового поля. Они очень хорошие работники, послушные, грамотные. И поэтому в Америке, я спрашивал официальных лиц, они очень довольны тем, что такая группа появилась у них.
Людмила Алексеева: А здесь власти довольны тем, что они уехали?
Вадим Коростылев: Вы знаете, они довольны, но получается, что они не ожидали, что эта проблема решится так быстро и теперь им некого выгонять, не на кого списывать свои ошибки, отвлекать внимание населения на то, что есть некий народ, из-за которого распространение наркотиков, рост преступности.
Людмила Алексеева: Расскажите, пожалуйста, о знаменитой истории с чаепитием.
Вадим Коростылев: В январе 2007 года несколько сотрудников правозащитной организации Новороссийский комитет по правам человека собрались вместе со студентами и пригласили двух граждан Германии, которые были в Новороссийске, обсудить толерантный футбол, попить чай в кабинете директора художественной школы. Поскольку мы занимались толерантным плакатом и показывали плакаты, которые делали дети в разных странах и поскольку немцы тоже этим занимаются в аргентине в европейских странах, то было интересно обменяться опытом.
Людмила Алексеева: Плакаты по толерантности?
Вадим Коростылев: По толерантности, да, то есть, которые выражают двух взаимоуважения, сотрудничества, раскрывают информацию о том, что все люди разные, но они равны, потому что они люди, и у них равные права. Вот час когда мы обсуждали, в это время к нам вломилось в кабинет директора художественной школы порядка 20 сотрудников милиции, федеральной службы безопасности.
Людмила Алексеева: А вас сколько было?
Вадим Коростылев: Нас было 12 человек, и у нас было всего четверо мужчин, остальные были женщины и девушки. И они пытались уличить граждан Германии в том, что они занимаются незаконной трудовой деятельностью. Поскольку у них были визы туристические, то рассказ об опыте своем и соответственно выслушивание нашего опыта, они пытались составить протокол о том, что они ведут незаконную трудовую деятельность. И пытались забрать одного из граждан Германии в отделение милиции. Мы сразу связались с посольством Германии. Сотрудники ФСБ пытались изолировать нас по разным комнатам и брать с нас объяснение, почему мы собрались, хотя собрание не требует уведомления. Потом они пытались силой вытащить гражданина Германии и увести в отделение милиции, мы сделали такой живой щит, сцепили руки вокруг него кольцом и сказали, что мы без него никуда не пойдем или вы с нами его забираете. У нас проверили паспорта, документы, все в порядке и ни к кому претензий не было. Мы фотографировали весь процесс. Они пришли с телекамерой и сразу с переводчиком с немецкого языка. То есть это все было спланировано. Они пригласили телекомпанию, которая это все снимала. Соответственно планы были нарушены, потому что они не ожидали, с одной стороны, такого отпора, а с другой стороны, что мы сразу стали звонить правозащитникам Краснодарского края, в администрацию края, московским правозащитникам. То есть дело сразу приобрело неожиданный публичный оборот для них. И соответственно к ним посыпались звонки с разных сторон, чего они испугались. Мы спокойно достаточно живым щитом вывели иностранцев из художественной школы, дошли до гостиницы. Но потом через день они стали вызывать по одному практически всех участников главных правозащитных организаций и составлять протоколы за так называемое несанкционированное проведение собрания и штрафовать от 500 до двух тысяч людей. Я, Тамара Коростылева были оштрафованы по тысяче рублей, как организаторы, другие от 500 до 2 тысяч рублей. Всего было оштрафовано 6 человек.
Людмила Алексеева: Это по суду?
Вадим Коростылев: По суду.
Людмила Алексеева: Но вы, наверное, обжаловали эти решения?
Вадим Коростылев: Мы обжаловали. И еще на стадии суда было понятно, что суд никаких ходатайств не принимал, свидетелей никаких не вывал. То есть сам суд проходил с нарушением. То есть было ангажированное судилище. И когда приехал корреспондент одного из телеканалов и пришел к судье, брал интервью у судьи на предмет того, что закон говорит, что можно. Она говорит: чай надо дома пить. Чай с иностранцами надо пить дома, а не в кабинете директора художественной школы. Мы обжаловали, и все наши обжалования ни к чему не привели. Вышестоящая инстанция на уровне районного суда отказала, кассации все тоже отказ, в порядке надзора отказ. И только наше обращение к уполномоченному по правам человека в Российской Федерации Лукину, его письмо на имя прокурора Краснодарского края помогло изменить позицию прокуратуры. Они направили протест в краевой суд, краевой суд соответственно направил на уровень мирового судьи и тот отменил решение другого мирового судьи. Но опять-таки это только по двоим человекам. По остальным попытки обжаловать то же самое решение ни к чему не привели, поэтому они остаются нарушителями административного законодательства. Мы через суд пытались вернуть деньги, которые потратили на штрафы, которые заплати государству, поскольку мы законопослушные граждане, и вернуть деньги за судебные расходы. Мы не смогли это сделать.
Людмила Алексеева: Довольно дорогое получилось чаепитие.
Вадим Коростылев: Да, с января 2007 года, то есть это все тянется.
Людмила Алексеева: Так что пока пьете чай дома?
Вадим Коростылев: Нет, мы теперь идем в пикеты и пытаемся приобщить к свободе и к чаю свободы уже других граждан.
Людмила Алексеева: А именно?
Вадим Коростылев: Тех граждан, например, которые хотят отстаивать земельные права, которые протестуют против «комендантского часа» для детей, мы привлекаем этих граждан и вместе идем в пикеты.
