Год назад в Хабаровске задержали местного губернатора Сергея Фургала, что спровоцировало массовые протесты, продолжавшиеся в течение нескольких месяцев. К концу 2020 года после сотен задержаний, штрафов и десятков арестов протест принял форму одиночных пикетов. Возможен ли, несмотря на репрессии, очередной всплеск массового протеста в Хабаровске и может ли возмущение жителей региона арестом избранного ими губернатора вылиться осенью в протестное голосование против кремлевского назначенца Михаила Дегтярева?
Ирина Сторожева – одна из самых стойких протестующих, за год из аполитичного бухгалтера она превратилась в активистку, разбирающуюся в законодательстве о митингах не хуже, чем в сложных финансовых отчетах. В годовщину протестов она вернулась со своего очередного одиночного пикета. Говорит, что он прошел "хорошо, без эксцессов".
– Когда вы говорите, что все прошло "хорошо", – имеется в виду, что полиция не задерживала?
– Точно. Сейчас хотя бы на площади Ленина в одиночном пикете можно стоять. Если не у суда и административных зданий стоять, то в обычные дни, скорее всего, не задержат. Немножко, конечно, все равно переживала – мало ли. Годовщина протеста все-таки – а в такие моменты им дают указание сверху, и тут уже не важно, что закон приписывает. В этот раз мы убедились, что оно [указание] было, так как накануне задержали активистов, специально приехавших в Хабаровск из Приморья. Но нет – прошли мимо меня, сделали пару фото и все.
А так были задержания и на одиночных пикетах. Особенно если есть критика действующей власти: если упоминать Путина – точно "прикопаются". Минимум "устранят" – это когда после задержания никаких протоколов не составят и отпустят, но с акции увезут. Иногда люди минут 15 постояли, а их уже берут. И для этого необязательно экс-губернатора поддерживать. У нас на площади недавно девушку из семьи военных "повязали" – она даже не к Фургалу внимание привлекала – им, насколько поняла, обещанное жилье не выдали, ну она и вышла с наградами мужа-военного, быстро скрутили.
– Священника Винарского задержали за одиночный пикет в поддержку экс-главы штаба Навального Ворсина в обычный день.
– Возле суда! Он сделал тактическую ошибку – можно было перейти на другую сторону дороги, там, скорее всего, не повязали бы. Учитывая, что пикет был одиночный, надеюсь, Следственный комитет откажет в возбуждении дела по "дадинской" статье (ст. 212.1 УК РФ о повторном нарушении правил проведения публичных акций. – СР). В прошлый раз побоялись резонанса, не вменили уголовную отцу Андрею. Но что-то в любом случае вменят – тогда у него будет уже девять судебных приговоров.
Хотя, конечно, законодательство в этой части у нас антиконституционно. Европейский суд уже признал незаконными ограничительные меры в отношении хабаровских протестующих – задержания, аресты, содержание в спецприемнике (люди по 20–25 суток сидели), сроки исчисляются чуть ли не месяцами.
– Вы за этот год серьезно поднаторели в юридических вопросах..
– Кто знал год назад, какие вообще у нас есть права? Многие стали бояться зимой выходить, потому что не знали своих прав. Сначала год назад люди ходили везде толпой, не вчитываясь в несправедливый, да, но все же закон. Нас не трогали, потому что нас было много.
Попробовали массово повязать и избить 10 октября – на следующие выходные народу еще больше стало, как в первые дни. Они поменяли тактику – полиция стала задерживать по одному, следить за самыми активными, отслеживать ярких и заметных протестующих, а потом вязать толпой одного. Эшники (сотрудники отдела по борьбе с экстремизмом МВД. – СР) начинали вязать даже бабушек. Тогда многим стало, конечно, не по себе. Адвокаты работали 24/7 – целый поток задержаний, и казалось, что уже нет спасения.
Тогда мы стали вчитываться в нюансы запретов – как их обойти можно, чтобы все-таки выходить на улицы, чтобы показать, что протест жив, что мы по-прежнему поддерживаем Сергея Ивановича. Но если летом-осенью целые митинги собирались, то на Новый год большинство уже "задавили". Собирались на площади просто разговаривать. Без плакатов, без лозунгов и мегафонов – и тех разгоняли. До смешного: трое жителей через площадь в одну сторону идут, трое полицейских – в другую. Потом и это их не устроило – стали подходить и говорить: "Вы участвуете в митинге – разойдитесь". Хотя люди просто стоят, переговариваются. Понятно, это глупое требование: расходились, потом опять сходились. В итоге полиции поступила команда прекратить и это: они стали уже просто разговаривающих задерживать. Понятно, что даже при нашем кривом законодательстве не осудишь за то, что три человека на улице начали разговор, так они задержанным стали предъявлять те фото и видео, что были собраны еще летом, когда толпой ходили в том числе и по дорогам – вменять препятствие работе общественного транспорта. Ведь за первые несколько месяцев массовых акций они успели собрать базу для будущих арестов буквально на каждого, кто хоть однажды выходил на шествие или митинг.
Казалось, уже все, конец – только по одиночке десяток самых стойких выходили в разных концах Хабаровска. И то – на пару-тройку минут.
Но в итоге сейчас нас опять собирается в районе сотни человек. Мы переключились на гайд-парк – пусть не в центре города, но там акцию не нужно согласовывать. Там тоже поначалу было страшно, но сейчас уже стали чувствовать свободнее. По крайней мере администрация включилась в борьбу с нами без жесткача: чиновники начали нам препятствовать тем, что переносят любые мероприятия именно на Комсомольскую площадь. Внезапно вместо центральной площади Ленина они именно в гайд-парке провели День города и День России, а между этими датами поставили там два кольца, чтобы люди в баскетбол там играли. Там же проводили соревнования, липовые концерты, детские праздники. Последний раз там была ярмарка вакансий. Причем антикоронавирусные меры вообще никто, кроме нас, не соблюдал. Стоим мы – на расстоянии в полтора метра друг от друга, в масках, а рядом толпа народу – впритирку и без масок.
Но мы и в этой "войнушке" сумели найти плюс – чиновники же сами привели к нам жителей. Многие из них, как выяснилось, даже и не знают, что Сергей Иванович до сих пор сидит. А просто неоткуда – по телевизору об этом не говорят. Мы рассказываем. Спрашивают, что со здоровьем. Даже не знают, что он переболел коронавирусом, что есть последствия. Не знают о сборе подписей под петицией с требованием допустить до него гражданского врача – порядка 10 тысяч подписей уже собрали. Причем все искренне интересуются, желают скорейшего освобождения, от души подписывают, а не просто "ну, давай подпишем".
Ну и увидев, что на пикетах нас не вяжут, – народ стал опять выходить, в некоторые дни собирается больше сотни.
– Вы оказались одной из десятка активистов, которые не прекращали протест ни на один день. Откуда такая стойкость, вы были знакомы с Сергеем Фургалом?
– Ой, нет. Я же бухгалтер, по работе политика мне вообще не близка. Всю жизнь была очень аполитична. А что касается Сергея Ивановича, я даже не голосовала за него – на выборы не пошла, потому что в Хабаровске не прописана была. Карьерой в основном занималась, бухгалтер всегда в работе. После выборов краем уха слышала, например, какие-то хорошие отзывы о новом губернаторе. Но про себя думала – надо подождать, как человек себя покажет, мало ли. Но особо не следила за его деятельностью, а вот когда его арестовали, тут, конечно, было шоковое состояние, которое вылилось в возмущение и негодование: "Как так, взяли и просто так арестовали?! А что, так можно? Люди выбирали, а они..."
– Вы не поверили в обвинения, предъявленные ему?
– Во-первых, их давность вызывала вопросы. Что следствие делало 15 лет? Человек же не из ниоткуда пришел – он работал в Госдуме, в партии состоял много лет. Почему обвинения появились, когда человек стал губернатором? Тогда давайте всех остальных проверим!
Сначала непонятно было вообще, почему произошло задержание, начала искать информацию. Версий-то много, возможно, только одна и не может стопроцентной быть. Отметила, что в то время как раз рейтинг президента явно просел, а рейтинг Фургала очень быстро рос, его известность выходила и за пределы края – даже Трутнев как-то публично поставил Сергею Ивановичу это "на вид": мол, смотрите, зарываетесь.
Отдельное возмущение вызвал указ президента о снятии Фургала с поста губернатора с формулировкой "в связи с утратой доверия" – потому что в российском законодательстве не может быть такого основания для отставки, если подозрения, обвинения судом не подтверждены. Им нужно было сначала дождаться суда, а потом лишить его должности, на время следствия по закону исполнять обязанности губернатора должен был кто-то из его команды, причем такие люди были. Вот это и возмутило – презрев закон, глава государства может взять и сказать: "Ты утратил мое доверие. Суд твою вину не подтвердил, а я уже все решил про тебя. И все равно, что тебя народ выбрал". Все это вкупе подтверждало, что дело политическое, заведено на протестного губернатора, которого выбрали из-за того, что голосовали против "Единой России". Недаром и перенос столицы Дальневосточного округа из Хабаровска во Владивосток последовал за итогами этих выборов губернатора. Все прекрасно поняли, что это было первым этапом наказания жителей региона за протестное голосование. Арест – следующий шаг: "Хабаровский край надо наказать и подмять под себя".
– Вы в 2018 году как-то ощущали в своем окружении протестные настроения, что вылились в голосование против кандидатов "Единой России"?
– Нет, просто не замечала. Если бы я и такие же аполитичные люди, как я, тогда пораньше проснулись – больше можно было бы сделать. Но нет, я в принципе не обращала внимания на политику.
Я потом часто думала, а как это пробуждение вообще произошло?! Меня в июле 2020 года это задержание до глубины души тронуло. Видимо, у каждого человека в жизни подобное происходит. Надеюсь, с остальными тоже произойдет и они перестанут быть безразличными, осознают, что без их прямого участия в политике, общественных движениях их жизнью другие будут руководить. Если вы вне политики, значит, кто-то там за вас решает!
– Как спустя год ареста Сергея Ивановича изменились настроения в регионе? Такое ощущение, что после точечных репрессий люди в большинстве своем испуганы?
– Пытаюсь понять. Если протестные настроения остались, то где эти люди, которые год назад выходили толпами?! Сейчас просто пройдите мимо нас – не надо на площадь выходить! Из бесед знаю, что некоторые считают: "Всё уже решено!" Но, думаю, это не те, кто три года назад приходил голосовать "против" ЕР, это те, кто голосовал как раз "за". А где те, кто протестно голосовал? Пока не могу понять. Друг друга мы, активисты, видим, но нас не так много. Конечно, в интернет-пространстве на порядок больше протестно настроенных людей, но где сто тысяч, выходившие с июля по ноябрь? Возможно, пока боятся. Потому что причин, почему они год назад выходили, меньше не стало. 20 лет правления действующего режима привели к разрухе, и лучше не становится.
– Какая разруха в Хабаровском крае? Что в регионе не так?
– В Хабаровске первая и основная проблема – это то, что предприятия края зарегистрированы в основном в Москве или за границей – туда и уходят налоги. У нас лес вывозят в Китай – региону не остается ничего: ни древесины, ни денег. Есть ресурсный активатор по добыче сланцев и других полезных ископаемых – тот тоже зарегистрирован не в крае. В итоге региону с недрами, лесами, рыбой – остаются крохи, мы всегда с протянутой рукой.
Рыбу местным запрещают ловить – браконьеров штрафуют. Приходят московские фирмы, получают квоты, перегораживают все сетями, бреднями и вылавливают. Доходит до того, что в Москве рыба столько же стоит, сколько у нас. В этом году в Хабаровске горбуша стоила как говядина – 420 рублей! Если смотреть рыбу полукопченую, обработанную – там цены вообще зашкаливают! У меня нормальная зарплата, но я это тоже чувствую на себе: выходишь с сумкой из магазина, раньше это стоило 500 рублей, сейчас 1500. Жителей края просто обирают бессовестным образом.
Несколько месторождений в крае отданы иностранным компаниям, при этом разработка ведется таким способом, что впереди – экологическая катастрофа. Малмыжское золото-медно-порфировое месторождение: там план добычи такой, что в 600 метрах от поймы реки Амур будет расположено озеро с опасными химикатами. И когда его размоет, они попадут и в реку, и в нерестовые озера рядом. Местные сделать ничего не могут – лобби огромное! Туда зашла "Русская медная компания" – зарегистрирована в Москве, но по сути компания иностранная. И регион опять ничего с этого не получит – только экологическую бомбу рядом. И никто об этом не говорит. Жителям края просто не до этого – заняты тем, как бы выжить.
А бухта Ванина?! Она же вся загажена перевалкой угля. Стивидорные компании, занимающиеся перевалкой угля на суда открытым способом, пролоббировали себе объемы до 40 миллионов тонн угля в год, а в побережье ни рубля не вкладывают. Местным от этого достался только глинозем, уничтоживший все живое в бухте, и то, что они задыхаются от угольной пыли. Но кого это волнует? Китайцы говорят: "У нас бы возле моря жили только богатые люди, а у вас из-за глупого правительства там нищета". Нищета и убийства. Естественно, страшно, что такие красивые места и некому их защищать.
Путин недавно озвучил план развития угольной отрасли, значит, этим компаниям будут помогать еще больше. Уже сейчас средства ФНБ (Фонд национального благосостояния России) вкладываются в РЖД, чтобы те тянули ветку из Якутии до моря для вывоза угля.
Единственное, что активистам пока удалось отстоять, – поселок Аян, где хотели построить газохимический комбинат для переработки метанола на экспорт в Китай. Сельчане живут очень бедно, ни интернета там нет, ни дорог, но референдум выбили: "Мы в золотом крае живем, золото добывают, а мы с него ничего не имеем. Мы что словили в море, то и наше. Не дадим уничтожить хотя бы это!" А что в итоге? Проект переехал в Магадан – скоро там этот завод пролоббируют. Как с этой преступной властью бороться?! Она же все и всех продаст.
Не так давно прошла информация, что в Свободном уже проморгали газоперерабатывающий завод, аналогичный аянскому, – его почти достроили, в 2021 году уже заработает. И в Амурской области будет экологическая бомба. Демонстрация, что будет так, как центр скажет, – регион никаких прав не имеет. А нас, кто пытается поднять общественность, не так много, чтобы противостоять этому.
Люди, кто какую-то гражданскую позицию имеет, возмущаются, ходят на слушания, пишут петиции, но чиновники и государственные СМИ делают все так, чтобы никто не услышал. А в одиночку не справиться.
Единственное, что сейчас еще работает, – это общственный резонанс. Но проблем так много, что люди просто опускают руки. Представьте себе, каждый день какие-то новые проблемы: каждый день инфляция, опять волна коронавируса – события опережают наши возможности.
– И все-таки, насколько я знаю, есть взаимопомощь в регионе. Люди собирают деньги на штрафы, задержанным безвозмездно помогают юристы.
– Да, адвокаты из организации "Хелп 20.1" геройски все это время защищали и продолжают защищать людей. Безвозмездно, не афишируют. А журналисты и блогеры конкретно под историю каждого оштрафованного собирают деньги на погашение огромных штрафов. Сейчас же судьи стали не арестами дожимать, им дали указание штрафами, так тяжелее. Арест – ты можешь 15 суток отсидеть и пошел, а когда у тебя 150 тысяч рублей висит – не оплатишь вовремя, в два раза больше сумма. Так что группа 20.1 – одна из выручалочек, без них так долго протест вообще бы не продержался.
Мы за табуретку проголосуем, лишь бы не Дегтярев!
– А на грядущие выборы есть надежда? Придут жители на голосование за депутатов Законодательной думы края? Госдумы? За губернатора?
– Мы за табуретку проголосуем, лишь бы не Дегтярев! Мы – это и все, кто поддерживает Фургала. Это и коммунисты, КПРФ, "Левый фронт", все они будут голосовать протестно.
– Наберется больше 51%?
– Если выборы будут с большой явкой – Дегтярев вряд ли выиграет. Вопрос в том, придут ли голосовать. Сейчас по краю агрессивная реклама Дегтярева – многие рассуждают: "Зачем это все нужно, если все равно его победителем назначат?" Не верят в честные выборы, – говорит Ирина Сторожева.
Хабаровский политолог Виталий Блажевич согласен с тем, что на исход губернаторских выборов сильно повлияет уровень явки:
– Мне кажется, основная проблема в том, что у большинства избирателей – посттравматический синдром, они считают, что протест "задавили", а значит, "есть ли смысл вообще куда ходить, голосовать?". Есть опасения, что жители края покажут свой протест, проигнорировав выборы. Если эта позиция будет у большинства, победа Дегтярева вероятна. Однако если явка будет высока – его победа крайне сомнительна. Ведь в Хабаровске в личных беседах не комильфо признаваться в том, что ты поддерживаешь "Единую Россию" или Дегтярева. И если на улицу это оппозиционно настроенное большинство выходить опасается, то пойти проголосовать – может, и решится. Среди кандидатов есть независимые, которых жители края поддерживают: в Госдуму, например, сын Фургала, Антон Фургал, хорошо показавший себя за этот непростой год. В Закдуму – Подкорытова, одна из организаторов протестных акций. Голосовать за них будут охотно, но допустят ли их до выборов – большой вопрос.
