90 лет назад в СССР начались гонения на гомосексуалов. Сначала Сталину доложили о заговоре "общества педерастов", а через полгода в Уголовном кодексе появилась новая статья, карающая тюремным сроком за однополые связи. Отменили ее только в 1993 году, успев сломать жизнь десяткам тысяч человек. Среди пострадавших от нее – и никому не известные люди, и такие знаменитые, как театральный режиссер Зиновий Корогодский, писатель Геннадий Трифонов, кинорежиссер и художник Сергей Параджанов.
15 сентября 1933 года на стол к Иосифу Сталину лег доклад о заговоре некоего "общества педерастов", составленный заместителем председателя ОГПУ Генрихом Ягодой. В нем сообщалось, что люди, входившие в это общество, якобы занимались "созданием сети салонов, очагов, притонов, групп и других организованных формирований с дальнейшим превращением этих объединений в прямые шпионские ячейки". Доклад основывался на результатах рейдов, прошедших в Москве и Ленинграде, во время которых было арестовано около 130 человек.
Ягода утверждал, что растлению подвергается молодежь из рабочих и военных и что гомосексуальные связи являются инструментом для создания шпионской антисоветской сети. Сталин распорядился "примерно наказать мерзавцев", но законного пути для этого не существовало, и Ягода предложил ввести уголовную ответственность за мужеложство. В декабре 1933 года вышло распоряжение ЦИК СССР "распространить уголовную ответственность за мужеложство, то есть половое сношение мужчины с мужчиной, на случай добровольных сношений, независимо от недостижения одним из участников половой зрелости".
Стоит заметить, что в 1920-е годы в СССР гомосексуальные отношения не преследовались, кроме как в республиках Средней Азии и Кавказа (за исключением Армении). В то же время антицерковная кампания 1920-х годов инициировала много процессов против церковных деятелей, которых часто обвиняли в гомосексуальных практиках и развращении трудовых классов. Попытки защиты объяснить происходящее с точки зрения медицины и биологии отметались ради политической конъюнктуры – все объяснялось вредными буржуазными пережитками старого мира. В республиках Средней Азии и Кавказа гомосексуальные отношения продолжали считать преступными и противоестественными и наказывать за них тюремными сроками – от полугода до 3 лет.
Все вместе формировало отношение к гомосексуалам как к людям, идущим не в ногу со строителями нового коммунистического общества. На этом фоне и появился доклад Ягоды о заговоре, повлекший за собой масштабную кампанию в прессе против гомосексуалов. Кульминацией этой кампании можно считать статью Максима Горького "Пролетарский гуманизм", появившуюся сразу в двух газетах – в "Правде" и "Известиях ЦИК СССР и ВЦИК". В этой статье Горький развенчивал ложные, по его мнению, ценности "больного" буржуазного общества, а также фактически ставил на одну доску гомосексуальность и фашизм. Писатель сокрушался по поводу разлагающего влияния фашизма на европейскую молодежь и радовался, что "в стране, где мужественно и успешно хозяйствует пролетариат, гомосексуализм, развращающий молодёжь, признан социально преступным и наказуемым, а в "культурной" стране (Германии. – СР) великих философов, учёных, музыкантов он действует свободно и безнаказанно. Уже сложилась саркастическая поговорка: "Уничтожьте гомосексуалистов – фашизм исчезнет", – написал Горький. В Германии преследовать геев начали примерно на год позже, чем в СССР.
Статья, по которой мужеложство каралось тюремным заключением от 5 до 8 лет, появилась в советском Уголовном кодексе 7 марта 1934 года – за номером 154-а: "Половое сношение мужчины с мужчиной (мужеложство) – лишение свободы на срок от трёх до пяти лет. Мужеложство, совершённое с применением насилия или с использованием зависимого положения потерпевшего, – лишение свободы на срок от пяти до восьми лет". Позднее, при Хрущеве, она получила другой номер – 121.
Первой жертвой этой статьи стал дипломат Дмитрий Флоринский, соратник Чичерина, создатель дипломатического протокола СССР, признавшийся во время следствия, что он был завербован в Стокгольме сотрудниками немецкого посольства. Он получил 5 лет лагерей и отправился на Соловки, в 1937 году был расстрелян. Но уже в 1934 году, когда началось его дело, по указанию Сталина был учинен разгром Народного комиссариата иностранных дел (НКИД) – под репрессии попали многие советские дипломаты, обвиненные в мужеложстве.
"В целом ряде судебных процессов и "чисток" советского аппарата в 1934–1935 гг. обвинения в шпионаже и контрреволюционном заговоре тесно переплетались с обвинениями в гомосексуальности… Например, дело заведующего протокольной частью Наркомата иностранных дел Д. Флоринского позволило "очистить" его как от скрытых гомосексуалов, так и просто от неугодных дипломатов, назначенных при Г. В. Чичерине", – пишет известный социолог, антрополог, сексолог Игорь Кон в своей книге "Лунный свет на заре: Лики и маски однополой любви".
В это же время расцветала лагерная криминальная субкультура, включавшая изнасилования как обязательный элемент власти, доминирования сильного над слабым, и делавшая невыносимым существование заключенных, помещенных в касту "обиженных".
– Эта проблема существует с давних времен, и сегодня она никуда не делась, – говорит правозащитник, автор и куратор проекта "Женщина. Тюрьма. Общество" Леонид Агафонов.
– Кастовая система была давно, и в царских тюрьмах тоже, она постоянно менялась, а в 1930-е годы расцвела. Там даже появилась практика, которой сейчас уже нет: люди, получавшие большие сроки, заводили себе "тюремных жен" из числа заключенных. Расцвет этой лагерной культуры связан с тем, что она в это время получила государственную поддержку. Кастовая система делила всех заключенных на три части: блатные, мужики, то есть основная часть, и "опущенные". Криминалитет был классово близким советской власти, к нему относились лучше, чем к политическим заключенным. И блатные этим пользовались – и получая лишние пайки, и безнаказанно "опуская" и эксплуатируя людей. Чтобы сломать человека, легче всего загнать его в нижнюю касту, совершенно бесправную. Так люди попадали в настоящее рабство.
По словам Агафонова, установка была такая, что существует здоровое общество советских людей и малая часть извращенцев, пытающихся разлагать остальных, привносить чуждые западные ценности. В тюрьме статья "мужеложство" оборачивалась тем, что человек, осужденный по ней, мог автоматически попасть в касту "обиженных", и это превращало его жизнь в ад.
О криминальной иерархии писал и Игорь Кон: "Из криминальной субкультуры, которая пронизала собой все стороны жизни советского общества, соответствующие нравы распространились и в армию. "Неуставные отношения", дедовщина, тираническая власть старослужащих над новобранцами часто включают явные или скрытые элементы сексуального насилия. При этом ни жертвы, ни насильники не обязательно гомосексуалы, просто слабые вынуждены подчиняться более сильным, и гомосексуальный акт закрепляет эти отношения", – отмечает ученый.
ЛГБТ-активист, член Альянса гетеросексуалов и ЛГБТ за равноправие Алексей Сергеев вспоминает, что впервые услышал слово "гомосексуализм" в пятом классе школы и полез за разъяснениями в Большую советскую энциклопедию, где говорилось, что это буржуазный пережиток, позорное половое извращение, наказывающееся по закону.
– Я тогда впервые узнал, что есть такая уголовная статья. Я еще не знал о своей бисексуальности, но мне было странно, что это что-то нехорошее, преступное и безнравственное, – говорит Сергеев. – С 1917 года до 1933-го у нас гомосексуальность была декриминализована, и Советский Союз в этом смысле был впереди планеты всей. В 1920-е годы была свобода, вплоть до того, что обсуждалось – а нужен ли вообще брак, и многомужество обсуждалось, и теория стакана воды (теория свободной любви Александры Коллонтай. – СР) – и тут вдруг пошла жесткая зачистка. Помню, в работах философа Александра Пятигорского говорится, что любое тоталитарное государство буквально помешано на установлении нормы: один вождь, одна партия, одна правильная семья – а все остальное неправильное.
Точные цифры назвать трудно, но большинство исследователей считают, что за годы существования уголовной статьи о мужеложстве по ней было осуждено около 60 тысяч человек.
– У нас в 1934 году ввели за однополые связи уголовную ответственность, в Германии это случилось в 1935-м, и сроки были похожи – у них при отягчающих обстоятельствах 10 лет каторги, у нас 8, – говорит Сергеев. – И число осужденных в двух странах сопоставимо, правда, у них – 50 тысяч за гораздо меньший срок, и часть этих людей прошла через концлагеря. С одной стороны, 60 тысяч за 60 лет – это вроде немного. С другой – писатель Геннадий Трифонов, который сам был осужден по этой статье, писал, что и те, кого преследования не коснулись, все равно жили, скрываясь, в постоянном страхе.
Нигде уголовную статью не вводили сразу, все начиналось с пропаганды.
– В нацистской Германии сначала закрыли гей-клубы, гей-бары, всякие "грязные" журналы, места, где происходили "неприличные" встречи, а в 1935 году появилась уголовная статья, – продолжает Сергеев. – В СССР было то же самое, в начале 1930-х годов стали появляться статьи о правильной семье, о матерях-героинях. Моя бабушка, например, не могла развестись с первым мужем, инвалидом войны, который ее бил. И моя мама родилась вне брака, потом моему деду пришлось ее удочерять. И формулировки везде были похожи: гомосексуалов называли педерастами, неблагонадежными, потому что их якобы легко шантажировать. Даже в Америке при маккартизме такое звучало – как будто все переписывали друг у друга. В нацистской Германии еще говорили, что геи препятствуют деторождению, портят кровь нации.
Подобные тревожные признаки Сергеев видит и в современной России: закон о так называемой "гей-пропаганде" с драконовскими штрафами, появлявшиеся с 2015 года общественные инициативы, призывающие приструнить "содомитов", пока их поведение не стало нормой.
– Это, конечно, напрягает: а не вернется ли уголовная статья? Вот, например, судьба трансгендерных людей: даже в 1930-е годы меняли паспорта и признавали медицинскую проблему, а сейчас у нас полный запрет трансгендерного перехода – получается, что мы в чем-то уже переплюнули СССР. В позднесоветское время все-таки можно было сделать операцию и поменять паспорт, а сейчас это законом запрещено. Почему-то любое ужесточение режима всегда ведет к преследованию сексуальных меньшинств – это такой маркер. Раньше я не верил, что возвращение уголовной статьи возможно, а теперь, после запрета трансперехода, уже ничему не удивлюсь.
Среди осужденных по статье о мужеложстве много известных талантливых людей. Например, певец Вадим Козин, эстрадная звезда 1930–50-х, открытый гомосексуал – насколько это было возможно в те годы. Первый раз его арестовали в 1944-м – по некоторым сведениям, из-за личного конфликта с Берией, – тогда он пел в лагерной самодеятельности, вышел досрочно в 1950 году и продолжал прежнюю богемную жизнь в окружении поклонников. Но в 1959-м он повторно загремел в колымский лагерь и тогда уже просидел все 8 лет от звонка до звонка.
– Я живу на Петроградской стороне, а в доме, где жил Козин, на Малой Посадской, есть хорошая кофейня, и я туда часто хожу. Там висит мемориальная табличка, недавно я заметил, что она сломана – не знаю, связано ли это с ориентацией Козина, но надеюсь, что ее починят. Этот дом для меня знаковый. Козину после отсидки были запрещены гастроли в европейской части России, он осел в Магадане и там же умер. Выезжать ему было разрешено максимум до Урала, он сильно пил, на сцену так и не вернулся. Интересно, что при Хрущеве, хотя вроде бы оттепель была, но статья-то никуда не делась, просто номер изменился с 154-й на 121-ю. И во время знаменитого погрома выставки современных художников он ведь им тоже кричал "пидарасы", – говорит Сергеев.
Статью за гомосексуализм отметили в 1993 году – это было условием вхождения страны в Совет Европы.
– К сожалению, негативный шлейф отношения к гомосексуалам остается и сегодня, думаю, должно смениться несколько поколений, чтобы все нормализовалось, – считает Алексеев.
Еще одним известным человеком, пострадавшим от 121-й статьи, был театральный режиссер, легендарный художественный руководитель ленинградского ТЮЗа Зиновий Корогодский. Он был осужден уже пожилым человеком, в 1986 году, потом дело пересмотрели и признали сфабрикованным, а приговор отменили за отсутствием улик, но Корогодский, лишенный всех званий и регалий, в ТЮЗ больше не вернулся.
– ТЮЗ имени Брянцева – это первый детский театр в мире, правда, к 1960-м годам он стал совсем скучным, и когда к его руководству пришел Корогодский, произошло чудо, он набрал студию молодых актеров и сделал зрителя участником спектакля, – говорит актер, режиссер, драматург и поэт Вадим Жук. – Там играли прекрасные Георгий Тараторкин, Олечка Волкова, Ира Соколова.
Не случайно появились спектакли "Наш цирк", "Наш Чуковский", "Наш, только наш" – все наше, детское, юношеское, мы по-новому глядим на мир, мы – поколение. Он ставил серьезнейшие спектакли с великими актерскими работами. "Мы все можем", – говорил театр Корогодского. Это был лидирующий тюзовский коллектив в стране. Трудно сказать, что и кому не нравится в таких театрах, кому это мешает, как находятся причины, чтобы это зарубить.
По словам Вадима Жука, такого взлета, как при Зиновии Корогодском, ТЮЗ больше не переживал.
Елена Ефимова училась у Корогодского в театральной студии ТЮЗа и потом играла в его спектаклях. Когда Корогодского судили, выгнав со всех должностей и лишив всех званий, вместе с ним в знак протеста из ТЮЗа ушло несколько артистов, напоминает она.
– После него это был уже не тот театр, главные режиссеры менялись как перчатки. Слава Богу, что сам Корогодский выжил, в прямом и переносном смысле организовал Театр поколений – в общем, возродился, – говорит Ефимова.
Играла с ТЮЗе Корогодского и другая его ученица, Лариса Дмитриева. Она называет его уголовное дело чистой "подставой".
– Его хотели снять – ТЮЗ был всегда в опале, мы ставили очень острые спектакли, шедшие впереди своего времени. Вот, например, спектакль "Школяр" прошел всего 10 раз, и его сняли, потому что он пацифистский. Чтобы поставить один хороший спектакль, надо было сыграть два "павлика морозова", и все равно ТЮЗ был у власти бельмом в глазу, от которого надо было избавиться, – рассказывает Дмитриева. – У Зиновия Яковлевича был сложный характер, а тут он поссорился с Товстоноговым, который его опекал и защищал, – и все обрадовались, в театр поставили директором жуткую тетку, у которой муж был из органов. Она хотела, чтобы ставили только Гайдара, всякую пионерскую хрень, а Корогодский ставил Айзека Азимова, Окуджаву – он с ней был на диких ножах, она ему сказала, что уберет его из театра.
По словам Дмитриевой, Корогодский был прекрасным педагогом и организатором, но его дело в ТЮЗе погубили.
– И все же он нам дал прекрасный урок, как не сломаться, – начал с нуля в центре "Семья", организовал новый прекрасный театр, ездил на гастроли, продолжал созидать, – говорит Дмитриева.
Гей-активист, журналист Артем Лангенбург вспоминает судьбу известного археолога, антрополога, стоявшего у истоков Европейского университета в Петербурге, Льва Клейна. В 1981 году он был арестован по обвинению в мужеложестве и хранении детской порнографии, "найденной" у него с нарушением всех процессуальных норм.
– Он потом писал и говорил, что гомосексуализм – это очень плохо, и я его могу понять: думаю, что человека сломали, у него был кошмарный тюремный опыт, – говорит Лангенбург.
Лев Клейн описал свой лагерный опыт в книге "Перевернутый мир”. В ней он рассказал, что блатные устроили ему свой "пересуд", на котором он смог доказать им, что это обвинение в хранении детской порнографии ложное, что улики были ему подброшены, после чего его место в лагерной иерархии стало весьма высоким. Разбираясь с тем, что явилось причиной его ареста и заключения, Клейн пришел к выводу, что следившие за ним структуры решили, что его мысли принимают диссидентскую направленность.
"Всю жизнь за мной бдительно и настороженно наблюдали чьи-то немигающие глаза. Всю жизнь слухи обо мне стекались в чье-то огромное ухо, собирались и накапливались в тайных досье. Почему в собственной стране, работая на ее пользу и во славу своего народа, я все время должен был заботиться о том, чтобы меня, не дай Бог, не приняли за предателя или иностранного наймита? Почему подозрение ходило за мной по пятам?" – спрашивает Лев Клейн в своей книге.
Лишенный всех званий и даже – совершенно незаконно – докторской степени, он остался ученым и в своей книге сумел посмотреть на лагерь глазами этнографа и антрополога.
Антрополог Илья Утехин, много лет бывший профессором Европейского университета в Петербурге, замечает, что стоит говорить о преследовании авторитарными режимами не только гомосексуалов, но и других групп.
– Это не совсем лежит на поверхности, но ведь надо признать, что из-за давления общества геи всегда были вынуждены шифроваться, создавать свою субкультуру: если ты гей в обществе, где это не является мейнстримом, лучше, чтобы ни дома, ни на работе этого не знали, – говорит Утехин. – Мобильных телефонов не было – значит, была какая-то иная система узнавания своих. Как и у глухонемых был свой язык жестов, непонятный другим, а ведь общество глухонемых во время репрессий тоже разгромили. Всякая особенная социальность подозрительна – мне кажется, этот момент тоже не стоит упускать из виду.
– В викторианской Англии тоже были гонения на геев – стоит вспомнить историю Оскара Уайльда (его посадили за гомосексуальные связи в тюрьму. – СР), да и вообще, толерантность к иной сексуальности – довольно недавнее приобретение европейской цивилизации, а в мусульманских странах она до сих пор не декриминализована, – замечает правозащитник Александр Даниэль, сопредседатель петербургского "Мемориала". – Тут можно вспомнить и события, происходившие в нацистской Германии, историю Эрнста Рёма и его штурмовиков. Все прекрасно знали, что Рём – гомосексуал и что в его окружении много таких, как он, и все было вроде ничего, но когда Гитлеру понадобилось с ними расправиться, чуть ли не главным обвинением для публики было сделано именно это – что они геи. Есть легенда, что гонения на гомосексуалов в СССР возникла в похожей ситуации: просто Сталину понадобилось расправиться с кем-то, имевшим такие склонности, но я не знаю, что тут от правды, а что от легенды.
В любом случае, эта статья, введенная в Уголовный кодекс, стала инструментом для расправы с неугодными, считает Даниэль. Как и в нацистской Германии, где в лагерях был даже специальный нагрудный знак для геев – розовый треугольник.
– Еще во второй половине прошлого века в европейских странах не было особенной толерантности к гомосексуалам, но сейчас, когда Путин поднимает всю эту истерику вокруг ЛГБТ, это выглядит какой-то безумной архаикой. Весь мир уже перестал на этом зацикливаться, а он решил, что восстанавливает какие-то нормы – но нормы-то архаические! – говорит Даниэль.
Что касается архаики, то российские власти, поднимающие на щит так называемые традиционные ценности, либо не знают, либо предпочитают не знать, что в древнерусских княжествах отношение к гомосексуалам было гораздо более терпимым, чем в средневековой Европе. Церковь, безусловно, считала однополую любовь грехом, но не более тяжким, чем прелюбодеяние или другие формы "блуда". Известно, что в XII–XIII веках в Древней Руси этот грех карался всего лишь епитимией или отлучением от причастия – в отличие от некоторых стран Европы, где за это могли и казнить. И в XVI–XVII веках "содомия" на Руси каралась даже мягче, чем пьянство.
Первая волна гонений на гомосексуалов в России относится к петровскому времени и совпадает с созданием регулярной армии по немецкому образцу: гомосексуальные отношения преследовались исключительно среди военных – ради укрепления дисциплины, и соответствующий параграф был скопирован с немецкого устава. Вторая волна гонений пришлась на царствование Николая Первого: в новый свод уголовных законов 1835 года вошла и статья против однополых отношений, опять же написанная под влиянием немецкого права, но касавшаяся уже всех российских подданных. Эта статья просуществовала до 1917 года и была отменена вместе со всеми законами рухнувшей империи. На практике, кстати, она фактически не применялась.
