Лариса Куприянова живёт в квартире, радиация в которой в десятки раз выше нормы. "Это ошибка прибора, такой концентрации радона в жилом помещении просто быть не может", – сказали ей специалисты, которые в последний раз измеряли уровень заражения. Тогда норма была превышена в 70 раз. Радиация в домах гусиноозёрцев – от закрытых в 2000-х шахт. Опасный газ радон до сих пор выделяет уголь, который остался в рудниках. Несколько лет назад люди узнали, что их дома стоят прямо над шахтами. Земля стала проседать, стены пошли трещинами, полопались окна, дома в буквальном смысле стали проваливаться под землю.
Текст: Алёна Истомина, "Люди Байкала"
Мы поговорили с людьми, которые живут над пустотой и каждый день в своих домах получают опасные дозы радиации. Власти не торопятся переселять их в безопасные места. Этот текст подготовлен совместно с изданием "Кедр".
"В каждом доме люди умирали от болезней"
Валерий Васильев – владелец половины дома на окраине Гусиноозёрска. Несколько лет назад от рака у него умерла жена, младшая дочь ослепла – тоже рак. Сам Васильев связывает это именно с выбросами радона. Говорит, что досталось не только его семье – раком в посёлке болеют многие.
– Вы посмотрите, видите лысину на голове? Это же тоже радиация. Раньше такой парень был, а сейчас я когда его увидела – умерла, – охает его сожительница Екатерина. – Мы ездили обследовались в Улан-Удэ, но ничего толком не сказали нам.
Екатерина и Валерий одноклассники, были влюблены друг в друга в школе, но как-то не сложилось. Встретились второй раз уже когда оба похоронили супругов, в больнице. Сейчас им по 73 года. Они надеются получить компенсацию за жилье и купить новую квартиру. Пока же Валерий живёт у Екатерины. Находиться дома он просто боится.
Показать свой дом мужчина всё же соглашается. С дрожью в руках задерживается возле портрета жены. Когда она заболела, нужны были деньги на лечение. Васильев пытался продать дом, но не вышло.
– Жить, конечно, здесь было хорошо, – выдыхает он. – Вот мы и прожили тут почти 30 лет. Но последнее время жить стало невозможно. Всё-таки выработки внизу проходят, и газы выделяются в заброшенных шахтах в большом количестве. Жена заболела, считаю, только из-за этого. И дочка тоже.
– У него брат здесь жил, – продолжает Екатерина. – И он тоже заболел. Тут просто улицу пройти – в каждом доме люди умирали от болезней.
"Кто жил в заброшенных домах – счастливые люди, ведь они уехали отсюда"
Гусиноозёрск – это полсотни многоэтажных домов и обширный частный сектор, зажатые между горными отрогами Хамар-Дабана и берегом Гусиного озера. Город начали строить в конце 1930-х ради добычи бурого угля. В 1938 году были заложены шахты, а в 1939-м здесь появились первые дома.
Десятилетиями город процветал. Но к концу 1990-х запасы ископаемых истощились, и в 2003 году шахты пришлось закрыть. О том, что работа шахтёров создала под жилыми массивами большие пустоты, никто не задумывался. Пока семь лет назад дома местных вдруг не стали проседать, грозясь уйти под землю.
Теперь гусиноозёрцы добиваются возможности переселиться хоть куда-нибудь, но не всем это удаётся. Под угрозой обрушения 41 дом со 180 жителями. Те, кому власти отказывают в переселении, боятся провалиться под землю в любой момент из-за пустот, образовавшихся после закрытия шахт. Сам город сейчас в прямом смысле проваливается, оседает под землю. Зияющие ямы можно увидеть тут на каждом шагу, а дома буквально осыпаются.
Наран – некогда отдельный посёлок, а сегодня окраина Гусиноозёрска – стоит в 300 метрах от озера. Всего три улицы. Жилых две. Дома на них – что шахматы: ухоженные чередуются с заброшенными, в которых хоть фильмы ужасов снимай. Но те, кто жил в заброшенных домах, – счастливые люди, ведь они уехали отсюда.
Власти Гусиноозёрска заявляют, что угольные разработки велись то тут, то там и задели лишь часть домов. Люди этому не верят. Они говорят, что их жилье, под которым официально никакой пустоты нет, постепенно "проседает", расходясь трещинами, а ещё – что в домах фиксируется повышенное содержание радиоактивного радона – спутника угля в этих краях.
В 2023 году делегация жителей Нарана даже была на приёме у главы Следственного комитета Александра Бастрыкина. Тот поручил провести проверку. Следователи установили, что включить людей в список на расселение должны были чиновники из департамента угольной промышленности Минэнерго РФ. Было возбуждено уголовное дело о халатности (ч. 1 ст. 293 УК), но кто совершил эту халатность, так и не выяснили.
Наранцы по-прежнему остаются в своих домах. Поэтому первый встреченный на улице мужчина так и отвечает с ходу:
– При всём уважении, знаете, столько уже журналистов к нам приезжало, а толку нет. Бастрыкин вмешался, а всё одно. Бесполезно. Уже говорить не хочется ни с кем. Одни разговоры.
По словам местных, раньше про них много писали, в том числе государственные СМИ. Но потом интерес угас. Весной этого года журналисты не стали реагировать даже на пожар, когда в шахте начали сами гореть подземные породы. Тогда из-под земли шёл дым, жители звали прессу к себе, но никто не приехал.
– Первую улицу всю расселили, у нас половину и на той улице половину, а мы живём, – рассказывает житель Нарана Вадим.
Он тоже общается неохотно – некогда: они с женой складывают дрова на зиму. Жить как-то надо – веры в то, что их переселят, нет совсем.
– Нам сказали, что уголь выбирали в шахматном порядке. Вот под кем признали, что было выкопано, их сразу расселили, сразу выплаты пошли. А мы так и живем. У нас трещины по всему дому, гараж рассыпается. И не добывали уголь под нами – конечно! – повышает голос Вадим.
– Тут и радон, и всякая херня, – вступает в разговор его жена Анастасия. – Газы-то идут. Когда сильный ветер дует, шахта, бывает, прямо горит. Страшно. Почему мы должны здесь жить? Почему мы с детьми должны быть здесь, пока не упадём в шахту? Прошлой осенью с администрации города приезжали, говорят: "А вы знаете, что здесь опасно?" Как будто только узнали об этом! Предложили нам всё бросить и уехать к родственникам. Ещё маневренный фонд предлагали – а это квартиры, которые уже рассыпаны, там ни дверей нет, ничего. Так и живём: засыпаешь и боишься проснуться – то ли на поверхности, то ли уже под землёй.
С 2016 года республиканское управление Роспотребнадзора каждый год измеряет уровень изотопов радона в воздухе домов жителей Нарана, в том числе в подвалах. Экспертиза, проведённая в 2022 году, показала значительный рост этого летучего вещества в сравнении с прошлыми годами.
"Просадка грунта имеет место, факт есть"
"Горные работы не должны были оказать существенного влияния на техническое состояние домов" – такое заключение в 2005 году сделали специалисты Государственного учреждения по вопросам реорганизации и ликвидации нерентабельных шахт и разрезов. Чтобы понять, под какими из жилых домов в районе ликвидированной шахты "Гусиноозерской" копали, а под какими – нет, провели экспертизу. Заключение есть в распоряжении редакции.
Комиссия пришла к выводу, что "большинство домов построили с 1971 по 2004 год, когда процесс движения плит был закончен, поэтому причиной повреждения некоторых зданий названо "их строительство на насыпных грунтах". Другими словами, специалисты решили, что дома разрушаются не из-за шахт. Остающиеся жители Нарана утверждают, что их дома тогда никто не обследовал.
Тем не менее расселяли людей по программе ликвидации шахтёрских городов и посёлков. Глава Гусиноозёрска Валентин Дакич говорит, что этим занималась комиссия на основании правительственного постановления. Жильё предоставили людям, чьи дома расположены на горном отводе шахты. То есть части земли, которую давали предприятиям для разработки месторождения.
Нерасселёнными остаются остались те дома, которые стоят на шахтном поле – участке, отведённом под одну шахту. Администрации района и города обращались в Минэнерго. После этого эксперты исследовали, могут ли дома провалиться.
"До сих пор ведётся переписка. На сегодняшний день, насколько я знаю, по части домов, находящихся в опасной зоне, есть движение", – сказал глава Гусиноозёрска. Что именно происходит, он не сказал, сославшись на то, что с проблемой "работает Следственный комитет".
Глава города говорит также, что большая часть домов в опасной зоне – это дачи:
– Было садово-огородничество, а уже потом люди приняли решение строить дома и прописались в них в связи с дачной амнистией. Насколько быстро мы расселим этих граждан, я не могу сказать. Но просадка грунта имеет место, факт есть.
Дома, расположенные над неработающей шахтой, трудно назвать дачами. Это добротные и ухоженные постройки, большинство из которых было возведено ещё в 1990-е. Об угрозе жизни тогда речи не шло. Всё это время жильё здесь спокойно продавалось, в том числе в ипотеку и за материнский капитал, расходовать которые на дачу невозможно по закону.
Валерия вместе с мужем купили квартиру в Наране 2017 году по программе "Молодая семья". О том, что под домом шахта, супруги узнали в 2022 году, когда хотели переезжать в Новосибирск.
– У меня двое маленьких детей, одному из которых нужно лечение, у него задержка развития речи. А в Гусиноозёрске нет ни психолога, ни специализированных садов, – рассказывает Валерия. – Решили переехать и оказались в ловушке: мы не можем получить деньги для переселения, так как купили дом уже после ликвидации шахты. Сейчас мы не знаем, когда тряханет и когда дом окажется в шахте. А шахта уже показывает себя, грунт падает. Хотя, когда мы дом покупали, никто – ни хозяева, ни соседи, да вообще никто – не сказал нам, что тут может быть опасно.
"Это ошибка прибора, такой концентрации радона просто быть не может"
В 2018 году специалисты из Иркутска приезжали в Гусиноозерск измерять уровень радона: этот радиоактивный газ сопутствует угольным залежам на западе Бурятии. Заехали и в посёлок Наран. И постучались в дом к Ларисе Куприяновой. При допустимых 200–350 беккерелях на метр кубический (Бк/м³) (в беккерелях измеряют активность радиации – ЛБ) прибор показал 1500 Бк/м³, что выше нормы в 7,5 раза.
– "Это ошибка прибора, такой концентрации радона в жилом помещении просто быть не может", – вот так и сказали, – вспоминает Лариса. – Несколько раз трясли радиометром, замеряли снова, но прибор всё показывал одно и то же. Я добилась, чтобы администрация тоже заказала замеры радона в моем доме. И оказалось, что здесь превышение даже не самого радона – это же летучий газ, форточку открой и он выйдет – а его изотопов, которые гораздо тяжелее. В 2022 году был последний замер, там уже показало 14 000 Бк/м³, то есть в 70 раз больше нормы (заключение экспертизы есть в распоряжении редакции – ЛБ).
Лариса стала выяснять, откуда взялись радиация. И всё снова упёрлось в ликвидированную шахту.
– Никаких проявлений того, что под нами шахта, не было. В 2005 году якобы было обследование, и дома стали расселять в шахматном порядке. Но всё это время жизнь продолжалась: дома продавались, они не стояли на стопе. А под землей, оказывается, шла своя жизнь, – говорит она.
В 2018 году в Наране стал проседать грунт. Дома пошли трещинами, у кого-то даже рухнул камин и полопались стеклопакеты на окнах. Люди стали писать обращения во все инстанции и требовать провести исследования.
– У нас от некоторых домов остались жилые половины, – продолжает Лариса. – То есть чиновники утверждают, что половина расселенного дома стоит над шахтой, а другая половина – нет. В 2021 году к нам приехала организация из Кемерово, которая признала, что из 36 домов, оставшихся в Наране, 25 находятся в опасной зоне, на горном отводе шахты "Гусиноозерская". Это заключение мы отправили в Минэнерго, и оттуда уже пришёл отказ в расселении. Одно основание: люди, которые проживали в домах на момент ликвидации шахты, имеют право на компенсацию и расселение, а те, кто поселился здесь после, – нет. Хотя мы ничего не знали ни о какой опасности.
Всего в опасной зоне находится 41 дом, в самом Наране – 7,5 домов, остальные – на улицах Капровая, Сосновая, Кузнецова. Дальше наранцы стали обращаться в прокуратуру. Но, по словам местных, оттуда приходили только отписки.
– Тогда мы через "ВКонтакте" обратились в Следственный комитет, к Бастрыкину, – продолжает Лариса. – Это было уже, знаете, от безысходности.
"Согласно проведённому экспертному исследованию, дома рекомендуются к сносу, так как расположены на территории условно опасной зоны. Несмотря на многочисленные обращения в органы государственной власти и местного самоуправления, жителям отказывали во внесении их в списки граждан, подлежащих переселению из жилья, находящегося на горном отводе ликвидированной шахты. Люди с таким решением были не согласны и просили разобраться в ситуации", – объяснили в пресс-службе Следственного комитета.
После личного приёма у Бастрыкина шести семьям пообещали выплатить компенсации в первом квартале 2024 года. Люди до сих пор ждут выплаты, остальных так и не включили в списки.
– У нас есть две экспертизы, показывающие, что мы на шахте, что здесь опасно жить, что мы в любой момент можем провалиться под землю, – продолжает Лариса. – Это вопрос времени. Мы живём и боимся, потому что альтернативного жилья ни у кого нет.
Ситуацию усугубляет и то, что Гусиноозерск находится в сейсмоопасном районе – рядом проходит Байкальская рифтовая зона, глубинный разлом земной коры. Последнее сильное землетрясение здесь было в 2022 году – тогда магнитуда достигала 5 баллов по шкале Рихтера.
– Когда происходит землетрясение, такое чувство, будто дом подпрыгивает. И каждый раз идут новые трещины на стенах. Самое печальное во всей этой ситуации, что человеческая жизнь не имеет никакого значения. Мы песчинка в море, в Кемеровской области тысячи домов возле шахт находятся в такой же ситуации. Поэтому с нами, наверное, логика такая: если нас переселят, произойдет прецедент, и тогда придется переселять всех, а это уже слишком дорого и трудозатратно.
В этом году жители Нарана должны были снова попасть на приём к главе СК Бастрыкину. Но по непонятным причинам встреча не состоялась. На каком этапе находится расследование дела, в СК ответить не смогли.
"Не расселять любой ценой"
Среди сочувствующих жителям домов, которые стоят на пустоте, есть и сами шахтёры. Один из горных инженеров на условиях анонимности согласился рассказать, что происходит с выработанной шахтой "Гусиноозерская" и вокруг неё.
Земля в Гусиноозёрске проваливается из-за дождей, объясняет наш собеседник. Вода размывает грунт, и его мелкие частицы просачиваются в шахту. Пока дома в Гусиноозерске ещё способны держать фундамент, но у многих людей в гаражах уже видны трещины, некоторые постройки сползают, пол в части домов начинает проседать. Процесс уже запущен: у домов может в любой момент обвалиться стена, а если пустота окажется большой, то и весь дом может полностью в неё упасть, говорит специалист.
Ещё более опасными он считает провалы на улице. Горный инженер вспоминает случай, который произошёл в сентябре 2015 года в городе Артёме Кемеровской области. Там человек вышел из дома и провалился под землю – его просто унесло подземными потоками, образовавшимися в затопленной шахте.
Специалист объяснил также, почему в квартиры гусиноозёрцев появился газ радон. Дождевая вода стекает в шахту и подтапливает её. В результате газы, которые скопились в руднике, выходят через трещины к поверхности.
"Вести мониторинг происходящего с "Гусиноозерской" и принимать практические решения о том, как обезопасить местных жителей, должен был ГУРШ – Государственное учреждение по вопросам реорганизации и ликвидации нерентабельных шахт и разрезов. Но в этой организации привыкли работать с бумагами, не выезжая на место. И чтобы их специалисты приезжали в Гусиноозерск, я тоже не припомню. Я считаю, что Наран не хотят расселять любой ценой, потому что тогда встанут вопросы о стоящих на шахтах домах в Кемеровской области, в Ростовской области и в других регионах. Никому не хочется, чтобы в стране образовались очереди из тысяч человек на переселение", – говорит специалист.
Местные говорят, что власти оценивают стоимость переселения в 304 миллиона рублей. Она подсчитана исходя из средней стоимости жилья в Бурятии. На одного человека даётся 33 квадратных метра, на двоих – 42 квадрата, если в семье проживают трое и более – по 18 квадратов на каждого.
При этом в мае 2024 года Минэнерго заказало мониторинг негативных последствий ликвидации шахты "Гусиноозерская" за 110 миллионов рублей. На момент выхода текста сообщение о поиске исполнителя убрали с торгов, так как желающих выполнить работы не нашлось.
– Мы, конечно, неоднократно писали на это возражения, – негодует Куприянова. – Мониторинг – это же просто наблюдение. Что они наблюдать будут – провалимся мы или нет?