Ссылки для упрощенного доступа

"Путин спятил, увы. А вы?" История Петра Ощепкова, диссидента из Барабинска


Петр Ощепков на антивенном пикете
Петр Ощепков на антивенном пикете

В 2022 году машинист железнодорожного депо Петр Ощепков "заработал" три административных штрафа, протестуя против российского вторжения в Украину. Ощепков – единственный на весь Барабинск (Новосибирская область) политический активист. До войны он выходил на одиночные пикеты в поддержку Алексея Навального и Сергея Фургала. На своем балконе Ощепков повесил большой плакат для прохожих: "Узнавайте новости на сайте "Эхо Москвы". За нами будущее".

Чтобы не пропускать главные материалы Сибирь.Реалии, подпишитесь на наш YouTube, инстаграм и телеграм.

А 24 февраля прошлого года, узнав о российском вторжении в Украину, Ощепков вышел на улицу родного Барабинска с плакатом: "Путин спятил, увы. А вы?". Затем был еще один антивоенный пикет и антивоенные публикации в соцсетях.

Неравнодушную гражданскую позицию Ощепкова "высоко оценили" местные силовики. Ощепкова трижды судили, а затем "эшники" потребовали от руководства железнодорожного депо уволить активиста.

Локомотивное депо
Локомотивное депо

Но Ощепков не испугался, потому что как человек верующий он, по его собственным словам, признает над собой только одну власть – Бога и старается жить исключительно по совести. А на "противоправную" антивоенную деятельность его вдохновляет пример другого уроженца Барабинска, диссидента и писателя Анатолия Марченко, который в 1986 году, сидя в чистопольском лагере, объявил голодовку, требуя освободить всех политзаключенных Советского Союза.

Петр Ощепков
Петр Ощепков
Барабинск – город с населением около 30 тысяч жителей, выросший из поселка на Транссибе, – расположен на полпути из Новосибирска в Омск, его градообразующим предприятием стала железнодорожная станция. Петр Ощепков работает помощником машиниста, как и отец Анатолия Марченко – Тихон Акимович.

"Я глубоко эту войну переживаю"

У Ощепкова скользящий график, договориться о встрече было нелегко. Наконец мы выбрали "полувыходной" – свободный день, когда члены поездной бригады находятся в запасе, но их в любой момент могут вызвать на работу. Мы встретились на привокзальной площади и на видавшей виды Ощепкова машине поехали в сторону депо.

– Что вы почувствовали, когда узнали о начале войны?

– Меня не 24 февраля даже впечатлило, а 22-е, я был в поездке, и мы слушали заседание Совбеза, речь Путина. У меня от его слов шок был, я, помню, возмущался громко. Потом, когда он сказал, что ему нужен только Донбасс, возникла надежда, что большой войны не будет. Но нет, все-таки ему понадобилась вся Украина. Когда войска ввели, я сразу с плакатом вышел к мосту: "Путин спятил, увы. А вы?". Удивительно, но все прохожие или отворачивались, или плевались в мою сторону. Одна пенсионерка бросилась сумкой бить. Хорошо, хоть не наказали за этот плакат. Я глубоко эту войну переживаю, места себе не нахожу, потому что не могу ничего сделать против зла, которое творится.

На первом антивоенном пикете на Ощепкова напала прохожая
На первом антивоенном пикете на Ощепкова напала прохожая

– Когда вы в конце прошлого года вышли на свой второй антивоенный пикет, прохожие снова были агрессивны?

– Уже нет, помягче, после мобилизации отношение людей помаленьку, но меняется. Как-то молодые люди подошли, похвалили, слова поддержки сказали.

– Почему столько людей в России поддерживают войну, как вы думаете?

– Они просто еще не соскочили с пропаганды. Я ведь тоже под нее поначалу попал. Первое время мне нравился Путин, нравился молодой президент европейского вида, как мне казалось. Потом стал задумываться: наш президент всегда во всем хороший, а все остальные плохие. Ерунда какая-то, как в Советском Союзе. И у меня все-таки прививка была от всего этого, я пережил слом системы. А тут интернет появился. Стал искать, нашел "Эхо Москвы". И тогда все встало на место. Цой пел: "Я не люблю, когда мне врут, но от правды я тоже устал". От правды все устали. Люди захотели вернуться в прошлое. Так привычней и проще. И Сталина люди ещё не "пережили". Ведь не было покаяния. Зачем, говорят, реабилитировать репрессированных? Лучше забыть. Забыть все плохое и помнить только хорошее.

– У вас есть родственники в Украине?

– Есть тетка Тамара, в городе Калуше живет, Ивано-Франковской области. А здесь, в Барабинске, есть родственник, с которым мы прямо противоположных взглядов. Он в начале войны все пытался меня на "путь истинный" наставить, потом бросил. Был случай, когда тетка Тамара позвонила ему, а я рядом был. Она говорит: "Почему вы своей власти ничего не скажете, почему против нас воюете? Вы не можете сказать вашему Путину, чтобы он этого не делал?" А он говорит: "Мы вас освобождаем, ты, Тамара, под пропагандой находишься, ты не слушай свой телевизор натовский, ты слушай меня, я тебе правду говорю". Я трубку у него выхватил, сказал, что я тут с протестами выхожу, но меня за это хотят с работы уволить. И тут она заплакала: "Я слышала, что в Новосибирске и других городах люди выступают". Я говорю: "Да, да, мы за вас, мы не хотим того, что тут у нас делается". А родственник этот говорит, что мы зомбированные.

Петр Ощепков на антивоенном пикете
Петр Ощепков на антивоенном пикете

"Решением трудового коллектива"

За антивоенные публикации в соцсетях Ощепкова трижды судили и оштрафовали в общей сложности на 45 тысяч рублей. 30 тысяч он оплатил сам, остальное ему собрали сочувствующие, после того как на митинге против повышения коммунальных тарифов в Новосибирске активисты сняли про Ощепкова ролик и разместили его в интернете.

Были у Ощепкова проблемы и на работе. Началось все с оскорблений в его адрес в рабочей группе железнодорожников в ватсапе, затем его вызвали к начальнику депо на разговор в присутствии человека в погонах. В конце концов администрация депо устроила собрание, на котором попыталась уволить Ощепкова "решением трудового коллектива". Но мнения разделились, и большая часть рабочих посчитала, что выгонять Ощепкова не за что, поскольку работу свою он делает хорошо, а высказываться "вроде как" не запрещено. Начальство отступило.

Сергей Кочергин
Сергей Кочергин

– Так нельзя на человека давить, он имеет право на свое мнение, – считает машинист Сергей Кочергин, в экипаже с которым часто ездит Ощепков. – Мы в поездках постоянно дискутируем, Петра всегда интересно послушать. В чем-то соглашаемся, в чем-то нет. Я больше стал к нему прислушиваться после объявления мобилизации – тут мое отношение к происходящему кардинально поменялось. Хватали тогда всех подряд, кто подвернется, а ведь должны это по установленному порядку делать. Многие ребята, с которыми я служил в армии, уже мобилизованы. У меня востребованная военно-учетная специальность. Они, правда, пишут оттуда, что все у них хорошо, бодрятся, но я понимаю, что атмосфера там не совсем такая.

– Боитесь мобилизации? Не хотите туда попасть?

– Да кто же хочет? Все время сообщают в интернете, в телевизоре – сколько уже ребят молодых оттуда в гробах привезли.

Петр Ощепков в кабине электровоза
Петр Ощепков в кабине электровоза

Другой коллега Ощепкова, Александр, тоже его уважает и поддерживает, хотя не всегда и не во всем с ним соглашается.

Когда мобилизация началась, мужиков на улицах почти не было видно. Это сейчас маленечко-маленечко стали выходить на улицу, а то по домам сидели. Прислали бы мне повестку, пошел бы туда. Но добровольно никто не хочет туда идти. Добровольцев я не знаю. Но по домам ходили, и кто открывал – тем вручали повестки. Тут главное в военкомат не ходить.

– А я ходил, – вспоминает Ощепков, – забирал повестку для младшего сына Ефрема. Сначала отдавать не хотели. А потом спрашивали – вы передали? Нет, говорю, забыл. После этого сотрудники военкомата с полицией к нам домой приходили, искали его. Обещали сына во всероссийский розыск объявить. Я говорю: "Хорошо, найдете – скажете мне, где он", – смеясь вспоминает Петр.

Семья Ощепковых, почти десять лет назад
Семья Ощепковых, почти десять лет назад

У Ощепкова пятеро детей. Трое сыновей – призывного возраста. Но они не хотят брать в руки оружие. Поэтому к моменту визита военкомов Ефрем уже был в Казахстане. Повестка на срочную службу пришла ему первый раз еще весной. Тогда он попросил определить его на альтернативную службу, но в военкомате ответили, что заявление нужно было писать за полгода, а сейчас выбора нет. И Ефрем уехал в соседнюю страну.

Средний сын Ощепкова Стефан, опасаясь мобилизации, живет в другом городе. Старший Захар несколько лет назад уехал в Бангладеш, там работает в российской компании в сфере безопасности труда. Пока идет война, в Россию возвращаться не хочет.

Жена Татьяна умерла в 2019 году от онкологического заболевания. Она разделяла взгляды своего мужа и помогала сохранять память об Анатолии Марченко: была ведущей на вечерах памяти, уже больной летала в Москву и привезла из "Мемориала" книги Марченко, которые раздали по местным библиотекам и музеям. Ощепковы мечтали установить в городе памятник Марченко и памятную доску на доме, где жил диссидент.

Анатолий Марченко диссидент, правозащитник, писатель. Родился в Барабинске в 1938 году. После окончания 8 классов уехал по комсомольской путёвке на строительство Новосибирской ГЭС. Выучился на бурового мастера и работал на различных объектах. Первый раз попал в тюрьму в 1958 году случайно. Его обвинили в хулиганстве после массовой драки, в которой он не участвовал.

Анатолий Марченко
Анатолий Марченко
"Судили всех в один день, не разбираясь, кто прав, кто виноват. Так я попал в страшные карагандинские лагеря – Карлаг. Дальше обстоятельства моей жизни сложились так, что я решил бежать за границу. Я просто не видел для себя другого выхода. Со мной вместе бежал молодой парень Анатолий Будровский. Мы пытались перейти иранскую границу, но нас обнаружили. Взяли в сорока метрах от границы".
Анатолий Марченко, "Мои показания"

Анатолий Будровский пошел на сделку со следствием, оговорив Марченко как организатора побега за границу. В результате Будровскому дали два года, а Марченко - шесть лет лагерей "за измену Родине". В лагере он познакомился с писателем-диссидентом Юрием Даниэлем. После освобождения Марченко написал книгу "Мои показания", целью которой было рассказать правду о хрущевских лагерях. Летом 1968 года Марченко разослал открытое письмо в редакции ведущих газет "социалистического лагеря", протестуя против планов брежневского политбюро ввести войска в Чехословакию. Через несколько дней его арестовали.

"А кто это – Марченко?"

За свою жизнь Марченко пережил шесть судебных процессов, был участником Московской Хельсинкской группы. В августе 1986 года он объявил голодовку с требованием освободить всех политзаключённых в СССР. Голодовка продолжалась 117 дней. В конце ноября в колонию, где находился Марченко, приехали "люди из ЦК", обещавшие, что требование освободить политзаключенных уже рассматривается в Москве "на самом верху".

После этого Марченко решил прекратить голодовку, однако вскоре его состояние резко ухудшилось, и 8 декабря 1986 года он скончался в больнице города Чистополя (Татарская АССР) на 49-м году жизни. По воспоминаниям жены Марченко Ларисы Богораз, администрация лагеря отказалась выдать ей документы из истории болезни мужа, так же как и результаты вскрытия.

Заметка в New York times с сообщением о смерти и погребении Анатолия Марченко. 11 декабря 1986 года
Заметка в New York times с сообщением о смерти и погребении Анатолия Марченко. 11 декабря 1986 года

О смерти Марченко сообщили практически все западные СМИ. Обстоятельства трагической гибели несгибаемого политзэка и реакция на нее мировой общественности вынудила Михаила Горбачева начать реабилитацию политзаключенных. Сразу же после смерти Марченко из ссылки позволили вернуться академику Сахарову.

В 1988 году Европарламент присвоил Анатолию Марченко и Нельсону Манделе премию имени А. Сахарова.

В Барабинске сохранились оба дома, где жили Марченко. Первый – это деревянный двухэтажный барак, в котором прошло его детство:

"Я рос среди детей желез­нодорожников. Наших родителей не называли паро­возниками или вагонниками; для всех рабочих же­лезной дороги было одно название: мазутник. Зимой и летом мазут с их одежды буквально капал, так они им пропитывались.
В нашем двухэтажном деревянном доме было 24 жилых комнаты и жили 24 рабочих семьи: в каж­дой комнате по семье. На три семьи приходилась одна маленькая кухня. Нас, слава Богу, было в семье все­го четверо. Но семьи-то разные бывают! На таких же шестнадцати квадратных метрах жило и по семь-во­семь человек.
Вот отец возвращается из поездки домой. Иног­да у нас в это время кто-нибудь посторонний: соседка или родственники из деревни. Умывается отец тут же у печки. А когда ему нужно переодеться, мать берет в руки одеяло с постели и, встав около отца, загора­живает его. Эта сцена была настолько обычной, что со­седка не считала нужным выйти хотя бы на время".
Анатолий Марченко, "Живи как все"

Анатолий Марченко с женой Ларисой Богораз и сыном Павлом
Анатолий Марченко с женой Ларисой Богораз и сыном Павлом

Второй дом на улице Школьной Анатолий строил вместе с отцом.

– Дом шлаколитой, – рассказывает Ощепков. – Поскольку Марченко-старший работал на железной дороге, то ему дали шлак – отработанный уголь, из которого делали подобие бетона. Это строительство Анатолий Тихонович описал в своей книге. Я книжку дал почитать нынешней хозяйке дома.

Дом Марченко расположен в маленьком тупичке, найти его непросто, машина трижды проехалась по квадрату, ограниченному улицами Ленина, Урицкого, Советской и Некрасова, – на три советских топонима один культурный.

– Все, как в "Иронии судьбы", – усмехнулся Ошепков, – все улицы везде называют одинаково.

Дом семьи Марченко
Дом семьи Марченко

Дом наконец нашелся, мы припарковались. Ощепков распахнул калитку с надписью "Во дворе злая собака", но никто не залаял. Через пару минут хозяйка отозвалась на стук и попросила отойти, раздался громкий удар и дверь распахнулась:

– Дверь повело, приходится ногой пинать, – пояснила хозяйка.

Екатерина Петровна
Екатерина Петровна

Пенсионерка Екатерина Петровна живет в историческом доме с 2011 года. Долго боролась с дырами в стенах и сыростью.

– Дом – домом, мне интересна человеческая судьба. Никогда бы не подумала, что такие несправедливости были, что могли людей в тюрьме держать зря. Я так заинтересовалась, что даже соседей опрашивала, но о Марченко никто уже не помнит. Книгу его взахлеб читала. Все эти мытарства человека... В наши годы! Я уже взрослая была! Как такое может быть? У нас же говорили, что живем справедливо и хорошо!

– Как вы думаете, может быть, на доме памятную табличку сделать?

– Я не против. У меня золовка тоже Марченко – может быть, родня?..

– Здесь тупик, и людей мало ходит, поэтому табличку нет смысла вешать, – пояснил Ощепков. – Мы хотели на другом доме – бараке, там прохожих больше. Его сейчас сайдингом обшили, отремонтировали. И мы даже вешали табличку нелегально, она довольно долго висела. А если по закону действовать, то мне дали список из восьми пунктов – что нужно сделать. Но в то время у меня заболела жена, и я эти хлопоты забросил.

Заглохла и еще одна традиция – группа энтузиастов во главе с Ощепковым проводила встречи в музеях и библиотеках Барабинска и соседнего Куйбышева, посвященные Анатолию Марченко. Ведущей этих вечеров была Татьяна Ощепкова.

После смерти жены Петр пытался встречи возобновить, но библиотекари, которые раньше эти акции поощряли, вдруг потеряли к ним интерес.

– Сейчас для них Марченко, похоже, уже не герой, а какой-то сомнительный персонаж. Зато как-то я стоял с плакатом в память о нем, и вдруг проходящие школьники говорят: "А-а, Марченко – мы знаем". Я удивился – что знаете, спрашиваю. Действительно знают, им в школе учительница по истории о нем рассказывала. Это было очень радостно услышать.

Двухэтажный барак, в котором жили Марченко, стоит рядом с дорогой. У дома мы встречаем жительницу второго этажа Нину Николаевну.

Нина Николаевна
Нина Николаевна

– Я тут всего шестой год живу, табличку про него видела – потом ее убрали, – вспоминает Нина Николаевна. – А он кто был?

– Известный человек, боролся с несправедливостью в советские времена. Вам интересно было бы про него узнать побольше?

– Нет, спасибо, у меня своих проблем полно. Мне 70 лет. В этом доме ни печного отопления нет, ни канализации. Каких только соседей я тут не повидала – столько натерпелась и сто раз пожалела, что квартиру тут купила. Снаружи-то дом обшили, а внутри все как было, так и осталось. Люди вот незаконно поставили туалеты, теперь соседка одна грозится запретить. Представьте, мне с ведром во–о–он туда носиться!

Барак, где жила семья Марченко
Барак, где жила семья Марченко
Барак изнутри
Барак изнутри

В Барабинском краеведческом музее про знаменитого земляка тоже не знают. Первая сотрудница переспросила: "А кто это – Марченко?" Вторая, постарше, о Марченко слышала.

– Конечно, у нас есть Марченко! – она уверенно повела нас к стенду с почетными железнодорожниками.

– Вот тут его портрет есть.

– Среди железнодорожников?

– Ну а где же еще!

Минут 10 мы внимательно пересматривали фото на трех стендах: "Локомотивное хозяйство", "Вагонно-ремонтное хозяйство" и "Дистанция пути".

– Вот здесь же он был! Своими глазами видела! – недоумевала сотрудница музея. – Точно был! Неужели планшет заменили?

На всякий случай проверили соседний стенд передовиков комбикормового завода, но и там фото Анатолия Марченко не нашлось. Что не удивительно. Зато в соседнем зале угол занимает муляж блиндажа с портретом Сталина.

– Я как-то предложил тогдашнему директору музея Михаилу Игнатову сделать экспозицию про Марченко, – вспоминает Ощепков. – Он вроде как страшно заинтересовался, но потом ко мне уже не обращался. Наверное, занят был – он позже в депутаты от "Единой России" выдвинулся.

После музея мы заехали в гости к предпринимателю Владимиру Шуллеру, который участвовал во встречах, посвященных Анатолию Марченко.

Владимир Шуллер
Владимир Шуллер

– Я про него в местной газете прочел лет 15 назад, – вспоминает Владимир. – Потом увидел объявление: кто интересуется Марченко – приглашаем на встречу. Вот я и пришел, познакомился с Петром Геннадьевичем, его женой и другими участниками. Меня привлекает в личности Марченко, что он упертый человек был, последовательный до конца. Еще интересно, что он же за границу сначала хотел попасть, а потом, когда ему уже власти предлагали – отказался. Солженицын уехал. А он хотел здесь жить и здесь жизнь менять.

Владимир Шуллер рассказывает о том, как городская администрация отреагировала на идею Ощепкова и его сторонников установить на привокзальной площади памятник Анатолию Марченко. Вскоре после того, как энтузиасты пришли с этим предложением, на площади перед вокзалом появился памятник 29-й лыжной бригаде, сформированный в Барабинске в годы Отечественной войны.

Памятник на привокзальной площади
Памятник на привокзальной площади

Да, тогда деньги на памятник давал "Мемориал" – буквально любую сумму, так они хотели, чтобы он стоял на родине Марченко. Сейчас, на фоне всех этих событий, не до памятника, конечно, – говорит Ощепков. – Но война и не повод забывать о таких великих людях. Это такая соломинка, чтобы ухватиться сейчас.

Отлучен от церкви за георгиевскую ленточку

В конце 1980-х Ощепков служил на сверхсрочной в воинской части, расквартированной в литовском городе Снечкус (сейчас Висагинас). До этого Петр был убежденным коммунистом, но во время службы в Прибалтике пережил "идеологический кризис", осознав, что советская власть – это однопартийная диктатура.

– Дед мой воевал, отец во все это верил, и мы все оказались одураченными. Мне за своих родителей было обидно и стыдно. Я это переживал очень остро, даже о наркотиках думал, чтобы от этой реальности уйти, а нашел религию.

Ощепков рассказывает, что не сразу отыскал себе веру по душе. Сначала "сунулся" в православие, но увидел там один формализм. Потом ходил в католическую общину, которая начала возрождаться в Литве в перестроечные времена. Но и там не получил ответов на волновавшие его вопросы о смысле человеческой жизни и посмертном воздаянии за грехи.

– Встреча с Богом произошла у меня в протестантской общине "пятидесятников". Я спросил Бога, что делать? И услышал в ответ: "Поезжай домой". Обратно в Барабинск мне не хотелось, но ослушаться не посмел - подал командованию рапорт о том, что отказываюсь от ношения оружия как верующий человек, и вернулся в Сибирь. Меня Бог сюда прислал. Я с этим живу и постоянно переживаю Божье присутствие. Поэтому мне море по колено. Я как ледокол иду – мне не страшна смерть.

Не только смерть, но даже осуждение со стороны единоверцев Ощепкова не пугает. В 2018 году он призывал членов своей общины выйти на улицу "за Фургала" и протестовать против репрессивной внутренней политики федеральной власти. Но не встретил понимания у пятидесятников. Оказалось, что протестанты, как и представители многих другие религиозных организаций в России, поддерживают власть. В конечном итоге Ощепкова отлучили от церкви с формулировкой "за бесчинство".

– Однажды, еще до войны, меня пригласили на собрание. Пресвитер у нас был тогда Иван Харченко, украинец, кстати. Он предложил подарить ветеранам Евангелие с георгиевской ленточкой. Я говорю – ладно, ветеранам подойдет. Тут Харченко: "Ты же против, ты же оппозиционер!" Тогда я ему и ответил, что ленточки, которые дети домой натаскали, собрал и выбросил. Он на это оскорбился и решил закончить собрание. Я ему: "Вань, давай помолимся, мы же для этого собрались?" Он отказался, а потом и вовсе решил меня отлучить – из-за этой ленточки. Тогда же меня упрекали, что я Навального поддерживаю.

Позднее Ощепков узнал, что родной брат пастора, кадровый военный, воевал в Донбассе.

– Возможно, это тот самый Леонид Харченко, заочно приговоренный международным судом в Амстердаме к пожизненному заключению по делу о сбитом "Боинге MH17". В всяком случае, отзыв Ивана Харченко из Барабинска почему-то совпал по времени с приговором суда.

Балкон квартиры Ощепкова
Балкон квартиры Ощепкова

Как многодетной семье Ощепковым в свое время власти выделили большую квартиру. Сейчас она опустела. К Петру по вечерам приходят друзья, и они часто поют песни собственного сочинения, религиозные и антивоенные.

– Наше современное православие я считаю пропагандой, ее распространяют среди людей в церквях. А не отстаивать свои интересы, как и библейские правила, быть вне политики – глупость. Я вообще уверен – в том, что происходит, виноваты больше всего верующие люди, которые считают, что должны смиряться и слушаться неверующую власть, которую якобы Бог дал. Тут все с ног на голову переворачивается. В Библии про подчинение власти совсем мало написано, а больше про то, что народ погибнет от неверия пророкам. У нас есть современные пророки – Виктор Цой, Владимир Высоцкий, который спел: "Пусть жираф был неправ, но виновен не жираф, а тот, кто крикнул из ветвей: "Жираф большой, ему видней!" Мне кажется, здесь так точно сказано, что виноваты те, кто знают, но молчат. И как раз это для меня проблема. Что я могу здесь изменить? Не знаю.

Рядом с тем местом, где Ощепков провел свой первый антивоенный пикет, на стене гаража нарисован портрет Данилы Бодрова, героя фильма "Брат-2" со слоганом "Сила в правде".

– Нехороший символ, – считает Ощепков. – Мне фильм "Брат-2" никогда не нравился. Там создан образ русского мафиози, который правду ищет неправедными способами. Но слова хорошие. Я уверен, что сила в правде. Не знаешь, что говорить, – говори правду. Меня это всегда выручает.

XS
SM
MD
LG