Составлен антирейтинг российских регионов по ухудшению самочувствия жителей. Наихудший результат в нем продемонстрировала Хакасия: за прошедший год местные жители вдвое чаще стали жаловаться на плохое самочувствие. За период пандемии в республике уволился почти каждый 10-й врач: специалисты вышли на пенсию или уехали работать в ковидные госпитали других регионов. Власти Хакасии не первый год пытаются привлечь медиков дополнительными выплатами, но денег в бюджете не хватает. В июне власти предупредили о нехватке средств на зарплату бюджетникам.
"Фельдшер покупает лекарства на свои"
– У нас же сейчас как, ребята? Сельская медицина – это помощь словом. Добрым словом, и больше ничем. Фельдшер к тебе приходит, она молодец, она всегда поддержит. Но если у тебя сердечный приступ – что она сделает? Ничего, – говорит Галина Арефьева.
Владимир и Галина Арефьевы живут в хакасском поселке имени Ильича больше сорока лет. До ближайшей железнодорожной станции 13 км, до райцентра – 60. Муж приехал сюда с родителями еще ребенком, а в юности привез и будущую жену. Когда-то в поселке работало процветающее подсобное хозяйство завода "Абаканвагонмаш", а еще раньше – шахта по добыче гипса. Сейчас в селе нет даже магазина, а среднюю школу закрыли, поскольку детей в селе слишком мало. Остались лишь библиотека и фельдшерско-акушерский пункт (ФАП). Фельдшер, который обслуживает еще два населенных пункта, приезжает в село раз в неделю.
– Что вообще фельдшер может? Ну, померить давление, дать простые обезболивающие какие-то. По сути этот ФАП – просто комната, где фельдшер может разместиться, что-то хранить. Но проблема вот в чем. Раньше сельские медики приезжали в районную больницу и получали лекарства: кордиамин, корвалол. То есть, если сердечный приступ, что-то можно дать пациенту. Какие-то мази были обезболивающие на случай ожога. А сейчас этого нет совсем: нечем помочь. Поэтому сейчас фельдшер берет и иногда на свои деньги покупает эти лекарства, чтобы дать до приезда скорой. Не может она прийти к людям и стоять, глядя в глаза бесстыже: "Я с тобой сделать ничего не могу".
В экстренных случаях скорая помощь увозит жителей поселка имени Ильича в Усть-Абакан, Абакан или Черногорск – в зависимости от сложности заболевания. Ехать до больницы примерно 60 км. И хотя автобус до Абакана ходит в село на удивление часто – три раза в день, нормальной дороги туда нет: несколько километров приходится трястись по разбитой грунтовке.
– Сидим, ждем, дожидаемся. Пока скорая тут окажется, часа полтора ждем. Еще представьте, как она едет по нашей "прекрасной" дороге. Сейчас еще ладно, дорогу стали делать более-менее, потому что школьников начали возить в Доможаков. Здесь же школу закрыли. Ну, а когда снег выпал такой, что из ограды не мог выйти, потом это таять все начало… Вот тогда надежды вообще было ноль. Если что – никто не доедет, – говорит Владимир Арефьев.
Владимир и Галина Арефьевы уже на пенсии, но супруга работает ветеринаром в соседнем поселке Доможаков. Каждое утро муж отвозит ее на работу, а в свободное время собирает из старых корпусов и подручных деталей технику: грузовики и импровизированные квадроциклы. Арефьева более 20 лет возглавляла местную участковую избирательную комиссию. Они с мужем ходят на все выборы, полагая, что голосования всегда проходит честно.
– У нас сидят дома, и думают, что это все и без них решается. Ну, вот я работала на выборах, ничего там нигде не решалось. Я не знаю, может быть, в верхах кто-то что-то и решает. А у нас на низовом уровне, скажем так, выборы всегда проходят честно. Ты просто приди. У нас был глава администрации Доможаковского сельсовета. В очередной раз выдвинулся на выборы. Он приехал сюда и сказал что-то вроде "что мне эти быдло из поселка Ильича, в крупных селах выиграю, и ладно". А "эти быдлы" все пришли и проголосовали против. Людей уважать надо. В Госдуму пока непонятно, за кого голосовать. Вот Путин, с ним понятно все более-менее. Мы считаем, что пока Путин заслуживает своего места. Сидит на нем – значит достоин. Кто-то и плохое видит в нем, но пока для нас он хороший президент, – говорит Галина Арефьева.
"Поликлиника пойдет под снос"
Село Большие Арбаты в Таштыпском районе Хакасии – тупиковое: в нем заканчивается трасса из Абакана к западным границам республики. Местные жители говорят, что, с одной стороны, удаленность – это хорошо: в захолустье скотина может свободно пастись прямо на сельских улицах, не опасаясь потока машин. С другой стороны, в деревне нет ни школы, ни полноценной больницы, а власти не часто вспоминают об удаленной деревне.
– Я сама сейчас в Казани живу, сюда приехала к родственникам, – рассказывает Раманида Сазанакова. – Тут хорошо отдыхать: интернета-то нет, да и сотовая связь не везде ловит. Если об отрицательном говорить, то просто здесь цивилизации нет, скажем так. Вот сделали тут дорогу, но как ее сделали? Видимо, никто не контролировал. Я изучала документы специально, тут должно быть битумное покрытие. Что-то я его не вижу: просто гравийная дорога. Я и Коновалову писала, и Путину. Там ответили в конторах, что все проверят, все нормально будет. Но на этом пока все.
Роль больницы в Больших Арбатах должен выполнять фельдшерско-акушерский пункт, в которым работает фельдшер. На дверях обычного сельского дома висит расписание работы пункта, однако сельчане говорят, что самого фельдшера они давно не видели.
– Я даже не могу ответить, бывает фельдшер там или нет, – говорит местная жительница Татьяна. – Мы с ним не сталкиваемся. ФАП стоит, но там, мне кажется, всегда закрыто. Лечиться нам можно в Малых Арбатах, либо в Таштыпе, или Абазе. Скорая приезжает, увозят туда. Сюда, бывает, доктор приезжает. Но мы сами, как правило, машину заказываем и едем, если что-то надо. Желательно, конечно, вообще не болеть, потому что спасут, не спасут – непонятно.
Ближайшая участковая больница находится в селе Малые Арбаты в 9 км. Несмотря на название, это поселение в несколько раз больше Больших Арбатов. В деревянном здании располагает поликлиника с тремя кабинетами и стационар на 20 мест.
– У нас первичная врачебная помощь, доврачебная помощь. Ну, и что-то вроде небольшого хосписа. Иногда людям некуда деть умирающих, они лежат у нас в стационаре, умирают, - рассказывает руководитель отделения Алена Кенкель.
При встрече с журналистом врачи и медсестры не разрешают себя фотографировать, но о проблемах рассказывают, не таясь. Несколько раз за беседу они вздыхают: "Теперь нас точно уволят". Медики говорят, что у руководства в планах закрыть участковую больницу в ближайшие годы. Тогда окрестные села останутся без помощи.
– В целом, могу сказать, что все плачевно, все печально. В Больших Арбатах есть ФАП, но фельдшер, по сути, только числится, – рассказывает Алена Кенкель. – У него заканчивается сертификат, лицензии на осуществление медицинской деятельности, поэтому работать пока не может. У нас фельдшера нет здесь в больнице, хотя должен быть хотя бы один и скорая, чтобы обслуживать ночные вызовы. Я, например, сижу на приеме несколько часов, а после моей смены должен ездить фельдшер на вызовы. И вот с декабря это приходится делать моим медсестрам, хотя они по факту вообще не имеют на это права – у них другая специализация. В стационаре у нас медсестры – их тоже обязали работать посуточно, ездить на ночные вызовы. Потом выяснилось, что есть приказ, согласно которому обслуживать все эти вызовы должна больница в Абазе. Но больница в Абазе сказала, что мы ничего не знаем, и обслуживать не будем. Иди, мол, нафиг. И каждый раз дело доходит до конфликта, до докладной, когда мы просим их забрать кого-то с инфарктом или инсультом в полтретьего, например, ночи. И недавно еще до меня главный врач донес такую новость, что стационар наш пойдет под снос, поликлиника – тоже. Оставят небольшое отделение с минимумом функционала. Но мы, как можем, будем отстаивать, потому что людям идти будет некуда.
– Если эту больницу закроют, то людям будет плохо. Потому что сюда приезжают хроники ставить капельницы, например, каждые полгода. В Таштыпе это сложно сделать, потому что там очередь постоянно. А здесь спокойно можно. А закроют – люди останутся просто без помощи. Мы обслуживаем Арбаты, Большие Арбаты, Малые Арбаты, Харанжуль, Кирово – это все наше. Вот сейчас, например, прямой дороги в Харанжуль нет, поскольку река деревню отсекает. Вот, Алене Михайловне придется три часа ехать в это село. Там есть ФАП, есть медсестра, но она даже на осмотр, например, перед прививкой против ковида не может выписать направление. Не имеет права. А с нее трясут эти направления, потому что план. Всем нужен план, - добавляет одна из медсестер.
В поликлинике есть отдельный вход в "красную зону", где осматривают больных коронавирусом. Если болезнь протекает легко, пациентов отправляют домой, если есть обострения – увозят в районную больницу в Таштып. Летом ситуация в окрестных селах спокойная: случаев заражения пока немного, и все больше пациентов приходят на вакцинацию. Медики ждут, что вскоре им поставят однокомпонентную вакцину.
– В ноябре очень тяжело было, – рассказывает Алена Кенкель. – Меня с декрета отозвали из-за пандемии, я сама две недели отработала и заболела коронавирусом. Работали очень много: начинали с утра и к 9 вечера домой приходили. Больничные листы приходилось ездить в Таштып выписывать, потому что медсестры не имеют право этого делать. Естественно, никто это никак не поощрил. Каждую копейку приходится выбивать. Что у нас с лекарствами? Ну, в рамках федеральных и региональных льгот лекарства у нас лежат, мы их получаем в Абазе, в поликлинике. И чего скрывать, часто сами развозим больным по домам. А по поводу обеспечения лекарствами стационарных больных – все плохо. Даже полярки (раствор, используемый при сердечной недостаточности – С.Р.) нет. Все люди покупают за свой счет, и естественно, все пациенты это высказывают нам.
В участковой больнице единственный врач общей практики, который иногда работает за гинеколога, иногда – за хирурга. Раньше на четверть ставки работал еще окулист, но в ходе оптимизации его сократили. Сейчас в больнице не работает бойлер, поэтому вода только холодная, у печки в больничной столовой работает всего одна конфорка.
– По ставкам все убрали по максимуму, а работы, наоборот, стало больше, – говорит одна из медсестер. – И с нас ее требуют, конечно же. Кричишь, ругаешься, но все бесполезно. И продолжается это месяцами и годами. Зарплата у нас минимальная. На руки получаем 17-18 тысяч. И более того, Таштып умудряется еще и лишать заработной платы нас. За невыполнение плана. Мы не выполнили план по диспансеризации. Нужно было, грубо говоря, 50 человек осмотреть, а мы сделали 48. Нас, медсестер, на четыре тысячи, а врача – на 10 тысяч. Мы стали выяснять, оказалось, что все по закону. Там есть так называемые президентские доплаты врачам, вот их можно забрать легко. Нам очень тяжело и очень трудно. Мы все деревенские. Я про себя могу сказать и про Галину Анатольевну – другую медсестру. У нас кредиты. И мы с нашей зарплатой не можем их платить. Просто не можем. Мы обращались к главному врачу: может быть, из каких-то ресурсов вы найдете, чем-то поможете, что-то сделаете, чтобы зарплату повысить немного? Нет. Никто ничем не помог.
- Почему у нас так с медициной? - спрашивает Раманида Сазанакова. - Ну, вот возьмем наш ФАП, в селе Большие Арбаты. Во-первых, никто не хочет в нем работать, потому что зарплата небольшая. Отсюда и медики многие за такую зарплату не очень хотят иногда пальцем пошевелить. Мама моя, например - гипертоник. Ей приходилось ночами даже к фельдшеру домой приходить. Фельдшер, может, и откроет дверь, но тебя обзовут всеми плохими словами, которые есть на свете. И как после этого идти к такому врачу? В моей деревне, рабочие места - это клуб, библиотека, школа и магазин и всё. Конечно, люди будут уезжать отсюда, жить как-то надо. Многие на Севере, на вахте. Был бы интернет, даже удаленно можно было сейчас зарабатывать, но и интернета же нет. В Хакасии есть своя СШ ГЭС. Почему бы за электричество цену не уменьшить? Ой, да что говорить, если мы экспортируем ресурсы из России дешево, а для россиян они дороже. Зарплаты тоже маленькие: мне вот отпускные дали три тысячи рублей. Думаю, на Мальдивы, что ли, поехать. Конечно, в таком положении виновата власть, в первую очередь. Первый канал уже никто не смотрит, потому что не верят. Перед каждыми выборами у нас, как правило, приезжают кандидаты, "поездят" по ушам, получают свое и исчезают.
"Уехали в ковидные госпитали"
Проблемы, с которыми сталкиваются медики Хакасии, в целом характерны и для других регионов России, полагает эксперт профсоюза "Альянс врачей" Надежда Конопацкая.
– Первая проблема – это дичайшая нагрузка в связи с оптимизацией, - говорит эксперт. – Чтобы сэкономить деньги, часть сотрудников сократили или вынудили уволиться – это фактор тоже не стоит недооценивать. Очень часто медиков вынуждают увольняться за счет административного давления. Вторая проблема – это, конечно, низкий уровень зарплаты. Медикам постоянно говорят, что у них растет зарплата, но на самом деле по сравнению, например, с прошлым годом, некоторые стали получать меньше. Ну, и еще одна проблема: отсутствие условий для работы. Во-первых, агрессия пациентов. Я называю это "потребительский экстремизм": из-за усталости ответил что-то не так пациенту, посмотрел не так – сразу летит жалоба. То же самое со стороны административного звена: вы должны, вы обязаны. А то, в каких условиях работают медики – никого не интересует. Это низкая зарплата, отсутствие нормального оборудования.
В Хакасии проблема нехватки медицинских сотрудников касается как сельских, так и городских больниц. По данным республиканского минздрава, в конце 2020 года в Хакасии работали 1782 врача с высшим образованием или 74% от необходимого количества. Региональной системе здравоохранения требуется еще 464 врача и 317 медицинских работников среднего звена. Другими словами, хакасская медицина укомплектована лишь на три четверти. В последние годы проблема заключалась в том, что, согласно "майским указам" президента, зарплата медика должна равняться 200% средней по экономике в регионе. Врачам выгоднее переезжать в другой субъект, потому что там больше платят. В 2019 году обеспеченность врачами в республике была наиболее низкой в Сибири.
– На самом деле, врачи из Хакасии бегут, – рассказывает врач-невролог одной из абаканских больниц Светлана. – В других регионах зарплата выше. Бывали случаи, когда врачи, врачи скорой уходили насовсем в соседний Минусинск. Это Красноярский край, но город находится всего в 20 км от Абакана. То есть можно жить в Хакасии, а работать там. Зарплата примерно на 8-10 тысяч выше. А многие же на две ставки работают. Еще очень часто абаканцы подрабатывают в Минусинске, выживать-то надо как-то: выходят на дежурства в отделениях или на скорой. У меня например, в Абакане зарплата на ставку 25 тысяч. В Минусинске почти столько же дежурствами можно заработать. Это при том, что минусинская районная больница очень сильно отстает от абаканских и по оснащению. В Абакане и физиолечение очень хорошее, медикаменты лучше, отношение к пациентам, наконец. То есть была бы зарплата хотя бы одинаковая, хотя бы, с Красноярским краем, в Хакасию бы стремились все.
В 2020 году на комплектование хакасской медицины негативно повлияла пандемия: 196 врачей (фактически каждый десятый) либо вышли на пенсию, либо уехали в другие регионы работать в ковидных госпиталях. Власти пытаются привлечь медиков дополнительными выплатами: планируют направить на поддержку врачей 29 млн рублей в 2020 году, еще 30 – в следующем. В 2020 в систему здравоохранения пришли 139 врачей. Студенты медицинских вузов учатся за бюджетный счет с условием трудоустройства в одну из больниц, при первом трудоустройстве врачи получают 150 тысяч, сотрудники ФАПов - 100 тысяч. Предусмотрены небольшие компенсации за услуги ЖКХ и аренду жилья. Также в регионе действует программа "Земский доктор": врач получает 1 млн рублей, а фельдшер или медсестра - 750 рублей, если устраивается работать в сельской местности или рабочем поселке. При трудоустройстве в отдаленное село сумма выплаты возрастает до 1,5 млн и 750 тысяч соответственно.
Судя по цифрам, программа пока не в состоянии переломить ситуацию с кадрами в здравоохранении республики: в 2021 году ожидается, что в ней примут участие 31 доктор и 11 фельдшеров скорой помощи. Более того, несколько лет складывается практика, когда врачи выходят из программы раньше срока и возвращают государству полученный миллион. Просто потому, что не могут и не хотят жить на селе. Нехватку медицинских кадров ощущают и жители городов.
– Жители региона стали чаще жаловаться на плохое самочувствие... Я думаю, причины две, – рассказывает житель Саяногорска Сергей Столяров. – Конечно, пандемия сыграла роль. Хакасия все-таки не самый мощный регион в плане медицины. Больниц, стационаров не так много, а их еще и забирают под ковидные госпитали. Сейчас, например, большая часть плановой помощи по узким специалистам закрыта из-за коронавируса. Дефицит врачей тоже колоссальный: я вот недавно узнал, что у нас терапевт из городской поликлиники уволился. В прошлом году я пробовал записаться к хирургу, мне сказали ждать две недели. Сейчас эта проблема еще усугубилась: вот недавно в Абакане был случай, когда в ковид-центре собралась толпа, потому что брал мазки всего один сотрудник. Кадров не хватает.
– Да, нехватка медиков сильно ощущается,–- рассказывает Ольга Родькина из Абакана. – Ощущалось и раньше, но последние года 3-4 года особенно сильно. Например, ко мне прилетала на лето в гости дочь с внучкой, у внучки перед обратным вылетом было подозрение на отит. Мы не смогли попасть на приём к детскому лору, ни на платный, ни на какой. Их просто в этот летний месяц не было в Абакане. Нашли ближайшего платного детского лора только в Черногорске.
"Людей наказывают, чтобы было неповадно"
Ситуацию в медицине усугубляет хроническое недофинансирование бюджета Хакасии. В марте Верховный Суд Хакасии удовлетворил иск республиканской прокуратуры о признании бюджета региона недействительным из-за слишком большого дефицита – 19% при допустимом значении 15%. Власти Хакасии оспаривают решение в вышестоящей инстанции, пытаясь доказать, что бюджет принят в рамках закона. Если прокуратура выиграет суд, бюджет придется принимать заново, но недостающих средств республике взять пока неоткуда. В мае минфин Хакасии внес в Верховный Совет законопроект о снижении дефицита бюджета на 3,6 млрд рублей (всего он составляет 4,5 млрд) за счет сокращения зарплат госслужащих, работников детских садов и школ, а также социальных выплат. Егр рассмотрение намечено на сентябрь.
В июне правительство региона впервые официально объявило, что есть вероятность задержки аванса бюджетникам. По данным республиканского минфина, властям нужно было одновременно не только выплатить отпускные и аванс бюджетникам (около 600 млн), но и погасить бюджетный кредит 706 млн, которое правительство получило в 2017 году. Нагрузка на бюджет по сравнению с предыдущем месяцем выросла в три раза. Долгов по заработной плате: в июне бюджет получил 674 млн из федерального бюджета в качестве опережающей дотации. Сейчас власти договариваются с Москвой о выделении 4,5 млрд рублей на сбалансированность бюджета. При этом в Минфине отмечают, что и собственные доходы бюджета должны вырасти: угольные и алюминиевые компании, которые в основном отчисляют в бюджет, впервые с начала пандемии повысят прибыль.
Несмотря на рост налоговых поступлений, связанных с увеличением деловой активности в 2021 году после коронавирусного спада, полностью обеспечить себя Хакасия не в состоянии. Власти региона вынуждены брать бюджетные и коммерческие кредиты, чтобы покрыть расходы. Очередной банковский заем составит 1,4 млрд рублей и будет направлен на погашение государственного долга. В 2020 году долговая нагрузка на бюджет Хакасии выросла почти на 30%, что стало худшим показателем в стране. Республиканские власти периодически сигнализируют в Москву о том, что при нынешней налоговой системе бюджет Хакасии обречен быть глубоко дотационным. Еще в 2019 году глава Верховного Совета Хакасии Владимир Штыгашев произнес в Совете Федерации гневную речь о несправедливости российского налогового законодательства. По его словам, бюджет Хакасии в 10 раз меньше, чем выручают добывающие компании, работающие в регионе. Действующие законы позволяют угольщикам уходить от налогов. Угольные компании в регионе добывают около 30 млн тонн угля, а платят налогов меньше, "чем пивзавод".
– Мы добываем денег в 10 раз больше, чем наш бюджет, но мы их не получаем. Заставить мы не можем… Обещали помощь и налоговая служба, и ФСБ, и все остальные. Вот бабку Степаниду, которая без лицензии семечки продает, и войска поднимут, и бронежилеты наденут, а этих мошенников, которые Россию грабят, Хакасию грабят на 10–15 млрд рублей, [не тронут] …, – сказал Штыгашев.
С тех пор ситуация с бюджетом Хакасии осталась такой же. В 2018 году губернаторские выборы без согласования с администрацией президента выиграл 30-летний коммунист Валентин Коновалов. Он победил действующего главу региона единороса Виктора Зимина, который был известен тем, что регулярно сопровождал президента Владимиру Путина и министра обороны Сергея Шойгу на отдыхе в хакасской тайге. Благодаря покровительству Кремля, Виктор Зимин договаривался о финансировании. За девять лет его работы в республике в основном на федеральные деньги построили перинатальный центр и краеведческий музей. При этом при Викторе Зимине государственный долг превысил 20 млрд рублей, став больше собственных доходов казны. Зимин говорил, что республике не хватает средств на повышение зарплаты бюджетникам, согласно "майским указам" президента, а также на строительстве музея и перинатального центра. 2017 году Хакасия получила из Москвы дополнительно в долг 16 млрд рублей на погашение коммерческих кредитов и сбалансированность бюджета. Зимин, которому через год предстояли выборы, назвал объем помощи "беспрецедентным" в России. Этот кредит помог временно заместить коммерческие кредиты в составе госдолга Хакасии бюджетными, и какое-то время не платить проценты банкам. Однако правительство Валентина Коновалова, столкнувшись с нехваткой финансов, в 2020 году взяло несколько коммерческих кредитов.
Валентин Коновалов в ходе предвыборной компании заявил, что Владимир Путин уничтожает государство, а после победы на выборах сказал, что не готов обеспечить президенту и главе минобороны хороший отдых в регионе. "Мне кажется, они сами могут обеспечить себе отдых. А то, что у нас здесь происходило раньше, – это к интересам государства и республики отношения не имело", - сказал Коновалов. В 2021 году Шойгу и Путин снова отдыхали в хакасской тайге, но без сопровождения губернатора. По мнению политолога Кирилла Дюндика, Москва специально не помогает Хакасии, поскольку республику возглавил представитель оппозиции.
– Безусловно, статус Коновалова влияет на отношения с Москвой в области финансов, – говорит Кирилл Дюндик. – И я после избрания Коновалова сразу сказал, что так будет. Потому что Кремль крайне негативно относится к волеизъявлению народа, тем более – в пику официальной линии. Выборы Коновалова – это в первую очередь протест против действий единороса Зимина. Это провал Кремля в регионе. Поэтому народ сейчас получает. Людям как бы показывают, что, если будете идти против ветра, у вас будут проблемы. Конечно, администрация президента делает вид, что участвует в жизни региона. При этом они заинтересованы в том, чтобы Коновалова изгнали с позором. Чтобы не президент принимал решение об отставке, а, чтобы его люди прогнали. Это показательная порка. Показательная для остальной части России, чтобы было неповадно делать так же.
Впрочем, по словам экономиста Натальи Зубаревич, в последние три года финансовая помощь из федерального центра всем регионам страны только росла. Хакасия не может обеспечить себя, поскольку собирает недостаточно налогов: даже те крупные предприятия, которые есть в республике, львиную долю налогов платят в других регионах по месту регистрации.
– Такие же проблемы были и при прежнем губернаторе, – говорит Наталья Зубаревич. - Это не про губернатора, а про качество финансового управления. При Зимине были те же проблемы, долги они набрали при нем. Что касается объемов помощи из Москвы, то они в последние три года росли везде, во всех регионах. В чем главная проблема Хакасии? Налогов мало собирают. Это маленький бедный регион. Вы что думаете, там крупный бизнес со страшной силой платит? Хакасия не самые бедные, они такие же бедные, как и почти все регионы Сибири.
