Фильм Павла Бардина "Россия 88", удостоенный на фестивале "Дух огня" в Ханты-Мансийске спецприза жюри и награды Гильдии кинокритиков России, показали в Москве, на закрытом просмотре, в кинотеатре "Фитиль".
К фильму "Россия 88" можно предъявить некоторые претензии. Первая проблема - в сценарии, в нем больше нагнетания, чем развития. Вторая касается восприятия: людям со слабым вестибулярным аппаратом трудно смотреть на качающееся изображение. Тем, кто нетерпим к матерной брани, тоже придется худо. Иное дело, что все это обусловлено авторской задачей: кино снято по текстам скинхедов из интернета, оно мастерски стилизовано (с помощью профессиональных актеров и друзей Павла Бардина) под документ, и мы имеем дело с тем, что называется, "фильм в фильме".
Один из персонажей - еврей-доходяга, примкнувший к компании скинов. Он снимает их на любительскую камеру, а они позируют. Очень точное наблюдение: любовь этого типа людей к позе. Все, что не вписывается в парадный портрет, допустим, встречу с бабушкой-соседкой, они требуют из фильма изъять: ну, не подходят авоськи к их о себе представлениям. Очень интересно, что они исполняют Бориса Гребенщикова, старательно выделяя слова "пора вернуть эту землю себе". А от песенки про охотника на зайчиков, положенной на жесткие гитарные аккорды, мурашки ползут по коже: "Пиф-паф, ой-ей-ей". И оторопь берет от истошных воплей: "Слава России! Зиг Хайль!".
Согласитесь, сочетание слов столь же противоестественно, как песня "Аквариума" или детская считалочка под нацистским соусом. Такое же противоестественное, как учитель "Обеспечения безопасности жизнедеятельности", наставник юных фашистиков, который натаскивает их на очень опасную жизнедеятельность, сводит их с лидерами "молодежных" движений, с правоохранителями, которым нужна чужая грубая сила для сведения личных счетов и расправы с беззащитными приезжими.
Зато органична среда обитания этих существ: сизый, в клубах табачного дыма, бетонный обшарпанный бункер, ободранные панельные дома, мосты, туннели, грязные машины. "Свинцовая мерзость". Среда скверная, как они сами, с их тупой животной ненавистью к тем, кто не похож на них.
Обычно актеры ищут оправданий своим героям, в крайнем случае, наделяют их своим обаянием. В главной роли у Бардина снимался Петр Федоров, красавец, атлет, - но его Штык отвратителен. Просто отвратителен. Настоящую и сильнодействующую картину снял Павел Бардин. В ее финале, вместо титров, по экрану идут имена людей, убитых неонацистами в России-2008. 80 фамилий. Минуты три молчания.
Совершенно потрясенная, иду к режиссеру, хотя что тут спрашивать? В фильме сказано все, что надо.
- Вы снимаете этот фильм, и уверенности в том… что они на вас не осердятся со всеми вытекающими отсюда последствиями, исключить невозможно. Вы же не могли об этом не думать!
- Рассердятся они, обидятся или обрадуются - все-таки их не так много, как, я надеюсь, будет зрителей нашего кино. Хочется обратиться с политическим, каким-то общественным посланием к тем людям, которые еще не поняли для себя, с кем они, что такое ксенофобия.
- Павел, на Ваш взгляд, много ли предпосылок, чтобы фашистская идеология овладела российскими массами?
- Когда мы были империей, эта имперская гордость существовала, и сейчас, когда империя разрушена и на ее месте многие хотят создать новую империю, у людей есть комплекс империи. Вторая серьезная предпосылка – это только что случившийся кризис, который может затянуться. И чем более неблагополучна социальная ситуация, тем больше людей маргинализируются и готовы пойти за радикалами, выйти на улицы, применить физическое насилие по отношению к другим людям. Не похожим, не таким. И третья история - мы получили приток мигрантов из тех стран, которые мы когда-то к себе присоединили.
Нужно научиться с этим существовать, а кому-то кажется, что можно поставить жесткий барьер, отделиться от них, отгородиться, не признавать их права на существование внутри нашего государства. К сожалению, я не вижу пока очевидных путей выхода из всех этих кризисов, и я не вижу какой-то целенаправленной и очень жесткой борьбы с проявлениями ксенофобии. Наоборот, я вижу, что некоторые чиновники допускают вполне ксенофобские высказывания, и их за это никто не осуждает. И, таким образом, ультраправые и ультралевые (у нас левые почему-то не интернационалисты, а тоже во многом националисты) чувствуют поддержку как со стороны отдельных представителей власти, так и со стороны общей массы общества, которое недовольно появлением на улицах лиц неславянской национальности.
К фильму "Россия 88" можно предъявить некоторые претензии. Первая проблема - в сценарии, в нем больше нагнетания, чем развития. Вторая касается восприятия: людям со слабым вестибулярным аппаратом трудно смотреть на качающееся изображение. Тем, кто нетерпим к матерной брани, тоже придется худо. Иное дело, что все это обусловлено авторской задачей: кино снято по текстам скинхедов из интернета, оно мастерски стилизовано (с помощью профессиональных актеров и друзей Павла Бардина) под документ, и мы имеем дело с тем, что называется, "фильм в фильме".
Один из персонажей - еврей-доходяга, примкнувший к компании скинов. Он снимает их на любительскую камеру, а они позируют. Очень точное наблюдение: любовь этого типа людей к позе. Все, что не вписывается в парадный портрет, допустим, встречу с бабушкой-соседкой, они требуют из фильма изъять: ну, не подходят авоськи к их о себе представлениям. Очень интересно, что они исполняют Бориса Гребенщикова, старательно выделяя слова "пора вернуть эту землю себе". А от песенки про охотника на зайчиков, положенной на жесткие гитарные аккорды, мурашки ползут по коже: "Пиф-паф, ой-ей-ей". И оторопь берет от истошных воплей: "Слава России! Зиг Хайль!".
Согласитесь, сочетание слов столь же противоестественно, как песня "Аквариума" или детская считалочка под нацистским соусом. Такое же противоестественное, как учитель "Обеспечения безопасности жизнедеятельности", наставник юных фашистиков, который натаскивает их на очень опасную жизнедеятельность, сводит их с лидерами "молодежных" движений, с правоохранителями, которым нужна чужая грубая сила для сведения личных счетов и расправы с беззащитными приезжими.
Зато органична среда обитания этих существ: сизый, в клубах табачного дыма, бетонный обшарпанный бункер, ободранные панельные дома, мосты, туннели, грязные машины. "Свинцовая мерзость". Среда скверная, как они сами, с их тупой животной ненавистью к тем, кто не похож на них.
Обычно актеры ищут оправданий своим героям, в крайнем случае, наделяют их своим обаянием. В главной роли у Бардина снимался Петр Федоров, красавец, атлет, - но его Штык отвратителен. Просто отвратителен. Настоящую и сильнодействующую картину снял Павел Бардин. В ее финале, вместо титров, по экрану идут имена людей, убитых неонацистами в России-2008. 80 фамилий. Минуты три молчания.
Совершенно потрясенная, иду к режиссеру, хотя что тут спрашивать? В фильме сказано все, что надо.
- Вы снимаете этот фильм, и уверенности в том… что они на вас не осердятся со всеми вытекающими отсюда последствиями, исключить невозможно. Вы же не могли об этом не думать!
- Рассердятся они, обидятся или обрадуются - все-таки их не так много, как, я надеюсь, будет зрителей нашего кино. Хочется обратиться с политическим, каким-то общественным посланием к тем людям, которые еще не поняли для себя, с кем они, что такое ксенофобия.
- Павел, на Ваш взгляд, много ли предпосылок, чтобы фашистская идеология овладела российскими массами?
- Когда мы были империей, эта имперская гордость существовала, и сейчас, когда империя разрушена и на ее месте многие хотят создать новую империю, у людей есть комплекс империи. Вторая серьезная предпосылка – это только что случившийся кризис, который может затянуться. И чем более неблагополучна социальная ситуация, тем больше людей маргинализируются и готовы пойти за радикалами, выйти на улицы, применить физическое насилие по отношению к другим людям. Не похожим, не таким. И третья история - мы получили приток мигрантов из тех стран, которые мы когда-то к себе присоединили.
Нужно научиться с этим существовать, а кому-то кажется, что можно поставить жесткий барьер, отделиться от них, отгородиться, не признавать их права на существование внутри нашего государства. К сожалению, я не вижу пока очевидных путей выхода из всех этих кризисов, и я не вижу какой-то целенаправленной и очень жесткой борьбы с проявлениями ксенофобии. Наоборот, я вижу, что некоторые чиновники допускают вполне ксенофобские высказывания, и их за это никто не осуждает. И, таким образом, ультраправые и ультралевые (у нас левые почему-то не интернационалисты, а тоже во многом националисты) чувствуют поддержку как со стороны отдельных представителей власти, так и со стороны общей массы общества, которое недовольно появлением на улицах лиц неславянской национальности.
