13 мая в Киеве прошло предварительное заседание суда по делу пленного российского танкиста Вадима Шишимарина. Это первое дело о военных преступлениях российских военных в Украине, которое дошло до суда с 24 февраля 2022 года: Шишимарина обвиняют в преднамеренном убийстве безоружного мирного жителя, пенсионера Александра Шелипова из села Чупаховка Сумской области. Подробности - у "Настоящего времени".
Шишимарину 21 год, он сержант российской армии и командир отделения 4-й танковой Кантемировской дивизии Московской области. По версии следствия, 28 февраля он убил 62-летнего Александра Шелипова, который был без оружия, не представлял никакой угрозы для российских военных. Прокурор Андрей Синюк утверждает, что обвиняемый во время следствия признал вину, а Служба безопасности Украины недавно опубликовала видео, на котором сержант говорит, что инцидент произошел после того, как колонну российской техники обстреляли украинские военные.
По словам Шишимарина, отступая, он и его сослуживцы захватили гражданский автомобиль "Фольксваген". По дороге они увидели безоружного мужчину, который разговаривал по телефону. По словам Шишимарина, "Мне приказали выстрелить, я выстрелил в него одну очередь, он упал, мы поехали дальше".
Эти показания российского военного подтверждают и жители Чупаховки, с которыми поговорили корреспонденты украинской службы Радио Свобода.
"Во время боя была разгромлена рашистская колонна, рашисты начали бежать. По дороге они расстреляли одну машину и захватили эту машину. И начали на спущенных скатах (шинах) на этой машине бежать, – рассказывает секретарь Чупаховского сельсовета Николай Маслюк. – В это время житель нашего села Шелипов Александр Федорович, пенсионер, проезжал по улице и имел неосторожность говорить по телефону. Когда они проезжали мимо него, открылось окно. И прям около его двора, не доезжая нескольких метров, он был несколькими выстрелами в голову расстрелян".
"Они же, видимо, увидели, что он с телефоном, и убили его, – рассказывает жена убитого Катерина. – Я как раз во дворе была, а тут выстрелы! Я калитку открыла, а он (военный) на меня смотрит с автоматом. Я бегом ее закрыла, вот так встала возле столба. Они проехали. Я зашла в дом и говорю: "Девчата, что-то моего деда нет долго". А потом уже как вышла, он тут лежал, между двумя этими сливами".
Местные жители говорят, что после убийства Шелипова российские военные убили и второго мирного жителя. Точнее, он заживо сгорел в машине, которую они обстреляли.
"Эта группа российских солдат начала бежать дальше. По дороге на гребле, на дамбе они захватили еще одну машину нашего фельдшера, его выкинули из машины. И на этой машине начали бежать дальше", – рассказывает Маслюк.
Его слова подтверждает замглавы Чупаховского сельсовета Людмила Воробьева.
"Их было человек 12. Одна часть искала себе транспорт. И когда навстречу им ехал Матяш, наш зоотехник, они пытались его остановить. Соответственно, он думал, что проскочит, быстро начал двигаться и был расстрелян", – рассказывает она. Воробьева говорит, что по машине Матяша стреляли из танка, из автомата или пулемета.
"Метров через 300 загорелась машина, и все. Пока они пришли, он сгорел там, – рассказывает о Матяше житель Чупаховки по имени Сергей. – Где-то под 60 лет ему было. Хороший был специалист. И человек дружелюбный. Но так пострадал!"
В Чупаховском сельсовете рассказывают, что информацию о российских военных быстро передали жителям соседнего села, а там охотники смогли захватить российских военных. Одним из пленных был как раз Вадим Шишимарин.
Вдова убитого говорит, что ей "как ребенка" жаль подсудимого. Но оправдать то, что он сделал, она не может.
"Уже из такого ребенка, я думаю, ничего хорошего не получится. Что его посадят – я верю, – говорит женщина. – Пусть даже тебе приказали (стрелять). Но ты мог в сторону, не в человека, а в сторону выстрелить! Мы ж вас сюда не звали. Никто вас сюда не звал, чтоб вы здесь убивали наших детей и людей".
Вадим Шишимарин родился и вырос в городе Усть-Илимск в Иркутской области Сибири. Из попавшей в сеть базы данных кредитных историй Настоящему Времени удалось выяснить, что в 2020 году он работал в "Макдоналдсе" и получал зарплату в 40 тысяч рублей: по тогдашнему курсу это около $550. Однако в общедоступной базе Федеральной службы судебных приставов есть сведения о долгах Шишимарина. Согласно этим данным, за некую жилплощадь и коммунальные услуги он задолжал 191 тысячу рублей, или почти $3000. У него также есть еще один долг, уже без уточнения какой, в $300. То есть на данный момент у Шишимарина в России есть долги, которые в шесть раз превышают его зарплату на бывшей работе. Вероятно, именно это стало причиной того, что он отправился в Украину в качестве военного.
Журналистка Настоящего Времени Ирина Ромалийская поговорила с родственниками солдата: его отцом Евгением Шишимариным и бабушкой Валентиной Димовой. Отец солдата в связи с делом сына заявил: "Это информационная война! Показательно, что именно им (Вадимом) занялись, он будет за каждую победу России подзатыльник получать!" Бабушка Шишимарина заявила, что обвинения в убийстве в адрес ее внука – "бред": "Это же война, на войне всякие случаи могут быть", – сказала она.
И отец, и бабушка потребовали, чтобы Вадима обменяли как пленного на кого-то из украинских военных и вернули домой в Россию.
Вот что рассказал Евгений Шишимарин, отец обвиняемого.
– Я вижу, в каком он состоянии. Я знаю, какой он должен быть и какой он сейчас. Хотелось бы, чтоб он был дома. Я имею в виду, что по нему видно, что ему тяжело.
– Вы видели видео, которое СБУ опубликовало, где он сознается, что убил гражданского человека? Как оцениваете это?
–Никак.
– А занимается ли его делом российский консул?
– Это все, возможно, обыкновенная информационная война. Если он сейчас будет за каждую победу России подзатыльник получать, то... Я так понимаю, это показательно, да? Что вот именно им занялись! Я только про него видел. Про других солдат не видел. Мне просто интересно, почему именно им, чем он так выделился?
– Как вы вообще объясняете, почему ваш сын оказался на территории независимого государства?
– А вы не знаете, как он там оказался? Спецоперация. Он солдат российской армии.
– Мог ли он отказаться от того, чтоб ехать на территорию независимого государства и убивать там людей?
– Не знаю. Не знаю. Это личные качества.
– А как вы относитесь, вы лично, к так называемой военной операции, которая на самом деле является войной?
–Я не буду отвечать на этот вопрос. Так-то вообще мое каждое слово может ему навредить.
– На какой вы рассчитываете финал этого дела? Вашему сыну сейчас грозит от 10 лет тюрьмы до пожизненного заключения.
– Чтобы домой его отправили. Он навоевался, он не воевал. Просто домой его верните, поскорее домой. Верните его, как пленного обменяйте.
– А вы обращались с этим в руководство его подразделения?
– Его мама занимается этим. Я живу в России, я стою на стороне России.
– То есть вы стоите на стороне России и поддерживаете действия России в Украине?
– Нет, я вообще ничего не поддерживаю, потому что я ничего не знаю. У меня нет агрессии к Украине личной, личностной.
– А что вы имеете в виду, когда говорите, что стоите на стороне России?
– Ну я в России живу. На чьей я стороне должен быть? Я русский.
Бабушка Вадима Шишимарина Валентина Димова не знала о том, что в Киеве начался судебный процесс над ее внуком и что он обвиняется в убийстве.
– Вы знаете, что сегодня суд начался над ним?
– Какой?
– В Киеве начался суд над ним, его обвиняют в нарушении правил ведения войны, в убийстве мирного человека. И ему грозит от 10 лет тюрьмы до пожизненного заключения в Украине.
– Это ужас какой-то. Но это же война! На войне могут убить. Но это же война идет! Всякие случаи могут быть!
– Но его обвиняют в убийстве мирного человека, безоружного.
– Бред какой-то.
– Вы понимаете, почему он вообще оказался там, почему поехал воевать в чужую страну, убивать граждан другой страны?
– Ну он же служит! Он же не сам поехал туда!
– А как вы лично оцениваете происходящее и всю эту войну?
– Я не знаю, как оценить ее. Я не знаю. Кто на кого напал-то?! Я хочу, чтоб он вернулся. Живой и здоровый.
– А каким образом это может произойти, как вы себе это представляете?
– По обмену или как там. Я не знаю.
– А с войной что делать?
– Не знаю, что с ней делать. Я в ней не разбираюсь, в этой политике.
