Невельск – маленький (около 10 тысяч жителей) город на западном побережье Сахалина. Он находится в 7 тысячах километров от Украины. Но на местном кладбище появляется все больше могил погибших там на войне. Хоронить их стараются без особых торжеств, незаметно. А военную службу по контракту многие мужчины в Невельске продолжают рассматривать как возможность хорошего заработка. Корреспондент Сибирь.Реалии побывал в Невельске и узнал, как на фоне войны живет город, в котором "в каждой пятой семье была бабушка в Украине".
"Если призовут, то пойду. А куда деваться?"
Невельск зажат между сопками и морем. Несколько дней назад к берегам тут приплыли сивучи. К их лежбищу сейчас снуют резиновые лодочки с платными экскурсиями.
А можно любоваться сивучами и бесплатно в бинокли, которые установлены на набережной. Сивучей в Невельске любят, они даже изображены на городском гербе.
На набережной много народа, парковка забита недешевыми машинами. Кто-то фотографируется на фоне инсталляций, кто-то выгуливает детей. Все расслаблены и наслаждаются хорошей погодой и красивыми видами.
35-летний Игорь и 38-летний Виктор сидят на берегу моря с удочками: "Сима же пошла" (первая лососевая рыба, идущая на нерест. – С.Р.). После обсуждения местных новостей аккуратно заводим с ними разговор о событиях в Украине.
– Сколько, говоришь, погибших по району подтверждено, шесть? – спрашивает товарища Игорь. – Хрень какая-то. Только у нас по Горному (Горнозаводск, село в Невельском районе – СР) похорон вроде пять было – мобилизованные, "вагнера". Я сам по пьяни написал в "Вагнер", но когда они позвонили, уже проспался и отыграл назад. Но если призовут во вторую мобилизацию, то пойду. А куда деваться? Начнешь бегать – попадешь на 15 лет в колонию. А оттуда все равно в "Вагнер".
– Конечно, на войну не хочется. На войне всегда страшно. – рассуждает Виктор. – Но мобилизуют – пойду. Что я, автомат держать не умею?
Когда-то их родной Горнозаводск был городом. Вернее, сначала это было айнское селение под названием Найборо, затем японский поселок Найхоро. Еще в 1929 году компания "Мицубиси" начала здесь добычу угля, построила горно-обогатительную фабрику и проложила железную дорогу в Невельск. Для вывоза угля. В советское время Горнозаводск получил и новое имя, и новый городской статус, а добычу угля сохранили и нарастили. Шахтеры по тогдашним меркам очень хорошо зарабатывали. Еще здесь был зверосовхоз. В городке жили больше 11 тысяч человек. Сейчас осталось чуть больше 3 тысяч. В 2004 году Горнозаводск стал поселком. И шахта, и фабрика, и зверосовхоз давно закрыты. О прошлом напоминают разве что покрытые серебряной краской статуи шахтеров на площади перед Домом культуры, который называется, разумеется, "Шахтер".
– На шахте работали и дед, и отец. Я уже не успел. Сейчас работать можно в соседнем селе, там есть угольный разрез, можно в море пойти, или в Невельск ездить – там тоже разрез. А в самом Горнозаводске? Ну… (задумывается) наверное, в управляющую компанию можно устроиться, у нас в коммуналке много проблем, – говорит Игорь.
С коммуналкой немало проблем и в Невельске. В 2007 году в городе случилось землетрясение. Погиб один человек – певица местного Дома культуры замешкалась, выбегая из здания, и ее придавило рухнувшим козырьком. Пострадали почти все дома. Город отстроили заново и довольно быстро – областные власти очень этим гордились, отмечая "высокое качество работ". Горожане, однако, в модульные дома въезжать поначалу отказывались – гипсокартонные стены и фанерные полы на балконе их пугали. Однако застройщики убеждали, что "раньше мы носили пальто на ватине, а сейчас тонкие синтепоновые куртки. Вот и в строительстве появляются новые материалы". Обещали, что дома простоят не менее 50 лет. Назревавший скандал тогда удалось погасить. Но прошло совсем не 50 лет, а некоторые из тех домов уже расселяют и сносят. Жить там, как выяснилось, невозможно.
– Ты меня снимаешь, что ли? Не снимай меня, видишь, я немножко пьяненький, – говорит мужчина, представившийся Димой.
Ему 44 года, хотя на вид намного больше. Он уверен, что вторая мобилизация непременно будет, и относится к этому философски: "Куда деваться?"
– На войну не хочу. Кто туда вообще хочет? У нас во время первой мобилизации мужики неделю в гаражах ночевали, чтобы их с повестками не застали дома. С утра же самого приходили, чуть не в семь утра. Открыл дверь сонный – и ага. Бабы эти из мэрии повестки разносили. Хитрые, бл…дь. У нас многие не по дороге ходили, чтобы на глаза не попадаться, а по рельсам. Так они там тоже стали ходить. Людей отлавливали. Я считаю, работает себе слесарь и пусть работает. В Украину пусть добровольцы едут. У нас много кто поехал добровольцем. Деньги платят хорошие, – рассказывает Дима.
Оксана гуляет вдоль набережной с ребенком. Говорим с ней сначала о погоде, потом о местных коммунальных проблемах. Как только пытаемся заговорить о войне, она сначала делает вид, что не расслышала, потом переводит разговор на другое. А затем все же отвечает странно: "Я не за войну, но и не против".
Потом выясняется, что в Украину добровольцем ушел ее бывший муж. У него были проблемы с законом: за "так, начудил по пьяни, идиот" ему грозила колония-поселение. Он выбрал войну. Добровольцем ушел сожитель ее мамы. Мама довольна – деньги приходят на ее карту, и сейчас она может позволить себе то, что было недоступно раньше. Например, прилетела в гости к дочери на Сахалин, а раньше путешествие из Воронежской области, где она живет, было неслыханной роскошью.
Другая наша собеседница Валерия проводила на войну гражданского мужа Аслана.
– Он работал на угольном разрезе, потом таксовал. Но таких денег, которые обещают добровольцам, не зарабатывал никогда. Сейчас он на сборном пункте под Южно-Сахалинском, проходит подготовку. Скоро должны перевести обещанные выплаты – 300 тысяч губернаторских и начнут выплачивать зарплату, – говорит Валерия.
У 42-летнего Юрия в Невельске из родных никого не осталось. Все его близкие перебрались в Херсон, откуда родом его отец. Сначала переехал старший брат, который там женился и родил двух сыновей. А несколько лет назад в Херсон перебралась и его мать.
– Да все там спокойно! Магазины работают, свет-вода есть. В телевизоре же говорят. Когда разговаривал со своими? Да давно уже. Может, год назад.
Юрию звонили из ЧВК "Вагнер", приглашали "на работу". Откуда у них его телефон, он не знает, сам он туда не обращался.
– Я в центре занятости стою как безработный. Я только там свой номер и оставлял. Наверное, оттуда и "утекло", – говорит Юрий.
– Вы случайно не знаете, сколько местных погибло в Украине?
– Откуда я могу это знать? Езжайте на кладбище, там, наверное, можно узнать.
"Говорил, что поможет пацанам освобождать"
Местное кладбище находится за городом, возле маяка. Если на минутку забыть про погосты, то место это – словно с открытки: море, маяк, ромашки, ирисы, сумасшедшей красоты вид на побережье.
И вся территория в могильных оградках. Погребения убитых на войне отличаются сразу. Над ними – флаги. Есть могилы с простыми крестами, а есть с памятниками – это те, кто погиб в первые месяцы войны, их захоронения уже "отстоялись", можно ставить надгробья. "Геройски погиб в бою, сражаясь с нацизмом в селе Дибровное, Харьковской области", – написано на одном из них. "Там, где мы, там – победа", – гласит изречение на другом памятнике.
Это могила морпеха Владислава Жукова. Он погиб 6 марта 2022 года. Об этом стало известно из украинских пабликов. Фотографии военного билета и паспорта Жукова разместил служащий ВСУ. В начале войны таких групп в телеграме, где выкладывали видео с попавшими в плен и документы погибших, было много, и информацию их родные часто получали именно оттуда. Помимо документов в кармане Владислава были фотографии, на которых два парня целуют друг друга. "Что ты забыл в Украине? Где мы и где твой Сахалин?" – писал украинский военный. Снимки мгновенно разошлись по сахалинским группам, и друзья Владислава признали – это он.
Недалеко от могилы Жукова похоронен Иван Шеин – контрактник из местной мотострелковой бригады, также погибший в начале российского вторжения – 24 апреля 2022 года. Жуков родился в 2000 году, Шеин – в 2001-м. Оба учились в невельской школе №3, где в сентябре 2022 года в их честь открыли "Парты Героя".
– Нет, они не в одной параллели учились, Влад же постарше, – рассказывает знакомый Жукова и Шеина Данил Куркуров. – Но все равно все друг друга знали – город довольно небольшой. Когда Влад погиб, украинцы, как я понял, начали разгонять тему, что он гей: в паблик выкинули фотографии, где он там с парнем якобы целуется или что-то такое. Но они там, скорее, дурачатся, да и вообще, это полная херня: у Влада девушка была, они фактически женаты были. Как он попал в морскую пехоту? Честно говоря, не знаю. Я, например, спорт люблю: так вот, не замечал, чтобы Влад любил играть во что-то. Он больше музыку любил. А вот Ваня Шеин больше спорт любил, в футбол играли постоянно. Он сразу после школы пошел по контракту, веселый был такой… Он говорил, что хочет быть как отец. А отец, когда узнал, что сын погиб, сам собирался на войну. Он уже воевал – в Чечне.
Девушка и родители Влада Жукова, а также мама Ивана Шеина не ответили на просьбу Сибирь.Реалии о встрече.
23 октября 2022 года власти Невельска сообщили о смерти мобилизованного из Горнозаводска Дениса Карпухина. Он провел на фронте всего несколько дней, оставив дома жену с четырьмя детьми.
– Да, он хотел пойти, – говорит знакомый Карпухина Александр Белов. – Говорил, что поможет пацанам освобождать. Да и чем еще тут в Горнозаводске заниматься? На тюленей смотреть всю жизнь не будешь же.
26 января губернатор сообщил о гибели 45-летнего Максима Бобруенко из Невельского района. При этом, судя по приговору суда, Бобруенко значительную часть жизни провел в другом сахалинском городе – Аниве. В сентябре 2011 года Бобруенко два дня подряд избивал свою жену, после чего она обратилась в полицию. Через две недели он снова ее приревновал и избил, на этот раз – до смерти. Бобруенко получил 12 лет и 4 месяца колонии. У него на странице в социальной сети – фото детей. Мальчик и девочка живут в Александровске-Сахалинском: воспитываются в детском доме для детей, нуждающихся в длительном лечении.
– Его все забыли, – говорит знакомая Бобруенко. – Как будто был человек, где-то в другой жизни, а сейчас – нет. Слышала, он в ЧВК завербовался, искупить вроде как хотел. Ну вот, искупил.
Сколько всего жителей Невельска и Горнозаводска погибло в Украине, точно неизвестно. Телеграм-канал "Сахалин против войны" составляет список погибших на основе открытых источников. Сейчас там 248 фамилий – это и жители области, и уроженцы других регионов, служившие в воинских частях на островах. Администраторы телеграм-канала признают, что список неполный. Например, там нет имени невельчанина Валентина Рыжова, погибшего 2 января.
"Я в ужасе от того, что вокруг меня все в основном поддерживают войну"
Ирина Алексеевна и Лариса Николаевна возвращаются с кладбища нагруженные тяпкой и ящиками из-под рассады – высаживали примулы на могилах родителей. Нашему предложению подвести откровенно обрадовались, дорога неблизкая, а они – устали. Познакомившись, мы осторожно заводим разговор на опасную тему, и выясняется, что обе наши спутницы как будто даже рады возможности выговориться.
– Я в ужасе от того, что вокруг меня все в основном поддерживают войну. Мои ровесники, а мне 70 лет, поддерживают. Мы ведь дети фронтовиков, у нас с рождения главная мысль – лишь бы не было войны. Как можно поддерживать то, что людей убивают, разрушают их дома? И ладно, когда малограмотные дурачки телевизор пересказывают, но мои бывшие коллеги, люди с высшим образованием, тоже зомбированы: "Мы патриоты, мы за президента, все правильно он делает". Носки солдатам вяжут и гордятся. Я уже не говорю с ними на эти темы, мы знакомы по 50 лет, но если будем обсуждать то, что происходит, рассоримся.
Это невероятно, что мы воюем с Украиной и что это народ не ужасает. У нас же в городе, наверное, в каждой пятой семье была бабушка в Украине. В Невельске в советские времена была база тралового флота, мореходное училище, сюда и учиться, и работать приезжали со всего Союза, но особенно много было выпускников морских училищ и вузов из Украины – из Одессы, Николаева, Херсона. Мой муж приехал из Харькова. А муж соседки – по распределению из Херсона, – говорит Ирина Алексеевна.
Базы тралового флота в городе давно нет. Мореходка, ныне Сахалинский морской колледж, прошлой осенью отметила 75-лений юбилей, но сейчас переживает явно не лучшие времена. Раньше ее корпуса занимали половину города – одних общежитий было четыре, там училось до полутора тысяч человек со всего Союза. Но сейчас у колледжа осталась пара зданий, а учащихся стало едва ли не в десять раз меньше, чем в былые времена.
Наша вторая спутница Лариса Николаевна родилась в Львовской области. Ее отца, офицера, после окончания войны в 1945 году командировали в западную Украину "для борьбы с теми самыми бандеровцами", там он и остался. К нему приехала жена со старшей дочкой, а позже родилась Лариса.
– Местные всегда тянулись больше к полякам, чем к русским. Хотя поляки не очень хорошо к ним относились. А все равно. Между Украиной и Польшей шныряли контрабандисты, говорят, целые тоннели шли под границей. На наших рынках было полно польских товаров. Я когда поступила в институт в Ростове, однокурсницы меня спрашивали, где беру импортные вещи. Как-то на каникулах они приехали ко мне за шмотками. Идут по рынку, а продавцы делают вид, что не понимают по-русски. Девчонки спрашивают, сколько стоит кофточка, а торговка демонстративно засовывает ее себе за пазуху: "Нема!" Я сказала, чтобы они, если что приглянулось, говорили мне, сама буду торговаться.
Так что особой любви к нам никогда не было. Но и ненависти тоже. Моя сестра и племянники живут там до сих пор. Я была во Львове последний раз перед ковидом в 2019 году. Везде принципиально заговаривала на русском, и везде мне по-русски отвечали. Я принесла букет цветов к стеле советскому воину-освободителю, она стояла на площади. Ее снесли только в апреле 2022 года. Не нам навязывать, кому как жить, и тем более нельзя это делать, убивая людей, – говорит Лариса Николаевна.
Никаких открытых антивоенных протестов в Невельске не было. Те, кто решаются говорить что-то против войны, просят, по понятным причинам, не называть их фамилии. Однако в конце прошлого года в почтовых ящиках горожан стали появляться новогодние открытки с инструкциями, как избежать мобилизации; открытки со списком независимых российских и украинских СМИ, а также контактами проекта "Хочу жить", адресованного российским военным для добровольной сдачи в плен ВСУ; листовки, на которых изображен человек с окровавленными руками и буквой Z на лбу, а также надписью: "Россияне ответят за Бучу, Ирпень, Мариуполь, Бахмут, Гостомель, Угледар".
В начале этого года силовики задержали местную жительницу Анастасию Мыскину, которая и подбрасывала эти антивоенные листовки в почтовые ящики горожан. "Она орудовала в Невельске на протяжении четырёх месяцев", – возмущенно сообщили местные СМИ.
В 2023 году городской суд оштрафовал Мыскину на 30 тысяч рублей. Также против нее возбуждено уголовное дело об экстремизме за репост ролика о так называемом "Легионе "Свобода России" – воинском подразделении, сформированном из граждан РФ, представители которого заявляют об участии в боевых действиях на стороне Украины. От интервью Сибирь.Реалии Анастасия Мыскина отказалась, опасаясь дополнительного давления со стороны силовиков.
