Елена Рыковцева: «Это группа совершенно неграмотных людей. Они одержимы одной целью - занять власть. Для этого они готовы совершенно на все, но при этом не понимают, что мы все живем в стране, в которой есть законы. Эти люди даже не знают, что есть законы, которые надо уважать. Их предупреждали за две недели до съезда. Они могли все то же самое сделать, только правильно, грамотно. Потом их предупредили за десять дней до съезда, потом - за два дня. За это время можно было пересобрать делегатов и провести процедуру избрания правильно, грамотно. И чего они добились? Потратили 5 миллионов рублей бессмысленно, отобрав их у стариков и пенсионеров, и что? 13 раз я выходил к микрофону, и 13 раз я, мои товарищи и даже некоторые из их группы говорили: мол, ребята, погодите, а если все это не так, то что будем делать-то? Это рудименты большевизма. Это чистой воды большевики, которые называют себя либералами, демократами. Но у них все через силу и крик», – так прокомментировал Никита Михалков газете «Газета» отказ Министерства юстиции признать законными решения YII съезда кинематографистов.
Вы помните, что в декабре этот съезд выбрал нового председателя – Марлена Хуциева - и новое правление, однако прежний председатель Никита Михалков и его единомышленники с решениями съезда не согласились. Теперь их поддержал Минюст. А 6 февраля уже гражданский суд рассмотрит заявление четырех членов Союза, которые жалуются на плохую подготовку съезда и требуют признать его недействительным. Дальнейшие действия участников конфликта предугадать несложно: одни будут оспаривать решения Минюста, а другие требовать проведения нового съезда. И даже с представительством всех членов Союза, а не только делегатов, как обещает Никита Михалков. И проведут его чуть ли не в Кремле, что я уже вычитала в некоторых газетах.
Чего, в конечном счете, добиваются обе стороны конфликта, и чем все эти потрясения грозят Союзу кинематографистов? Об этом мы говорим сегодня с гостями студии. С нами сегодня кинодраматург Валентин Черных. Вот если 1 процент наших слушателей не знают, что Валентин Черных – это «Москва слезам не верит», то я на всякий случай молодому поколению об этом сообщаю. С нами кинокритики Кирилл Разлогов, а также Алена Солнцева («Время новостей») и Юрий Богомолов («Российская газета»).
И вопрос вам, уважаемые слушатели: как вы определяете главную причину разногласий в Союзе, исходя из того, что вам каждый день рассказывают в прессе? Вот вы читаете, слушаете, смотрите. И что вы поняли про этот конфликт в результате всего того, чего насмотрелись и наслушались? А для того чтобы как-то сориентировать наших слушателей, я хочу этот же вопрос задать гостям программы. На какой почве этот раскол происходит? Потому что есть две причины, которые, на взгляд стороннего наблюдателя, очевидны: первая - деньги, недвижимость этого Союза, и вторая - собственно личность Никиты Михалкова. Это все, что мы со стороны про это знаем. Что вы про это знаете? Может быть, все глубже, все не так, может быть, на другой почве эти две группы вдруг образовались?
Кирилл, пожалуйста, ваше мнение в первую очередь.
Кирилл Разлогов: Я свое мнение несколько раз излагал. Союз кинематографистов, по-моему, последний из творческих союзов, который не распался. Все распады творческих союзов и их деление на 25 разных организаций, так или иначе, были предрешены. И не только потому, что Союз в той форме, в которой он был создан Горьким, а затем Пырьевым, принадлежит другой эпохе и другому времени, но потому что есть такое понятие, как «эго творческого работника», при котором один великий режиссер с другим великим сценаристом, с третьим великим художником договориться никогда не смогут, поскольку они считают, что каждый из них самый главный. Поэтому, как мне кажется, это некий закономерный этап, который мог бы...
Елена Рыковцева: Ну, по этой логике, вообще союзы не нужны, по принципу коня и трепетной лани и невозможности их объединения. Тогда, в принципе, мертворожденны любые союзы.
Кирилл Разлогов: Почему? Союзы бывают по творческим направлениям, бывают локальные союзы – по определенному как бы местоположению, при котором те люди, которые согласны с этой концепцией, сидят в этом союзе. Те люди, которые не согласны, организуют рядом другой союз. А те люди, которые не согласны с этим, организуют рядом третий союз.
Для того чтобы союз держался, нужна некоторая главная идея, и эта главная идея - как правило, недвижимость, как вы правильно сказали. Ради недвижимости можно бороться за что-то. Наиболее сплоченный союз в этом смысле - Союз театральных деятелей, у которого есть определенный опыт в борьбе за отстаивание своих прав, коль скоро у них есть практическая работа на сцене, здания и все прочее. Но там, где эта недвижимость не играет существенной роли или сыграла эту существенную роль и уже давно отобрана другими организациями, другими силами...
Елена Рыковцева: К счастью, как выясняется.
Кирилл Разлогов: ...то раскол, так или иначе, в тот или иной момент неизбежен. Пока есть консенсус, хотя бы элементы этого консенсуса, пока союз не начинает разрушать сам себя изнутри, идет нормальная, более-менее условная работа.
Елена Рыковцева: Но вот смотрите, как странно. Вы говорите, и я говорю, и мы соглашаемся – недвижимость. Но вот вы сидите сейчас рядом с Богомоловым, и вы на одной стороне в этом конфликте, я точно знаю, а он немножко на другой. Но я ни за что не поверю, что вас разделила недвижимость Союза кинематографистов. Это же не так.
Кирилл Разлогов: Недвижимость не имеет вообще отношения к членам Союза. Мне, как члену Союза, в голову никогда не приходило, что есть какая-то недвижимость.
Елена Рыковцева: То есть не на этой почве они делятся между собой на группы?
Кирилл Разлогов: Нет. Контролируют недвижимость три человека, при всех случаях. И весь вопрос в том, кто вот эти три человека и как они будут это контролировать. Члены Союза, сколько бы ни говорили...
Елена Рыковцева: Для вас лично это принципиально, кем будут те три человека, которые проконтролируют недвижимость? Для вас это принципиально?
Кирилл Разлогов: Абсолютно непринципиально. Хотя есть Дом кино, который я очень люблю.
Елена Рыковцева: А для вас, Юрий Александрович?
Юрий Богомолов: Для меня в данном случае принципиально то, что та группа, которая контролировала до этого... И честно говоря, дело не в недвижимости...
Елена Рыковцева: Ну, так вот мы сейчас будем перебирать варианты.
Юрий Богомолов: Та группа, которая контролировала, она обанкротилась в качестве контролера этой недвижимости. И поэтому, естественно, это одна из причин, по которой новое большинство Союза, а оно большинство, в данном случае поставило вопрос о смене этого руководства.
Елена Рыковцева: То есть, еще раз для слушателей формулируем четко, есть группа, которая считает абсолютно нормальным то, как справилась с работой группа контролеров недвижимости, а есть группа, которая считает, что они обанкротились. Правильно?
Кирилл Разлогов: Есть еще вопрос, связанный с развитием кинематографа. То есть вот есть участие каких-то людей, которые сидели или сидят в руководстве Союза, в том, что происходит в кино в целом. На самом деле, есть такая матрешка. И она везде есть. Районные власти конфликтуют с городскими, городские конфликтуют с областными, областные конфликтуют с региональными, региональные конфликтуют с центральными, центральные конфликтуют с транснациональными.
Елена Рыковцева: Но не в этой ситуации.
Юрий Богомолов: Не надо настолько все усложнять.
Кирилл Разлогов: Нет, это очень просто, наоборот.
Юрий Богомолов: Тогда не надо так упрощать.
Елена Рыковцева: Ну, пусть Кирилл перенесет эту схему на эту ситуацию. Перенесите. Я параллелей не вижу пока.
Кирилл Разлогов: Почему? Вот когда мне говорят «большинство Союза»... Союз – 5 тысяч человек. Есть группа в 400 человек, которая большинством Союза не может быть де-факто. Вот сейчас пройдет съезд... если пройдет съезд в 5 тысяч человек, то эта группа в 400 человек останется, ну, будет там 450. А 4 тысячи 500...
Юрий Богомолов: ...будут против.
Елена Рыковцева: Ага!
Юрий Богомолов: Они же делегировали полномочия свои тем 400.
Кирилл Разлогов: А вот тут начинаются всякие интересные вещи: что, чего, как делегировали.
Елена Рыковцева: Не совсем так делегировали и так далее.
Юрий Богомолов: Ой, Кирилл, не надо лукавить. Делегировали нормально. За исключением одной гильдии.
Кирилл Разлогов: Опять-таки если это считать нормальным... Вот когда говорится о том, что там закон... А у нас, действительно, законы написаны так, что выполнить их невозможно. Есть некий здравый смысл.
Юрий Богомолов: И есть еще способность управлять законом, как дышлом. Что мы и демонстрировали.
Елена Рыковцева: Давайте пожалеем слушателей и не будем их сразу запутывать, а запутаем их позже.
Пожалуйста, Валентин Черных, ваша точка зрения, на какой почве все это происходит? Почему люди, которые, вроде бы, были единомышленниками, перестали таковыми быть, что тому причина главная?
Валентин Черных: Ну, я думаю, что это борьба за власть. Оппозиция к Михалкову была давно уже, и она сформировалась уже достаточно большая. И поэтому когда выдвинули Хуциева, я его назвал «намоленной иконой», что он человек, который олицетворяет честь, достоинство. Ведь у оппозиции не было ни одного человека, который мог бы встать вровень с Михалковым, поэтому выбрали именно Хуциева, которому 83 года. Он согласился.
Юрий Богомолов: Крупный недостаток.
Валентин Черных: Крупный недостаток, конечно. Потому что сегодня нужны более мобильные, более молодые, я так думаю.
Елена Рыковцева: Это и Маккейну инкриминировали в свое время.
Валентин Черных: Дело вот в чем. Вот сейчас я думаю: кто выиграл в этой ситуации? Я думаю, что проиграли все. Произошел раскол Союза.
Юрий Богомолов: А почему раскол? Где он, раскол?
Елена Рыковцева: Подождите! Давайте на этой борьбе за власть остановимся. То есть вы сейчас хотите сделать акцент на личности Михалкова. Вот есть группа людей, которым, ну, надоел уже Михалков в качестве председателя. Так? А есть другая группа, которая считает: «Пусть он и правит себе. Что вы к нему прицепились?». Правильно или по-другому как-то?
Валентин Черных: Я думаю, что да. Потому что Михалков, действительно, раздражал и раздражает. Он харизматичен, он увертлив в спорах...
Юрий Богомолов: Он иезуит в спорах.
Валентин Черных: ...он в чести у начальства. Поэтому, конечно, он раздражает. Но дело в том, что когда выбирали Хуциева, что мы получили? Ну, мы получили эпикурейца, который всю жизнь замечательно жил, подвергался каким-то гонениям, но не настолько, чтобы... он не примыкал ни к каким группам. И что сейчас? Вот произошла эта смена, вроде бы, руководства. Все сейчас ждут суда. Но в России никогда еще по суду власть не передавалась. То есть или ее брали, или ее роняли.
Юрий Богомолов: По суду собирается вернуть себе власть Михалков, а не кто-то иной.
Елена Рыковцева: То есть все-таки только силой?
Валентин Черных: Нет, я думаю, что и команда Хуциева надеется на то, что она выиграет.
Юрий Богомолов: Ну, надеется, но в данном случае это как бы вопрос самообороны. Вот и все.
Елена Рыковцева: Тем более. Раз по суду власть никогда не передавали и не передадут, значит, надо как-то опять же договариваться между собой.
Юрий Богомолов: Михалков проиграл в открытой дискуссии и хочет вернуть ее по суду.
Валентин Черных: Я думаю, что дело вот в чем, что никакой суд ничего не выиграет, никакая из команд не выиграет. Дело в том, что в кино сейчас сложилась такая ситуация, что нужно действовать как-то. И в результате команда Хуциева затихла, не действует...
Юрий Богомолов: А как она может действовать, если Михалков не отдает никаких, так сказать, атрибутов своей власти. В частности, банковскую карточку...
Елена Рыковцева: Валентин Константинович, а что они, действительно, должны делать, с вашей точки зрения? Вот команда Хуциева взяла власть...
Юрий Богомолов: Их не регистрируют.
Елена Рыковцева: Да, их не регистрируют. И что они должны сделать, как вы считаете? Что бы вы им посоветовали сделать?
Валентин Черных: Я бы не посоветовал, а я знаю, что нужно делать.
Елена Рыковцева: И что?
Валентин Черных: Потому что дело вот в чем. Был тендер по государственной поддержке, которую все осудили. Но Союз в этом не принимал участия.
Юрий Богомолов: «Михалковский» Союз, обратите внимание.
Валентин Черных: «Михалковский» Союз, да.
Юрий Богомолов: Вот это его грех, а не нового правления.
Валентин Черных: Да. Но и новое правление ничего не делает, чтобы это как-то...
Юрий Богомолов: А как оно может делать, если оно еще не узаконено?
Валентин Черных: А что это значит – не узаконено? Можешь выступать, можешь собирать собрания.
Елена Рыковцева: Вы мне скажите, у Хуциева печать есть?
Юрий Богомолов: Нет ни печати...
Елена Рыковцева: Ничего не может он делать без печати.
Юрий Богомолов: ...у него нет банковской карточки, с помощью которой можно было бы собрать пленум.
Елена Рыковцева: Да, без бумажки ты вот это, а с бумажкой – человек.
Валентин Черных: А почему он не может? Что значит – печать? Печать – это только финансовые документы. Ты можешь разослать приглашения, выступить на собрании, собрать людей...
Юрий Богомолов: Аппарат работает на Михалкова, а не на Хуциева.
Елена Рыковцева: Давайте мы не будем отвлекаться от личностей, потому что это интересно – личности. Вот вы говорите: Марлен Хуциев, ну, что он там... А с другой стороны, может быть, он и есть то, что называется «и вашим, и нашим»? Люди, которые вот сейчас находятся на стороне Михалкова, объясните мне, пожалуйста, они хотят именно Михалкова удержать или все-таки их устроил бы другой вариант, но только, например, не Хуциев? Чего они хотят в личном плане? Вот каким они видят олицетворение председателя...
Кирилл Разлогов: Я думаю, что Хуциев бы их устроил, наоборот.
Елена Рыковцева: Я тоже так думаю. Я поэтому и спрашиваю, чего они теперь-то?.. Вот мне тоже кажется, что и вашим, и нашим – это как раз тот вариант.
Кирилл Разлогов: Есть одна вещь, которая меня огорчает во всей этой истории, конечно, - это то, что, в принципе, исчерпаны ресурсы компромиссов. Потому что я себе представляю ситуацию, скажем, что как бы Михалков хотел Пореченкова, он хотел уйти и поставить на свое место Пореченкова. А Пореченков уже себя в известной мере, ну, я не скажу, что скомпрометировал...
Юрий Богомолов: Абсолютно.
Кирилл Разлогов: ...но просто оказался человеком, который не подходящий вот для этой роли, которую ему предлагал Никита Сергеевич.
Юрий Богомолов: Быть клевретом и быть руководителем очень трудно.
Кирилл Разлогов: Ну, у нас почти все руководители клевреты в настоящий момент. После того, как перестали выбирать губернаторов, у нас не клевретов руководителей нет.
Юрий Богомолов: Вот надеялись...
Елена Рыковцева: Давайте конкретнее. Вот вы слово перехватили. И кого вы предлагаете нам сейчас?
Кирилл Разлогов: Я бы видел такой ситуацию нормальную, что пришли бы люди, которых не устраивает Пореченков, к тому же Михалкову и сказали бы: «Вот нас не устраивает Пореченков. Нас очень устраивает, что вы, Никита Сергеевич уходите, мы очень рады этому. Но давайте договоримся на кандидатуре, которая устраивала бы и нас, и вас. Давайте найдем компромиссную фигуру». Но дело в том, что страсти настолько накалились и ресурсы компромисса исчерпаны, что никто на это не пошел.
Елена Рыковцева: То есть стороны оказались недоговороспособными, правильно, Валентин Константинович? То есть сейчас, кого ни предложи, уже конфликт находится в той стадии, когда, в любом случае, любая кандидатура будет неприемлема либо для одной стороны, либо для другой?
Валентин Черных: Дело в том, что нет программы ни у команды Михалкова, ни у команды Хуциева. Нет приоритетов, которые должны они отстаивать. Вот сейчас я был в Госкино, и сказали, что господдержки на 2009 год нет, что будут доводить только запущенные в производство картины. Почему? Кризис сейчас, но можно было бы пересмотреть это как-то, Союз мог бы участвовать в этом, и команда Хуциева, и команда Михалкова. Никто же не участвует.
Елена Рыковцева: А кто может участвовать? Вы видите человека, который мог бы это сделать?
Валентин Черных: Нет такого человека, к сожалению.
Елена Рыковцева: Нет вообще. То есть надо закрыть Союз, потому что некому его возглавить? Или отменить должность председателя Союза и какое-то коллегиальное, парламентское правление вводить.
Валентин Черных: Может быть, коллегиально, может быть, вопрос компромисса, я согласен с Кириллом, попытаться договориться. Потому что страдают все.
Елена Рыковцева: И суды ничего не сделают в этом смысле, не помогут.
Валентин Черных: Суды ничего не сделают.
Елена Рыковцева: Алена Солнцева, какова ваша точка зрения, в чем тут зерно конфликта? Почему люди разделились? Люди, которые друг друга, ну, я не хочу сказать, что любили, но были, по крайней мере, коллегами...
Кирилл Разлогов: Терпели.
Елена Рыковцева: ...да, терпели, и вдруг – раскол реальный.
Алена Солнцева: Вообще-то, надо вспомнить историю вопроса. Потому что я не являюсь членом Союза кинематографистов и никогда в этом не участвовала изнутри. Я за этим наблюдаю уже 10 лет, начиная с кремлевского съезда 1998 года, который тогда Михалков собрал, и непонятно зачем, потратил очень большие деньги на это, как известно, которые потом Союз отдавал.
Юрий Богомолов: 700 тысяч или миллионов рублей.
Елена Рыковцева: По тогдашнему курсу.
Алена Солнцева: 700 миллионов или 700 тысяч? Это разные вещи.
Юрий Богомолов: 700 тысяч, по-моему, долларов, между прочим.
Алена Солнцева: В общем, 700 тысяч долларов, говорят, потратил Михалков на проведение этого съезда...
Юрий Богомолов: А теперь жалуется на 5 миллионов...
Алена Солнцева: Но вопрос тогда был совершенно очевидный. Потому что ему хотелось триумфа. Это был триумф. И тогда большинство членов Союза кинематографистов абсолютно поддержали. Они думали: «Боже мой, придет Михалков молодой, энергичный, уверенный...
Елена Рыковцева: С хорошими связями.
Алена Солнцева: ...который знает, где и что». Которого в это время как раз чуть ли не в президенты собирались выдвигать нашей страны.
Елена Рыковцева: Нет, его в цари выдвигали.
Алена Солнцева: Тогда кто-то предлагал его и в качестве президента, его кандидатуру.
Юрий Богомолов: Он сам предполагал.
Алена Солнцева: И вот тогда было ощущение, что «вот придет человек, который все устроит, нам ничего делать не надо, он сам все за нас сделает прекрасно, он все устроит». Он обещал, ну, просто абсолютно молочные реки и кисельные берега. И что потом произошло? Сначала был Пиорунский, печальной памяти, какие-то махинации с недвижимостью...
Юрий Богомолов: Угольников.
Алена Солнцева: Угольников был гораздо позже. А сейчас Михалков говорит: «Вы знаете, я очень доверчивый человек. И если я человеку верю, то до конца». Ну, хорошее качество для человека, но плохое для руководителя. Если ты видишь, что человек не справляется, то не надо ему доверять. И выбирать нужно тех, кому доверять можно. Какие-то плохие, неправильно выбранные манипуляторы потратили деньги, рассорились с Конфедерацией Союзов всего бывшего СССР, продали как-то не очень удачно киноцентр, продали «Пахру», развалили «Болшево». То есть не справились с имуществом. В последнее время даже те деньги, в общем, небольшие, которые доплачивали, как я знаю, пенсионерам членам Союза, и их перестали платить. Потому что их уже то ли нет, то ли как-то воли нет. И вообще Союз затих, заглох, практически закончился.
Елена Рыковцева: Но если это все так очевидно, почему же остается группа поддержки такая сильная?
Алена Солнцева: Вы знаете, я была на съезде. Дело в том, что мы сейчас говорим: 5 тысяч кинематографистов. Я никогда не видела этих 5 тысяч кинематографистов. Они не скандировали «Мы за Михалкова!» за стенами Дома кино, где группа изоляционистов не пускала их...
Елена Рыковцева: Но у них по уставу положено выбрать делегатов...
Алена Солнцева: Ну, выбрали делегата. Допустим, выбрали неправильно. И большинство людей хочет Михалкова, потому что... Почему оно хочет Михалкова – в общем-то, непонятно. Но, допустим, привыкло, любит, ну, просто любит. Но как-то оно бы себя проявило, ну, каким-то образом, ну, где-нибудь они должны были бы выступить и сказать: «Я люблю Михалкова».
Елена Рыковцева: То есть ваша версия, что их нет, этих двух групп. Есть какая-то кучка поддерживающих Михалкова здесь, в Москве, шумная кучка…
Алена Солнцева: Есть абсолютно одна группа, да.
Елена Рыковцева: И есть большая масса, тихая, спокойная, которая легко сдаст Михалкова на свалку истории.
Алена Солнцева: Да, большая масса, которой абсолютно все равно. Я думаю, что большинству членов Союза совершенно на эту ситуацию наплевать. Потому что они от этого Союза давно уже ничего не получают. И всякую надежду получить потеряли.
Есть еще группа людей, в том числе вот эта вступившая часть «молодежи» так называемой, потому что это достаточно взрослые люди.
Елена Рыковцева: На Богомолова показывает.
Алена Солнцева: Нет, я не показываю на Богомолова, я как бы ссылаюсь на него. Потому что это была группа молодых режиссеров, актеров, продюсеров, которые пришли и сказали: «Мы готовы вступить в этот Союз».
Елена Рыковцева: Ну, мы перечислим Чулпан Хаматову, Федора Бондарчука…
Алена Солнцева: Бондарчука там нет.
Елена Рыковцева: Все еще нет?
Алена Солнцева: Он уже давно является членом Союза. Там были Борис Хлебников... В общем, это были люди, которые сказали, и это очень важно, на самом деле: «Мы хотим сделать Союз работоспособной организацией. Нам все равно – Хуциев, Михалков». Понятно, что Михалков заниматься Союзом не будет.
Елена Рыковцева: Им понятно?
Алена Солнцева: Им понятно, да.
Елена Рыковцева: Так и сказали?
Алена Солнцева: Ну, 10 лет человек занимается, и все хуже и хуже. Может быть, он и хочет, но не может.
Юрий Богомолов: Алена, вы правильно сказали, что многим членам наплевать на Союз. Но больше всего наплевать Михалкову. Что он и продемонстрировал...
Елена Рыковцева: Подождите! Пришли эти молодые и поставили условия...
Алена Солнцева: Секунду! Я хочу сказать, что с Михалковым все понятно: за 10 лет Союз развалился полностью.
Елена Рыковцева: Это понятно и молодым тоже, и они ставят условия.
Алена Солнцева: Это понятно абсолютно, мне кажется, всем. Многим кажется, что из этого Союза, как Кириллу Эмильевичу, ничего сделать нельзя, и фиг с ним. Другим кажется: «А почему нельзя? Давайте попробуем. Но мы не знаем, у нас нет такого имени, у нас нет такой харизмы...».
Елена Рыковцева: Вот и Валентин Константинович считает, что есть варианты.
Алена Солнцева: Но можно же собраться и попробовать. Ну, понятно, что в старых формах попробовать мы уже не можем, потому что эти старые формы развалились при жизни, при правлении Михалкова. Давайте выберем других людей. Ведь Михалкову никто не сказал: «Иди вон! Ты плохой». Говорят: «Ты не справился с этим заданием. Вот с этим конкретным Союзом ты не справился. Отойди, любезный. Давай мы попробуем». После чего он говорит: «Вы сволочи! Вы узурпаторы! Вы...
Юрий Богомолов: «Вы лилипуты».
Алена Солнцева: ...лилипуты, незаконно отобравшие мою власть».
Елена Рыковцева: Алена, я хочу резюмировать то, о чем вы сказали. Вы сказали, что и некий раскол, и существование двух больших групп в Союзе, - это иллюзия. Есть очень небольшая группа в Москве, шумная, которая обладает возможностями выйти к прессе, которая поддерживает лично Никиту Сергеевича. Есть масса членов Союза кинематографистов – 5 тысяч, которым вообще все равно. Есть тоже шумная группа энтузиастов, которые хотят Никиту Сергеевича свергнуть, наконец-то, с этого престола и водрузить кого-то другого...
Алена Солнцева: Понимаете, не надо никого свергать. Престол пустой. И он пустой уже два года.
Елена Рыковцева: Но он не очень-то и пустой.
Алена Солнцева: Но в тот момент, когда уже все было готово для такой закономерной, спокойной... Ну, вот выбрали бы Пореченкова. И таким образом, Никита Сергеевич совершенно спокойно, с почетом ушел бы, а Пореченков бы дальше остался над вянущим, уже поникшим совершенно Союзом.
Елена Рыковцева: Энергичный Пореченков над поникшим...
Валентин Черных: Нет, Пореченкова бы не выбрали.
Алена Солнцева: Ну, допустим. Я так предполагаю, такой был план. Этот план в какой-то момент засбоил. Потому что оказалось, что в этом, в общем, вянущем Союзе все-таки есть какая-то группа, коллектив небольшой, которая хочет попробовать по-своему распорядиться своими силами.
Елена Рыковцева: Просто по-другому.
Алена Солнцева: Да. Которая хочет, насколько я понимаю, все-таки сделать из Союза боевую единицу, сделать Союз лоббистом, способным перед правительством защищать кинематографические интересы, возможно, и свои собственные.
Елена Рыковцева: Это их цель.
Алена Солнцева: Я считаю, что это очень хорошее всегда сочетание, когда собственные интересы совпадают с общественными.
Юрий Богомолов: И создать сильную общественную в гражданском отношении организацию, которая бы заявляла свои позиции перед лицом власти, перед лицом общества, с помощью общества и так далее. Это все было поругано в условиях, когда работал Михалков.
Елена Рыковцева: Ну да. Но для меня все-таки остается это какой-то загадкой неразрешимой. Если это так очевидно, то, о чем вы сказали, а вы очень живо и ярко описали эти 10 лет правления, то почему остаются люди, которые его лично поддерживают и его личную позицию?
Юрий Богомолов: Ну, всегда такие люди остаются.
Алена Солнцева: Дело в том, что, я думаю, во-первых, очень многих людей объединяет с Михалковым... который не просто человек, но еще и пароход, и концерн, и фабрика, у которого, между прочим, работает громадная студия, одна из очень успешных, актеры работают и снимаются в его фильмах. А вы думаете, что легко актеру, у которого вообще все зависит от того, захочет ли его режиссер или нет, выйти и сказать: «Нет, я с вами не хочу»? Он либо поддержит, либо уклонится от поддержки.
Елена Рыковцева: Он зависит. Валентин Константинович, вы согласны, что это, да, причина, почему поддерживают – зависят, не хотят портить отношения? Правда? Так?
Валентин Черных: Я не согласен. Потому что Михалков – это личность, он лидер, и это раздражает.
Елена Рыковцева: Но влиятельный лидер, не просто лидер.
Валентин Черных: Да, влиятельный лидер.
Кирилл Разлогов: И не только среди кинематографистов.
Валентин Черных: Если говорить о сухом остатке – мы выиграли или проиграли, то я думаю, что мы больше проиграли, чем выиграли.
Елена Рыковцева: Проиграли когда что?
Валентин Черных: Когда не выбрали Михалкова. То есть Михалков и не баллотировался.
Юрий Богомолов: Он собирался баллотироваться.
Валентин Черных: Когда выбрали Хуциева. В чем мы проиграли? Потому что мы лишились авторитетного лидера, лишились поддержки...
Алена Солнцева: Валентин Константинович, а что конкретно сделал Михалков в качестве лидера Союза для кинематографистов за те 10 лет?
Кирилл Разлогов: Он поднял киноиндустрию.
Алена Солнцева: Как поднял?
Кирилл Разлогов: Была киноиндустрия на нуле, стала киноиндустрия – 100 фильмов в год.
Алена Солнцева: И это сделал Михалков?
Кирилл Разлогов: Это сделал и Михалков, но не только Михалков.
Алена Солнцева: Каким образом Никита Сергеевич Михалков, как лидер Союза кинематографистов...
Юрий Богомолов: Он поднял свою студию.
Алена Солнцева: ...взял и поднял при помощи Союза...
Кирилл Разлогов: Это в каком смысле – при помощи Союза?
Алена Солнцева: Ну, Союз – это инструмент.
Кирилл Разлогов: Это инструмент для кого-то. А здесь, я думаю, если продумать ситуацию, наоборот, поднял киноиндустрию для членов Союза, чтобы у членов Союза была постоянная работа, чтобы членам Союза...
Елена Рыковцева: То есть что-то сделал для них, все-таки что-то сделал.
Кирилл Разлогов: Вопрос в другом: сделал ли это Михалков либо это вышло как-то само по себе, независимо от Никиты Сергеевича и независимо от его выхода во властные структуры, и так далее?
Елена Рыковцева: Или потому что он освещал все это своим присутствием во власти...
Кирилл Разлогов: То есть за 10 лет руководства Михалкова в Союзе кинематографистов киноиндустрия выросла в таком-то размере.
Елена Рыковцева: Вот! То есть не все так очевидно с Михалковым.
Алена Солнцева: Подождите! Валентин Константинович сказал простую вещь. Он сказал, что кинематографисты проиграли, поменяв сильного и могущественного руководителя на милого, но слабого Хуциева.
Елена Рыковцева: Да, сказал он, что было бы лучше, если бы остался Михалков.
Алена Солнцева: Но я хотела бы понять. Правильно ли я понимаю, что Михалков был хорошим руководителем Союза и многое делал для Союза в качестве руководителя?
Юрий Богомолов: Для Союза или для кино?
Алена Солнцева: Понимаете, большинство активно работающих в кино людей не члены Союза сегодня.
Елена Рыковцева: Так, я поняла. Для кино что-то еще делал, а для Союза совсем ничего. Для Союза очень мало что делал.
Валентин Черных: Почему? Делал. Какие-то пенсии платили...
Алена Солнцева: Но их уже перестали платить, два года уже не платят.
Валентин Черных: Я не знаю. Вроде бы, платят.
Елена Рыковцева: Уважаемые коллеги, я дослушаю Валентина Константиновича, давайте мы вместе дослушаем. Значит, если бы не выбрали Хуциева, но оставили бы Михалкова, вы сказали, что не стало бы лучше, тем не менее.
Валентин Черных: Не стало бы лучше. Нужен лидер реальный, активный и, может быть, более молодой, может быть, более...
Елена Рыковцева: Ну, мы уже поняли, что такого нет. Хорошо.
И я бы хотела, чтобы вы очень коротко сказали. Если сейчас случится чудо такое – и Никита Сергеевич проникнется ситуацией, и поймет, что не нужно все это, и уйдет в тень, вот он уедет сейчас в Голливуд снимать «Утомленные солнцем-4(5, 6)», это будет лучше? Это поможет разрешить ситуацию? Утрясутся ли эти страсти в Союзе? Ваш прогноз, пожалуйста, Юрий Богомолов.
Юрий Богомолов: Я думаю, что, во-первых, он никуда не уедет...
Елена Рыковцева: Нет, это, конечно, гипотеза.
Юрий Богомолов: ...это совершенно очевидно.
Елена Рыковцева: Но, тем не менее, мы же можем ему посоветовать, например, во имя спасения Союза.
Юрий Богомолов: Во-первых, если вот такая научная фантастика произойдет, и он уедет, то...
Елена Рыковцева: Смогут ли люди договориться?
Юрий Богомолов: ...я думаю, что тогда настанет момент истины. Вот что такое кинематографисты и их личное каждого достоинство сегодня и вчера? В связи с тем, что здесь говорилось об истории, я хотел бы объяснить одну простую вещь. Никита Михалков пришел в тот момент в Союз и возглавил его, когда надежды и иллюзии кинематографистов относительно своего рыночного самостояния рухнули. И тогда возникла потребность в таком мощном, авторитарном руководителе.
Валентин Черных: Юра, но когда он пришел, было уже много разворовано в Союзе.
Юрий Богомолов: Валя, давай не будем считать, сколько было разворовано, а то придется считать, сколько разворовано при Михалкове было в Союзе и сколько было мошенничества. И об этом все хорошо знают, об этом докладывала ревизионная комиссия. А будем говорить откровенно, что на Михалкова возлагались надежды как на авторитарного руководителя. И вот теперь рухнул кредит доверия к этому человеку как к авторитарному руководителю. Тогда возникает надежда на то, что мы все вместе – ты, я, Кирилл, другие члены Союза – сможем все-таки что-то такое сделать относительно кинематографа.
Елена Рыковцева: Вот! Сможем.
Мнение Кирилла. Если уйдет в тень – это будет лучше, это будет во благо?
Кирилл Разлогов: Он уйдет в тень, это безусловно.
Елена Рыковцева: И тогда это дает шанс Союзу уцелеть.
Кирилл Разлогов: Нет. А дальше я должен сказать уже не как кинокритик, а как культуролог. В принципе, Союз не может иметь то влияние лоббирования, которое упоминает классик нашего кино, сидящий рядом со мной, - Валентин Черных.
Валентин Черных: Может.
Кирилл Разлогов: Это вещь, принадлежащая далекому прошлому. Ни в одной стране, ни в одном обществе ничего похожего не происходит. Поскольку во всех остальных случаях речь идет о том, что гильдии и профессиональные сообщества влияют на индустрию, а не влияют на правительство.
Алена Солнцева: Но ни в одной другой стране не бывает такого уклада.
Юрий Богомолов: Нет запроса на такое.
Алена Солнцева: У нас страна в культурном отношении особенная. У нас вся страна зависит от культурных решений наших руководителей. Выделят, например, они деньги на кино – будет кино, не выделят – оказывается, не будет, потому что рынка нет. У нас рынок был построен на телеканалах, которые заказывали это кино. Если сейчас будут заказывать – будет кино. А какое отношение это имеет к Михалкову?
Елена Рыковцева: Кирилл, вот ваша позиция: уйдет Михалков или не уйдет, обречен этот Союз, эта структура уже не работает.
Кирилл Разлогов: Нет, она может изменить свои функции, но она, как лоббистская структура, которая будет делить миллиарды, предложенные премьер-министром, - это чистая фикция. Этого не будет никогда.
Елена Рыковцева: Но договориться будет проще без Михалкова, договориться между собой вам с Богомоловым проще будет?
Кирилл Разлогов: А мы и так договариваемся.
Елена Рыковцева: Нет, вы не договариваетесь, неправда.
Юрий Богомолов: При Михалкове эти инвестиции будут распределяться Михалковым.
Елена Рыковцева: Так, я записала, что Кирилл Разлогов ушел от ответа.
Кирилл Разлогов: От какого?
Елена Рыковцева: Он не хочет представить себе Союз кинематографистов без тени Михалкова, витающей над ним.
Кирилл Разлогов: Почему?
Елена Рыковцева: Он уехал. Лучше будет или нет, как вы считаете?
Кирилл Разлогов: Будет так же.
Елена Рыковцева: Все. Валентин Константинович, как вы считаете, если Михалков каким-то образом уйдет в тень, проще будет людям договориться или это абсолютно не играет никакой роли?
Валентин Черных: Михалков не может уйти в тень, это во-первых.
Елена Рыковцева: Это я уже поняла. Но вдруг...
Юрий Богомолов: Ну, был же исторический прецедент, когда ушел в тень после пятого съезда Союза кинематографистов СССР.
Елена Рыковцева: Но мы же можем себе позволить пофантазировать, представить, что Новый год сегодня, например. Вот это фантазия такая – он уходит.
Валентин Черных: Почему? Личность есть личность. И Путин был президентом, не стал президентом, но все равно он остался Путиным. Михалков был председателем Союза, не будет председателем, но все равно он останется...
Елена Рыковцева: То есть он просто навсегда. Какую бы должность он ни занимал, он навсегда, потому что он – Михалков.
Валентин Черных: Да, он Михалков. К сожалению, это так. А может быть, к счастью.
Юрий Богомолов: А почему - к сожалению? К счастью.
Елена Рыковцева: Хорошо. Алена, вам слово.
Алена Солнцева: Я думаю, что если бы так случилось, что Михалков, например, плюнул бы на Союз...
Елена Рыковцева: Вот просто надоело, махнул рукой, плюнул уже на всю эту историю.
Алена Солнцева: Конечно, было бы лучше, если бы он это сделал раньше, до всего, то есть до съезда.
Елена Рыковцева: Ну, уже не получилось.
Алена Солнцева: Но если бы он это сделал, мне кажется, у людей появился бы шанс понять, чего они стоят, вот стоят ли они чего-нибудь или нет. Потому что при Михалкове у них этого шанса нет, он им его не даст, он будет загораживать все собой и решать... правильно или неправильно, доверять или не доверять, но он должен будет руководить и держать руку на пульсе. Или не давать никому принимать никаких решений, помимо тех, которые он сам санкционирует. И я думаю, что, как и в любой творческой организации, очень многое, конечно, зависит от межличностных отношений, товарищеских, дружеских... Это все маленькая коммунальная кухня. Но, наверное, если управдом уйдет, то у жильцов появится возможность либо договориться, либо они поймут, что договариваться им не о чем, общих интересов нет, и они разойдутся. Но они сами выберут это решение.
Елена Рыковцева: Хорошо. Виктор Иванович из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Во-первых, хочу сказать: скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты. Кто друг у Михалкова, мы все знаем, вся страна знает. Это первое.
Елена Рыковцева: А вы нам подскажите. Мало ли вдруг... Я же говорю, что всегда есть процент людей, которые не знают.
Слушатель: Нынешний премьер-министр.
Юрий Богомолов: А может быть, Каспаров.
Елена Рыковцева: Нынешний премьер-министр, все, поняли.
Слушатель: Дальше. Я всегда поражался тому, что некоторые режиссеры, конечно, хорошие режиссеры брали на главные роли...
Елена Рыковцева: Подождите! А это в хорошем смысле «скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты»?
Слушатель: В плохом смысле.
Елена Рыковцева: Так, поняла.
Слушатель: И я всегда поражался, хотя я сам далек от искусства и кинематографии, но я обращал всегда внимание по другой причине. Роли, которые назначал режиссер фильма, очень соответствовали внутреннему миру этого актера. То есть актер играет хорошо роль ту, которую он сам себе внутри представляет. И обратите внимание, Михалков играет роль в «Свой среди чужих, чужой среди своих», и там он играет роль самого себя. В «Жестоком романсе» или в «Свадьбе с приданым» то же самое. Или играет царя. То есть человек любит всегда находиться на вершине власти. Всегда он показывает пренебрежение к народу...
Елена Рыковцева: И пренебрежение к бесприданницам всякого рода.
Слушатель: Да. И я перестал его уважать.
Елена Рыковцева: Ну надо же!.. Слушайте, вы должны перестать уважать просто всех российских актеров, потому что каждый переиграл негодяев когда-то. Нет?
Слушатель: Нет. Негодяя играет всегда хорошо тот, кто сам негодяй внутри.
Елена Рыковцева: Спасибо. Андрей из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Я хочу сказать, что Никита Сергеевич – это талантливый человек, конечно, и актер, и режиссер, и даже менеджер. Я больше с Кириллом Разлоговым, наверное, согласен. Понимаете, сейчас вся проблема все-таки не в Никите Сергеевиче, а в системе нашего кино, организации. Дело в том, что нельзя быть одновременно и государственной, и частной... Дело в том, что Союз кинематографистов в том виде, в котором он есть сейчас, - это больше как-то советская отрыжка. И его нужно менять, его функции. Или он совсем не нужен, или нужно изменить его функции, его структуру, систему организации. Вот это мое мнение. Я так думаю.
Елена Рыковцева: Да, я поняла. Это мнение совпадает с мнением Олега Сулькина, бывший ваш коллега, который уехал много лет назад в Америку. И он, комментируя эти события в журнале «Итоги», написал, что ему странно вообще теперь уже с высоты своих прожитых лет в Америке на все это смотреть. «Потому что в Америке, - он пишет, - нет союза кинематографистов. И никто не плачет, не рвет рубаху до пупа. Его нет, потому что он там не нужен. Америка - ужасно прагматичная страна, без всякого полета административной фантазии. Культ денег лежит там в основе всего сущего, но он не требует идеологических жертвоприношений. Реальность киноиндустрии и телепроизводства родила и вылепила гильдии по профессиям, по сути – профсоюзы».
Юрий Богомолов: Пусть он вернется в Россию, и мы посмотрим...
Алена Солнцева: Кирилл Эмильевич, мы уже стали Америкой во всех остальных смыслах или мы должны только в этом конкретном соответствовать американской модели, а во всех остальных абсолютно быть далекими от американской модели?
Кирилл Разлогов: Мы вообще не можем соответствовать американской модели, поскольку речь идет о Голливуде, и дело не в американском национальном характере. Голливуд – это транснациональный центр кинопроизводства, к Америке не имеющий никакого отношения. Такое же отношение, как к России, к Малайзии, к чему-то еще.
Алена Солнцева: Хорошо. Тогда почему мы приводим этот аргумент все время, что в Америке нет союза, и у нас не должно быть?
Кирилл Разлогов: Дело в том, что не в Америке нет союза, а нигде нет союза. И это аргумент значительно более серьезный.
Юрий Богомолов: Хорошо, во Франции... Ну, Франция – это все-таки другая страна несколько по своему устройству, по своим демократическим традициям, да?
Кирилл Разлогов: Конечно. И в Нигерии нет союза.
Елена Рыковцева: А кинотеатры есть в Нигерии?
Юрий Богомолов: И в Советском Союзе, по-моему, до 1974 года тоже не было Союза кинематографистов.
Кирилл Разлогов: Но были творческие союзы, которые играли вполне определенную роль.
Алена Солнцева: Но вы знаете, что в России, не в Советском Союзе, было театральное общество, Всероссийское театральное общество, которое, между прочим, потом стало Союзом театральных деятелей, на гребне волны советской, а так оно ВТО и было. Я даже помню, министр Сидоров говорил: «Не надо переименовывать. Вы напрасно это делаете. Вы пожалеете потом». Но тогда хотелось всем вслед за кинематографистами, потому что они были первыми, задрать штаны и бежать в радикальные...
Кирилл Разлогов: Но Всероссийское театральное общество не ставило своей задачей лоббирование интересов театральной индустрии перед царем.
Алена Солнцева: На самом деле, ставило. Потому что театры в России были императорскими. И театральное общество и императорский, и не императорский частный театры как бы объединяло в некий единый мир взаимопомощи. И в принципе, я не думаю, что вот эта, например, модель могла бы быть тоже рассматриваемой, и не только в качестве прошлого, но и в качестве будущего. Неслучайно у Союза театральных деятелей очень много проблем. Вот Кирилл Эмильевич говорил о том, что все развалились, а этот не развалился и нормально функционирует. Более того, я могу сказать, что притом, что проблем очень много, в том числе и имущественных, и там много всяких разговоров ходит, но когда надо было, между прочим, эффект лоббирования был очень велик. Потому что когда театры приравняли к банно-прачечным комбинатам и сказали, что это будет либо такой формы собственности, либо такой, именно Союз театральных деятелей и Калягин возглавили большую работу с юристами Министерства экономического развития и все-таки добились пересмотра того закона. То есть реальный ресурс есть.
Елена Рыковцева: Хорошо. Мы не будем ставить крест на самой структуре вообще, потому что есть примеры сохранения таких структур, и это вполне действующие структуры...
Алена Солнцева: Я бы не ставила. Что же мы все хотим разрушить до основания? Давайте попробуем как-то приспособиться.
Елена Рыковцева: Да, не будем все рушить.
Николай из Москвы, здравствуйте. Советуйте, как приспособиться.
Слушатель: Здравствуйте. Я хотел бы напомнить об отношении к этой семье всего народа. Как-то летом было написано письмо в поддержку Путина, и потом пригласил Соловьев «К барьеру!» Михалкова. А на Дальнем Востоке Михалков проиграл Ерофееву, нашему писателю, под 90 процентов. Когда выпустили в центре, Ерофеев 83 процента живых зрителей завоевал, а у Михалкова было всего 17 процентов. Можете себе представить или нет?
Елена Рыковцева: Да. Но они не являются членами Союза кинематографистов, эти зрители. Понимаете?
Слушатель: Одну секундочку! Ерофеев, потом испугавшись этого, там, видимо, был скандал, оправдывался на всех каналах и говорил: «Извините, я не хотел, я не знал...», - и голову пеплом посыпал.
И я хотел бы сказать, что я видел Михалкова и семью Михалковых неоднократно. Я прихожу на московские кинофестивали и наблюдаю за ними. Конечно, зрелище потрясающее. А особенно – старший. Когда он проходит между нами и поднимается, он вообще никого не замечает. Мы для него просто быдло, мы вообще не существуем.
Елена Рыковцева: Николай, нет, не будем уже...
Юрий Богомолов: Мы представляем, да.
Елена Рыковцева: Ну, каждый актер идет по этой дорожке, и есть шанс, что он не всех заметит. Понимаете? Это просто уж такая процедура – хождение по этой дорожке с поднятой головой. Кто-то кивает, раскланивается, кто-то бежит и не хочет даже глазами с людьми встретиться. Это же личная манера каждого. И не будем обсуждать эти манеры.
Юрий Богомолов: Я хотел бы сказать по поводу того, почему все-таки сегодня вокруг Союза такие страсти. Ведь в позапрошлом году, тогда взволновались по поводу планов Михалкова разрушить Дом кино. А теперь несколько другая ситуация – финансовый кризис. Финансовый кризис сократил все непрофильные инвестиции, и государственный ручеек стал как бы единственным. А как можно давить на государственный ручеек? Только с помощью Союза кинематографистов.
Елена Рыковцева: Опять-таки, да.
Юрий Богомолов: И тогда встает вопрос: авторитарные рефлексы и замашки Михалкова очень многих не устроили. Кроме Валентина Константиновича. И мне кажется, что вот этот стимул и является путеводной звездой для Михалкова в борьбе за контроль над Союзом кинематографистов.
Елена Рыковцева: И я прочитаю, что пишут люди.
«Новоявленный русский помещик Михалков ухватился за Союз кинематографистов, как и Путин за власть», - пишет Никоненко.
Ирина Волкова пишет: «Закрыли Музей кино, Дом Ханжонкова, где можно было по два-три фильма подряд смотреть, и даже раньше, чем они выходят в прокат. Выручает Дом кино, фестиваль «Сталкер». И на какие-то полки засунули «Рио-Риту». В общем, удалось ей все это посмотреть.
«Бесконечно жалко нашу кинематографию, потому что в подковерной борьбе все равно победит Михалков, верный друг и соратник Путина», - Ольга пишет.
«Лебедь, рак и щука скушали друг друга», - комментирует Митрофанов.
«Демократия – это Марлен Хуциев», - так считает Лаптев.
«Банально не могут поделить между собой деньги», - это мнение слушателя Доброго.
«Михалков бил сапогом в лицо человека, поставленного на колени», - вспоминает Татьяна историю с «лимоновцами».
«Михалков добился своего, сыграв главную роль в новом национальном блокбастере «Бунт кинокрепостных против жестокого барина-самодура». Барин грозит пожаловаться исправнику и государю-императору. Крепостные отвечают: «До Бога высоко, до царя далеко. Принимай гостей, барин», - пишет нам Александр.
«Никита Михалков богач, обласканный властью», - пишет слушатель Дубровин.
Андрей пишет: «Михалков многое о себе мнит. Если он член «Единой России», то он всесилен». А является ли он членом «Единой России»?
Юрий Богомолов: Я думаю, что нет. Ему это не надо, так же как и Путину, кстати.
Елена Рыковцева: «Правильно, что в него бросали яйца и сметану. В общем, по сути, его надо выгнать из кино». Нет, я не думаю, что так уж вообще...
«Вы помните, наверное, слова Путина «кто нас обидит, тот и трех дней не проживет». Приведя к власти нацистов, он так и сделал». Слушайте, ну, что это уже... «Нашистов», наверное, будем надеяться.
Михаил пишет: «Кино – это искусство образов, а Союз кинематографистов соблазнился исключить образ главного лидера из своей торговли». Вот действительно, кстати, бренд выгоняют. Между прочим, рыночный элемент у нас появился в сообщениях.
Оксана Андреевна пишет: «Михалков когда-то был харизматичен, а теперь он деспотичен, неэтичен и несимпатичен бывшим его поклонникам».
«Вероятно, Михалков, утративший свой талант в погоне за властью, боится увидеть рядом режиссеров, талантливее себе», - пишет Александр из Сызрани. Не думаю, что это справедливо. И что это значит – утратил талант? Что, справка есть от врача, что он утратил талант? Нет такой справки.
«Михалков - тот же Эйзенштейн со своими дурацкими авианосцами», - пишет Борис из города Миасс. Броненосцами, наверное, все-таки.
Наталья Львовна: «Михалков – это сторонник кремлевской власти и личный друг Путина. Союз кинематографистов ему нужен как инструмент, в том числе, и для поддержки Кремля». Так это Кремлю тогда нужен Союз кинематографистов как инструмент, а не наоборот, наверное. «Кредит доверия, конечно, отсутствует».
«Напоминает развал СССР. Хуциева – Черненко. А кто будет Горбачевым?», - Ян риторически спрашивает.
«Лучше всего Никита сыграл самого себя в «Вокзале для двоих», - отвечает Иван предыдущему оратору.
И давайте Анатолия Евгеньевича послушаем. Здравствуйте.
Слушатель: Добрый день. Лучше всего сыграл Никита Сергеевич самого себя в «Вокзале для двоих». Это первое.
Елена Рыковцева: Да, это мы уже прочитали.
Слушатель: Но я присоединяюсь целиком, и это мое убеждение.
Елена Рыковцева: «Сама-сама-сама». То есть «сами, без меня». Вот то, о чем я и говорю: давайте без него справляйтесь.
Слушатель: Дальше. Я сам не могу судить, но я сужу по словам покойного Дмитрия Сергеевича Лихачева, который мне рассказал, что Михалков обокрал Фонд культуры.
Елена Рыковцева: Все! Мы закончили. Вот такие вещи мы уже даже не обсуждаем.
Верите ли вы все-таки в то, что договорятся, или Союз обречен? Одним словом: верите или не верите.
Алена Солнцева: Я не хочу верить в обреченность. Потому что верить в обреченность – это последнее дело. Верить надо во что-то хорошее. Но договорятся ли... Что-то я сомневаюсь, что договорятся.
Елена Рыковцева: Валентин Константинович, договорятся?
Валентин Черных: Я думаю, что надо договариваться.
Елена Рыковцева: Кирилл, пожалуйста.
Кирилл Разлогов: Я думаю, что сценарий будет такой. Если сейчас будет общий съезд, то на общем съезде возникнет вопрос, что... победа Михалкова там будет, на мой взгляд. И вопрос к тем людям, которые провели седьмой съезд: выйдут ли они из состава Союза и создадут свой союз либо останутся в составе Союза и будут работать изнутри.
Елена Рыковцева: Возможен раскол. В общем, по вашему сценарию – не договорятся. Юрий Богомолов, пожалуйста.
Юрий Богомолов: Я думаю, что, в принципе, вся проблема, действительно, в том, победит ли здравый смысл в нашем деле или...
Елена Рыковцева: Победит?
Юрий Богомолов: Я не знаю. Или победит Михалков – и все будет очень скверно.
Алена Солнцева: Или победит здравый смысл, или Михалков.
Елена Рыковцева: И на этом мы завершаем программу «Час прессы» на волнах Радио Свобода.
