Протесты в Казахстане привели не только к отставке правительства и уходу Нурсултана Назарбаева с поста председателя Совета безопасности, но и к фактическому вмешательству России. Российский военный контингент в составе сил ОДКБ был направлен в Казахстан после соответствующей просьбы президента страны Касым-Жомарта Токаева. О том, как происходящее повлияет на политику Владимира Путина, его отношения с окружением, и ждать ли россиянам дальнейшего ужесточения внутреннего курса, редакции Сибирь.Реалии рассказали эксперты.
"2022-й – год большой элитной зачистки"
"Владимир Путин – навсегда" – это единственный сценарий, который рассматривает Кремль, считает политолог Иван Преображенский.
– Насколько события в Казахстане неприятны и неожиданны для Владимира Путина?
– Чтобы точно ответить на этот вопрос, необходимо знать, что происходит с Нурсултаном Назарбаевым и куда он пропал в эти дни. Но в любом случае можно сделать один вывод: система "Преемник", по крайней мере в том виде, в котором ее планирует сам лидер, очевидно, не срабатывает. Это показал Казахстан. Неизбежны элитные противоречия, столкновения. И это Путин, я думаю, очень четко усвоил. Также понятно, что совершенно необязательно, что это связано с наличием или исчезновением самого лидера, который попытался создать систему политического транзита.
Соответственно, Путин, наверное, должен сделать вывод, что система в том виде, в котором ее попытался организовать Назарбаев в Казахстане, не работает. Она работает только в том виде, в каком сам Владимир Путин реализовал ее в роли преемника Бориса Ельцина. Соответственно, у Путина появляется развилка: не передавать никому власть в принципе, пожизненно править – просто потому что в противном случае все, что он создал, может быть разрушено буквально в течение нескольких дней. Даже не говоря о гарантиях его семье, его близким. Либо постепенная демократизация России, частичная, умеренная, для того, чтобы провести операцию "Преемник", как ее проводил Борис Ельцин.
– Вы допускаете, что Путин всерьез рассматривает такой вариант?
– Сомневаюсь – с учетом того, в каком направлении страна двигалась все эти годы. Думаю, что он просто не верит в реализуемость такого варианта. Именно поэтому ведет себя так, как ведет.
– То есть теперь мы уже можем не сомневаться в том, что он выдвинет свою кандидатуру на будущих выборах, и вполне вероятно – на следующих тоже?
– Я не верил, что операция "Преемник" будет в этот период. Вероятность этого минимальна, она может быть связана только с какими-то внешними факторами или состоянием здоровья самого Владимира Путина.
– Что вы подразумеваете под внешними факторами?
– Я имею в виду не внешнее вмешательство, а, например, радикальный экономический обвал или социальный взрыв, подобный тому, который произошел в Казахстане. То, что модно называть "черным лебедем". Если он прилетит, планы могут поменяться на что угодно, реагирование будет оперативным. А сейчас, судя по тому, какие стратегии долгое время последовательно реализует Кремль, можно говорить только об одном сценарии: Владимир Путин – навсегда.
– Можно ли теперь ожидать очередного закручивания гаек и усиления гонений на условно инакомыслящих, оппозиционеров, независимых журналистов?
– Думаю, нет. Ситуация в Казахстане показала, что эти люди в довольно герметичном, похожем на российское, обществе большую роль в ситуации нестабильности сыграть не могут. Соответственно, опасаться их на нынешнем этапе большого смысла нет. Возможно, даже российское гражданское общество получит небольшую передышку. Каток будет продолжать ехать по инерции, но дополнительно на газ никто давить уже не станет. А вот кому следует озаботиться своей безопасностью и будущим – это представителям российского правящего класса. Потому что, что бы ни происходило в Казахстане, мы можем утверждать, что президент Токаев избавился от большей части представителей окружения Назарбаева. Произошел внутриэлитный переворот. Казахстан серьезно обострил для Путина вопрос, насколько лояльно ему его собственное окружение. Я думаю, что с учетом особенностей психологического восприятия, которое Владимир Путин ранее демонстрировал, достаточно явного недоверия, скорее всего, он начнет искать внутренних врагов в своем окружении. И 2022 год у нас пройдет в условиях большой элитной чистки или замены одних на других, удаления наиболее самостоятельных, старшего поколения, замены его на более молодое, лояльное лично Путину и не помнящее России без Путина.
– Где ждать этих перемен? В АП, правительстве, силовом блоке?
– Везде, я думаю. На всех уровнях власти. С учетом того, что Кремль как раз достраивает вертикаль власти, о которой Путин говорит с момента своего прихода, то есть демонтирует независимость муниципальных властей, и закончится это с принятием нового закона в 2022 году, упраздняющего остатки самоуправления. После этого из системы должны быть вычищены все нелояльные с точки зрения системы элементы. Это произойдет естественным путем за счет того, что наиболее самостоятельные кадры будут сталкиваться с недовольством федерального центра. А в ближнем окружении будет поиск потенциальных предателей. И уже не по принципу сотрудничества с гипотетическим Западом, наличия там собственности и возможности туда убежать, а просто по принципу "доверие – недоверие". Я думаю, к этому еще добавятся массовые доносы друг на друга со стороны окружения Владимира Путина и попытка убедить его в нелояльности аппаратных конкурентов, что добавит динамики поиску предателей в собственных рядах.
– Это выльется просто в отставки или уголовные дела?
– Последнее время все это сводится в значительной мере к уголовным делам. Поэтому я думаю, что будут и уголовные дела, безусловно. Скорее всего, это будут не те люди, которых Владимир Путин хорошо знает лично, уголовные дела будут возникать против их окружения. Они будут оказываться в одиночестве по итогам этой чистки и на почетной пенсии.
– Как ввод российских военных в Казахстан повлияет на отношения России с Китаем и Западом?
– Я не верю, что Владимир Путин мог провести эту операцию без консультаций с Китаем. Уверен, что были дипломатические контакты или прямые контакты между лидерами на эту тему. Россия как минимум должна была объяснить свои действия, таков сейчас характер партнерства между Пекином и Москвой. При этом допускаю, что какие-то решения могли быть приняты и вопреки позиции Китая. Но я не думаю, что это серьезно угрожает инвестициям Китая. Его влияние на Казахстан никуда не денется, потому что в первую очередь это экономическое влияние. Заместить его Россия не вполне в состоянии. Поэтому я думаю, что Китай достаточно спокойно к этому отнесется, понимая, что все-таки Казахстан – это скорее зона российских интересов, чем китайских. И конфликтовать здесь с Москвой в условиях конфликта с Западом, который есть у Китая, я думаю, ему не с руки. И Владимир Путин удачно воспользовался ситуацией.
Что касается Запада, я думаю, у него не было никаких иллюзий относительно демократичности режима в Казахстане. Никаких политических заявлений, из которых можно было бы сделать вывод, что Запад как-то хочет вмешаться, нет. Экономика Казахстана зависит от 14 государств, в том числе 12 западных. Общие западные инвестиции в экономику Казахстана, по утверждению казахских властей, где-то около 370 млрд долларов. Соответственно, Запад заинтересован в том, чтобы эти инвестиции были гарантированы и чтобы никто не угрожал его экономическим интересам. Если влияние России будет скорее в дипломатической и международной сфере, но она не будет вмешиваться в инвестиционную политику Казахстана, я думаю, Запад молча проглотит эту ситуацию. Может быть, использует ее для какого-то дополнительного публичного давления, но не более того.
– Невозможно было не заметить, что параллельно событиям в Казахстане довольно ощутимо ослаб рубль. Как вы думаете, есть ли связь?
– Исключать этого нельзя, потому что рубль в последнее время реагирует не только на нефтяные цены, но и на политическое положение России, скажем так – об этом как раз говорят экономисты. Он активно реагировал на ситуацию вокруг Украины. И почему бы ему не отреагировать на ситуацию вокруг Казахстана? Тем более что российское вмешательство создает риски для России, внешнеполитические и внешнеэкономические, потому что вопрос новых санкций в отношении России – постоянно на повестке дня. И в какой момент их решат включить, что будет формальной причиной, никто не знает, а предпосылок вполне достаточно. И участие контингента ОДКБ во внутриказахстанском конфликте вполне может стать такой причиной. Я имею в виду участие в каких-то силовых действиях – стрельба, убийство людей.
– Ждать ли теперь в прокремлевских СМИ утверждений о том, что события в Казахстане инспирированы Западом?
– Без команды в небольшом количестве такие публикации уже появились. Судя по тому, что их немного, команды на это по-прежнему нет. Ощущение, что Кремль этого не хочет – скорее всего, не по собственной позиции, а потому что такова позиция казахского руководства. Почему Кремлю сейчас все не свалить бы на Запад – непонятно, а почему Токаеву ни к чему сейчас вступать еще и в конфликт с Западом – очевидно.
"Протестующие – всегда чьи-то агенты"
Путин еще раз "убедился", что давать послаблений нельзя, уверен политолог Аббас Галлямов.
– Безусловно, для Путина, как и для всех остальных, включая и самих протестующих, произошедшее стало шоком. Революции всегда приходят неожиданно. Можно предсказать, что ситуация созрела, но в какой момент и по какому поводу прорвет, обычно никто никогда сказать не может. Революционная ситуация растягивается на годы, и в какой-то момент ее прорывает, тут много факторов должно наложиться друг на друга. Спрогнозировать невозможно, это все абсолютно спонтанно. Судя по происходящему, по решению отправить туда войска для подавления протеста, Путин воспринял ситуацию в рамках привычной для себя парадигмы: протестующие – всегда чьи-то агенты, народ на самостоятельные действия не способен, поэтому если народ восстает, это всегда инспирировано внешними врагами. Рука ли это Запада или чья-то другая рука – уже следующий вопрос. Например, Косачев сегодня утверждал, что это исламские террористы со стороны Афганистана, на что-то такое намекал. МИД в своем заявлении очень обтекаемо этот вопрос обошел, потому что очевидно, что никакого внешнего влияния там нет и все происходящее – результат сугубо внутренних процессов. Путин воспринял это в своей парадигме – эти люди понимают только силу, их надо давить силой. Сейчас он продолжит курс на окончательное завинчивание гаек и подавление любого несогласия.
Он еще раз "убедился", что нельзя давать никаких послаблений, нельзя идти на поводу у всяких либералов, которые говорят, что надо тоньше действовать, договариваться, компромиссы искать. Путин еще раз "убедился" в том, что это все – от лукавого. Что никакого транзита не надо. Шансы на то, что он пойдет в 24-м году на выборы, конечно, увеличились, потому что происходящее он воспринял как следствие решения Назарбаева организовать транзит. То есть пока сам Назарбаев сидел и власть была монолитная, никаких проблем не возникало. Как только возник зазор между старым лидером и новым, тут же и рвануло. Хотя на самом деле, конечно, происходящее надо интерпретировать противоположным образом. Рвануло – потому что транзит был фиктивным. Назарбаев сказал, что ушел, породил надежду у людей, ожидания, а сам никуда не ушел. Приоткрыл дверь, ногу выставил наружу, а сам весь внутри остался. Люди подождали каких-то изменений, убедились, что все это фикция, декорация, ничего не меняется, и у них взорвалось. Поводом могло стать что угодно, стали цены на газ.
– Вы говорите, что Путин убедился, будто "заигрывания" с гражданским обществом вредны. А Токаев ими занимался, он менее авторитарный, чем Назарбаев?
– Он играл в реформатора. Он понимал, в чем суть общественного запроса, и пытался его удовлетворить. Он, если можно так выразиться, был казахским Медведевым. "Свобода лучше несвободы". В действительности же очень быстро выяснилось, что все обещанные им реформы носят абсолютно декоративный характер, зачастую оборачиваются ровно противоположностью. Он объявил концепцию "слышащего государства", а на деле все обернулось завинчиванием гаек. Тут, благо, ковид подвернулся, они под видом борьбы с ковидом резко ограничили, например, в прошлом году на парламентских выборах возможность для работы наблюдателей. В итоге правящей партии нарисовали 71 процент.
– Наверное, наивный вопрос, но все же. Как по-вашему, если бы Назарбаев досидел до сегодняшнего дня, эти события все равно бы случились?
– Они могли произойти чуть позже. Но есть общая закономерность: чем позже происходит, тем сильнее рванет. Уже сейчас было видно, что протестующие настроены абсолютно радикально. Если бы это отложилось еще на несколько лет, они бы полицейских не били, а на столбах бы начали вешать.
– Вы не допускаете, что ситуация в Казахстане наведет Путина на мысль об отсутствии в России обратной связи между властью и обществом, которые существуют фактически в параллельных мирах, и о том, чем это чревато?
– Не исключено, что где-то в глубине души у него такая мысль мелькнет. Но он ее в себе подавит и ни в коем случае никому не выскажет. Он заложник однажды выбранной им парадигмы – править с помощью сильной руки. Все, что в нее не укладывается, он откидывает. Он же очень консервативный политик. Все, что в самом начале сработало, условно говоря, "мочить в сортире" – зашло избирателю, значит, надо мочить в сортире – и тебя полюбят. На самом деле ситуация и общественный запрос абсолютно поменялись, но Путин этого не понимает. И все-таки он не Лукашенко. Он гораздо более мыслящий человек, и возможно, где-то в глубине души такие либеральные идеи у него появляются, но он их в себе давит.
– Как события в Казахстане повлияют на мысли и настроения российской политической элиты, рядовых граждан, условной оппозиции?
– Сам факт падения Назарбаева послужит напоминанием для российских элит о том, что никто не вечен. Потому что Назарбаев для Казахстана – это гораздо больше, чем Путин для России. Назарбаев – по сути, создатель государственности, историческая личность. Это первое независимое казахское государство. Если уж такой "елбасы" пал, причем в течение буквально суток-двух, значит, никто не вечен. Ну, а Путин, понимая, что такие настроения у людей появятся и будут бродить, конечно, сейчас вовсю будет играть мускулами с тем, чтобы люди побыстрее забыли эту мысль как страшный сон.
Что касается рядовых граждан России – смотря как будет развиваться ситуация. Если протест угаснет, они быстро про него забудут. Оппозиционеры, конечно, воодушевятся, они уже воодушевились. Они увидели, как это может быть. Они видели вчера, как парализовало силовиков, как совершенно необъяснимым образом режим, который никто никогда не обвинял в излишней мягкотелости, далекий от того, чтобы считаться либеральным, жесткий, репрессивный, вдруг рухнул – буквально как колосс на глиняных ногах. И полиция, и армия, и чекисты – все видели эту картинку, как они там сдаются, как их там пинками разгоняют люди, как они с поднятыми руками выходят из своих офисов. Или как они переходят на сторону восставших. Если прошлогодние события в Беларуси, победа Лукашенко над оппозицией поселили в сердцах российских оппозиционеров пессимизм, то вчерашние события, в первую очередь отступление силовиков, их, конечно, воодушевили (я говорю, конечно, не о погромах и мародерстве). Даже если протест будет подавлен с помощью силы ОДКБ, отношение к происходящему не изменится, – считает Аббас Галлямов.
Между тем, по данным ОДКБ, передовые подразделения из российского состава контингента уже прибыли в Казахстан и "приступили к выполнению поставленных задач". Участие российских войск в подавлении протестов в Казахстане казахи воспримут как агрессию, и это нужно только президенту Касым-Жомарту Токаеву. Об этом, как передает МК, заявил в эфире радио "Говорит Москва" президент московского фонда "Казахская диаспора" Полат Джамалов. "Это натуральная оккупация. Если придадут ей характер, что появились, якобы защищая русских, это будет кошмар", – сказал Джамалов.
На сайте change.org появилась петиция, обращенная к лидерам стран-участниц ОДКБ с требованием остановить ввод войск в Казахстан. "Мы, граждане России, Беларуси, Армении, Кыргызстана, Таджикистана и самого Казахстана, обращаемся к руководствам наших стран с требованием отказать в просьбе господина Токаева и не допустить ввода наших войск на территорию Казахстана для подавления протестов казахстанских граждан", – говорится в петиции. Ее авторы ссылаются на Устав ОДКБ, напоминая, что "подавление массовых протестов не относится к настоящей цели Организации". На данный момент петицию подписали около 10 тысяч человек.
