Идея написать цикл историй "Европейские сказки" посетила меня в лагере для мигрантов, куда мы с женой попали, приехав в Германию из Грузии по гуманитарной визе в первый год войны. В лагере было много беженцев из Афганистана, Йемена, Ливии, Сирии и Эритреи. Даже зимой они носили сандалии и расшитые золотыми нитями туфли на босу ногу. А когда становилось совсем холодно, вытаскивали на улицу большие колонки и танцевали под свою народную музыку.
Они могли быть детьми или внуками участников массовки пазолиниевского фильма "Цветок тысяча и одной ночи". Или не могли, не важно. Главное, что их способ встраиваться в совершенно новую для них европейскую реальность навел меня на мысль о том, что жанр сказки в нашей современности более адекватен, чем попытки документальной или психологической прозы. Что мы сейчас видим? В эмиграции – растерянность, в России – страх и ненависть, на московском троне сидит сказочно злобный персонаж, развязавший войну с Украиной по своему капризу.
Трудно ожидать при таком раскладе скорого появления романов об этой безумной действительности. Надеюсь, что Апокалипсиса не случится, и романы ещё будут написаны. А пока – европейская сказка №1, герои которой ещё только собираются лететь в Европу!
Перелетный попугай
1.
"Тбилиссимо! Тбилиссимо!" – во все горло кричал упитанный попугай редкой породы с кокетливым розовым хохолком на башке. Всего пару недель назад он эмигрировал из России, но уже собирался в Берлин на конференцию перелетных птиц. Почему его туда пригласили? Даже не спрашивайте! Вечно этим говорящим достается все самое лучшее. Тбилиссимо!
Время было такое – приличные люди осуждали агрессию и сочувствовали невинным жертвам, уверенные в том, что это ненадолго. Ведь не может такое происходить в Европе в наше время! – повторяли все приличные люди, от Берлина до Тбилиси. И наш попугай не выбивался из общего хора.
Правда, иногда его одолевали сомнения. Ему вспоминались кремлевские совы, по ночам несущие добычу в Спасскую башню – кто мышку, кто барашку; вспоминались придорожные стервятники с мигалками, и пограничные сычи на КПП, мрачно глядевшие в чужие телефоны. Тогда он задумывался – а почему собственно это должно закончиться? Настоящие патриоты своего времени остаются на родине, они качают нефть, а не права, получают по заслугам, и плевать хотели на мнение перелетных птиц.
К счастью для говорящих попугаев, ни одна мысль у них в голове не задерживается дольше, чем на пятнадцать секунд. А если вдруг, не дай бог, задержится, то головка сразу бобо, аппетит тютю, и весь попугай – куку – может серьезно заболеть, утратить перья и отдать душу облакам.
Поэтому да здравствует спасительное легкомыслие! Да здравствуют места забвения! Дезертирский рынок, например. Вы слышали, как поет на Дезертире старушка Маквала, про которую шепчут, что она обессмертила себя с помощью рассола? Она сидит в подвальчике с самыми вкусными на свете солениями. Окошко находится почти на уровне асфальта, так что приходится низко кланяться. Но Маквала того заслуживает. Её имя означает – Ежевика. Она помнит Дезертирский рынок молодым. Помнит настоящих дезертиров, убежавших со всех фронтов Первой мировой. Они продавали - вот прямо здесь, на этом месте – боевые патроны из-под полы своих шинелей, которые потом тоже продали, а потом – гимнастерки и штаны. Когда на них ничего не осталось, они ушли в Сванетию, в снежные человеки. Маквала поет об этих красивых диких парнях. О том, как сладки были поцелуи под глицинией. А какое было вино! Вино-слеза, вино-молоко, вино-кровь, вино-крик, вино-стон, вино-шепот, вино-огонь… Так и жизнь прошла, приятно и незаметно:
Что лучше старость или смерть?
Болезнь или казнь?
поется в конце этой песни, и все, кто понимают по-грузински, рыдают, покупая кислую капусту, острые перцы и соленый, как слезы эмигранта, укроп джонджоли.
2.
Наш попугай тоже плакал, от волнения вонзая когти в плечо своего человека.
Не будучи перелетной птицей, он не мог оказаться за стеной Кавказа иначе, как с человеческой помощью. Его помощника звали Никитой.
Что мы о нем знаем? Хороший человек, венец творения, с двенадцати лет работал в цирке, гоняя под куполом на одноколесном велосипеде, вверх и вниз головой. В этом году Никите стукнуло 27, и он готовился выйти на пенсию, потому что у цирковых год считается за три. Но пришлось, вместо пенсии, рвать когти от мобилизации. Так называется эпидемия, которая косит молодых здоровых мужчин. Впрочем, они тоже неплохо умеют косить в ответ.
Ранней осенью 2022 года молодые здоровые россияне заполнили тесное ущелье Терека, словно говно нации прямую кишку родины-матери. Перейдя границу, они падали на прекрасную землю Грузии и целовали её, словно женскую грудь. Дышала ночь восторгом дезертирства. С попугаем на плече Никита мчался мимо очереди на своем цирковом велосипеде. Это было так красиво! Они казались единым целым – две головы, два крыла, две руки и одно колесо. Перед ними расстилалось прекрасное будущее. Оба собирались в Берлин.
3.
Однако, на пути у Никиты стоял немецкий орел, охраняющий консульство Германии. Одним взмахом крыла он отметал заявления релокантов из страны-агрессора. Скрежет зубовный стоял под стенами консульства. Молодые здоровые мужчины падали в обморок, получая отказы.
Видя, что его человек сильно загрустил, наш попугай решил не щелкать клювом и договориться с орлом. Говорящие всегда могут договориться с кем угодно, кроме воронов, которые считают себя самыми умными. Попугай пару раз слетал в консульство и раздобыл для Никиты термин.
В назначенный утренний час Никита стоял на башне крепости Нарикала и ждал. Волосы его были заплетены в тугую крепкую косу. Пунктуальный орел прилетел минута в минуту, как было условлено, схватил Никиту за косу и перенес его во двор немецкого консульства, где ждала Тамар – не царица, но тоже хорошая женщина, наделенная властью. Она лично приносила консулу паспорта и оставалась с ним наедине, когда он шлепал визы на их розовые попки. Релоканты кричали, как младенцы, получая назад проштампованные паспорта.
Никита вышел из ворот консульства счастливый, словно имел свидание с настоящей Тамар в её замке Коджори.
Полетели! – закричал попугай. И они полетели. Никита продал на Дезертире велосипед и купил билет на самый дешевый лоукостер. Вот только оказалось, что попугаев туда не пускают. Точнее, пускают, но за такие деньги, которых у друзей не было. "Я не брошу тебя! – пообещал Никита. – я что-нибудь придумаю".
И правда – придумал, да так ловко, что даже неудобно рассказывать. Он продал своего пернатого друга запрещенному в Москве режиссеру, про которого точно было известно, что он скоро поедет в Берлин со своей скандальной постановкой "Братья Садомазовы". Репетиции шли полным ходом. Попугаю была отведена эпизодическая, но важная роль. Сидя в клетке, имеющей форму Кремля, он кричал во все горло: хуйло-хуйло!
– Скоро встретимся. – прошептал Никита, передавая попугая покупателю.
Словно лермонтовский демон, режиссер обитал высоко в горах, снимая двухэтажную виллу напротив замка Коджори, где когда-то здравствовала, а потом скончалась великая царица Тамар. Руины замка напоминали зуб, то ли мудрости, то ли глупости, полуразрушенный временем, но в любом случае живописно смотревшийся с высоты птичьего полета в хорошую погоду, когда лоукостер с Никитой сделал прощальный круг над Тбилиси.
– Скоро встретимся. – шептал циркач, глядя в иллюминатор...
Википедия сообщает, что в состав ЕС (Европейского союза) входят 27 стран. Стало быть, и сказок в цикле "ЕС" будет примерно столько же.
Искренне ваш,
Андрей Филимонов, писатель и журналист,
чье мнение может не отражать точку зрения редакции.
