В Лондоне завершился фестиваль кинофильмов режиссеров Алексея Германа и его сына Алексея Германа-младшего. Алексей Герман был гостем фестиваля, представлял зрителям свои фильмы.
В течение трех дней в британской столице демонстрировались фильмы российского киноклассика — «Проверка на дорога», «20 дней без войны», «Мой друг Иван Лапшин», «Хрусталев, машину!», а также фильмы Германа-младшего — «Последний поезд» и «Гарпастум». Фестиваль проходил в культурном центре Франции, а его спонсором стал фонд Лондонского Пушкинского дома.
«Тогда велено было меня любить»
Впервые британские зрители смогли познакомиться в творчеством выдающегося российского кинорежиссера в полном объеме. Один из организаторов кинофестиваля, кинопродюсер и киновед Виталий Еренков рассказывает о судьбе российского кино и фильмов Германа в Англии:«По сравнению с тем, как здесь знают американское кино и даже европейское кино, скажем, французское, — российское кино здесь почти не знают. Большинство английских киноманов в лучшем случае назовут два имени — Эйзенштейн и Тарковский. Все остальное практически неизвестно. Немного известен Сокуров. Нынешняя программа — не прокат, а ретроспектива, то есть каджый фильм показывается по одному разу, и у нас в среднем на каждом фильме было человек 200. Это очень хорошие цифры, поскольку можно зайти в кинотеатр, где показывается, скажем, фильм Феллини, и там будет сидеть пять человек».
В заключительный день фестиваля нам удалось поговорить с Алексеем Германом о его фильмах и судьбе его творчеств. Алексей Герман так объяснил создавшееся впечатление, что на Западе его творчество понимают лучше, чем в России: «Все дело в том, что и в России существует очень тонкая какая-то полоска людей, интеллигенции, которые очень хорошо ко мне относятся, — и я им очень благодарен за это. И здесь такая же тонкая полоска людей, которые ко мне тоже очень хорошо относятся и это тоже замечательно. Просто она не шире и не уже. Была очень широкая когда-то, когда я стал такой рекламой перестройки, и тогда, конечно, я был, что называется, в фаворе: меня приглашали к Горбачеву, я участвовал в посиделках, меня все время звали на телевидение, я всех учил жить. В общем, ситуация тоже была довольно глупая. Потом был симпатичный Ельцин. Тогда, когда, так сказать, велено было меня любить, меня больше любило народу, значительно, сейчас меня любить не то, что не велено, ну как-то так, — как хотите... Естественно, их меньше. Пришел Михалков, абсолютно для меня во всех отношениях антипод».
«Когда я был в жюри Каннского фестиваля, то я себя вел неверно»
Затем в разговоре с Алексеем Германом речь зашла о неудаче его фильма «Хрусталев, машину!» на Каннском международном кинофестивале. Дело в том, что этот фильм одним из авторитетнейших киноведческих журналов был назван одним из 50 лучших фильмов за 50 лет. А на Каннском фестивале его не поняли, не приняли. Алексей Герман так объясняет это: «Я прекрасно это понимаю. И когда я был в жюри Каннского фестиваля, то я себя вел неверно. Мне надо было поддерживать китайскую картину, которая была лучше, чем наша, русская картина. Но я был плоть от плоти россиянин и считал, что надо поддерживать наших. Там и музыканты были какие-то, джазмены. Все зависело от Скорцезе. Был бы в жюри один человек, которому картина, безусловно, нравилась, или он был бы нашим подданным и понимал, что надо нашу картину вытаскивать, я бы получил все призы. Я знал, понимал и не хотел. Но я был так заверен в том, что призы у меня стоят уже в номере гостиницы, что я "поехал". Понимаете, я же не мальчик. Мы сидели вместе со Скорцезе, напротив, я с ним не знаком, но Жакоб все время кричал Скорцезе, что это лучшая картина за последние 20 лет. И сидела жена премьер-министра Франции, и был зал еще человек на 500, — но это ни к чему не привело. Ну что тут поделаешь? Все равно лучше, когда есть такого типа фестивали, чем когда их нет».
Алексей Герман говорит, что не ходит в кинотеатры и почти не смотрит кино по телевидению: «Смотрю кусочек из одного, кусочек из другого. У меня есть определенное количество книжек, которые я всегда читаю: Гоголь, Достоевский, потому что я их как раз считаю реалистами, а великого Толстого, великого Чехова, которых я тоже очень люблю, считаю бытописателями, — потому что характер России они не понимают. Понимает Гоголь. У меня есть несколько картин, которые я всегда пересматриваю. Это практически весь Тарковский, причем с возрастом меняются привязанности к картинам. Допустим, сейчас я старый, мне больше всего нравится "Солярис", а раньше нравился "Рублев". А сейчас потери, потери, потери, поэтому "Солярис". Мне нравится Бергман, замечательный режиссер, потрясающий. Всегда у меня портрет Феллини висит. Куросава. Есть режиссеры, которых я тоже приемлю сдержанно, из наших это Отар Иоселиани, Тарковский и ранние Муратова и Сокуров».
