46-летнего Евгения Кима лишили российского гражданства, когда он отбывал срок по обвинению в экстремизме – надуманному, как утверждает сам Евгений и его адвокат. Другого гражданства у него нет и никогда не было, и вот уже два с лишним года он заперт в Центре временного содержания иностранных граждан. Что с ним делать, российские власти не знают. И на свободу не выпускают. Подробнее о том, как и за что в России можно стать человеком без гражданства, – в материале Сибирь.Реалии.
Судья Хабаровска продлила 46-летнему Евгению Киму срок в Центре временного содержания иностранных граждан (ЦВСИГ) "на время решения вопроса о реадмиссии (согласие государства на приём своих граждан, которые подлежат депортации из другого государства) в Узбекистан". При этом не понятно, как в принципе может решиться вопрос о его реадмиссии, поскольку Ким никогда не был гражданином Узбекистана – он родился в СССР, а позже получил гражданство РФ.
Лишили российского гражданства его в 2019 году. А до этого, в 2015-м, посадили по статье о возбуждении ненависти и об экстремизме. Правозащитники утверждают, что Ким просто учил детей-мусульман читать Коран. Правозашитный центр "Мемориал" (включён российскими властями в список "иностранных агентов", оспаривает это решение) признал Евгения Кима политическим заключенным.
– Ехала забирать Женю на свободу – выписала ордер для участия в суде. Ехала с надеждой, что его освободят, но на всякий случай, зная наше правосудие, купила ему передачу, продукты. Подсознание, к сожалению, не обмануло, – комментирует решение суда оставить Кима в ЦВИГ юрист сети "Миграция и Право" правозащитного центра "Мемориал" Любовь Татарец. – Власти сами создали себе проблему и не знают, как её решить. Евгения должны были освободить, но не захотели делать этого. Управление внутренних дел (УВМ) по Хабаровскому краю обратилось в суд с иском о его помещении в ЦВСИГ, хотя его оттуда и не выпускали с 2019 года. Мы, конечно, просили отказать в удовлетворении иска. Евгений содержится под стражей уже более двух лет из-за бездействия сотрудников УВМ.
Учил детей
В 2017 году Ким был признан виновным в разжигании вражды и в организации экстремистского сообщества (ч. 1 ст. 282.2 и ч. 1 ст. 282 УК РФ) за создание в Благовещенске религиозного объединения "Нурджулар" (в России оно признано экстремистским и запрещено).
По словам Евгения, из двух десятков свидетелей, давших показания против него, он оказался знаком только с одним. Тот приходил к Киму в гости, и в том числе оставался на время намаза (исламский обряд, включает пять молитв, которые читают в определенные часы в течение каждого дня), который Евгений совершал с другими гостями-мусульманами.
– В своих показаниях один пишет: "Я, мол, еврей, про нас все плохо говорят, нас не любят". Во-первых, я никогда плохо не отзывался о какой-либо нации, во-вторых, этот "свидетель" лично про меня даже и не говорит, какие-то общие фразы про себя, а в-третьих, я этого человека вообще не знаю, просто не знаком. Другой "свидетель" обвиняет с третьих слов – мол, вот от такого-то я слышал, что Ким говорил такие и такие слова. И так еще человек 20 – никто из них не явился в суд, то есть я даже не уверен, что они существуют на самом деле. А из их "показаний" следует, что я якобы осуждал их национальность, вероисповедание и даже расу! Для меня такие обвинения особенно возмутительны, потому что моя вера подобную нетерпимость как раз не поддерживает, – объясняет Ким.
– На суде никого из свидетелей вообще не было?
– Пришел один знакомый, не очень близкий, его показания: "Он [Ким] перед началом религиозных собраний выдавал нам тюбетейки, четки, коврики молитвенные и книжки". Это же чушь! Тюбетейка у каждого мусульманина своя, но и она, как и четки, необязательна – хочешь с ними делай, хочешь без них. Этот человек приходил ко мне иногда в гости вместе с товарищем моим, по субботам мы иногда собирались с друзьями накрыть стол, поговорить. Часть из нас, кто мусульманин, делала намаз, так как он по часам совершается – понятное дело, никого не принуждали. А что написал этот человек? "Мы сидели вокруг него и слушали, а он как жрец сидел на возвышенности на диване". Хотя у меня в квартире даже дивана не было – из мебели только стол, поэтому мы сидели на полу, скатерть стелили на пол и два матраса, на которых сидели. Как можно такое выдумать?! Жрец! Про секты насмотрелся, видимо. Только в прошлом году, когда этот "свидетель" вдруг появился у меня в ЦВИГ, куда даже адвокат с трудом свидание со мной выбивает, я понял, что он, вероятно, "засланный". Еще и дурачка включил: "Так у тебя такая статья? А я только что узнал!" – "Ты что, дурака из меня делаешь? – говорю. – Тебя свидетелем вызывали на суд, тебя должны были ознакомить с материалами дела. Зачем тебя сюда прислали?" – "Нет, – божится, – я соскучился". Что-то ты всегда скучаешь, когда я должен освобождаться. В лагере появился, когда я должен был освободиться, тут [в ЦВИГе], когда срок заканчивается. Здесь свидание никому не дают, а ты как-то умудрился. Мне бы раньше догадаться, когда он задавал мне странные вопросы о других нациях, расах. Причем в записи и в распечатке (оказалось, он записывал разговоры наши) есть его расистские высказывания, а почему-то относят их ко мне. Московские эксперты, о приглашении которых ходатайствовал адвокат "Мемориала", говорят: "Это же не Ким говорит, а вот этот "свидетель". Почему эти слова Киму-то приписали?" В итоге странную экспертизу красноярских заряженных "экспертов" суд принял, а московских, с нашей стороны, не принял. Прокурор заявила протест: мол, не надо приобщать к делу, существующих достаточно. Конечно, если объективную экспертизу приобщили бы – все дело развалилось бы.
– Вам изначально пытались вменить еще 150-ю статью (грозит сроком от 5 до 8 лет), о вовлечении несовершеннолетних в преступление, но потом убрали..
– Да, пытались выставить, будто я организовал учебный класс и вовлекал детей в экстремизм. Некоторые друзья с детьми меня попросили: "Коран научи их читать, пожалуйста". В этом же нет ничего такого: они приходили, я их учил. За это поначалу мне 150-ю статью хотели добавить – втягивание несовершеннолетних детей в преступную деятельность. Но потом сами же убрали. В мечети ведь учат, и я учу. Нельзя же обвинять за то, что ваш брат, например, вашего ребенка дома будет математике учить или физике. Вы же не скажете: для этого специально в школу надо. Прокурор предъявила, якобы нельзя, надо в специально отведенном месте Коран учить. Якобы вот такие это опасные знания, что ты обязан в мечеть вести человека для того, чтобы передать их. Это глупость.
– Обвинительный приговор суда был для вас неожиданным?
– Ждал уже. Когда увидел сфабрикованные доказательства, все понял. И когда прокурор на суде стала в качестве доказательств моей виновности странные доводы приводить, убедился. "Ваша честь, он не женат и не хочет жениться, потому что распространяет свою экстремистскую идеологию – это доказывает его вину". Говорю: "Какое ваше дело, по какой причине я не хочу жениться?! Нет в законе такого, чтобы человека обвинять и наказывать за отказ жениться (вообще-то, я был два раза женат, обжегся, пока не готов, но это ж личное). Даже адвокат заявляла: мол, в личные дела влезаете. Но я уже все понял: нет доказательств, вот обвинение всякую чушь и выдумывает. Потому что, если были бы прямые доказательства, там даже моего согласия, признания не нужно – виновен, улики есть, пошел сидеть. А тут выдумывают до смешного.
В правозащитной организации "Мемориал" Евгения Кима признали политическим заключенным.
– Житель Благовещенска Евгений Ким стал очередным осужденным за принадлежность к мифической организации "Нурджулар". Его приговорили к 3 годам и 9 месяцам колонии общего режима за якобы организацию деятельности запрещенной организации (по ч. 1 ст. 282.2) и за действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды (ч. 1 ст. 282 УК РФ). Российские власти не впервые преследуют мусульман, которые изучают и распространяют книги из цикла "Рисале-и Нур" ("Трактаты Света") турецкого богослова Бадиуззамана Саида Нурси. В 2008 году Верховный суд РФ вынес решение о признании экстремистским международного религиозного объединения "Нурджулар", в котором как будто бы состоят последователи Нурси. Ведомства последовательно называют "Нурджулар" "четко структурированной" организацией, распространяющей исламское и турецкое политическое влияние в мире. Но в реальности существует лишь аполитичное сообщество людей, которые считают себя последователями выраженного в "Рисале-и Нур" учения, общаются, проводят совместные чтения. Никаких доказательств существования структурированной организации, управляемой из Турции, до сих пор не представлено. Мы полагаем, что этот образ является вымыслом российских госорганов, – говорит Любовь Татарец из "Мемориала".
В "Мемориале" уточнили, что сами книги Нурси (14 переводов) были в 2007 году запрещены Коптевским судом Москвы.
– Этот запрет, как и последующий запрет "Нурджулар", мы находим необоснованным. Ряд аргументов экспертизы, на которой суд основывался, абсурдны. К примеру, в религиозной литературе эксперты обнаружили осуждение грешников (и даже самоосуждение кающегося), устрашение атеистов карой после смерти – и на этом основании сделали вывод, что тексты являются экстремистскими и пропагандируют религиозную рознь. Между тем, в книгах Нурси нет ни призывов к насилию и терроризму, ни языка вражды. О том, что сочинения Нурси безопасны для общества и не содержат пропаганды насилия, высказывались Совет муфтиев России, Центральное духовное управление мусульман России, информационно-аналитический центр "Сова", пересмотреть решение о их запрете призывала Комиссия по свободе вероисповедания США, – цитирует Татарец официальную позицию "Мемориала". – Обвинение в возбуждении ненависти и вражды основано на разговорах Кима с единомышленниками. Часть из этих разговоров – обсуждение исторических и полулегендарных событий, в том числе связанных с жизнью Саида Нурси; часть – обсуждения, какие из народов Кавказа наиболее привержены исламу, в каких европейских странах ислам распространяется, как именно его исповедовать, и, наконец, книг Нурси. Никаких призывов к насилию или дискриминации в этих разговорах нет, а выводы комплексной психолого-лингвистической экспертизы представляют собой многословную бессмыслицу. Мы не находим никаких причин для преследования людей, которые читают, в том числе коллективно, книги Саида Нурси, кроме имитации правоохранительными органами борьбы с организованным экстремизмом, – говорит Татарец.
Правозащитники потребовали прекратить запреты религиозной литературы, не пропагандирующей насилие, с 2017 года требовали освободить Кима. Тем не менее Евгений провел в колонии весь срок – 3 года и 9 месяцев.
За день до освобождения, 9 апреля 2019 года, Евгения уведомили, что ещё в январе его лишили российского гражданства. Ким стал лицом без гражданства (ЛБГ). Нет страны, которая должна его принять: до российского у Евгения был только советский паспорт. В итоге Евгения признали виновным в нарушении правил режима пребывания в РФ (ст. 18.8 КоАП РФ) и поместили в центр временного содержания иностранных граждан (ЦВСИГ) "для последующего выдворения". Но выдворять его было некуда. Служба судебных приставов запрашивала в консульстве Узбекистана согласие на депортацию Евгения Кима в эту страну, как её уроженца. Но получала отказ: Ким никогда не был гражданином Узбекистана (он родился в СССР, на территории Каракалпакской АССР).
– В 2018 году 26 ноября меня должны были освободить. Мне надзор дали, в Благовещенск отправили бумаги, полиция, участковый ждет меня. И раз – меня не отпускают. Я спрашиваю отрядника: "В чем дело?" – "А тебе еще 4 месяца 10 дней добавили". – "Причина?" – "Потому что ты в СУС (строгие условия содержания) содержался". Воспользовались формальностью, потому что мне строгие условия изначально судья назначил, то есть я не за плохое поведение в СУС угодил – я как в колонию пришел, меня сразу туда поместили. То есть ничего не должны были пересчитывать, так как СУС не является мерой наказания – это строгие условия содержания. Мера наказания – это изолятор, ПКТ (помещение камерного типа. – СР). Ответа я не получил, а позже понял, что им нужна была эта мелкая отсрочка – они рассчитывали, что перед освобождением успеют меня лишить гражданства, но не успели. И просто, простите за выражение, "по беспределу" задержали до января. В 2019 году в конце января меня лишают гражданства, и, уже когда я должен был освободиться после добавочного срока, 9 апреля, приходят некие сотрудники (не лагерные): "Вас лишили гражданства, мы изымаем документы". И мне даже не дали выйти – там же в наручники, в суд. А в суде зачитывают: "10 апреля незаконно находился без документов, без регистрации в доме 33А по улице". Я говорю: "Вы хоть скажите, что за дом по этому адресу! Это же тюрьма, в которой я отбывал срок! Как я мог вообще оттуда уйти, чтобы не нарушать выдвинутое вами обвинение в том, что с января, когда был лишен гражданства, по апрель оставался в России?" А им по фигу, зачитали, что нарушил. Не помогла даже справка об освобождении, выданная мне 10 апреля – в ней указано, что я гражданин РФ, с ней пять суток человеку дается, чтобы он сам покинул страну. Но они и этой возможности не дали.
– Вы сами уже не против вернуться в Узбекистан?
– Конечно, лишь бы из этой страны уехать. Но меня лишили гражданства и держат взаперти! Я видеть уже не хочу, слышать про эту страну не хочу. 30-е годы пришли сюда. Я здесь столько насмотрелся в лагерях, в тюрьмах, столько судеб людей – это вообще ужас. Эти суды смотришь – человеку не дают защищаться. Не только же я пострадал от несправедливого суда. Прокурор, следователь и судья в одной коляске. Как ты будешь защищаться? Как вы думаете, я в этой стране хочу остаться? Меня тошнит от этого режима. Они еще переживают, что я здесь останусь. Любое гражданство дайте – я уеду с радостью, поменяю его на любое.
– Вы вину так и не признали. Вас тоже прессовали, были попытки добиться признательного?
– Мне, можно сказать, повезло. Только ребро сломали – до сих пор ноет. Большего не успели сделать. Как только меня закинули к прессовщикам – те стали драться, я стал бить в ответ. Кто-то из них знал, что меня посадили за экстремизм и они, видно, решили, что на самом деле экстремист, потому что они меня в итоге запинали толпой, связали руки, после спросили: "Мы тебя развяжем, ты не будет на нас кидаться? Ты и правда террорист?" Я говорю: "Если вы не будете кидаться, я тоже не буду". Я тогда еще не знал, кто они такие, прессовщики, они еще угощать начали.
– А как и когда узнали, что это прессовщики и есть специальные пресс-хаты?
– Через месяц. На следующий день после побоев меня перекинули в 202-ю камеру, чтобы гематомы спали. А через месяц в 194-ю кинули – там я узнал от обычных сокамерников, что есть такие спецкамеры с бывалыми сидельцами, куда сразу кидают вновь прибывших для выбивания показаний против себя или против других, кого надо посадить. Это же так "удобно" – вдруг жалобу кто рискнет написать или смерть внезапная от побоев? Так зачем сотруднику подставляться, когда есть эти "шестерки", на которых можно все списать и всех собак повесить – мол, сокамерники что-то не поделили. У них судьба, не завидую этим прессовщикам. Их используют, потом списывают. За ненадобностью, например, могут в массовую камеру выкинуть – там их узнают, избивают до смерти.
– Как вы считаете, зачем им было нужно лишить вас гражданства до того, как вы уехали из России?
– Считаю, они не ожидали, что Узбекистан откажет. Думали, навесят нарушение, с которым мне уже не вернуться в Россию, а из ЦВСИГ сразу в Узбекистан отправят. Видимо, плохо изучили дело, и не знали, что я никогда не являлся узбекским гражданином (родился в советское время, после советского паспорта получил уже российский). А сейчас сами угодили в свою ловушку – Советского Союза уже не существует, они меня туда не могут вернуть. Но при этом я в той же ловушке с ними – третий год в заключении даже без фальшивого приговора. Если вдруг рискну покинуть ЦВСИГ, предупредили, что посадят обратно в тюрьму, но на волю не выпустят. Такое ощущение, что боятся меня выпускать, видимо, считают каким-то суперпроповедником – что люди из-за меня толпами ислам принимают. В лагере постоянно нагнетали: "Никому ничего не рассказывай! Чтобы никто у нас ничего не принимал [религию]. "Кому я скажу? Меня же в СУС поместили!"
"Иск с нарушением" принят
По делу Евгения юристы Института права и публичной политики обращались даже в Конституционный суд. Ещё в октябре 2020 года суд Хабаровска вынес "решение о назначении процедуры реадмиссии". И с тех пор информации о продвижении дела нет.
В апреле Кима должны были освободить из ЦВСИГ, по истечении двухлетнего срока, в который должно быть исполнено административное наказание (в данном случае выдворение), но с тех пор его уже дважды продлевали (последний раз – в июле). По мнению адвокатов, незаконно. При этом формально служба судебных приставов производство по выдворению "окончила". Но Кима не освободили.
– Считаем решение суда о продлении срока в ЦВСИГ незаконным. Иск был подан с нарушением Кодекса административного судопроизводства РФ. Судья не имела права принять иск, пока у неё не было доказательств, что копия вручена второй стороне. Получив иск, судья должна была вынести определение и направить его сторонам. Но ничего этого сделано не было. Копию иска мой подзащитный получил за 20 минут до начала заседания, до этого Евгений вообще не знал о его существовании. С материалами дела нам ознакомиться не дали, – объясняет адвокат Кима Александр Сычев. – Евгений находится под стражей с 2019 года – это абсурд! По поводу его дела мы уже обратились в Европейский суд по правам человека, иск принят к рассмотрению.
В пресс-службе УФСИН по Хабаровскому краю жалобы на содержание в ИК по телефону прокомментировать отказались – ответ на письменный запрос редакции также не получен.
