20 января 1896 года родился Манфред Штерн. Под псевдонимом Лазарь Стерн он помогал Эрнсту Тельману готовить коммунистическое восстание в Гамбурге. С паспортом Макса Зильберта похищал военные секреты США. Под именем Фред разрабатывал для Мао Цзэдуна стратегию борьбы с Чан Кайши. Как генерал Эмилио Клебер принял участие в гражданской войне в Испании и прославился на весь мир как "Спаситель Мадрида". А назвавшись Александром Федоровичем, умер от истощения в сталинских лагерях.
В 1942 году уральский журналист Борис Грязных, отбывавший на Колыме 8-летний срок по 58-й статье, написал программную работу о том, как свергнуть Сталина. Он сплотил вокруг себя заключенных, разделявших его взгляды. Среди них нашелся предатель – некий С. Г. Поляков, репрессированный сотрудник НКВД. Он донес про "контрреволюционные" разговоры лагерному руководству. Все единомышленники Грязных были арестованы и обвинены в подготовке к "свержению Советского правительства и существующего строя в СССР путем вооруженного восстания".
В числе первых был арестован Манфред Штерн. Поляков донес, что он один из руководителей заговора: "Это очень серьезный человек, производит впечатление положительного, решительного и политически вполне зрелого человека. …По всей вероятности, фигура Стерна (под такой фамилией Штерн значился на Колыме. – Прим. СР) есть организующая, и если Грязных является ее политическим руководителем, то Стерн является фигурой военно-политического руководителя этой контрреволюционной организации".
На допросах Штерн подтвердил, что знаком с Грязных, но категорически отрицал участие в контрреволюционной организации. Через месяц его выпустили из следственного изолятора. Более того, начальник 1-го спецотдела УНКВД потребовал от начальника райотдела по ЮГПУ Бурова доложить, когда именно был освобожден из-под стражи Штерн. Все остальные арестованные по делу Грязных остались под стражей и были приговорены к расстрелу.
Колымский историк Александр Бирюков пытался найти ответ: почему на свободу вышел один только Штерн? Никаких показаний на своих товарищей он не дал и купить себе жизнь за чужой счет не мог. Тогда откуда такое внимание лагерного начальства к его судьбе?
Бирюков в итоге пришел к выводу, что местный НКВД просто побоялся уничтожить Штерна. Шла война, и не было никакой гарантии, что Москва внезапно не затребует к себе Штерна, как до этого уже потребовала доставить с Колымы в целости и сохранности генерала Александра Горбатова. Известный всему миру как "Спаситель Мадрида", Штерн мог спасти и многие советские города… Но опасения колымских энкавэдэшников оказались напрасными: в Москве предпочли сгноить Штерна за колючей проволокой, но не дать отправиться на фронт, как он сам не раз просил.
От Мойше к Манфреду
Манфред Штерн не должен был оказаться в сталинских лагерях: он родился в деревне Волока в Северной Буковине, входившей тогда в Австро-Венгерскую империю. Сегодня это Черновицкая область Украины.
Хотя в бедной крестьянской семье Штернов было 12 детей, родители смогли дать всем сыновьям хорошее образование. Мойше, второй по старшинству, окончил в 1914 году 1-ю государственную гимназию в Черновцах и поступил в Венский университет, где изучал медицину. С началом Первой мировой войны Манфред Штерн (такое имя он теперь носил) пошел добровольцем в армию, служил унтер-офицером санитарной службы в 41-м и 95-м пехотных полках. А после окончания офицерской школы был назначен командиром взвода.
В июне 1916 года, во время наступления русской армии на Юго-Западном фронте, двадцатилетний Штерн попал в русский плен, но сумел бежать. Однако в конце того же года снова оказался в плену и был отправлен в Сибирь, в лагерь для военнопленных, где батрачил, валил лес и строил бараки. В плену Штерн увлекся социалистическими идеями и вступил в немецкую секцию РКП(б) в Березовском лагере.
Октябрьский переворот и гражданская война застали Штерна под Красноярском. Он встал на сторону большевиков и в июне 1918 года добровольно вступил в интернациональный отряд бывших военнопленных, сражавшийся против Чехословацкого корпуса и Белой армии. В одном из сражений Штерн попал в плен, его отправили в Иннокентьевский концлагерь. Он вышел на свободу лишь в декабре 1919 года, когда в Иркутске началось антиколчаковское восстание.
Штерн сразу же включился в бой на стороне красных как боец второй роты запасного полка повстанческого войска. А когда части повстанцев влились в состав Народно-революционной армии Дальневосточной республики, стал командиром 13-го Ингодинского полка. В сражениях под Читой в начале 1920 года Штерн был ранен, но, как только встал на ноги, вернулся в свой полк и воевал с частями атамана Григория Семенова.
В апреле 1920 года Штерн вступил в ВКП(б). В следующем году его избрали депутатом Учредительного собрания ДВР по списку от партии большевиков. Но долго заседать в парламенте не пришлось: Штерн возглавил Сводный отряд, который отправили в Монголию уничтожить отряды барона Унгерна.
Идеально подходил для роли шпиона
Вскоре всех иностранных членов ВКП(б) затребовали в Москву: они были нужны для поддержки немецких социалистов, поскольку Троцкий увидел возможность разжечь коммунистическую революцию в Германии. Штерн служил слишком далеко, на самой границе с Монголией, и не успел добраться до столицы в срок. Он прибыл в Москву лишь в марте 1921 года, когда всех остальных кандидатов уже отправили в Германию. Штерн этот шанс упустил, и его направили на обучение в Военную академию РККА. Однако в конце августа 1923 года ему пришлось прервать учебу: теперь для отправки в Германию набирали "комсостав, знающий немецкий язык". Штерн прошел строгий отбор.
Из характеристики, выданной Манфреду Штерну в Военной академии РККА:
"Общее развитие хорошее. … Политически развит, может выполнять агитационную работу. Интересуется партвопросами. Партработу выполняет добросовестно, хотя не активно. К занятиям относится серьезно. … Интересуется военным делом и принимает активное участие в обсуждении военных вопросов. Настойчив, усидчив, общителен. Прекрасно говорит по-немецки, английски, французски. По мнению военного комиссара академии, может быть начальником штаба стрелковой дивизии".
По прибытии в Германию Штерн принял самое непосредственное участие в событиях, которые войдут в историю как "Германский Октябрь". Под псевдонимом Лазарь Стерн он был назначен военным советником штаба Эрнста Тельмана и вместе с ним подготовил знаменитое Гамбургское восстание, начавшееся 20 октября 1923 года. После его подавления Штерна назначили военным советником всей Коммунистической партии Германии. В Москве он бывал только наездами, поэтому 1 августа 1924 года его отчислили с последнего курса Военной академии. Лишь в 1925 году Штерн получил приказ вернуться в Москву и был зачислен в штат Разведывательного управления РККА, из которого потом вырастет ГРУ. Одной из его задач было готовить зарубежных коммунистов к работе в военных подразделениях компартий своих стран.
В декабре 1929 года руководство советской военной разведки направило Штерна нелегальным резидентом в США. Ему выдали документы на имя Макса Зильберта и поручили руководство сетью агентов и информаторов, собиравших сведения об американском вооружении.
– Манфред Штерн идеально подходил для роли шпиона, – полагает военный историк Владимир Кузьменко (имя изменено из соображений безопасности). – Все, кому доводилось с ним сталкиваться, отмечали его невероятное обаяние, глубокий ум и проницательность. Недаром Дэйвид Даллин, автор фундаментального исследования Stalin's informers: The Soviet espionage in Europe and USA 1920–1950, называет Штерна "самым выдающимся руководителем советской военной разведки в Америке".
Из воспоминаний репрессированного редактора "Известий" писателя и журналиста Ивана Гронского:
"Стерн – человек исключительно одаренный. Он в совершенстве владел несколькими языками. Красавец, великолепно сложен, обладал замечательным голосом – бархатным баритоном. Изумительно играл на рояле… Но избрал он не карьеру певца, музыканта или литератора, а карьеру разведчика. Альфред видел опасность новой мировой войны и понимал, что сейчас надо приложить все силы, имеющиеся в распоряжении мирового революционного движения, чтобы защитить, отстоять Советский Союз. Рискуя жизнью, он чрезвычайно много сделал для безопасности нашей страны, ставшей ему второй родиной".
Самым крупным достижением Штерна в роли советского шпиона стало то, что ему удалось добыть и переправить в СССР все техническое сопровождение новейшего танка, который разрабатывался в строгом секрете. В 1932 году ФБР вышло на след Штерна, и ему пришлось спешно покинуть США.
Советник Мао
В Москве Штерн пробыл совсем недолго. Военная разведка передала его в распоряжение Коминтерна, который снова назначил Штерна военным советником – на этот раз ЦК Компартии Китая. В апреля 1933 года Штерн под именем Фред прибыл в Шанхай, где помогал разрабатывать стратегию борьбы с Гоминьданом.
Из воспоминаний китайского революционера Го Шаотана:
"Даже по прошествии стольких лет передо мной встает яркий образ М. Штерна: высокий, красивый мужчина богатырского сложения. Он казался не по возрасту серьезным, несколько угрюмым, даже суровым. Но в действительности это был добродушный, жизнерадостный и душевный человек. Он был замечательным собеседником и чутким товарищем, много знавшим и много видевшим. Ему были свойственны исключительное трудолюбие и работоспособность. Внешне этот элегантный представительный мужчина походил скорее на ученого, литератора или дипломата, трудно было представить, что это легендарный храбрый военачальник".
– Нам очень мало известно о деятельности Штерна в Китае: к сожалению, большинство документов по-прежнему засекречены. Однако из доклада Штерна в Коминтерн известно, что он пытался заключить союз между Китайской Красной армией во главе с Мао Цзэдуном и повстанцами, взявшими под свой контроль провинцию Фуцзянь. К сожалению, попытка усилить армию Мао провалилась. Поэтому, когда ее окружила Национальная революционная армия под командованием Чан Кайши, Мао пришлось покинуть свою базу в Цзянси и начать легендарный Великий поход, – рассказывает Владимир Кузьменко. – В Китае Штерну приходилось противостоять очень серьезному сопернику: после провала четырех карательных походов против Красной Армии Китая главным военным советником Чан Кайши стал генерал Ханс фон Сект, ранее возглавлявший немецкий Генштаб. Именно фон Сект разрабатывал план окружения армии Мао Цзэдуна. Кроме него в гоминьдановской армии работало еще около ста иностранных военных советников. Штерну было невероятно сложно противостоять им всем фактически в одиночку.
В Шанхае Штерн пробыл до 1934 года. Оставаться дальше было слишком опасно: не только агенты Гоминьдана, но и полиция Шанхайского международного сетлмента развернули настоящую охоту на советника Мао. Штерна срочно отозвали в Москву, где он продолжил заниматься Китаем в восточном секретариате Коминтерна.
Генерал Клебер
Началась война в Испании, и в сентябре 1936 года Коминтерн отправил туда Штерна в качестве военного советника коммунистической партии Испании. На этот раз его снабдили документами гражданина Канады Эмилио Клебера. Этот псевдоним Штерн выбрал сам – в честь Жана Батиста Клебера, наполеоновского генерала, руководившего подавлением мятежа в Вандее во время Французской революции. Под этой фамилией в ноябре 1936 года Штерн возглавил 11-ю интербригаду – первую из всех, что были сформированы в Испании. Под его командованием сражались немецкие антифашисты, англичане, австрийцы, французы и бельгийцы из батальона имени Парижской коммуны, добровольцы из Польши, Венгрии и Югославии...
Когда войска Франко начали наступление на Мадрид, полпред СССР в Испании Марсель Розенберг и остальные сотрудники советского посольства полагали, что город нужно сдать, а после потери Мадрида – "ударить с большой силой". Испанское республиканское правительство бежало из столицы, а вслед за ним – почти все чиновники министерств. Штерн единственный настаивал, что сдавать Мадрид никак нельзя: "Потеряв Мадрид, мы его не вернем себе и двадцатью бригадами, а просто будем вести лишь арьергардные бои, которым очень скоро настанет конец, т. е. полное поражение республики".
Из воспоминаний Ивана Гронского:
"Когда испанское правительство и генеральный штаб решили сдать Мадрид без боя и эвакуировать все правительственные учреждения в Валенсию, Клебер пришел к генеральному секретарю испанской компартии Хосе Диасу и заявил, что Мадрид сдавать нельзя, ибо правительство, сдавшее Мадрид, перестает быть правительством Испании. Центральный комитет КПИ предложил Клеберу организовать оборону города.
Правительство Ларго Кабальеро, испанский генштаб и ЦК социалистической партии ночью бежали в Валенсию. Ответственность за судьбу Мадрида легла на плечи Клебера.
Генерал Клебер фашистов в Мадрид не пустил. Держал столицу Испании восемнадцать месяцев".
Формально обороной Мадрида руководил командующий республиканской армией генерал Хосе Миаха. Однако фактически командующим фронтом стал Клебер. Когда 11-я интербригада под его командованием была почти полностью обескровлена, на помощь Клеберу прислали еще несколько бригад, и он смог отстоять Мадрид.
Из репортажа корреспондента The New York Times Герберта Мэтьюза:
"Когда слушаешь генерала Клебера, создается впечатление большой динамической силы. Он – персонаж, которому, возможно, суждено сыграть большую роль в неспокойные годы, с которыми сталкивается мир. ... Думая о нем, трудно не задуматься о том ироническом факте, что Гитлер – не единственный уроженец Австрии, который играет большую роль в гражданской войне в Испании".
"Спаситель Мадрида"
После победы над Клебером начали сгущаться тучи. Ему плохо удавалось находить общий язык с присланными в Испанию интернационалистами. Так, у него не получилось наладить отношения с командующим 12-й интербригадой "генералом Лукачем" – венгерским революционером Мате Залкой. А однажды Клебер раскритиковал неудачную операцию итальянской бригады, что стало причиной крупной ссоры и с отправленным в Испанию представителем Коминтерна Пальмиро Тольятти.
Репутации Штерна в Москве, как он сам признавал, очень сильно повредило то, что журналисты непрерывно писали о "Спасителе Мадрида" во всех газетах и журналах. Более того, папарацци несколько раз удалось сфотографировать легендарного генерала Клебера.
Из воспоминаний сражавшегося в Испании поэта и переводчика Алексея Эйснера, который был адъютантом генерала Лукача (Матэ Залки):
"Зато обложки выставленных тут же иллюстрированных вкладок в газеты и еженедельников выглядели куда более стандартно, тем более что на них красовался один и тот же представительный испанский военачальник, с волнистыми волосами, носивший под открытым френчем вместо рубашки и галстука цвета хаки теплый до горла свитер. Впрочем, разобравшись в тексте, я убедился, что это вовсе не испанец, а "герой обороны Мадрида, командир интернациональных бригад генерал Клебер". Для меня было открытием, что интербригады объединены общим командованием, до сих пор мне было известно, что Клебер командует одной Одиннадцатой, но я принял новость как должное, и значительную роль тут играла импонирующая внешность этого человека, на всех репродукциях веселого и уверенного в себе".
Популярность в СМИ раздражала не только московское руководство, но и испанских генералов – и больше всего Миаху.
Из романа Эрнста Хемингуэя "По ком звонит колокол":
"Клебер, Лукач и Ганс, командуя Интернациональными бригадами, с честью выполнили свою роль в обороне Мадрида, но потом старый, лысый, очкастый, самодовольный, как филин глупый, неинтересный в разговоре, по-бычьи храбрый и тупой, раздутый пропагандой защитник Мадрида Миаха стал так завидовать популярности Клебера, что заставил русских отстранить его от командования и отправить в Валенсию. Клебер был хороший солдат, но ограниченный и слишком разговорчивый для того дела, которым занимался".
Тогда же о генерале Клебере начали распространяться слухи, что он не то троцкист, не то анархист.
– В подчиненных Клеберу интербригадах действительно было много троцкистов, горячих сторонников Перманентной революции Троцкого, – говорит историк Тимофей Сиротинин (имя изменено из соображений безопасности). – Сталин к тому времени давно уже отказался от идеи мировой революции и заявил о возможности построения социализма в одной отдельно взятой стране. Он последовательно уничтожал всех сторонников Троцкого, где бы они ни находились. От Клебера также потребовали включиться в борьбу с троцкизмом, но он отказался вносить раздор в ряды товарищей по оружию.
Весь этот клубок интриг привел к тому, что в январе 1937 года Клеберу предложили сдать командование и возглавить 45-ю дивизию, во главе которой он также пробыл очень недолго.
Из воспоминаний Алексея Эйснера:
"Незадолго до конца года на мадридском фронте произошло одно малозаметное, но немаловажное событие: сняли Клебера. Официально его, собственно, не снимали, просто в связи со стабилизацией положения упразднили сектор, которым он командовал, нового же назначения не предложили. И в результате Клебер остался не у дел. Новость привез Фриц, но, изменяя своей прирожденной дисциплинированности, сообщил ее с оттенком неодобрения в голосе. Неожиданно для меня Лукач открыто возмутился. Он обозвал генерала Миаху завистливой бабой и плешивым иезуитом…"
Штерн долго не получал нового назначения. Лишь летом 1937 года он заменил погибшего генерала Лукача (Мате Залку) и возглавил 14-ю интербригаду, но вскоре получил приказ вернуться в СССР.
– Резидент НКВД и советник республиканского правительства по безопасности в Испании Александр Орлов знал, что отзыв Штерна означал неминуемый арест и, скорее всего, смерть, – рассказывает Тимофей Сиротинин. – По приказу Сталина Ежов как раз проводил большую чистку Красной Армии, поэтому Орлов попытался спасти Штерна и предложил ему перейти в НКВД. Тот согласился и несколько месяцев ждал, пока Орлов утрясет все формальности. Однако Климент Ворошилов лично отклонил перевод Штерна и приказал ему вернуться в Москву.
Заключенный Александр Федорович
В октябре 1937 года Штерн вернулся в Советский Союз. Прославленный на весь мир герой испанской войны, награжденный всеми возможными орденами Испании, получил достаточно скромное назначение – личным секретарем финского революционера Отто Куусинена.
– Думаю, это назначение было связано с тем, что уже велась подготовка к Финской войне, в ходе которой Куусинен должен был возглавить социалистическую Финляндию. Логично предположить, что Штерну отводилась хорошо знакомая ему роль военного советника коммунистической партии Финляндии, – полагает Владимир Кузьменко. – Но жернова Большого террора продолжали раскручиваться, и в 1938 году Штерна арестовали. Его обвинили в шпионаже в пользу Франко, в саботаже работы Эрнста Тельмана, а также в том, что он был пособником троцкистов. Несмотря на пытки, Штерн не признал себя виновным ни по одному пункту этих нелепых обвинений.
Из воспоминаний Ивана Гронского:
"В пересыльной камере Бутырской тюрьмы, куда я был отправлен после вынесения приговора, встретился с Альфредом Стерном (одно из имен Манфреда Штерна. – Прим. СР). … Несмотря на жуткие условия следствия, несмотря на незаконный арест и абсолютно незаконное осуждение, за целый месяц, проведенный в камере Бутырской тюрьмы, я не услышал от Клебера ни одного звука жалобы. … Он был убежден, что жуткий произвол, творимый в стране, рано или поздно народ осудит, что наши добрые имена будут восстановлены. В это он верил, в этом он не сомневался ни единой секунды. А ведь Альфред прошел все ужасы Лефортовской тюрьмы. Когда нас повели в баню, я увидел на теле Клебера шрамы, спросил:
– Альфред, что это? Следы сражений в Испании?
– Нет, это следы Лефортова".
14 мая 1939 года Военная коллегия Верховного суда приговорила Штерна к 10 годам исправительно-трудовых лагерей. Наказание он отбывал на Крайнем Севере: прокладывал железную дорогу от Котласа до Печоры, валил лес, добывал уголь в Воркуте. А когда подорвал здоровье на общих работах, стал помощником лекаря.
С началом войны Штерн не раз просил лагерное начальство об отправке на фронт, но неизменно получал отказ: "политическим" защищать родину не полагалось. Вместо фронта политзаключенного отправили на Колыму, на золотоносный прииск Мальдяк – тот самый, где едва не погиб Сергей Королев.
В 1947 году Штерн вышел на свободу, устроился фельдшером в больницу в магаданском поселке Нексикан. Но уже в следующем году его вновь арестовали и приговорили к новому 10-летнему сроку по обвинению в антисоветской деятельности. Второй срок он отбывал сначала в Печорлаге, потом в Инте, в спецлагере Минеральный, а затем в Озерлаге – работал на строительстве железной дороги Тайшет – Братск и на лесоповале.
В конце сентября 1950 года на лесоповал на станции Чуна в Озерлаге пригнали новую партию заключенных. Среди них был поэт и прозаик Анатолий Жигулин. В своей автобиографической повести "Черные камни" Жигулин описал, как, увидев одного из зэков, его друг Фернандо Пелаио восторженно закричал: "Это генерал Клебер, герой обороны Мадрида!" Но незнакомец предложил обращаться к нему иначе: "Меня зовут Манфред Штерн – по формуляру, а здесь, для простоты, – Александр Федорович".
Из книги воспоминаний "Черные камни" Анатолия Жигулина, работавшего вместе со Штерном на лесоповале на станции Чуна в Озерлаге:
"…Высокий, лет 55–60 человек, стройной военной выправки. Лицо доброе и мудрое, глаза большие, выпуклые, над ними густые седые брови. … После отбытия десяти лет (они прошли для него сравнительно легко – выходец из австрийско-еврейской семьи, он имел среднее медицинское образование) Штерн поступил на работу в больницу, но вскоре (в 1948 году) был снова взят, как все тогдашние повторники. Светлый был человек, добрый, хороший. И лицо его вовсе не было властно-жестоким, как описывает его А.В. Эйснер по военным мадридским плакатам. Почти всю мою жизнь на 031-й колонии Александр Федорович Штерн помогал мне –по мере возможности, конечно".
Манфред Штерн дождался смерти Сталина, но не смог дождаться свободы. Он умер от истощения 18 февраля 1954 года в Озерном ИТЛ на станции Сосновка. "Я выдержал заключение и вернулся. Клебер – рыцарь революции, один из честнейших и прекраснейших людей, встреченных мною на жизненном пути, бесследно исчез в колымских лагерях", – с грустью писал Иван Гронский.
– Имя Манфреда Штерна на несколько десятилетий было вычеркнуто из всех источников по истории Гражданской войны в Испании, – рассказывает Владимир Кузьменко. – Даже после смерти Сталина его не упоминали не только в СССР, но и во всех странах соцлагеря, в то время как остальные участники интербригад пользовались почетом и уважением. Так, в ГДР была учреждена медаль Ганса Баймлера – погибшего в боях под Мадридом комиссара батальона имени Тельмана в созданной Штерном 11-й интербригаде. А в Венгрии премьер-министром страны был Ференц Мюнних – комиссар батальона Ракоши 13-й интербригады. Но стоило газете австрийской компартии напечатать совсем небольшой очерк о своем знаменитом земляке Манфреде Штерне, как сразу же последовал строгий окрик из Москвы. Десятилетиями не была известна даже дата смерти Штерна, что дало многим зарубежным исследователям основание полагать, что он был расстрелян еще в 1937 году. А когда после распада СССР открылись подлинные обстоятельства его гибели, они оказались еще более трагическими.
Что еще почитать о Манфреде Штерне
Иван Гронский. Мемуары.
Анатолий Жигулин. "Черные камни".
Алексей Эйснер. "Двенадцатая интернациональная".
Александр Бирюков. "Колымские истории".
Мансур Мухамеджанов. "К истории гражданской войны в Испании (1936–1939 гг.)"
Люй Сыцун. "Китаеведение в коммунистическом университете трудящихся Востока: кадровый состав, научные работы и влияние (1921–1939)".
Александр Окороков. "Участие русских эмигрантов в гражданской войне в Испании".
