Европейские дамы в кринолинах и с зонтиками, экзотические азиатки и чернокожие "мавры", советские "шахтеры" и "лыжники", живописные группы Дедов Морозов и Снегурочек разных мастей и размеров. Все это экспонаты частного Музея игрушки и рукоделия красноярской предпринимательницы Натальи Сафоновой. В её коллекции более 500 антикварных кукол, некоторые из них "родились" ещё в XIX веке.
В 1989–1991 годах отец Натальи Сафоновой, Владимир Кузнецов, был первым человеком в городе – первым секретарем райкома.
– Но при этом у меня было аскетичное детство, – рассказывает Наталья. – Никаких игрушек, а тем более кукол, мне не покупали. Родители не жалели денег на книги, занятия музыкой, а игрушки, по их мнению, могли увести в мир иллюзий. В памяти хранится лишь синенький утюжок и собачка, которую папа купил на рождение брата, когда мне было 4 года. Вот и все мои игрушки. Мы очень много читали и все, чего не было в реальности, просто воображали. Самым большим счастьем для меня было, чтобы оставили в покое и дали возможность почитать. С куклами играла только в детском саду...
В конце 1980-х годов Наталья – экономист по образованию – открыла магазин товаров для шитья "Город ремесел". Не от хорошей жизни, а просто чтобы прокормить детей. Ночами она шила платья, по выходным продавала их на рынке. Когда появилась возможность, стала ездить с другими "челноками" в Арабские Эмираты, откуда привозила на продажу красивые куклы и пуговицы – очень ходовой товар. Так и появился "Город ремесел", с самого начала не похожий на обычный магазин галантереи. Когда куклы и швейные машинки перестали помещаться в магазине, Наталья открыла музей. Зимним вечером его витрины светятся, как островок Европы в холодной Сибири. Собственно, с Европы всё и началось.
– В декабре 1990-го года папа подарил мне путевку в Западную Германию: Гамбург, Кельн, Бонн. Я поехала и – после нашей убогой действительности, швейной машинки и колхозного рынка – попала в настоящую сказку. Дело было накануне Рождества. Все было украшено: улицы, дома – как с картинки глянцевого журнала. Меня это настолько поразило, до сих пор помню те ощущения, что можно жить в таком красивом мире. В итоге эта поездка наложила отпечаток на всю мою последующую жизнь, – вспоминает Наталья.
– Все помещения своих магазинов я старалась украсить, помня о той нарядной рождественской Германии. Украшала старинными швейными машинками, фотографиями, вышивкой. Очень хотелось уйти от советской казенщины. Вещи покупала в антикварных салонах Красноярска и на главном блошином рынке Москвы. Чуть позже появились антикварные куклы, я стала завсегдатаем блошиных рынков Франции и Германии.
Первую куклу купила в Дюссельдорфе в 2012 году, она стоила чуть больше 100 евро. Как потом оказалось, у нее лишь головка была антикварная, а тельце – 50–60-х годов, поэтому и стоила она сравнительно дешево. Старенькая, с облезлым от непростой жизни носиком, она была на тот момент самой желанной. И именно с нее начала формироваться коллекция, в которой уже около 300 кукол. В 2017 году, когда стало понятно, что в витрины магазина все они уже не входят, мы с семьей – мужем и четырьмя сыновьями – приняли решение открыть музей. В обычном гараже, где сын планировал сделать автосервис, но передумал и уехал жить в Санкт-Петербург. Отремонтировали бокс, из смотровой ямы сделали море и пляж, куда усадили дам с зонтиками, и так постепенно заселили куклами каждый уголок.
Раньше я удивлялась экспертам, которые могли отличить французского Жюмо от немецкого Кестнера, например. Сейчас уже насмотрелась столько, что при беглом взгляде отличаю и производителя, и период производства. А если затылок глянуть, то все могу сказать про куклу.
– Вот это, например, французская девушка производства Штайнера.
– Вот немецкие, производства Арманда Марселя. Это величайший кукольник 19-го века, родился в 1856 году в Санкт-Петербурге, в семье гугенотов-эмигрантов. Его отец был придворным архитектором Николая I. После смерти императора семья уехала из России.
– В 1884 году Арманд Марсель приобрел небольшую фабрику по производству игрушек в Зоннеберге, а затем стал владельцем фарфорового заводика в Коппельсдорфе и переоборудовал его для изготовления кукольных фарфоровых голов.
– Есть здесь так называемые куклы-мистери, вот смотрите – эта девушка с восточными чертами лица. Мистери называют кукол, у которых производитель не определен. Это делает их загадочными, и как правило, они довольно редки.
– Есть совсем маленькие куклы-пупсики и русские текстильные куклы 30-х годов.
– А вот, казалось бы, новые – 2000 года, но сделанные на уникальной итальянской фабрике Ленчи, которая уже закрылась. Она была образована в 30-е годы, и ее куклы до сих пор очень ценятся в среде коллекционеров.
– Также в музее есть куклы-модницы 1880-х годов. В те времена всю одежду шили вручную, машинку запатентовали только в конце XIX века. И модные дома, чтобы демонстрировать свою продукцию, но при этом не тратить много ткани и времени на пошив дорогих нарядов, шили комплекты одежды, которую они производили для людей, на кукол и выставляли их в витринах своих салонов. Поэтому ранние куклы были настоящими моделями для демонстрации взрослых платьев. Самые старые в коллекции – восковые куклы 1860-х годов. Большая удача для коллекционера найти такой антиквариат.
– Самые ценные куклы – французской фирмы "Брю". Это, можно сказать, эталон – их производили с 1890 по 1900 год – золотые годы кукольной промышленности, как французской, так и немецкой. Самая не только ценная, но и редкая у меня вот эта кукла фирмы "Монтро". В России таких от силы пять штук. Она была куплена в России, у коллекционера. Большинство из них продают одних кукол, чтобы купить следующие. Я же хоть всю жизнь в торговле, не могу расстаться ни с одной, которую приобрела для коллекции. Даже с жестяными банками из-под печенья. Все это создает атмосферу.
– Отечественных кукол в вашей коллекции немного. Почему?
– В Советском Союзе долгое время считалось, что куклы – это буржуазный пережиток. Кукольных фабрик было совсем немного. В музее у меня представлены советские куклы, которые выпускались в 1930–40-е годы на фабрике Дунаева.
– Ее организовал Сергей Дунаев еще до революции (впрочем, его имя до сих точно не известно). Их одевали в национальные костюмы разных губерний. Выставляли на различных выставках, возили за рубеж.
– Есть куклы, которые мы считаем условно "нашими" – фабрики "Шраер и Фингергут", которая находилась в городе Калеш, до 1918 года он был российским, а после революции отошел к Польше. Есть тряпочные куклы, сделанные из фильдеперсового трикотажа. Их одевали в национальные костюмы и отправляли в Америку в качестве сувенирной продукции. Довольно редко встречающиеся патриотические куклы 30-х годов. У нас есть только кукла-лыжница. Но были и шахтеры, и комсомольцы, и пионеры.
– Вы наверняка помните обстоятельства приобретения каждой. Есть куклы с историей?
– Вот этот древесно-стружечный Ванечка в кепке. Его мне подарила блокадница Фрида Николаевна Шопина. И попутно поделилась своей историей. Она родилась в Ленинграде в 1934-м. Когда ей исполнилось три года, ее отца-адвоката расстреляли. В 1941 году мама с двумя дочками эвакуировалась в Красноярск. Сестренка Фриды Николаевны умерла в больнице. Это было зимой, мама хотела ее похоронить и попросила в больнице лопату. Но ей не дали, побоялись, что утащит. Вот такие жуткие воспоминания на всю жизни отпечатались в памяти девочки. После войны она мечтала вернуться в Ленинград, но так и не смогла. На рождение первого сына, в 1968 году, мама подарила ей этого Ванечку. Он прожил в семье 50 лет и очень ей дорог. Но она переживает, что после ее смерти его выбросят на помойку, поэтому и принесла сюда, чтобы хоть так сохранить память о своей семье.
– Этими куклами играли или они красовались в шкафах?
– Вообще они продавались, чтобы ими играть, но чаще всего они стояли в шкафах, а по праздникам гувернантки выдавали их детям, в том числе и в царских семьях. Вполне возможно, с ними устраивали ролевые игры.
– У вас есть любимая кукла?
– Немецкая из папье-маше 1890-х годов. Она не особо ценная, но одна из моих первых. Я купила ее в Москве и нежно люблю за ее лицо, голубые глаза. Видно, что это старая залюбленная кукла. Скорее всего, она не стояла в шкафу, с ней играли, потому что она мягкая, ее можно пеленать, как ребенка.
– В отечественном отделе вашего музея большая новогодняя коллекция. Кто здесь самый необычный персонаж?
– Так получилось, что попутно, на вернисажах, вместе с куклами я приобретала елочные украшения. Из самых ранних – ватные игрушки, стеклянных в России очень долго не было. Игрушки на прищепках, из перегоревших лампочек. До 1934 года елка в России была запрещена, но все равно появлялись кустарные производства.
– Делали куколок из ваты, в 50-е годы появились обсыпанные фрукты из папье-маше, покрытые глазурью, плоские игрушки из картона: герои сказок, звезды, белочки, мишки. Также у меня подобралась коллекция Дедов Морозов и Снегурочек, около 40 штук, все нашего производства. Один Ачинской фабрики игрушек, которая уже давно не работает. Дедов Морозов делали также в Ярославле, в Киеве, на фабрике "Победа". Все они ручного производства, из папье-маше, пластик появился примерно в 70-е годы. И с его появлением из изделий ушла душа. Рядом с дедушками – Снегурочки. Раньше это были маленькие девочки, а вовсе не те сексапильные красавицы, которых мы сегодня привыкли видеть рядом с Дедом Морозом.
– Есть ли подобные музеи в России?
– Музеев много, коллекционеров тоже много. Но подобного по количеству редких кукол я не встречала. Существуют интересные коллекции, но они хранятся в домах их владельцев. Есть Музей уникальных кукол в Москве, его площадь в три раза меньше нашего. Хотя, возможно, там далеко не все выставлено просто из-за нехватки места. У нас есть Книга отзывов, и, по мнению многих, наш музей интереснее в том числе Музея игрушки в Сергиевом Посаде – это государственный музей, который был образован в 1919 году.
– Много ли посетителей бывает в вашем музее?
– У себя, в Красноярске, мы не можем пожаловаться на аншлаг. Зато осенью 2019 года в Москве в Сокольниках проходила выставка "Частные музеи России", в которой я принимала участие. К великой моей грусти, а может, радости – с какой стороны посмотреть. За два дня выставки площадку нашего музея посетило больше москвичей, чем за три года музей – красноярцев. 600 буклетов, которые я подготовила к выставке, посетители разобрали в первые же часы.
