Музы реагируют на пушки по-разному. Вопреки устойчивому выражению. Иногда испуганно замирают. Иногда пытаются перекричать. Между созиданием, к которому стремится подлинное искусство, и разрушением, которое несет война, конфликт неизбежен. Осмысление войны у художников, называющих себя русскими, часто сопряжено сегодня с чувством вины, ощущением собственного бессилия и в то же время желанием творить "на злобу дня", протестуя таким образом против милитаризма и агрессии России.
Как российские художники, находясь на родине и за ее пределами, переосмысливают свое творчество, мир и себя в нем после начала войны, они рассказывают Сибирь.Реалиям.
Русское чувство вины
Николай Федяев родился и закончил школу в Казахстане, в городе Темиртау. Учился в вузе и занимался музыкой в Томске. В 1996 году он эмигрировал из России в Новую Зеландию. Картины Николая Федяева продают немецкая картинная галерея и интернет-аукционы.
– 24 февраля я улетал из Европы в Новую Зеландию, включил в Сингапуре во время пересадки интернет и вижу, что 2–3 часа назад началась бомбежка Киева. Мне показалось, что я вижу сон, в котором совершаю убийство. Будто это я сделал какую-то подлость. Мне стало за себя так стыдно, показалось, что на меня все смотрят. Тыкают пальцем – это ты говно. Мерзкое чувство. Такого я ни разу в жизни не испытывал. Русское чувство вины, – говорит Николай.
Ольга Дмитриева родилась в городе Сумы, Украина. Живет и работает в Калининграде. Картины Ольги Дмитриевой покупают в России, Европе, Канаде.
– Первая мысль была, хорошо, что хоть моя мама об этом никогда не узнает. Она умерла за неделю до 24-го. Я в первую очередь представила, какое бы у нее было лицо, если бы я сказала ей: "Мама, русские танки на улицах Сум". Поначалу вопросы близким людям в Украине – "ну как вы там?" – звучали как издевательство. И так понятно, как они там. Мне 10 дней было стыдно даже вот эту эсэмэску написать "Как дела?", не могла слова подобрать, чтобы такой вопрос задать, – говорит Ольга.
Какие образы рисует воображение художникам – людям с обнаженными рецепторами чувств – на фоне войны в Украине? Что останется на полотне, когда пройдет шок от сводок новостей?
Николай Федяев после начала российской агрессии испытал творческий паралич. Несколько месяцев не мог подойти к мольберту.
– В моем творчестве никогда не было темы человеческого горя. А с началом войны у меня в голове была одна кровь. Летом я смог нарисовать всего пару грустных душещипательных картин, например, с ангелом, или зверями, пронзенными стрелами. Они были такими кровоточащими…
– Я называю себя painterholic (зависимый от возможности рисовать, писать картины. – Прим. СР). Убери у меня эту возможность, и что я буду делать? И вот 2 месяца я каждый день тупо раскрашивал какие-то полосы. У меня когда-то была шутливая серия картин – сплав животных с военной техникой.
– Такие смешные картинки, ирония на военную тематику. Вдруг все поменялось – какие шутки, когда идет война? Моя идеальная ситуация для творчества – это счастье. Я сюрреалист, а в жизни вдруг стало так много сюрреализма, что как будто из-под ног ушла почва. Я привык, чтобы мой арт был такой работой для мозга в ситуации скучной повседневной жизни. А сейчас на той стороне света, где идет война, скучная жизнь закончилась. Кроме боли, мне это никаких эмоций не доставляет, – говорит Николай.
Ольга Дмитриева после вторжения в Украину впервые за всю творческую карьеру осознала, что злость и ярость могут быть катализаторами в работе, и начиная с 24 февраля выпустила антивоенную графическую серию из 17 работ.
Z и V – означает "разрушим Родину"
– Цикл антивоенных картин я начала делать в апреле. Услышу что-нибудь в новостях про войну и сразу вскипает дикая злоба и ненависть. Вдруг с удивлением обнаружила, что эти чувства оказываются топливом для работ, благодаря которому ты не сгораешь изнутри. У многих ненависть трансформируется в насилие, кто-то пошел к психотерапевту, а меня спасает творчество.
Можно сказать, я пишу на злобу дня. Каждая работа у меня подписана, какое это число и какой день войны. Та, где рука, и там, в руке, женщина с ребенком, это, например, про случай в Одессе, когда мужчина пошел в магазин, вернулся, а там нет его дома, дочки новорожденной, жены и тещи. Я им посвятила эту работу.
– Следующая работа навеяна картиной Рембрандта, "Заговор батавов" или "Заговор предводителя батавов Юлия Цивилиса" (1661–1662 гг.). Она изображает момент клятвы "главных и благородных" в верности главе племени батавов – пращуров нидерландцев – Юлию(по другим источникам Клавдию) Цивилису в его походе на Рим. Работа – парафраз Совета безопасности РФ, когда всех присутствовавших, по сути, помазали смертью. Кстати, поход батавов на Рим бесславно провалился.
– Работа "Калибратор" о том, как пропаганда управляет взглядами человека, – поясняет Ольга.
Каково это – называть себя русским художником и одновременно испытывать вину за то, что агрессия, война – часть культуры страны, которую ты представляешь?
Николай Федяев давно общается со своими детьми на английском, за 25 лет эмиграции возвращался в Россию лишь однажды. Но продолжает называть себя русским художником.
– Я уехал 26 лет назад из России, но у меня много чего оттуда осталось: книги любимые, ностальгия, музыка, кино, друзья. Целая куча всего. А сейчас все это вдруг разбилось. Я никогда не стеснялся, что я русский. Однако, когда меня спрашивают на выставках, у тебя интересный акцент, ты откуда – а проходит через выставку, допустим, 30 тысяч человек, и многие хотят познакомиться – и я отвечаю, что русский, то реакция некоторых бывает прямо резкой, "фу, прокаженный". Поначалу я пробовал их переубеждать, да я русский, но я Путина не люблю. А сейчас, когда спрашивают, откуда, отвечаю, actually, I was born in Kazakstan. Раньше я на выставке стоял и ржал, а теперь приходится быть очень осторожным. Жизнь изменилась, но это фигня по сравнению с тем, что происходит в Украине. У моего украинского друга, например, сын погиб на фронте. Он сам русский. Живет в Киеве. А дети его воюют за Украину. Мне от этого больно, – говорит Николай.
Ольга Дмитриева сознательно не уезжает из родного Калининграда и считает, что пришел момент, когда "деятели культуры должны засучить рукава и начать создавать новую Россию".
– У меня в каждой работе присутствует лента. Прочтение этого образа может быть разным. Где-то она георгиевская, где-то траурная. Где-то она превращается в змею или превращается в буквы Z и V. В Калининграде считается хорошим тоном немного читать по немецки. Когда мы увидели Z и V – очень многие это прочитали по-немецки – Zerstoren Vaterland – что означает "разрушим Родину". Решили, раз наш президент говорит по-немецки, возможно, он имел ввиду именно это. Задача художников, на мой взгляд, противостоять этому разрушению. Я живу на уникальной территории, заграничной территории России, и это совсем не похоже на "материк". И я вижу, что из 77 лет принадлежности России, на этой земле господствовала лишь идеология. В области культуры все создавалось без учета наследия того, что было здесь создано до нас.
И раз мы здесь живем, нас всего тут миллион русских, носителей русской культуры, мы должны здесь создать новую культуру, региональную. Впервые мы – художники Калининграда – начали рассуждать о том, что нам необходима особая идентичность, еще в 1995 году, когда мы оказались отрезаны от основной России. Изучая то, что до нас сделали архитекторы, поэты и писатели, и в том числе наш великий земляк Иммануил Кант, которого мы называем Иммануил Йоганович Кант! Дело в том, что у этой земли огромные связи с русскими были всегда. Сюда приезжал Карамзин в надежде увидеть Канта, 3 часа с ним беседовал и подробную запись этой беседы оставил. Это все мало освещено, а для нас очень значимо. Многое все равно тут осталось, хотя мы умудрились после войны хорошенечко этот город изгадить, – говорит Ольга.
Как переживают художники "отмену русской культуры", и существует ли на самом деле такое понятие за пределами риторики официальных российских СМИ?
"Отмена русской культуры" происходит внутри самого художника, рассуждает Николай Федяев.
– Если взять количество русских книг, которые я читал, и количество русских фильмов, которые я смотрел, то после начала войны оно уменьшилось. Раньше у меня были в творчестве русские темы, матрешки всякие, то теперь, даже если попросят, то вряд ли у меня выйдет нарисовать. Чувство стыда, которое немцы испытывали после войны, сейчас будет у русских. Лучше не кичиться происхождением, "Чайковским – Достоевским". Даже если ты знаешь, что лично ни в чем не виноват. Впрочем, на официальном уровне отменой русской культуры и не пахнет. У меня же проходят выставки, фамилия у меня русская, в буклете написано Russian born. Никто меня не cancelled.
Интерес к русской культуре в мире только вырос, говорит Ольга Дмитриева. Особенно, к тем художникам, которые решаются высказаться против войны.
– Буквально вчера я подписывала разрешение на демонстрацию своих работ на сайте одного американского онлайн-издания. Они выставляют художников с Украины и России. На абсолютно равноправных условиях. Несколько картин из моей антивоенной серии купили канадцы. Они хотели показать друзьям, что в России есть художники, которые не разделяют политику Путина. Многие за границей понимают, что мы сейчас создаем будущую Россию. И деятели культуры – это маяки сейчас для всех остальных. Я никуда не собираюсь уезжать еще и потому, что мы как никогда сейчас нужны в России. Люди видят наши работы(не важно, какой темы они касаются) и понимают, что есть еще концерты, есть спектакли, есть творческие коллективы, которые не опустили руки, людей это очень воодушевляет. Их потухшие глаза загораются. Они понимают, что не все потеряно.
Сейчас Ольга Дмитриева работает над 18-й картиной из своего антивоенного цикла. Николай Федяев поддерживает волонтеров, поставляющих в Украину лекарства. Он перечисляет им деньги с каждой проданной картины.
