С Сахалина уходят иностранные инвесторы, от которых традиционно во многом зависит как добывающая отрасль, так и экономика региона в целом. Через неделю после начала войны международная нефтегазовая корпорация ExxonMobil объявила, что выходит из проекта "Сахалин-1", в котором через свою дочернюю компанию "Эксон Нефтегаз Лимитед" была инвестором и оператором, и не будет инвестировать в Россию. Это уже вторая крупная иностранная компания, заявившая о том, что покидает сахалинские нефтегазовые проекты. Чуть ранее об уходе из "Сахалина-2" объявила корпорация Shell.
В релизе ExxonMobil сказано, что компания поддерживает Украину и ее жителей и присоединяется к международной реакции решительного осуждения войны. Может показаться, что ничего катастрофичного для сахалинского бюджета и отрасли не происходит – в проекте "Сахалин-1", в рамках которого качали нефть на шельфовых месторождениях Сахалина Чайво, Одопту и Аркутун-Даги, у "Эксон Нефтегаз Лимитет" было только 30%. Остальные инвесторы остаются в России, а о выкупе доли "Эксона" говорят представители других стран.
С уходом ExxonMobil российский и сахалинский бюджеты недосчитаются миллионы долларов, а множество проектов – в сфере образования, здравоохранения, культуры – скорее всего, останутся без финансирования. Сибирь.Реалии – о том, как санкции и уход одной компании повлияют на жизнь простых сахалинцев.
– Об уходе компании я узнала из иностранных СМИ. К тому времени объявили, что сворачивают работу на российском рынке Shell и British Petroleum. В англоязычной прессе вовсю шла дискуссия о судьбе "Эксона" в проекте "Сахалин-1" и, в общем, было понятно, куда все движется. Но это было понятно тем, кто целенаправленно искал информацию. Думаю, для большинства работников "Эксона" новость стала шоком, – говорит один из сотрудников высшего звена проекта "Сахалин-1", не пожелавший назвать свое имя.
Эти слова подтверждают его коллеги из "Эксона".
– Мы, разумеется, обсуждали, что западные нефтяные компании уходят из России, но были уверены, что уж нас-то это не коснется. Было много разных кризисов – в 2008-м даже приостанавливали добычу, но компания никуда не уходила с рынка, в том числе в 2014-м после событий в Украине. Вот и сейчас в отделах говорили, что "цены на нефть высокие, кто от такого откажется?". Плюс приходили какие-то инсайды чуть ли не из головного офиса в Хьюстоне, что все спокойно, работаем как прежде. Область и Лимаренко (губернатор Сахалинской области. – Прим. СР) проинформировали, что все в обычном режиме. Изменилась ситуация даже не за дни, за минуты. Вот только мы обсуждали, что нас не трясет, как Шелли (Шелли Бир, президент "Эксон Нефтегаз Лимитед". – Прим. СР) собирает общее собрание и со слезами говорит, что "Эксон" прекращает работу на Сахалине. Мы потом видели официальное сообщение об этом из центра, и оно не похоже на обычные релизы компании. Там всегда говорят что-то вроде "дорогие сотрудники, мы вас ценим и сделаем все возможное, чтобы вы не испытывали дискомфорта". Но тут было все очень сухо и категорично. Словно в Хьюстоне релиз не писали, а разослали то, что прислал кто-то другой, – рассказывает сотрудница компании.
Несколько сот экспатов – иностранных специалистов и их семьи – вывезли аврально, за два дня. Люди уезжали буквально с одним чемоданом. Возле домов в Олимпии – поселке, который "Эксон" построил для иностранных сотрудников, валяются детские велосипеды, внутри – весь скарб, включая дорогостоящую технику и электронику. Это имущество обещают отправить владельцам позднее. Некоторые семьи оказались разделенными. Американец и его коллега-россиянка долго жили вместе, не регистрируя брак. Когда ему пришлось уехать, взять ее с собой он не смог. Сейчас они пытаются найти возможность зарегистрировать брак в третьей стране.
Не легче и оставшимся на Сахалине россиянам.
– Это просто крах. Мы не понимали, что делать. Непонятно, сохранится ли работа, как выплачивать ипотеки. Вчера у тебя была комфортная налаженная жизнь и твердая почва под ногами, а сегодня нет ясности, что будет дальше. Люди из "Роснефти" приходили, по-хозяйски все осматривали и сказали две фразы: "Все будет как прежде. И даже лучше". Но на этот счет есть большие сомнения. Например, нам сказали, что сохранится структура компании и все рабочие места. Но что делать с отделами, чья обязанность была – связи и отчеты с головным офисом "Эксона" в США? Сейчас они не нужны. Что будет с этими сотрудниками? И это из самого очевидного, – говорит сотрудница "Эксона".
Неопределенность сохраняется и сейчас, спустя четыре месяца. Доля "Эксона" как инвестора "Сахалина-1" будет продана и, кажется, ею заинтересовались индийские компании, а в качестве оператора в проект заходит "Роснефть". Но официально ничего не объявлено. Непонятно и главное – как, когда, в каком объеме будут возобновлять добычу.
Кроме того, у компании "Сахалин-1" была беспрецедентная социальная нагрузка. Порядка 110 благотворительных проектов в год – культурных, просветительских, экологических. С 2019 года на эти цели компания тратила 2,1 миллиона долларов в год. Все, кто получали эту помощь, сейчас в полной растерянности.
– Мне очень жаль, что "Эксон" уходит, они много сделали для формирования в Сахалинской области сектора НКО, – говорит руководитель клуба "Бумеранг" Валентина Мезенцева. – Свой первый грант наша организация получила в 1998 году именно у них. И общественных организаций, которые первую поддержку получили от "Эксона", на Сахалине немало.
Наше сотрудничество с компанией шло все эти годы. Седьмой год мы, благодаря гранту, проводим "Школу природы" – это большой летний слет, где дети, иногда до 100 человек за смены, могли осваивать разные виды туризма – тренироваться на скалодроме, ходить под парусом и на каяках. Пятый год нашему совместному большому празднику "Ночь китов". Но гранты "Эксона" – это не только про деньги. Это формирование культуры социального партнерства общества и бизнеса. Туда могли обратиться за помощью даже совсем маленькие НКО, те, у которых было мало шансов в государственных грантовых программах. Все проекты, которые финансировала компания, были по-настоящему местной инициативой. Компания могла поддержать или не поддержать проект, но ни разу не вмешивалась и ничего не навязывала. Они не просто выделяли деньги. Они спрашивали: чем еще можем помочь? В "Ночи китов" сотрудники компании участвовали как волонтеры и эксперты, их специалисты приезжали с лекциями в "Школу природы". Мне бы очень хотелось, чтобы преемники "Эксона" сохранили эту традицию взаимодействия с некоммерческим сектором.
Помимо сотен относительно небольших проектов, "Эксон" финансировал три самых важных для себя и региона, вложения в которые исчислялись десятками миллионов. Это сотрудничество с сахалинским онкодиспансером, детской областной больницей и Сахалинским государственным университетом.
В СахГУ "Эксон" называют стратегическим партнером.
– Пройдитесь по СахГУ или нашим филиалам, на многих лабораториях таблички "На средства компании "Эксон". Нефтяники оплачивали от обычных лабораторий по физике, химии, биологии до сложных уникальных образовательных систем. Например, комплексов "Смарт Грид", по-моему, всего два в стране – в нашем университете и в Московском энергетическом. Это симулятор для подготовки энергетиков, там есть стенды, показывающие работу ветряков, солнечных батарей, передачу электроэнергии. Это максимально приближенное к реальной практике обучение. Комплекс стоит что-то порядка 25 млн рублей, и я сомневаюсь, что без денег "Эксона" он бы появился в СахГУ, – говорит работник университета.
На средства "Эксона" был оборудован институт нефти и газа Сахалинского госуниверситета. Собственно, и сам институт появился во многом благодаря "Сахалину-1". В оборудование вуза, в привлечение педагогов было вложено порядка 17 млн долларов.
– Мы сотрудничаем с "Эксоном" больше 20 лет. Благодаря трехстороннему соглашению между университетом, правительством области и компанией – оператором проекта, 10 лет назад в структуре нашего университета появился технический нефтегазовый институт.
С ходу даже сложно сказать, сколько у нас совместных проектов. Много. Причем самых разных. Начиная с программы ранней профориентации для малышей, когда по выходным они приходили и узнавали много нового про географию, экологию, природу Сахалина, и заканчивая масштабным обновлением материально-технической базы университета. Ежегодно в вузе реализуется до 10 грантовых проектов научно-исследовательской и образовательной направленностей при поддержке компании.
Есть система вузовских олимпиад для школьников, которая позволяла ученикам Сахалинской области участвовать в наших олимпиадах, что дает возможность уже с этого года получать дополнительные баллы при поступлении в наш университет призерам и победителям. Но один из самых важных наших совместных проектов – это программа второго диплома "Нефтяной инжиниринг". Наши студенты могли получать одновременно с дипломом СахГУ диплом о профессиональной переподготовке Университета нефти и газа им. Губкина. Этот проект, как и многие другие, полностью финансировал консорциум "Сахалин-1". Он предусматривал привлечение московских преподавателей, поездки студентов в Москву, в ходе которых они проходили практико-ориентированный курс на профессиональном оборудовании университета им. Губкина. В среднем 25 студентов ежегодно получали московский диплом о профессиональной переподготовке. С 2018 года по программе обучилось 95 человек, а выпуск 2022 года составит 17 человек.
В этом году мы вручаем диплом уже в пятый раз. Это пример, когда программа двух дипломов позволяет сахалинским студентам бесплатно получать профессиональные навыки и знания на уровне ведущего вуза страны, – говорит руководитель пресс-службы СахГУ Александр Бахарев.
Пока в СахГУ не знают, продолжит ли работать программа двух дипломов. Возможно, нынешний выпуск станет последним. Непонятна и судьба остальных совместных проектов вуза и консорциума.
В сахалинскую систему здравоохранения "Эксон" за 20 лет вложил почти полмиллиарда рублей. В областную детскую больницу закуплено оборудование для палаты интенсивной терапии и операционных блоков, для отделения патологии новорожденных, высокоточное диагностические оборудование и многое другое на сумму свыше 158 миллионов рублей. Еще больше компания направила в областной онкодиспансер. Благодаря этому больница получила германский автоматизированный стерилизационный комплекс и гамма-терапевтический аппарат для брахитерапии, разнообразное диагностическое оборудование, лазерный хирургический инструментарий.
В минздраве Сахалинской области на вопрос Сибирь.Реалии о том, как скажется на системе здравоохранения региона уход такого крупного спонсора, ответили, что медицина финансируется из областного и федерального бюджета, а помощь "Эксона" "совсем маленькая по сравнению с общим объемом закупок".
Бюджет "Эксона", в том числе и на социальные программы, на следующий год верстается в июне-июле. То есть уже сейчас должно решаться, какой проект получит финансирование и в каком объеме. Но в этом вопросе ясности нет. Формально деньги на социальную программу давали все инвесторы "Сахалина-1", но всегда социальная составляющая лежала на "Эксоне". Как сейчас будет строиться эта работа, сложно сказать.
– В этом году мы проводим все запланированные мероприятия, деньги на них успели выделить. Что будет дальше, я пока не знаю. "Ночь китов" мы сможем проводить даже если не будет финансирования – благодаря поддержке, которая шла все предыдущие годы, мы сформировали достаточную материальную базу. Но вот провести "школу природы" без грантовой помощи практически невозможно. Очень надеемся, что найдем поддержку, – говорит Валентина Мезенцева.
Финансирование социальных проектов под угрозой. И главная причина – в том, что у "Сахалина-1" стало гораздо меньше денег. По итогам 2021 года из трех реализующихся в России проектов СРП (соглашение по разделу продукции) "Сахалин-1" принес в бюджет РФ больше всех – 21,986 млрд руб. (рост в 1,7 раза по сравнению с 2020 г). Для сравнения: доход от "Сахалина-2" 18,053 млрд руб, Харьягинского месторождения – 7,960 млрд.
Однако в этом году "Сахалин-1" оказался лидером уже по падению добычи. В конце апреля ExxonMobil объявила о форс-мажоре и сократила объемы. Причина – проблемы с отгрузкой нефти. Подрядчик "Сахалина-1" "Совкомфлот" попал под санкции, застраховать суда, перевозящие сырую нефть, теперь нереально. В консорциуме не раскрывают точные объемы сокращения добычи. Но источник в компании, знакомый с ситуацией, говорит, что уже три месяца "добыча на минимуме, только чтобы не консервировать скважины и поддерживать поставки газа в Хабаровский край". По данным "Интерфакса", в начале мая среднесуточная добыча нефти на проекте "Сахалин-1" снизилась к уровню апреля почти в 2,9 раза – до 8,2 тысяч тонн.
Ранее "Сахалин-1" добывал 11,3 млн тонн нефти. Можно сказать, что консорциум в этом году недосчитается минимум трети этого объема.
Первоочередная задача, которая станет перед новым оператором – улаживание вопроса с отгрузкой и восстановление добычи. Эксперты признают, что сделать это будет крайне сложно. "Эксон" привносил в проект не только деньги, будучи инвестором, но и технологии – как оператор.
– Что такое "Сахалин-1"? Это лидер технологий нефтедобычи, причем не просто в России – в мире. Самая крупная нефтедобывающая морская платформа своего времени "Беркут" – у нас. 9 из 10 самых длинных наклоннонаправленных скважин мира – у нас. Четыре самые мощные буровые установки – у нас. Не уверен, что у "Роснефти" есть подобные возможности. Да, они со временем так или иначе возобновят добычу. Но вот смотри: можно бурить скважину, разбуривать, выходить на плато по добыче, а потом, после того как пласт истощается, бурить снова. А мы умеем бурить сложные, многоствольные скважины, когда из одной скважины можно заходить в разные пласты. Это экологичнее, гораздо экономичнее и эффективнее. И это настолько сложные процессы, что импортозаместить или взять где-то в другом месте такие технологии невозможно. Они уникальные, не знаю, как по-русски звучит этот термин – когда патент есть только у одного правообладателя и даже примерно скопировать его нельзя.
Плюс вопрос по бурению остается открытым. А нефтедобыча – это постоянное бурение. Мы в год бурили в среднем две скважины. Но сейчас наши партнеры "Шлюмберже" (крупнейшая в мире нефтесервисная компания. – СР), как и другие аналогичные компании, ушли из-за санкций, и, откровенно говоря, я не представляю, как без них вести эту работу. В общем, если кратко, мое мнение такое: новый оператор сможет восстановить нефтедобычу. Но это будет совсем не в том объеме, что раньше, и даже этот объем будет со временем сокращаться, потому что вводить в эксплуатацию новые скважины, ремонтировать оборудование будет гораздо сложнее, – уверен сотрудник "Эксона".
Проблемы с уходом "Эксона" не только у Сахалина, но и у Хабаровского края. Компания, вдобавок к своим объектам, располагающимся в Де-Кастри, планировала строить там завод по сжижению пригодного газа. По словам представителя руководства "ЭНЛ", в Хабаровске очень на него рассчитывали. Уже вовсю шла работа над проектной документацией. Теперь на этом проекте можно ставить крест: построить такой объект без участия передовых западных нефтегазовых технологий Россия не сможет.
Сокращение добычи для Сахалина означает сокращение доходов. Уже четвертый месяц "Эксон" терпит убытки, а именно налог на прибыль от нефтяников – основная статья доходов региона. Бюджет области примерно на 70% зависит от нефтегазовой отрасли, и "Сахалин-1" – один из двух основных источников пополнения областной казны. "Эксон Нефтегаз Лимитет" много лет входит в тройку самых крупных налогоплательщиков региона. В 2020 году, когда компания отмечала 25 лет работы на Сахалине, были озвучены данные: она принесла в российские бюджеты разных уровней более 18,3 миллиарда долларов. В том числе 7,6 миллиарда долларов – в бюджет Сахалинской области.
"Эксон" платит налог на прибыль по высокой ставке – 35%, хотя в 2009 года для других предприятий в России ставку снизили до 20%. Так было записано в соглашении о разделе продукции, подписанном компанией в 1995 году. В 2015 году Эксон пытался оспорить размеры ставки в Стокгольмском суде и требовал от России вернуть больше 630 млн долларов переплаты. Но затем стороны договорились: "Эксон" отозвал финансовые претензии и согласился платить 35% налога, а Россия взамен обязалась продлить право на СРП (Соглашение по разделу продукции) до 2051 года, хотя срок действия лицензий на месторождения "Сахалина-1" истекал в 2021 году.
"Эксон" был самым крупным плательщиком налогов в бюджет Охинского района. Север Сахалина – традиционная вотчина "Роснефти", но компания перевела активы в областной центр, а сейчас и вовсе практически свернула добычу. Поэтому по налоговым отчислениям в район российская компания сильно проигрывает консорциуму. Приход в качестве оператора проекта "Роснефти" для Охи грозит потерей львиной части налогов.
ExxonMobil оценила потери от выхода из проекта "Сахалин-1" в 3,4 млрд долларов. Об этом сказано в финансовом отчете компании за первый квартал 2022 года. Сколько потеряет Сахалинская область, опрошенные нами эксперты не могут сказать даже примерно.
– Ну, какие сейчас прогнозы, когда одна неопределенность? Неизвестно, когда восстановится добыча, в каком объеме. Неизвестно, по какой стоимости нефть будет продаваться. По моим данным, она сейчас идет с гигантским дисконтом, который фактически съедает высокие мировые цены на нефть. И не забывайте, налог на прибыль мы получаем в рублях, и при нынешнем курсе доллара, который гораздо ниже того, что был последние годы, потери бюджета будут огромными. Думаю, справедливо говорить о миллиардах рублей, – говорит источник из правительства Сахалинской области.
Другие эксперты прогнозируют, что ситуация с уходом иностранных компаний из нефтяного сектора грозит гораздо большими проблемами для экономики страны в целом.
– Ситуация (в нефтегазовой отрасли Сахалинской области) не особо блестящая, – рассказал Сибирь.Реалии на условиях анонимности источник, знакомый с ситуацией. – Уход ключевых операторов – ExxonMobi с "Сахалина-1" и Shell с "Сахалина-2" – порождает очень серьезную неопределенность. Уходят опыт, компетенции, обновления эксклюзивного программного обеспечения, расходные материалы, международные интеграционные связи, в том числе и личные контакты, которые будет очень сложно, а порой и невозможно заменить. Под большим вопросом участие в проектах международных нефтесервисных компаний.
Это обостряется тем, что наступает фаза объективного истощения месторождений, и для компенсации этого необходимо применять все более совершенные технологии добычи. Встают вопросы и дальнейшего технического обслуживания лицензионного оборудования проектов, включая завод СПГ (завод по производству сжиженного пригородного газа, первое подобное предприятие в России. – Прим. СР).
Вся эта совокупность факторов уже в ближайшие годы может создать угрозу досрочного внепланового завершения проектов СРП на присахалинском шельфе, что не может не сказаться на дальнейшем социальном развитии Сахалина и Курильских островов. Например, в прошлом году в бюджет от проектов поступило порядка 90 млрд рублей – 60% общих доходов. И примерно такая же сумма была направлена областью на содержание и развитие социальной сферы островов.
При этом стоит отметить, что сахалинские СРП-проекты выгодны всем, в том числе и России в целом, поскольку области остается лишь часть доходов от СРП – 25% налога на прибыль, 50% от раздела продукции, а почти все роялти уходит в федеральный бюджет, который имеет от двух достаточно небольших сахалинских проектов около 300 млрд рублей ежегодно.
