31 мая 1996 года на перегоне Тальменка – Литвиново Кемеровской железной дороги произошла железнодорожная катастрофа, в результате которой 19 человек погибли, еще 50 получили ранения. Причина, по которой электричка столкнулась с грузовыми вагонами, до сих пор не устранена на РЖД.
"От удара разорвало электрический столб"
Пригородный поезд №6304, следовавший от станции Болотная Новосибирской области до станции Тайга Кемеровской области, был полностью заполнен людьми. Они возвращались домой с работы или ехали со своих дач.
Это была стандартная советская электричка – с деревянными реечными желтыми скамьями. Когда она проехала станцию Тальменка, в нескольких километрах от станции Литвиново, локомотивная бригада увидела, как навстречу движутся вагоны-хопперы, чья грузоподъемность намного выше обычных грузовых вагонов.
Впоследствии оказалось, что эти вагоны никто не закрепил, и они "ушли" со станции Литвиново. Сцепленные между собой хопперы были без крыши, с открытым верхом. Один из них пустой, а три – загружены щебнем и цементом, предназначенными крупнейшему заводу по производству цемента и шифера в поселке Яшкино, что в 80 километрах от Кемерова.
В тот момент, когда в кабине электрички увидели идущие навстречу вагоны, до них оставалось буквально 200–250 метров. Машинист и его помощник остановили электропоезд в 16:03 по московскому времени. Они успели открыть двери вагонов и, спасаясь, спрыгнули вниз по насыпи.
А спустя четыре минуты произошло лобовое столкновение такой силы, что первый грузовой вагон полностью закинуло на крышу электрички. Следовавший за ним второй хоппер окончательно смял первый вагон, и пассажирский состав сбросило с пути. Колесные пары сорвало с основания. От удара напополам разорвало электрический столб. Уцелели только последние вагоны электрички и два хоппера.
В момент катастрофы в кабине вместе с машинистом и его помощником находился их коллега, ревизор движения Николай Фомин – он ехал с женой на дачу. По свидетельству очевидцев, Фомин успел крикнуть пассажирам, чтобы спасались, но сам погиб.
– По должностным инструкциям отцу как ревизору разрешалось ехать в любом месте поезда. Он, как увидел хоппер, сразу побежал в первый вагон, стал кричать, чтобы люди выходили. А его самого прижало, – рассказал его сын Денис Фомин, который работает заместителем директора школы №2 города Тайга.
Денис в это время учился на пятом курсе исторического факультета Томского государственного университета. В тот день он со своим другом стоял на другой станции в Томске в ожидании своей электрички, но она очень сильно опоздала. А когда наконец пришла, люди в вагоне уже говорили о катастрофе.
– Когда мы приехали в город Тайгу, увидели на перроне толпу людей. Все говорили об аварии. Пришел домой – бабушка дома ревет и говорит мне, что электричка разбилась, – рассказывает Денис Фомин. – Чтобы выяснить, что с родителями, я стал везде звонить, на станцию, друзьям отца. Мой отец был в городе известным человеком, работал начальником дистанции пути в Тайге, а потом здесь же остался на должности ревизора. Родители всегда хотели, чтобы у них была за городом дачка, баня, куда можно было бы приехать и отдохнуть. Там росла клубника обалденная, огромная, красивая, мы ее даже продавали ведрами. В тот день родители, как обычно, тоже поехали на свою любимую дачу. Когда я узнал, что с ними случилось, свалился на станции. Ревел. Мама была еще жива, она пыталась вылезти через окно в электричке – ее там придавило. Она умерла по дороге в поселок Яшкино, когда ее везли в больницу.
Погибшим родителям Дениса было по 47 лет. Его младший брат Артем ездил на место катастрофы и в поселок Яшкино на опознание в морг.
В день похорон домой к погибшему ревизору Фомину приехал губернатор Кемеровской области Аман Тулеев и министр путей сообщения России Геннадий Фадеев.
– Фадеев предлагал переехать в Москву, учиться в их профильном университете в тот момент, когда я сидел перед гробом и ревел. Я ответил Фадееву: "Что я могу решить за пять минут". Никуда я не поехал, – говорит Денис Фомин.
Жительница города Тайга Татьяна Захарова ехала в последнем вагоне той самой электрички.
– Мы попали в последний вагон потому, что весь состав был забит людьми. В первом вагоне ехали путейцы-железнодорожники. Это законная традиция – все путейцы обычно занимают места в первом. Когда произошел толчок, я подумала, что кто-то сорвал стоп-кран, но мой муж Петр сказал, что это не стоп-кран. Слишком резко и сильно ударило, – рассказала Татьяна Захарова. – Электричка встала. Вагоны открыли. Я видела, как по насыпи вниз катятся машинист и его помощник – они выпрыгнули из кабины. А по всем вагонам рикошетом бьет щебенка. Первый вагон – всмятку. На него сверху наехал хоппер. Второй вагон превратился в коробку – внизу разъехались полы, образовалась дыра – люди через нее посыпались на рельсы. Травмировались сильно, но хоть живые. Я была с маленьким сыном, еще племянница с дочкой, и мы отошли подальше, чтобы дети не видели ничего. Там Николай Фомин многих людей спас. У него в третьем вагоне была жена. Фомин, когда увидел, что хопперы на электричку идут, – он в это время был в кабине машиниста – побежал через все вагоны. Он кричал, чтобы люди выходили. Хотя мог бы выскочить из кабины, как локомотивная бригада.
Помощь оказывали сами
Первыми оказывали помощь друг другу выжившие. Мужчины пытались вытащить из вагонов раненых. Спасательные работы были затруднены тем, что многих зажало между сиденьями в искореженных вагонах. Чтобы их вытащить, делали самодельные веревки. Женщины вязали их из своих платков и шарфов. Петр Захаров, муж Татьяны Захаровой, вез с дачи топор.
– Одному мужчине зажало ногу в полу, так топором вырубали пол и вытащили его, – говорит Татьяна Захарова. – Господь нас миловал. Из нашей семьи никто не пострадал.
В электричке ехала фельдшер Надежда Шутова – она возвращалась с работы.
– Мама моя Надежда Макаровна Шутова в то время работала фельдшером на передвижной путевой машинной станции, с помощью которой ремонтируют пути. Она ехала во втором вагоне, с медицинской сумкой, в которой были бинты, жгуты, медикаменты для первой помощи. И мама оказывала первую помощь пострадавшим, – рассказывает ее дочь Лариса Тихонова, жительница города Ленинск-Кузнецкий Кемеровской области.
Помощь пришла не сразу. Ждали долго. По свидетельству очевидцев, городские службы спасения прибыли только через несколько часов. Когда приехали первые спасатели, было уже темно. В их автобусы завели оставшихся в живых людей.
– Нам сказали: "Заходите в автобусы", – продолжает рассказ Татьяна Захарова. – Мы все сели и поехали в поселок Литвиново. По пути нас все время останавливали люди. Они заглядывали в окна, искали своих родных. Никакой компенсации от железной дороги мы с мужем не получили, мне было стыдно ее брать, хотя следователь Сергей Лысак говорил, что я есть на видео, которое снимали следователи, и на основании этого я могу потребовать компенсации. А я ему сказала: "Да ладно, не надо. Спасибо, что уцелели".
В связи с крушением 31 мая в Кемеровской области был объявлен траур.
– В этой электричке чуть не погибли почти все учителя моей школы, многие из них сидели во втором вагоне. А первый вагон смяло в "гармошку". Потом в школе видел учителя по физике Анатолия Федоровича Богданова, который с невидящими глазами и видом зомби ходил по школе, – рассказал Евгений Курочкин, который в это время заканчивал тайгинскую школу №160, как раз шли выпускные экзамены. – Отец одноклассника Кондратьев возглавлял восстановительный поезд, он в числе первых прибыл на место аварии. Туда вызвали тех, кто работал на восстановительном поезде, пожарных, а остальные узнали об аварии чуть позже, когда участвовавшие в спасении стали возвращаться в город. Тайга – небольшой городок, и большая часть жителей его связана с железной дорогой, весть об аварии распространилась мгновенно. Я помню, что среди пострадавших был мальчик, который не успел выбежать. Его вырезали из покореженного вагона, спасли, у него было много травм, но он выжил.
– Авария произошла в день нашего первого выпускного экзамена. Помню, что некоторым учителям плохо было в школе, когда сообщили об аварии. У Макса Марченко отец в кабине с машинистом ехал в той электричке, – рассказал Михаил Асташкин, бывший выпускник тайгинской средней школы №160.
Завалы расчищали четыре дня
Образовавшиеся в результате крушения завалы расчищали в течение четырех дней бригады МЧС из Москвы, Тайги, Мариинска, Юрги. Движение по этому отрезку пути началось только 3 июня.
По официальным данным, обнародованным вскоре после аварии, было ранено 50 человек, погибло 17. Однако в эту статистику не вошли два человека, которые впоследствии умерли в больнице. Поэтому на обелиске, установленном на месте аварии, высечено 19 фамилий. Сюда каждый год приезжают родные погибших, возлагают венки. Железная дорога выделяет им мотрису – небольшой самодвижущийся вагон. Но многие предпочитают добираются до места по бездорожью на своих машинах.
– Каждый год мы ездим на место трагедии. Там обелиск. Обычно нам железная дорога выделяет мотрису, но многие уже не могут на ней ехать. Старенькие родители мужа живут в Юрге, ноги у них не гнутся, чтобы забраться в автомотрису, а на автомобиле проехать тяжело. Дожди льют, дороги плохие, грунтовые, размывает. Иногда приходится толкать застрявшую машину. Но мы все равно приезжаем туда. Почти все, кто был в первом вагоне, погибли. Среди них – мой муж Рашид Мазитов. Он работал монтером пути, путейцем. Вместе со своими товарищами они ремонтировали железнодорожное полотно: разбирали старые деревянные шпалы, ставили новые. Тяжелая работа – весь день ломом да лопатой махать. Он немного не дожил до своего дня рождения, 24 июня ему бы исполнилось 33 года, – рассказала Альфия Мазитова, жительница города Тайги. – У меня осталась четырехлетняя дочь Альмира. Замуж я больше не выходила. Многие остались вдовами. Из тех, кого помню: у Натальи Волошиной в той электричке погиб 44-летний муж. Он вместе с путейцами ехал в первом вагоне. Людмила Шкурова потеряла 28-летнего сына Дмитрия, а Вера Исхакова – 31-летнего мужа. На руках у нее осталась четырехлетняя дочь. Погибла Галина Бобович, осиротели двое ее детей.
Трагедия Валиуллиных
18 мая 1996 года, за несколько дней до аварии, Татьяна Валиуллина родила сына Романа. В семье уже росла шестилетняя дочь Надежда. В той катастрофе Татьяна потеряла 28-летнего мужа и 64-летнего отца.
– Мне было 29 лет, когда стала вдовой, – рассказала Татьяна Валиуллина. – Я хорошо помню это утро. Обычно на прощание мы с мужем целовали друг друга, а тут я плохо спала. Сын Рома родился и ночью беспокоился. И так получилось, что я проспала и не поцеловала мужа на прощение. И он уехал вот так. Накануне он отпросился с работы, чтобы посадить картошку вместе с моим папой. Ожидая его возвращения и папы, я наготовила еды, взяла Рому на руки и пошла на улицу, чтобы пораньше увидеть мужа. Но его все не было и не было. Вдруг меня что-то резко толкнуло, я чуть Рому из рук не выронила. Электрички все не было. Я стала звонить своим друзьям на станцию и в телефонную трубку услышала, как девочки спрашивают по рации о моем муже. "Марат погиб", – сказали по рации. Вот и все. А папу долго не могли найти. Уже мой брат приехал на подмогу и свекор, искали папу среди вагонов, но только в морге его опознали. Мой муж работал дежурным по станции в Тайге. Такой умный, очень дружелюбный, много друзей было, всем старался помочь. Он окончил Новосибирский институт инженеров железнодорожного транспорта в 1995 году. Дочь очень любил. Брал ее на рыбалку, в лес. Был у него любимый сенбернар Грей. Мне было очень тяжело с маленьким детьми и собакой, и Грея отдали маме Марата. Я жила ради детей. Поднимать их надо было. Училась заочно в Сибирском государственном университете путей сообщения, работала в Тайге на станции дежурной. Дети одни жили одни под присмотром моей сестры, а я ездила в Новосибирск на сессию. Ничего, выросли. Я ушла на пенсию по выслуге лет, вот сейчас открылась у нас новая станция Тайга-2 – и пытаюсь туда устроиться, сдаю экзамены.
– Мне было 13 дней, когда отца не стало, – рассказал Роман Валиуллин. – Железная дорогая нам оплатила обучение, я окончил Сибирский государственный университет путей сообщения по специальности – юрист. Еще платили по 25 процентов от суммы заработной платы отца, это около девяти тысяч рублей маме, мне и сестре.
Три года назад он вместе с сестрой попытался через суд получить компенсацию за потерю отца от РЖД – по миллиону на каждого. Однако Железнодорожный суд города Новосибирска присудил выплатить только 150 000 рублей дочери, 100 000 – сыну.
"Чистой воды русское разгильдяйство"
Крушение еще раз напомнило о большой проблеме с обеспечением безопасности на российских железных дорогах, которая не решена до сих пор. По инструкции вагоны на путях закреплялись вручную с помощью "башмаков" – это устройство, которые используют с 18 века. Но постепенно многие страны отказались от эксплуатации "башмаков" и внедряли новые механизмы, предотвращающие самопроизвольный уход вагонов. Однако на отечественных железных дорогах "башмак" все еще главное орудие труда для составителей вагонов. Это тяжелая и низкооплачиваемая работа.
После аварии на Кемеровской железной дороге министр путей сообщения Геннадий Фадеев поставил задачу создать устройство, которое бы исключало человеческий фактор при закреплении вагонов и составов. Такое устройство – автоматизированный закрепитель вагонов и составов (АЗВИС) – было создано конструктором Владимиром Игнаткиным. Оно успешно прошло все испытания в СССР и даже было запатентовано в США. Два таких устройства успели установить в Москве и в Ростове-на-Дону. Но вскоре финансирование подобных разработок было прекращено, и два АЗВИСа сдали в металлолом. До сих пор в России "башмак" – главный инструмент борьбы с произвольным уходом вагонов и составов.
Человеческий фактор, сыгравший главную роль в крушении электрички на Кемеровской железной дороге, по-прежнему не исключен из списка потенциальных угроз.
– По версии следствия, на станции Литвиново составитель вагонов Ужаков закрепил грузовые вагоны одним тормозным "башмаком" вместо положенных трех. Однако во время следственного эксперимента вагоны закрепили одним "башмаком", и они никуда не двигались, стояли на месте. Возможно, вагоны не закрепили совсем, – рассказал Денис Лобков, выпускник Тайгинского железнодорожного техникума. – Уход вагонов заметил работник дистанции сигнализации и связи, который был в нерабочее время на станции и случайно увидел, что вагоны катятся сами по себе. Их пытались остановить на переезде, бросив на рельсы мотоцикл, но это не помогло. Машинист и помощник пострадавшей электрички тоже допустили ряд промахов, в их кабине были посторонние работники железной дороги (Фомин и Марченко. – Прим. СР), из-за этого локомотивная бригада была отвлечена разговорами и проехала красно-желтый предупреждающий сигнал светофора.
"При подъезде к сигнальной точке №6 за 50 метров на локомотивном светофоре появился красно-желтый огонь. Машинист электропоезда №6304 Зябкин С. С. в нарушение инструкции вместо экстренного применил служебное торможение в две ступени", – говорится в выводах коллегии МПС.
После столкновения начальник Кемеровской железной дороги Анатолий Корячкин распорядился наградить машиниста электропоезда Сергея Зябкина знаком "Почетный железнодорожник", но после расследования эту награду отменили. Зябкина отстранили от работы и перевели в локомотивное депо простым слесарем.
– Он служил в морском флоте, пришел из армии розовощекий, крепкий, стал работать машинистом, – говорит Татьяна Захарова. – А после аварии очень сильно переживал, стал часто болеть и вскоре умер. Ему лет 35 было.
После расследования крушения главу Кемеровской железной дороги Анатолия Корячкина сняли с должности, и менее чем через год дорога перестала существовать как самостоятельное подразделение – ее включили в состав Западно-Сибирской железной дороги.
– Осудили дежурную смену: дежурную по станции и двух непосредственных виновников –главного кондуктор и кондуктора. Одному дали восемь лет, второму – четыре года. Дежурная получила условный срок, – рассказал Владимир Дураченко, редактор газеты "Яшкинский вестник", который опоздал на электричку 31 мая 1996 года. – Насколько я знаю, кондукторы уже умерли. Дежурная после снятия судимости уехала в другой регион. Этот случай – чистой воды российское разгильдяйство.
