В России началась мобилизация, объявленная накануне Владимиром Путиным для войны в Украине. Власти объявили, что намерены подготовить и отправить на фронт 300 тысяч человек.
Владимир Путин назвал мобилизацию в России "частичной", но текст указа никак не ограничивает Минобороны в выборе граждан для отправки на войну. Как заявил министр обороны Сергей Шойгу, на первом этапе мобилизации планируется призвать 1% от резервного фонда страны. По его словам, в первую очередь будут мобилизованы мужчины "с боевым опытом". Студентов власти пообещали не призывать.
При этом в указе есть засекреченный седьмой пункт, который позволяет Минобороны призвать один миллион человек, сообщил "Новой газете. Европа" источник в администрации президента. Позже Дмитрий Песков заявил, что "это ложь". Так или иначе, кто именно в итоге отправится на фронт – пока неясно, полагает военный аналитик Руслан Левиев.
Корреспонденты Сибирь.Реалий побывали на призывных пунктах Бурятии, Забайкалья и Приамурья и рассказывают о ходе мобилизации в этих регионах.
"Это не наша война".
В районном центре села Иволгинск в Бурятии возле Дома культуры с раннего утра непривычно многолюдно. Все обочины, парковки и любые свободные уголки заняты машинами. Мужчин с большими сумками сопровождают жены и дети. Желтые автобусы с надписью "Дети" уходят один за другим. Участок дороги вокруг Дома культуры перекрыт полицейскими машинами с двух сторон. Возле пункта сбора стоит три желтых автобуса и один микроавтобус. Люди столпились вокруг.
Настроение у всех подавленное, люди говорят тихо. Слышно, как плачет девушка, обняв парня. От журналистов отмахиваются: "дайте побыть вместе последние минуты". Одному из уезжающих с сумкой через плечо явно за 50. На наши вопросы он отвечать отказался, махнул рукой и сразу отвернулся. Его дочь рассказывает:
– Я папу провожаю, ему 51 год. Мы очень удивились, когда к нам сегодня днем пришли и принесли повестку. Спорить не стали, что тут сделаешь? Он работает трактористом, зимой – кочегар. После армии в далекой молодости он особо-то и не служил никогда. Так, пару раз на сборы ездил. Страшно ему, конечно. Кто хотел бы по своей воле туда отпускать родного человека? Если бы не повестка, никогда бы туда никто из нашей семьи не поехал, гиблое это дело. Из каждой тысячи, кто туда едет, по своей воле, может, один человек едет, и то не факт. И кто вернется из этой тысячи? Тоже мало кто. Так мне кажется. Мне непонятна эта война ни тогда, ни сейчас. Очень боюсь потерять папу. Извините, можно мы с ним пообщаемся напоследок, хорошо? – просит жительница села Верхняя Иволга Эржена.
Чуть поодаль стоит пожилой мужчина с огромным рюкзаком. Говорит, провожает племянника, ему 35.
– Два часа назад повестка пришла, и вот мы здесь. Как все неожиданно произошло, что мы сами не ожидали. Племянник у меня водитель, у него жена беременная сейчас. Жить бы да жить… В общем, вот здесь у меня темно! – показывает седой мужчина на грудь.
Сам племянник говорит определенно:
– Это не наша война. К нам никто не вторгался, это я сейчас должен куда-то вторгаться и, быть может, убивать. У меня ни разу не возникало мысли поехать туда и заключить контракт. Хотя у нас в районе активно промывают мозги и зовут в батальоны. А сейчас видите как… Я не понимаю, почему я должен туда ехать? Работаю электриком, жена осталась, ждем сына, скоро должны родить. Конечно, не хочу, конечно, боюсь ехать. Но меня разве кто-то спросил? – говорит Евгений.
А вот у другой, более шумной компании, возле самых дверей автобуса, настроение чуть получше. Они оживленно о чем-то говорят и даже улыбаются.
– Я мужа провожаю, – кивнув на мужчину рядом говорит Светлана. – Конечно, страшно. А что сделаешь, если родина зовет? Мы согласны. А что теперь – прятаться сидеть, что ли? Или бежать, как крысы, через Монголию? У меня у знакомой муж вчера в ночь выехал с сумками, поехал на личном авто в Монголию. Жена и ребенок пока здесь остались, у них нет загранпаспортов. Сказали, как только оформим документы, то и присоединимся. Некоторые вон вообще двери не открывают или прячутся по друзьям, дом закрыв. Это разве по-мужски?
Ее муж поддерживает беседу:
– Мне кажется, это долг настоящего мужика, если родина позовет – ехать, куда скажут. Я боюсь туда ехать. Ничего вообще не знаю, что меня ждет. Но если бы я начал прятаться, то себя бы не уважал после этого, - говорит житель села Иволгинск Алексей.
Многолюдно 22 сентября и в местном ЗАГСе.
– Мы с мужем сначала поехали в Улан-Удэ в ЗАГС, чтобы расписаться, но там была слишком большая очередь. Развернулись, приехали в Иволгинск. Я здесь прописана. А здесь тоже толпы людей. Все женятся, подают документы на установление отцовства, детей записывают на пап. Если что случится, как докажешь, что ты была жена, или ребенок именно его? Вообще в планах, конечно, была пышная свадьба, гости. А тут зашли в тесный кабинет, по-быстрому расписались, и домой. Все не по-людски как-то вышло… Но я очень боялась, что мужа заберут до того, как мы все документы сделаем. Роспись есть, осталось с ребенком тоже все решить, – говорит Ольга, жительница села Сотниково Иволгинского района. – К нам пока еще не стучались, только к соседям. Но боюсь, что это всего лишь вопрос времени.
Сейчас в Иволгинском районе – самом близком к столице Бурятии Улан-Удэ – проживает порядка 60 тысяч человек. Ольга говорит, что, по слухам, из района хотят забрать не менее тысячи человек.
– Мне кажется, это слишком много для такого района! Автобусы едут один за другим, так страшно все это! – говорит она.
"У нас нет выбора".
– Куда ты собрался? Быстро домой, – кричит пожилой мужчина на парня лет 30-ти. За словами последовал удар по лицу: отец пытается увести от военкомата сына, попавшего под мобилизацию.
– Папа, у меня нет выбора. Пришла повестка, – отвечает парень.
К отцу и сыну подбегают несколько резервистов и сотрудник полиции. Его, впрочем, тут же успокоили: сейчас все разойдутся. Полицейский отходит в сторону.
Призывники из Читинского района собираются у здания военкомата с самого утра. Куда их направят дальше – непонятно. Сотрудники комиссариата обещают 20-дневную подготовку на территории воинской части в Песчанке.
– Но будет ли это так?, – говорит Александр Николаевич, офицер в отставке. – Я – человек опытный, мне знакомые говорили, что должны отправить сразу на войну. Хочу ли я туда ехать? А нас кто-то спрашивает? Это – долг, я когда-то присягу давал.
Александру 58 лет, в прошлом он служил старшим лейтенантом в танковых войсках. Надеется, что воевать будет по специальности. Вместе с ним стоят еще несколько мужчин.
– Мы тоже бывшие офицеры. Возраст разный: от 55 до 60, – рассказывает один из них. – А вы думали, что нас спишут? Нет, пришел черед защищать родину.
Мобилизованые офицеры запаса, все в возрасте 58-60 лет, уезжают в отдельном автобусе. Остальные ждут своей очереди часами, транспорта не хватает.
– Ждем уже два часа, – рассказывает Александр, резервист из села Домна. – Пока отправили четыре автобуса. А это 200-250 человек. Ожидание напрягают: смотрите, все уже пьяные стоят. Да, приходят трезвые, потом идут в ближайшие магазины, покупают алкоголь и напиваются. А что делать? Страшно.
На входе в комиссариат – компания молодых людей поют песни о войне. Двух парней прерывает сотрудник военкомата: "Пройдите в автобус". К нему подбегает женщина с криком: "Не забирайте моего сына".
– А кто ее услышит? – говорит свежемобилизованный Иван. – Будто бы мы сами хотим туда идти. Вы спросите ребят. Кому нужна эта война? Какой смысл от этой войны? Просто у нас нет выбора. Откажемся – отправят в тюрьму, а оттуда все равно на войну попадем.
Александру Рябчикову 21 год, среди пришедших он самый молодой. Рассказывает, что вернулся с армии в декабре, семьи нет, дома никто не ждет, поэтому на войну идти готов.
– Мне позвонили вчера, пригласили в военкомат, – говорит Александр. – Сказали, что нужно с собой взять. Но, приехав сюда, был удивлен: не проводилось никакого медобследования. То есть все, без исключения, будут отправлены на дальнейшую подготовку. А подходим ли мы по здоровью, видимо, не имеет значения.
Последнюю "партию" резервистов увозят с районного комиссарита в 9 вечера. За первый день здесь собрали около 500 человек.
"Ходишь, разговариваешь, думаешь – значит едешь".
В Хабаровске "ночных" мобилизованных, по сведениям корреспондента Сибирь.Реалии, не было, но повестки начали приходить уже в среду, 21 сентября. На следующий день с утра в некоторых военкоматах были очереди.
В призывных пунктах по Центральному и Железнодорожному району в центре Хабаровска очередь из получивших повестки растянулась до самого входа. На фоне дверей местные телевизионщики записывают интервью с одним из пришедших.
– Скажи: "Хочу, чтобы Родина спала спокойно. И если нужно – готов идти ее защищать и помогать народам Донбасса", – предлагает корреспондент.
– Хочу, чтобы Родина спала спокойно. И если нужно – готов идти ее защищать и помогать народам Донбасса, – послушно повторяет парень.
– Никакой паники нет, мобилизация идет спокойно, – говорит в объектив журналистка государственного СМИ. – Доверяйте только проверенной информации из официальных источников.
У некоторых в руках пачки бумаг – справки из вузов, медицинские документы.
– У меня отсрочка! – хвастает молодой парень. – Учусь еще! Никуда не поеду.
Возле военкомата стоит небольшой автобус, который забирает призывников.
Их отвезут в часть, расквартированную в селе Князе-Волконское, что в 30 км от Хабаровска. Здесь находится 64-я гвардейская мотострелковая бригада, которую обвиняют в военных преступлениях в Буче. Здесь же будет проходить обучение мобилизованных.
– Да много что думаю плохого про это все, и мобилизацию б**ь, и войну, но ничего говорить не буду! – говорит вышедший из военкомата мужчина и нервно закуривает. – Какие критерии вообще? Кто их знает? Вот вы – знаете? Какой возраст крайний? Ни ***ра непонятно, как теперь отмазывать человека? Родственник, служил раньше, теперь призвали. Говорят, приказ есть приказ. Я не знаю как, но надо что-то думать, вытаскивать своего. Только как?
– Сам я на работе был, а сестра мне звонит днем, говорит – повестка пришла. Вот я и пришел, – рассказывает Алексей, 25 лет.
Из военкомата он вышел с небольшой справкой, которая предписывает явиться завтра в 16:00.
– Все, оказывается, берут меня – сказали завтра сюда же с вещами в 16:00 приехать. Пришел, а у меня документы проверили только и все – тут же сказали, что мобилизуют. У меня категория "В" была, значит, что "ограниченно годен", я даже не служил никогда, – объясняет Алексей. – Про медкомиссию сейчас вообще ничего не говорили. Чувствую себя нормально, в целом вообще готов. Война – это плохо, лучше бы ее не было. Но жизнь такая, всегда что-то происходит. Родственники мои про это не знают еще, сейчас буду им звонить.
Еще один мужчина, выйдя из военкомата, говорит, что его направили на сборы. "Но это же только сборы, в часть в Князе-Волконском, какой фронт. Мне так сказали!"
Некоторые уже в первый день после объявления мобилизации пришли в военкомат сами – даже без повесток. Улыбчивый Александр на вид лет 50 решил, что "не стоит ее дожидаться".
– Я сразу понял, что под мобилизацию попадаю, но прописан по другому адресу. Поэтому сегодня утром позвонил в военкомат – нужно же приписаться к другому военкомату. Вот и иду сам, потому что надо же родину защищать!
Не прошло и получаса, как Александр вышел из военкомата. Говорит, что в первую волну мобилизации все-таки он не попал.
– Но мне сказали: хочешь, приходи завтра утром, отправим! Ну, а я что, конечно, пойду. Жена только верещать будет. Она сказала мне: "Если ты пойдешь, то и я с тобой". Она медсестрой раньше работала, может, и сможет. Сейчас учеба, сказали, будет, месяц или два. А то ведь 30 лет назад отслужил, что-то забылось. И так народ неслуживый набирают, что они там смогут. А дальше, ну, что, собираешь тревожный чемоданчик: как на рыбалку или охоту. Смену белья взять, теплых вещей. Медкомиссию проходить не надо, я же на работе проходил – так сказал им в военкомате. У меня все нормально, они согласились. А иначе как? Заканчивать же надо то, что начали. Или вы против войны с Украиной?! – переключается вдруг на журналиста Александр.
Еще один не попавший в первую волну мобилизации – житель Хабаровска Алексей – из военкомата выходит, не скрывая радости. Выглядит он лет на 35–40.
– Ура, пока свободен!
– Вы по критериям попадаете под мобилизацию?
– Я думал, что да, у меня и мобилизационное распоряжение есть (показывает красную бумажку, вложенную в военный билет). Но сейчас сказали, меня пока не будут призывать, велели ждать повестки.
– А если пришлют, на фронт поедете?
– Если общую мобилизацию объявят, то конечно да. Я в детстве с мамой бывал в тех местах, и в аэропорту Донецка был. А сейчас там что происходит... Геноцид русских настоящий! У меня на работе офицера запаса забрали на учебу уже сегодня. И правильно, что остается еще, мне эти места самому – боль по сердцу. Так что если объявят, то конечно пойду. Но, знаете, мне люди говорят, кто там сейчас, что такой ужас происходит, что если всеобщую объявят, то это значит Третья мировая война уже.
"Чего, куда, зачем, какую страну защищать, что защищать?!"
В ту же самую военную часть села Князе-Волконское под Хабаровском увезли 23 сентября около сотни жителей Комсомольска-на-Амуре (точную цифру местные власти озвучить отказались, сославшись на закрытость данной информации). Повестки многие получили поздно вечером накануне – их разносили по домам. Родные и близкие, пришедшие к зданию военкомата провожать "призывников", явно подавлены, у многих женщин на глазах слезы, мужчины старались держать лицо, но некоторых выдавала нервная дрожь.
Среди мобилизованных – сотрудники местного драмтеатра: актер, звукорежиссёр, звукооператор, главный инженер. Все в свое время служили в армии, имеют звания.
– Я искренне не понимаю, какой толк будет от нас в армии. Я служил 13 лет назад, я ни хрена не помню! И особо там, в армии, меня ничему не учили. Что я там делать буду, концерты устраивать? – недоумевает служащий театра Кирилл.
Заплаканная Ольга провожает мужа и откровенно признается: ей непонятно, от кого, от чего её муж должен защищать родину.
– За что наших пацанов туда отправляют? За вот эти вот игры верховные? Росгвардию почему-то не отправляют, полицию не отправляют - их научили баб бить да в кутузки забирать. А гражданских отправляют, как пушечное мясо.
23-летний Андрей, отец двоих малышей, пытается бравировать, нервно закуривая:
– Главное, не бояться. Даже не хочу осознавать происходящее". Его сестра говорит, что "нафиг она нужна, эта война", а мать называет происходящее горем: "Чего, куда, зачем, какую страну защищать, что защищать?! Ничего не понятно и не известно. Вот эти вот жертвы… Отправлять сына в неизвестность – это больше всего страшит.
Еще один призывник Слава, ему слегка за 20, рассказывает – едет "с патриотическими чувствами, и уж точно не умирать, а воевать". Его ровесник Степан говорит, что "чувств нет, одни эмоции – это не моя война, еду непонятно на какую территорию, за кого воевать. Не хочу никуда ехать, у меня семья, маленький ребенок. Сказать больше нечего".
Пункты призыва открылись и на Дальнем Востоке: сообщается, что один из призывников в Благовещенске выпрыгнул из окна мобилизационного пункта и сбежал.
