Священники Леонид Серебренников и Филипп Распопов, убитые красными партизанами в годы Гражданской войны, официально признаны первыми святыми на Хабаровской земле. Еще на 22 хабаровских священников сейчас собирают документы, чтобы подать на канонизацию в Святейший синод. О том, как жестоко советская власть уничтожала "чуждые элементы", – в материале Сибирь.Реалии.
"Ты нас крестил, а теперь мы тебя крестить будем""
Приходского священника Леонида Серебренникова, по воспоминаниям местных жителей, утопили в реке, в хабаровском селе Лермонтовка. Было это на Рождество.
Комиссии по канонизации удалось восстановить некоторые обстоятельства гибели священника.
"25 декабря бандиты ворвались в его дом сразу после того, как он провел елку для детей. Убийцы выволокли босого и полураздетого священника из дома на мороз, избили, кололи ножами. Потом один из бандитов запрыгнул ему на спину и велел нести его к реке Бира.
Эту историю нам рассказывал отец, даже фамилию того, кто катался на батюшке, называл. Но, к сожалению, я забыла".
Из рассказа жительницы Лермонтовки Людмила Гордиенко.
"Борцы за новую жизнь" настолько ненавидели священников, что даже патроны тратить на них не хотели. Поэтому топили священников в прорубях, забивали поленьями до смерти, обливали водой на морозе, пока они не превращались в ледяные статуи. Отца Леонида скинули в прорубь со словами "Ты нас крестил, а теперь мы тебя крестить будем".
Израненный священник пытался спастись, цепляясь за кромку льда, но убийцы прикладами раздробили ему пальцы на руках – и он ушел под воду.
На следующий день прихожанам удалось найти и выловить из воды его тело. Однако местные власти не дали разрешения хоронить его на кладбище. Поэтому Леонида Серебренникова похоронили у стен храма, где он служил.
Потом кто-то установил на его могиле деревянный крест.
– Возможно, это была матушка Ксения – ее судьбу нам проследить не удалось, – рассказывает Юлия Шутова, руководитель Информационного отдела Хабаровской епархии и участница комиссии по канонизации. – Мы не знаем даже, были ли у Серебренниковых дети. Мы просмотрели метрические книги, но не нашли записей ни о крещении, ни об отпевании детей с такой фамилией. И больше никакой информации о Леониде Серебренникове никто в селе не помнил. Собирать всю информацию пришлось буквально по крупицам, но за четыре года поисков мы смогли все это узнать.
Канонизация убитых священников предусматривает определенный и довольно объемный список документов. Документально подтвержден должен быть буквально каждый факт, начиная от места рождения человека и вплоть до точной даты его смерти. Если он был священником, то нужны свидетельства о его назначении, о том, кто его рукополагал. Поэтому членам комиссии по канонизации пришлось выступить в роли историков и архивистов.
Как им удалось выяснить, Леонид Серебренников родился в 1894 году в семье священника в Виленской губернии, в селе Дубинское, которое сейчас находится на территории Беларуси. До наших дней сохранился Груздовский храм, построенный 600 лет назад, где служил его отец и где Леонид обвенчался с женой. Когда ему исполнился 21 год, он женился на 18-летней учительнице приходской школы Ксении Шапаренко.
Рукоположение в иерея состоялось 27 марта 1916 года в Покровском монастыре в Москве, где сейчас хранятся мощи Матроны Московской. После этого молодая пара переехала на Дальний Восток, где Леонид Серебренников получил назначение в Лермонтовку – замещать больного священника.
– Так вышло, что один из членов нашей комиссии по канонизации, священник, поехал поступать в Минскую академию в Беларуси. Он представил свою дипломную работу, и уже собирался уходить, когда что-то потянуло его вернуться обратно. Приоткрыв дверь, он услышал, как другой священник рассказывает про темы своей возможной дипломной работы. И вдруг прозвучала фамилия Серебренников. Оказалось, что тот батюшка из Груздовской церкви, в которой служил отец Леонида, и там знают, что его сын погиб в 1919 году на Дальнем Востоке. Благодаря такому везению нам удалось не только получить фотографию родителей Леонида Серебренникова, но и выяснить, что оказывается, его отец тоже пострадал в советские времена. Когда Западная Белоруссия вошла в состав БССР, начались гонения на священнослужителей. Константина Серебренникова не спас ни почтенный возраст, ни множество наград, ни любовь и уважение паствы. В 1939 году он был арестован, осужден по 58-й статье за антисоветскую деятельность и в 1948 году умер в лагере где-то в Сибири, – рассказывает Юлия Шутова.
Как оказалось, помимо Леонида, у Константина Серебренникова было еще семеро детей.
– Это дает нам надежду отыскать каких-то родственников отца Леонида. Ведь у нас даже фотографии его нет. Мы лишь по описаниям знаем, что он был высокого роста, физически крепкий и сильный человек. На момент смерти ему было всего 25 лет. Историки из нашего краеведческого музея, помогавшие нам в работе, сошлись во мнении, что отец Леонид погиб, скорее всего, от рук красной банды Гармашева, которая шла к Хабаровску. Нам удалось даже установить имена двух человек, входивших в эту банду, но я не хочу называть их по этическим соображениям. Один из них остался жить в Лермонтовке, и местные рассказывали, что, выпив, он очень часто хвалился перед собутыльниками тем, что принимал участие в убийстве священника. Родственники второго человека из банды Гармашева говорят, что он не участвовал в убийстве, просто стоял рядом и смотрел. Насколько это правда, судить сложно, – говорит Юлия Шутова.
В 1937 году Покровский храм, где служил и рядом с которым был похоронен отец Леонид, был закрыт. Здание сначала отдали под нужды клуба, потом разместили в нем подстанцию скорой помощи и детскую больницу.
А несколько десятилетий назад здание было разрушено, и сегодня никто точно не может сказать, где именно оно стояло. В постановлении Святейшего Синода и Патриарха о канонизации от 24 августа этого года есть пункт, что в случае обретения останков священника они будут считаться святыми мощами. Если удастся точно установить, где был похоронен отец Леонид, собрать свидетельства очевидцев и обосновать документально, комиссия по канонизации подаст рапорт на имя Святейшего патриарха. После этого будет сформирована комиссия, которая займется поиском мощей.
– Убийства священников были массовыми, – говорит Юлия Шутова. – Мы работали с сотрудниками бывшего КГБ, нынешнего ФСБ, которые занимались реабилитацией "врагов народа", осужденных по 58-й статье. Так вот, на территории Хабаровского края было реабилитировано 28 100 человек. И вычленить, кто из них священнослужитель, очень тяжело – для этого нужно пересматривать все дела, а это просто неподъемная работа. Поэтому мы сначала ищем фамилии священников, а уже потом начинаем выяснять обстоятельства их гибели. Поиск документов – это очень большая, кропотливая работа. А на Дальнем Востоке это особенно сложно, ведь здесь документы, которые хранились в администрациях в населенных пунктах, во многом были утрачены за годы Гражданской войны и интервенции. Тогда каждое село многократно переходило из рук в руки, и все это сопровождалось, в том числе, и пожарами. Неразбериха была очень большая.
"Вышел человек "черной масти" и срубил голову отцу Серапиону"
В соседнем с Лермонтовкой селе Черниговке от рук красных бандитов погиб священник Андрей Зимин. Псаломщик церкви, где он служил, подал заявление в полицию, описав все обстоятельства случившегося, и это заявление сохранилось. Бандиты на глазах у отца Андрея и его тещи надругались над женой и тремя дочками, младшей из которых было всего 12 лет. Бабушка девочек умерла от сердечного приступа. Жену и дочек бандиты застрелили. А потом сорвали с петель дверь и раздавили ею отца Андрея. Прыгали на двери, пока он не погиб.
Жертвой другого отряда красных партизан – Якова Тряпицына и Нины Лебедевой – в 1919 году стал протоиерей Филипп Распопов из села Троицкое.
– Эта печально известная в нашем регионе банда прошла с юга на север практически весь Хабаровский край и везде оставила кровавый след, убивая священников и монашествующих. От рук этих бандитов дичайшим образом пострадал Николаевск-на-Амуре. После просто нечеловеческих массовых убийств и сожжения этого города его стали называть "дальневосточной Хатынью". Банда Тряпицына совершила столько зверств, что свои же, красные, судили и приговорили к расстрелу всех ее главарей, – говорит Юлия Шутова.
Из книги "Люди в аду" очевидца событий в Николаевске-на-Амуре Константина Емельянова
"Партизаны пороли, пытали, расстреливали, жгли, кололи штыками, рубили шашками и топорами, насиловали, грабили, убивали колотушками для глушения рыбы, вспарывали женщинам животы, разбивали черепа грудным младенцам".
Восстановить детали биографии Филиппа Распопова оказалось значительно проще, чем в случае с Леонидом Серебренниковым.
– После гибели отца Филиппа матушка с детьми перебралась в Харбин, к своему брату, работавшему на КВЖД, – рассказывает Юлия Шутова. – Там подросшие дочери вышли замуж за японских подданных. Старший сын Петр унаследовал от отца прекрасный голос и много лет служил регентом в харбинской церкви. Потом часть семьи переехала в Америку, где Петр Филиппович занимался поиском документов и добился канонизации отца зарубежной Русской Православной Церковью. К сожалению, он уже почил, но из США нам переслали воспоминания и письма Петра Филипповича, в которых он рассказывает все, что знал об отце и его гибели.
Отец Филипп родился в селе Матвеевка Самарской губернии в 1877 году. В Амурскую область перевелся в 1898 году. 23 июля 1904 года в Успенском соборе Хабаровска состоялось венчание Филиппа Распопова с Ольгой Савиной. У супругов родилось семеро детей: дочери Вера, Надежда, Любовь и София, и сыновья Павел, Петр и Иннокентий.
Отец Филипп состоял в попечительской комиссии, оплачивавшей содержание бедных семинаристов в Благовещенской духовной семинарии. Во время Первой мировой войны вместе с женой они пожертвовали на нужды фронта свои золотые обручальные кольца.
В 1914 году диакон Филипп Распопов был назначен настоятелем храма в честь Святой Троицы в селе Троицком.
6 декабря 1919 года бандиты ворвались в дом отца Филиппа, и на глазах у маленьких детей вытащили их отца из дома почти голого на мороз. Долго били и оскорбляли, а потом бросили в прорубь. Весной, когда сошел лед, рыбак нашел тело священника, но власти не дали его похоронить. Просто оттолкнули от берега. Так могилой отца Филиппа стал Амур.
Когда в феврале 1920 года партизаны под командованием Тряпицына взяли Николаевск-на-Амуре, погиб полковой священник Рафаил Воецкий.
– На него написал донос сын прачки, которому отец Рафаил оплачивал обучение в гимназии. Отца Рафаила схватили, бросили в тюрьму. Один из людей, которым чудом удалось уцелеть в те страшные годы, Константин Емельянов написал про события в Николаевске книгу с очень показательным названием – "Люди в аду". Он пишет, что отец Рафаил держал себя очень достойно, – говорит Юлия Шутова.
Из книги "Люди в аду" Константина Емельянова
"Про полкового священника о. Рафаила Воецкого рассказывали, что он держался с необыкновенным достоинством, поражавшим даже мучителей. Сами красноармейцы утверждали, что у него о время мучений не могли добиться крика или стона, и только при потере сознания они вырывались из него. … Про священника о. Рафаила Воецкого передавали, что он товарищам по камере дал последнее напутствие, сам же молился за всех своих мучителей. Личность и поведение священника Воецкого произвели большое впечатление даже на партизан-китайцев. Они передавали многим из жителей Николаевска, что во время его смерти голова его была окружена сиянием".
Жертвой "лихих эскадронов" приамурских партизан стал и протоиерей Серапион Черных, учитель закона Божьего в женской гимназии Николаевска-на-Амуре.
– Сохранились дневниковые записи девушки, которая училась в этой гимназии. К счастью, она осталась в живых после того страшного погрома, который бандиты устроили в Николаевске. Эта 20-летняя девушка рассказывает, каким добрым, замечательным человеком был отец Серапион и как он погиб. 4 апреля 1920 года бандиты вывели его на Амур, сделали прорубь, но перед тем, как утопить, решили снести шашкой голову. Одному предложили – он отказался. Предложили другому – тоже. И тогда вышел человек – как написано в дневнике, "черной масти", – и срубил голову отцу Серапиону. Возможно, это был китайский наемник, потому что в банде Тряпицына были наемники из Китая. – говорит Юлия Шутова.
"Звали, кажется, Владимир. Вот и все, что мы знаем"
Те священники, кому удавалось уцелеть во время Гражданской войны, погибали в годы Большого террора.
В 1930-е годы всех неблагонадежных высылали с приграничных территорий. Отца Виктора Козловского, который был учителем закона Божьего в Хабаровском кадетском корпусе, в 1932 году выслали в Самару, где ему предложили сотрудничать с органами ОГПУ, а после того, как он отказался, велели покинуть город.
Епископом Благовещенской епархии тогда был Евгений Зернов, который посоветовал Козловскому поехать в Вятку. Туда же уехали еще два хабаровских священника – Леонид Тихвинский и Игнатий Михайлов. Всех троих обвинили в шпионаже в пользу японской разведки.
– Один из сыновей Виктора Козловского учился в кадетском корпусе и вместе с кадетами выехал в Шанхай. Сын – белогвардейский офицер, эмигрант, – для чекистов этого было достаточно. Следствие было недолгим: всего три допроса – и все, приговор, расстрел. Все наши священники вели себя достойно, не признали свою вину и никого не оговорили. На все вопросы отвечали твердо: "Не знаю, не участвовал, не занимался". И все трое были приговорены к расстрелу. Приговор привели в исполнение 11 декабря в подвале Внутренней тюрьмы НКВД Кирова. А похоронили их в братской могиле на Петелинском кладбище. Мы уже подали документы на канонизацию Виктора Козловского, сейчас они находятся на рассмотрении синодальной комиссии. – говорит Юлия Шутова.
11 декабря на территории Иннокентьевского храма, где Виктор Козловский был последним настоятелем до закрытия храма в советское время, будет установлен мемориальный крест в память о нем.
В 1935 году по обвинению в шпионаже в пользу Японии был арестован и Евгений Зернов. 4 ноября 1935-го его приговорили к трем годам лагерей, где расстреляли за то, что он продолжал проповедовать.
В 1937 году погиб и священник Василий Выхованец. В 1933 году он был вынужден покинуть Хабаровский край после закрытия храма в селе Ракитном, где служил, и переехать с женой Феодосией и семью детьми в соседнее Приморье. Но уже в 1934 году семья получила предписание покинуть приграничные территории. Тогда они перебралась на станцию Черепаново в Новосибирской области, где ютились в ветхом сарае размером два на два метра. Детей не принимали в школу. От голода спасло лишь то, что отца Василия пристроили в клир Новосибирской епархии.
В сентябре 1937 года Василия Выхованца арестовали и обвинили в том, что он является членом некой мифической "церковно-монархической организации". 4 октября тройка Управления НКВД НСО приговорила его к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение на следующий день. Где похоронен отец Василий, неизвестно.
После его гибели Феодосию Выхованец не брали на работу, и, чтобы спасти детей от голодной смерти, она отдала двух младших сыновей в детский дом. Вскоре их перевели в другое учреждение, и связь с детьми была потеряна. Одного сына Феодосия смогла отыскать уже в годы войны, а второго искала всю жизнь, но так и не нашла до самой своей смерти в 1972 году.
Священников в годы Гражданской войны и репрессий в Хабаровском крае погибло так много, что не удается установить даже имена некоторых из них.
– Одного в 1918 году застрелил студент, расклеивавший объявления с призывом прийти на революционные собрания. Священник проходил мимо и сделал этому студенту замечание: мол, зачем ты баламутишь народ? Тогда этот студент просто вытащил из кармана револьвер и застрелил его как собаку. Люди, которые шли в храм на службу, унесли тело в храм. К сожалению, нам известна пока только фамилия погибшего – Михайлов.
В Хабаровской епархии надеются, что еще 22 погибших священников, на которых уже собраны все документы, удастся канонизировать.
– Канонизация – это не самоцель, – говорит Юлия Шутова. – Конечно, это замечательно, что у нас появились два первых хабаровских святых. Но главное – сохранять память обо всех этих достойных людях, которые не сломались и не отреклись от веры. Мне кажется, что за годы работы по поиску документов и свидетельств я узнала о них больше, чем про своих собственных родственников… Читаешь дело, знаешь, чем все закончится, а все равно надеешься: а может, не будет мученической смерти в конце?
