На Сахалине в отношении журналистки из села Лесогорское Углегорского района Сахалинской области Анны Билеги завели два уголовных дела по статье о дискредитации российской армии. По одному из них ее осудили 6 октября, приговорив к двум годам условно. Впереди – рассмотрение второго дела, и есть вероятность, что на сей раз условным наказанием не обойдется, выяснили Сибирь.Реалии. В этом случае детей, которых она воспитывает, скорее всего, отдадут в детдом.
"Не знаю, как оно все сложится"
У 49-летней Анны Билеги в Лесогорском небольшой деревянный дом. Над ним развевается уже изрядно потрепанный красный флаг СССР. Будучи убежденной коммунисткой, она повесила его 9 мая, с тех пор и висит. Рядом огород, на котором растут кабачки, картошка, огурцы. Тут же пасется коза. Через 30 метров – пляж и море. В другой стороне – лес. В этом доме Анна живет с внуками – мальчиками шести и четырех лет и двухлетней внучкой. Они называют ее мамой.
– Как машину починят, планировала привести еще козла, кур, гусей. Но сейчас и не знаю, как оно все сложится, – говорит Анна.
Юристы опасаются, что может сложиться, так, что Анна отправится в колонию, а ее внуки окажутся в детском доме. Второй суд, в котором Анна Билега является обвиняемой по статье о дискредитации армии, начнется уже 19 октября. Ранее по аналогичному обвинению ее уже признали виновной. Основания – два комментария в соцсетях.
Лесогорский – это 300 жителей. Два магазина. Школа на 25 учеников, и при ней – дошкольная группа. И все это в окружении буйной сахалинской природы. До ближайшего крупного поселка Шахтерска 40 км. По разбитой грунтовке это занимает час-полтора. Но Анна говорит, что и хотела забраться подальше: "Если бы не дети, в лес бы ушла от всего этого преследования".
Большую часть жизни она работала журналистом и заслужила репутацию человека резкого, влезающего в конфликты без оглядки на последствия. Когда местный угольный олигарх Олег Мисевра стал обустраивать угольный порт, то снесли памятный знак на месте высадки советского десанта в 1945 году. Анна уселась на камень и отказывалась вставать, не давая его перемещать.
– Это историческое место. Это память. Здесь заканчивалась Вторая мировая война, нельзя к истории так относиться: мешает – уберу, – говорит Анна.
Постамент в итоге все равно перенесли на новое место.
После нескольких подобных историй Анна, разочаровавшись, ушла из журналистики и занялась хозяйством. Они с мужем развели коз, кур, свиней, гусей. Но от себя не убежишь. Когда в апреле 2021 года в СМИ появилась информация, что некая женщина в Углегорском районе, размахивая лопатой, не подпускала к электрическому столбу энергетиков, ходивших по дворам должников и отключавших им электроснабжение, многие, знающие Анну, не удивились узнав, что именно она – героиня происшествия.
– Энергетики навесили на нас долг прежних владельцев дома. Просто переоформили на нас их расчетный счет. Мы с мужем несколько раз просили создать нам новый, но они отказывались, – говорит Анна.
Участковый, сопровождавший рейд, написал на Билегу заявление, в котором было сказано, что лопату он расценивает как реальную угрозу своей жизни. По факту угрозы применения насилия в отношении представителя власти (ч. 1 ст. 318 УК РФ) Билегу осудили на два года лишения свободы условно, с испытательным сроком на 2,6 года. Долг за электроэнергию на ней висит до сих пор.
Судимость едва не лишила Анну внуков, которым на тот момент было два и четыре года. Сын Анны вместе с женой и детьми жили в Южно-Сахалинске. Оба выпивали и попали в поле зрения органов опеки. Им дали год на исправление ситуации. Но за это время в семье ничего не изменилось, и невестку лишили родительских прав.
– Я столько сил убила, чтобы сына не лишили родительских прав, потому что со своим приговором не могла взять мальчишек под опеку. Их могли отправить в детский дом. А так сын выписал на меня доверенность, и я их получила уже официально. На самом деле они же давно у меня жили, и, когда энергетики пришли, в доме спали. Я потому и не давала обесточивать, – рассказывает Анна.
Следующий раз тот самый участковый пришел в дом Анны в марте 2022 года – составлять протокол о дискредитации Вооруженных сил РФ.
– Что вы почувствовали 24 февраля 2022 года?
– Можно я не буду отвечать? У меня уже две уголовки, а статью прочтут – и будет третья. Я в суде иду по 51-й статье (ст. 51 Конституции позволяет не свидетельствовать против себя. – Прим. СР), стараюсь лишнего не наговорить – на мне дети, и кроме меня у них никого. Именно меня они называют мамой. Но сами подумайте, что могла чувствовать – я шесть лет прожила в Запорожье. Там жил мой дед, полковник, ветеран войны. Там до нынешнего года жила моя тетка и двоюродная сестра, сейчас они переехали в Германию. Вот видите, на фото я в школе в костюме украинки. А это 9 мая в Запорожье. Сверху дед и бабушка, внизу мы с теткой. Мы с ней созванивались в первые дни. Она сидела в подвале и плакала: "Что вы с нами делаете?" А я отвечала, что не я это делаю.
Этот разговор с родней Анна пересказала в местном вотсапп-чате на два десятка человек. Кто из них на нее донес, она не знает. Тогда, в марте 2022-го, ей выписали административный штраф за дискредитацию.
– Оштрафовали на 30 тысяч. Тяжело, конечно, ведь я осталась одна и уже с тремя детьми, – говорит Анна.
Муж Анны умер 31 января 2022 года. Покончил с собой.
– На нем тоже висело несколько административок и уголовное дело. В декабре 2021 года я как-то выглядываю во двор, а рядом стоит машина полиции и кран-балка. Думала, рядом с нами авария. Оказалось, это приехали эвакуировать нашу машину. Якобы муж водил в пьяном виде. Мы незадолго до этого действительно ездили в магазин, но за рулем была я. Но мужа забрали. Машину забрали. 1 февраля по его делу должен был состояться суд, и ему было проще умереть... Это я боец, он был слабее, не мог выносить бесконечный прессинг. Мы же постоянно жили под разными обвинениями. То одно, то другое – то свет, то обвинение, что дом мы купили по мошеннической схеме. Ничего из обвинения не вышло, но нервы потрепали, – говорит Анна.
Детей к тому моменту у нее прибавилось. В семье сына родилась дочь, и забота о девочке тоже легла на бабушку.
"Понятия не имею, кто мог донести"
В марте 2023 года в дом к Билеге пришли больше десятка человек в масках, с оружием.
– Это были сотрудники ФСБ и следователь из Южно-Сахалинска. Провели обыск, перерыли весь дом, сараи. Разумеется, ничего не нашли. Забрали только жесткий диск с семейными фотографиями. Обещали вернуть, но так и не вернули. Спросили, есть ли у меня аккаунт в "Одноклассниках" и какой. А чего спрашивать? Я не скрывалась – там мое имя и фотография. Оказалось, что все это в рамках уголовного дела по дискредитации армии (ч. 1 ст. 280.3 УК).
Еще в декабре 2022 года отец Виктор Горбач – самый известный у нас в области священник, разместил в "Одноклассниках" свое фото в военной форме. Я оставила комментарий: "Не надо. Братоубийство". Он ответил: "Пендосы нам не братья". Я написала: "Езжайте в пендосию и громите, но вы же громите Украину. Дом моих родных, могилу моего деда-ветерана".
Понятия не имею, кто мог донести. Кто угодно из тех, кто писал, что я "хохлосрань" и за мной "уже идут". Но под моими словами были и лайки. Да, не много – 8 или 9, но все равно было ощущение, что я не одинока.
На суде я не отказывалась от своих слов, но отказалась признать, что они дискредитируют. Я говорила судье, что мое понятие родины шире, чем Россия. Мой дед встретил бабушку в Эстонии, там родилась моя мама. Я родилась и до 6 лет жила в Ташкенте. Потом мы переехали к деду в Запорожье, где прожили 6 лет и только после этого переехали на Сахалин. И Эстонию, и Узбекистан и Украину я тоже считаю своей родиной.
Прокурор просил назначить мне три года колонии-поселения. Судья назначила два года условно. И я очень ей благодарна. Мне кажется, она подумала о детях. Когда я пришла в суд забирать приговор, мне шепнули: "Не пишите ничего больше. Сами видите, какое сейчас время". Я и не пишу. Но в августе стало известно, что против меня возбудили новое дело. Теперь за комментарий, который я оставила в "Одноклассниках" в ноябре 2022 года, – рассказывает Анна.
Ее обвиняют в том, что под видео с интервью с пленными российскими летчиками, которые говорили, что не стали бомбить гражданские объекты, она написала: "Настоящие мужчины, не стали исполнять преступный приказ".
– Когда к вам домой приезжают все эти следователи с обысками и допросами, за комментарий в соцсетях, они видят ваших маленьких детей, которые без вас окажутся в детдоме, что они говорят?
– Один следователь сказал, что закрыл бы дело, будь его воля. Но у него, мол, приказ. И что у него тоже дети. Хотя что угрожает его детям? Что папа не получит премию? Или его уволят? Я очень боюсь нового приговора. По такой статье, что у меня, всех сажают, причем сроки до 7 лет. И если меня посадят, я уже не догоню детей. Не смогу защитить их от боли и сиротства. И сама потеряю смысл жизни.
Когда со смерти мужа исполнилось 40 дней, я написала стихи, – говорит Анна и начинает читать:
– В нас жизнь кипела, мы жить хотели.
И мы мечтали, вперёд глядели.
Мы восхищались травинке в поле,
Грибной полянке, волной на море.
Мы умилялись ребячьим смехом,
Когда дразнили на речке эхо
Большой семьей в любимом месте
Всегда все дружно, всегда всё вместе
И в доме нашем царило счастье
Пока... фашисты не стали властью.
Детей спасая от их бесчинства
Меня обвинили за инстинкт материнства.
Мы свет и тепло отстояли в драке,
А после погрязли в судебной клоаке.
Вы – скот бесправный , – нам суд ответил,
Лишь кто у власти, тот чист и светел.
Сегодня статус "Представитель власти"
Приравнял злодеев к особой касте.
И, пользуясь тем, что народ безмолвный.
Накрыл нас шторм фашистской волною...
Меня спрашивают, есть ли у меня план, как поступить с детьми на случай тюрьмы. А какой может быть план, если тебя уже распяли на кресте и вбивают последний гвоздь? – спрашивает Анна. – Какие могут быть планы у бесправного человека, семью которого уничтожают за его убеждения? Я детям даже объяснить ничего не могу – они слишком малы. Младшая, когда проходил обыск, все пыталась залезть на коленки к дядям… У меня осталась только надежда. И пока она теплится, я живу... Честно говоря, лучше бы они нас расстреливали, избавляя от греха самоубийства.
