Владимир Тольц: В канун Первомая, легализованного в советское время как праздник "международной солидарности трудящихся всех стран", меня заинтересовала трансформация этого понятия (и связанных с ним акций) в сознании россиян. Некоторые бывшие советские граждане еще помнят, как из слоган "пролетарская солидарность" в названии Первомая заменен была на "солидарность трудящихся", как потеснила эту "солидарность" потом тройчатка "мир, труд, май", - это произошло не без влияния скомпрометировавшей себя в глазах населения советской интернациональной помощи всему миру - от Кубы и Анголы, до Венгрии, Чехословакии и Афганистана. В постсоветскую пору Первомай превратился в праздник дачников и огородников и всех, кто просто желает отдохнуть от того самого труда, который был начертан на первомайских знаменах. А взамен "интернациональной солидарности" недовольное "понаехавшими" Движения против нелегальной иммиграции (ДПНИ) собирается 1 мая пройти "Русским маршем труда".
Так что же теперь с "международной солидарностью трудящихся"? Первой, кому я задал этот вопрос, была представительница этих самых трудящихся всех стран – работающая в Москве, в Фонде Карнеги и печатающаяся в "Вашингтон пост" политолог Мария Липман.
Мария Липман: Ну, поскольку 1 Мая – это праздник международной солидарности трудящихся, то можно, наверное, говорить о том, что он стал анахронизмом даже раньше, чем другие советские праздники. Потому что в сущности с интернационализмом Сталин заканчивать еще тогда, когда разделался с Коминтерном, а заодно и со всеми его членами, и вместо интернационализма началась борьба с космополитизмом. Так что уже на этом фоне, представление о том, что мы празднуем международную солидарность трудящихся, звучало бы странно, если бы кто-то вдумывался. Но, разумеется, никто не вдумывался, потому что при советской власти у нас была магия слов, и они не членились на отдельные значения, это была такая идеологема.
Чтобы как-то лишних ассоциаций не возникало, если кому-то хочется задуматься, то вместо этой "международной солидарности" стали как-то потихоньку подсовывать "мир, труд, май" – три слова, которыми символизировались майские праздники, которые несли на транспарантах люди на демонстрациях, и тоже опять-таки не слишком вдумывались. Ну, май – он, конечно, май. Насчет того, что Советский Союз – это мирное государство, это тоже была идеологема, в которую вдумываться не полагалось, хоть война в Афганистане, хоть что. Ну, и труд тоже, естественно, из тех лозунгов, которые предлагались, а граждане себе при этом говорили, что "мы делаем вид, что работает, а они делают вид, что нам платят". Так что это как раз из тех вещей, которые почти иероглиф. Вот такие слова мы знали и даже повторяли, когда надо было.
Владимир Тольц: Ну, а сегодня?
Мария Липман: Собственно, насчет сегодняшнего дня вообще большие сомнения относительного того, что люди вкладывают в смысл праздника 1 Мая. Вот буквально днями Центр Левады в Москве вывесил результаты опроса: большинство-таки отвечает, что это "праздник весны и труда", как он, кажется, называется сегодня, и куда меньшая часть – что это "день международной солидарности кого бы то ни было". Я думаю, что каждый узнает свою идеологему. Но по существу, конечно, как, собственно, люди и говорят, когда им задают осмысленный вопрос: "Что вы будете делать 1 мая?" – конечно, люди радуются тому, что у них дополнительные выходные, и тому, что они приходятся на теплое время. Хотя вроде бы в этом году нам обещают плохой прогноз на эти дни, холод вместо сегодняшнего тепла. И можно поехать на дачу, и можно устроить пикник, и можно приятно провести время, и, конечно, выпить, потому что без этого ни один праздник у советского и российского человека не обходится.
Владимир Тольц: Так считает политолог Мария Липман.
Чтобы конкретизировать общеполитологические построения, я позвонил на родину деятеля канонизировавшего в России государственные празднования "дня международной пролетарской солидарности", в Ульяновск, моему тамошнему коллеге Сергею Гогину.
Сергей Гогин: Для советских людей участие в первомайской демонстрации было обязательным. Впрочем, в этом ритуале было что-то привлекательное, да и сама природа, казалось, поощряла людей. Отсюда – ассоциация с чем-то светлым и радостным. Это работало на идею единства, пусть даже с мифическим зарубежным пролетариатом, который все никак не хотел свергать национальную буржуазию. Для молодых первомайская демонстрация, как я сейчас понимаю, была законным способом выброса гормонов: диктор с трибуны поставленным голосом пропевал: "Да здравствует советское студенчество!" – и мы во всю глотку орали: "Ура!"
Молодой житель Ульяновска Александр Рябушко сегодня продолжает искать свое место в колонне демонстрантов – с идейной точки зрения.
Александр Рябушко: В силу возраста я не застал 1 майские демонстрации советского периода, тем не менее, каждое 1 мая я хожу на эти демонстрации. Не потому что это дань какой-то советской истории. Я хожу, потому что это праздник, День солидарности трудящихся. Без каких-то там идеологических подтекстов это день, когда можно отметить весну. 1 мая, как правило, всегда ярко светит солнце.
Сергей Гогин: А если солнца не будет, то не пойдешь на праздник?
Александр Рябушко: Если дождь будет, тогда, наверное, все-таки не пойду.
Сергей Гогин: Если для Александра Рябушко солидарность с трудящимися зависит от погоды, то для коммунистов это – по-прежнему чувство всепогодное. По утверждению руководителя областной организации КПРФ Александра Кругликова, содержание праздника 1 мая не изменилось с позапрошлого века.
Александр Кругликов: Первомай был учрежден решением Конгресса 2-го Интернационала в связи с событиями в Чикаго в 1891 года, с расстрелом рабочей демонстрацию. Люди вышли и боролись за 8-часовой рабочий день, и их расстреляли. Расстрелял тот режим, который господствовал в США. Природа этого режима не изменилась не только в США, но и в странах капитала в целом. Мы сегодня живем в условиях кризиса, когда людей выбрасывают за ворота предприятий, не платят заработную плату либо сокращают доходы населения и при этом раздевают через тарифы, цены.
Сергей Гогин: В этом году Первомай, очевидно, пройдет под знаком мирового экономического кризиса. Из тех, с кем удалось побеседовать, про идею интернациональной солидарности никто не вспомнил, зато о кризисе говорили почти все мои респонденты, в том числе и секретарь политсовета Ульяновского регионального отделения партии "Единая Россия" Игорь Тихонов.
Игорь Тихонов: Мы сегодня, с одной стороны, должны человека защитить от последствий этого кризиса, от влияния этого кризиса. Россия в очень серьезном положении. Поэтому только объединение всех здоровых сил сможет эту задачу выполнить. И демонстрации, вообще праздничные мероприятия 1 мая как раз самый, на мой взгляд, оптимальный повод это продемонстрировать.
Сергей Гогин: Но от кого единороссы призывают защищать эти права? Да от самих себя – отвечает коммунист Александр Кругликов.
Александр Кругликов: Знамя вырывать нечего. Они могут решать эти вопросы совершенно железно сегодня. За что им бороться сегодня? Вся власть находится у них в руках, и они проводят курс, который обернулся этим кризисом. Его не надуло с Запада, хотя наши уверяют, что американцы в этом виноваты.
Сергей Гогин: В Ульяновске 1 мая пройдут две демонстрации – официальная и альтернативная. Левые силы предпочли не смешиваться с партией власти и примкнувшими к ней профсоюзами. Профсоюзы как были, так и остаются приводным ремнем партии, только правящая партия теперь другая. Председатель Ульяновского обкома профсоюза работников культуры Нина Писарева с такой трактовкой не согласна.
Нина Писарева: Это всегда был профсоюзный праздник, праздник трудового человека. И пойдем мы под девизом в этом году - "За достойную зарплату, труд и достойную жизнь". На этом празднике будет митинг небольшой. Хотя мы и говорим, что это праздник, но и одновременно мы выскажем свои претензии в адрес правительства нашей страны. Невозможно бесконечно испытывать нас на прочность, потому что бесконечное повышение цен… ну, всему есть предел.
Сергей Гогин: Итак, мы делаем вид, что протестуем, но явка при этом обязательна. Актриса Ульяновского областного драмтеатра Ирина Янко ничего демонстрировать не собирается.
Ирина Янко: Я не люблю большие скопления людей, меня это раздражает, а не радует. Я люблю простую человеческую атмосферу, когда сидят несколько человек в доме, о чем-то разговаривают, поют, - вот это понятно. А когда колонна – как-то это все выглядит так туповато…
Сергей Гогин: Для многих ульяновцев Первомай давно превратился в праздник первой борозды на дачных участках. Единоросс Игорь Тихонов считает, что это нормально.
Игорь Тихонов: Еще с советских времен в России сформировался целый экономический сектор, который называется – приусадебные участки. И в России, слава богу, эти традиции, наверное, веками выросли: люди всегда в тяжелое время спасаются на земле.
Сергей Гогин: Разное понимание первомайского праздника заместитель директора по научной работе ленинского мемориала Валерий Перфилов объясняет тем, что само общество больше не является единым.
Валерий Перфилов: Эти праздники давали раньше некое чувство единения, общество было в целом более-менее однородным. Сегодня, когда разные у всех интересы, возможности, как-то в этих условиях демонстрировать свою сплоченность – не очень появляется такое желание.
Сергей Гогин: Таким образом, в умах людей сегодня царит замешательство по поводу содержания Первомая: то ли это праздник весны, набухающих почек и яркого солнышка, праздник, лишенный идеологической нагрузки; то ли это все-таки день труда и защиты трудовых прав. Возможно, текущее толкование будет зависеть опять же от мировых цен на нефть и курса доллара к рублю.
Владимир Тольц: Из Ульяновска сообщал Сергей Гогин.
