3 сентября в Амстердаме завершает работу коллективная выставка "Художники против Кремля". В экспозиции – антивоенные и антиавторитарные произведения русскоязычных художников. Масштабная выставка стала своеобразным срезом современного российского протестного искусства. Корреспондент Сибирь.Реалии поговорил с ее участниками и арт-куратором – о том, почему они считают нужным продолжать свои антивоенные проекты, и как эволюционировало антивоенное искусство за два с половиной года войны России против Украины.
Чтобы не пропускать главные материалы Сибирь.Реалии, подпишитесь на наш YouTube, инстаграм и телеграм
"Привет, Минюст!"
Отчёт "иноагентки" в Минюст тоже может стать арт-объектом. Акционистка Дарья Апахончич склеила страницы-бланки отчёта так, чтобы получилось несколько больших листов, на которых можно писать и рисовать.
Вот полный текст, уместившийся на пяти полотнищах:
"Привет, Минюст! Четыре раза в год ты ждёшь от меня отчёт о том, чем я занималась в течение этих трёх месяцев. Я гуляла по горам. По тем же, через которые бегут люди, которые не хотят воевать. Я плавала в Чёрном море, и оно было тёплым и спокойным, но я знала, что у украинских берегов в нём взрываются мины. Я видела цветы, которые выросли во время войны, и это было прекрасно и страшно".
Эта работа представлена на коллективной выставке "Художники против Кремля".
В декабре 2020 года Минюст впервые записал в СМИ-иноагенты не медиаресурс, а пять граждан России. В их числе была и Дарья – филолог и художница. Она родилась на Камчатке, будучи школьницей, училась в Кемерове, первый курс университета закончила в Томске. Потом переехала в Петербург, где стала автором и участницей перформансов, связанных с фемповесткой, и других протестных стрит-акций.
– На бланках отчёта вопросы Минюста о том, как я провела последние три месяца. Я действительно так их и провела. Была на море. И в горах. Встречалась с украинскими беженцами и с дезертирами из России. Всё правда, – объясняет Дарья Сибирь.Реалии.
Через несколько недель после того, как Апахончич объявили в России "иноагенткой", вернулся и был посажен Навальный, по стране прокатилась новая волна репрессий. К Дарье, как и в дома многих других активистов, пришли с обыском, конфисковали технику, перевернули всё вверх дном, собственник жилья потребовал, чтобы она съехала. Дарья поняла, что у неё не осталось ресурсов для жизни в России, и в начале 2021 года эмигрировала в Грузию.
Поначалу Апахончич аккуратно заполняла отчёты в Минюст, но с началом вторжения России в Украину решила, что уже нет смысла жить по правилам российского государства. Перестала ставить плашку "иноагента" в соцсетях.
– Когда бомбят украинские города, противоестественно каждый раз писать: "Данное сообщение или материал…" – объясняет Апахончич.
На бланках отчёта придумала рисовать что-то вроде комиксов и отправлять их в Минюст по почте.
В самом первом "художественном" отчёте она уведомила Минюст о том, сколько на тот момент погибло мирных украинцев по вине России. Обратную связь художница получила: российские власти несколько раз выписывали ей штрафы.
Вопросов у Минюста становилось всё больше. Сейчас каждый раз он требует заполнить аж 116 страниц. И Дарья перешла от книжек-комиксов к той форме, которая представлена в экспозиции в Амстердаме. После выставки она отправит в Минюст почтой и эти работы.
Дарья Апахончич искала спасения от репрессий в Грузии, но закон об иноагентах приняли и там. Несколько недель назад она уехала по гумвизе в Германию. Говорит, что грузинский закон об иноагентах её вряд ли коснётся, но от него наверняка пострадают друзья – грузинские активисты и художники. И происходящее очень уж напоминает российские реалии: на активистов нападают неизвестные, полиция жёстко разгоняет протестующих.
– В Грузии многодневные митинги против закона об иноагентах разгоняли дубинками и водомётами. Это визуально очень напоминало то, что мы видели в России. Грузинские полицейские, сначала ходившие без масок, в какой-то момент стали эти маски надевать. Думаю: "И это мы видели". У них одни алгоритмы, одни методички. И это очень страшно, – говорит Апахончич.
В Грузии она – филолог и педагог – занималась и другими проектами. Предложила грузинским, российским и украинским детям-беженцам сочинить сказки, записала их на диктофон и составила книжку.
Говорит, что украинские дети сочиняли и фантастические истории про удивительных существ, побеждающих врагов, и печальные сказки, где отразился опыт беженства, жизни в новой незнакомой стране.
Но "Письма Минюсту" остаются её главным антитоталитарным арт-проектом.
– Буду писать свои "художественные отчёты" в Минюст столько, сколько потребуется. Пусть даже где-то повторюсь. Художественное высказывание требует некоторой уникальности, новизны, но это требование не должно останавливать антивоенное искусство. "Не буду высказываться, потому что всё уже было", – так нельзя. Думаю, что российский антивоенный активизм нужен весь, каким бы он ни был, – уверена Дарья Апахончич.
Ноты с дубинками
Дмитрий Шуров родом из Свердловска – в арт-мире он известен как Юдоли – нарисовал "Арию иноагента из оперы "Светлая Россия будущего" и представил ее на амстердамской выставке.
– Когда меня просят объяснить мои работы, всегда отвечаю, что должна быть какая-то недосказанность, чтобы зрители немного шевелили мозгами. Но, наверное, это про людей, которые в твиттере бесконечно вещают про какое-то абстрактное светлое будущее страны, не понимая, как это будущее может выглядеть. С другой стороны, это и про репрессии. Вместо нот наручники и дубинки. Если присмотреться, можно увидеть номера статей уголовного и административного кодексов, по которым чаще всего привлекают оппозиционеров, чтобы заставить их замолчать, – рассказывает Дмитрий.
Эмигрировав из России после начала войны, он успел пожить в Армении, Мексике, Грузии. Собирается переезжать в Европу.
– Это игра со словами и с понятиями АУЕ. Больше 12 лет занимаюсь татуировкой, поэтому в теме. Мне очень приятно, что на амстердамской выставке эту работу купила Ольга Романова. За её "Русью сидящей" слежу. Раз ей понравилось – значит, попал в точку, – говорит Дмитрий.
– Вообще-то мне больше нравятся сложные работы, детализированная графика. Но мой отец – он тоже художник – предложил: "Попробуй с концептуализмом поиграть. У тебя есть к этому предрасположенность". Что работа создана накануне Олимпиады – это скорее совпадение. Просто сатирическое высказывание про то, что наша страна превратилась в один большой лагерь, – комментирует Дмитрий.
Дмитрий Шуров рассказывает, что в 15 лет начал читать "Новую газету", когда там публиковались репортажи Анны Политковской. В юности ходил на протестные митинги, позже сосредоточился на художественном осмыслении происходящего в стране. Вспоминает, что его протестные работы отказывались выставлять российские галеристы.
– Хотя я эзоповым языком высказывался, потому что знал, в какой стране живу, – уточняет художник.
В проведении персональной выставки в Грузии знакомые галеристы, которые, как и Дмитрий, эмигрировали, ему тоже отказали. По их мнению, за два года от войны все устали. При этом Шуров отмечает, что в Европе интерес к российскому антивоенному и антитоталитарному искусству в последнее время, наоборот, растёт. Там пришло понимание: не все россияне – оккупанты и имперцы.
"Надоело ненавидеть"
Kuril Chto – ник петербуржского художника, создавшего работу "Можем повторить".
Она появилась ещё в 2018 году. Одно из самых ранних произведений, представленных на амстердамской выставке. После начала полномасштабного вторжения Kuril Chto эмигрировал, а в 2010-х был директором петербургского Музея стрит-арта.
– Наша команда занималась, грубо говоря, оформлением стен. Мы так зарабатывали деньги для нашего музея. Начиная примерно с 2016 года нам начало поступать очень много запросов на рисование всяких патриотических граффити, весь этот милитаризированный трешак: танки, военные самолёты на стенах детских садов и больниц. Мы отказывались. В тот период уже началась вся эта вакханалия с победобесием, с "Можем повторить!". Уже тогда было очевидно, что это плохо закончится, – рассказал Kuril Chto Сибирь.Реалии.
В коллективной выставке "Художники против Кремля" участвуют несколько украинцев. Херсонец Михаил Рей – автор одного из самых узнаваемых символов современного антивоенного искусства: человек без глаз и эмоций, у которого на лице Z-образный шов.
Алексей Ковальчук – петербургско-киевский график. Его родители украинцы. Он вырос и учился в академии художеств в Петербурге, но на каждые каникулы приезжал в Украину к родственникам и друзьям, а в 2017 году перебрался туда насовсем. В начале войны Алексей начал создавать антипутинские и антивоенные иллюстрации, которые стилистически отсылают к позднесоветским плакатам.
"Русская народная забава"
В экспозиции амстердамской выставки – его "Русская народная забава", созданная в тот период.
– Современная русская народная забава – это пойти и погибнуть за деньги. Какой-то новый смысл российского существования. Иллюстрация родилась на кураже. Смеяться не всегда уместно. Война – страшная трагедия. Но когда в сентябре 2022 года в России объявили мобилизацию, в Украине было принято над этим иронизировать, и я в каком-то смысле поддался настроению. Сейчас, в 2024 году, такую иллюстрацию не нарисовал бы. Я рисовал эти работы – с омоновцами, с русскими солдатами в мусорных мешках, – когда в начале войны горело чувство протеста. Сейчас уже хочется чего-то другого – окончания этой трагедии и какого-то разговора. Надоело ненавидеть и расчеловечивать. Мне надоела война, я устал. Думаю, эта усталость, апатия, депрессия чувствуется в моих последних работах, – говорит Алексей Ковальчук.
– "Авель" создан после "Охматдета" ("Охрана материнства и детства", крупное киевское медучреждение, в которое в июле 2024-го попала российская ракета). Это было абсолютным шоком. Живу в Шевченковском районе Киева. Вышел на балкон и увидел, как прямо над домом ПВО сбивают ракеты. Захожу в комнату, сажусь за компьютер и понимаю, что где-то недалеко прилёт. Дальше уже начали бомбить завод в полутора километрах от "Охматдета", в трёх километрах от меня. У нас друзья в окрестностях завода живут – у них все окна повыбивало. Эта работа – моя реакция на произошедшее. После обстрела активизировались пророссийские СМИ, которые стали рассказывать, что в больнице были вэсэушники. Но мы, киевляне, знаем, что это детская больница, что никаких военных там точно нет.
После начала Курской операции я вспомнил, что мы в Украине пережили в первые месяцы войны. Сочувствую мирным жителям Курской области. "Поделом!" – не моя позиция. Вряд ли пострадавшие куряне – это оголтелые зетники. Сочувствую сейчас и жителям Сумской области, у которых абсолютно зеркальная ситуация, и украинцам, вынуждено покинувшим Волчанск. Великие геостратеги что-то крутят, вертят, а люди страдают, – говорит Алексей.
– "Свобода". Человек в робе смотрит за стену, за "железный занавес", и видит там "Летящих" Шагала. Полёт – один из символов свободы. Это я начал рефлексировать по поводу того, что сижу в запертой стране. Жил в двух странах СНГ и так и не узнал, что такое свобода. Сейчас сижу за этой "Берлинской стеной", в государстве, где тотальная цензура. Цензура по понятным причинам: здесь война, на Украину напала Россия. Но я понял, что меня это всё уже задушило, – говорит Алексей Ковальчук.
"Что-то бесовское"
На выставке есть "религиозный уголок" – произведения разных художников, созданных независимо друг от друга, которые так или иначе работают с темой веры и религии.
Экран, на котором демонстрируется видео перформанса Надежды Толоконниковой "Прах Путина": участники сжигают уродливый портрет диктатора и рассыпают прах по склянкам.
Выше стилизованный под икону "Госсатанизм" – произведение арт-группы "Партия мёртвых". Эту "партию" придумал Максим Евстропов – художник, музыкант и философ, который до эмиграции несколько лет обитал в Петербурге, но как философ и арт-деятель сформировался ещё в Томске, где прожил много лет.
"Партия мертвых" создаёт сложносочинённые перформансы и хэппенинги, отсылающие к оккультным ритуалам. Для одного из таких, состоявшихся в заброшенной серной бане в Грузии, и был создан "Госсатанизм". Максим Евстропов говорит, что портрет выглядит уместно и в контексте, в который его поместили арт-кураторы амстердамской коллективной выставки.
– Получилась довольно смешная карикатура. Это изображение патриарха госсатанизма. За основу взята какая-то официальная фотография патриарха Кирилла. Его открытый рот напоминает о "кричащих" портретах католических священников, выполненных художником Фрэнсисом Бэконом. Ортодоксы наверняка скажут, что открытый рот – это что-то бесовское. И мы придумали нижнюю диагональную перекладину креста превратить в литеру Z. Такое зет-православие, или православный сатанизм. РПЦ, с одной стороны, оправдывает эту кровожадную войну, целые православные медиа в режиме нон-стоп этим занимаются. С другой стороны, весь этот кровожадный фашизм устраивает чуть ли ни охоту на всех, у кого другая картина мира, нередко объявляет их сатанизмами. Последний пример – нападки на участников церемонии открытия Олимпийских игр в Париже, – говорит Максим Евстропов.
Ещё одна участница выставки – Линор Горалик. В 2022 году она создала интернет-журнал "Вестник антивоенной и оппозиционной культуры", где опубликованы и работы некоторых художников, представленных на амстердамской выставке. Вышло уже 13 номеров журнала.
– Я могу сказать, что шок и отчаяние первого времени сменились у некоторых авторов более отчётливо выраженной рефлексией и готовностью сопротивляться так долго, как это потребуется, – рассуждает Линор Горалик об эволюции антивоенного российского искусства.
Сама Линор для "Художников против Кремля" предоставила созданные ею иконы.
– Есть несколько легенд о святом Христофоре. Одна из них в очень упрощённом виде звучит так. Христофор изначально был ужасным человеком. Настолько, что его даже изображали с песьей головой. А потом исправился, сотворил много добрых дел и был канонизирован. А Ирпень – это город, который российские войска оккупировали и совершили там много преступлений против человечности, – объясняет Линор Горалик.
Она, кроме того, рисует сатирические иконы, посвящённые реалиям российской жизни.
"Инфантилизм с оружием – это фашизм"
Виктор Меламед с самого начала полномасштабного вторжения рисует портреты погибших украинцев. Каждый день по одному портрету. С 7 октября – и погибших израильтян. Но после захода ВСУ в Курскую область рисовать погибших россиян не стал.
– Я поддерживаю Украину в этой истории. Когда мне говорят: "Где погибшие россияне?" – всегда отвечаю: "Сначала я нарисую убитых в Мариуполе". У меня очень длинный список тех, кого я ещё не нарисовал. В Украине погибло несоизмеримо больше мирных людей, чем в России. Понимаю, что это плохая логика, что бесценна любая жизнь, но происходящее сейчас по российскую сторону границы – абсолютно закономерное продолжение того, что устроили россияне. Россиян я тоже очень много рисовал, но это были в основном политзэки, – говорит Меламед.
Портреты погибших украинцев, выполненные Виктором Меламедом, и описания, которые он даёт в соцсетях. Слева направо:
Наталья Черныш, 44 года. Убита российской авиабомбой 27 июля 2024 при ударе по Константиновке Донецкой области. Остался пятилетний сын.
Дмитрий Гречаник, 15 лет. Учился на автомеханика. Обожал мотоциклы. Убит российской ракетой при ударе по селу Малокатериновка Запорожской области 20 августа 2024 года.
Павел Малюк, 62 года, мастер-мебельщик. Убит российским снайпером 6 марта 2022, во время боев за Ирпень Киевской области, когда искал на улицах сына, убитого накануне.
Портреты Меламед публикует в специально созданных каналах в соцсетях. Говорит, что, судя по комментариям, его долгосрочный арт-проект кого-то заставил одуматься, а для кого-то стал поводом обвинить художника в лицемерии, но Меламед намерен продолжать.
Термин "антивоенное искусство" он трактует широко и считает таковым, например, написание или иллюстрирование хороших книг для детей. Над такими книгами работают его ученики, живущие в разных странах мира.
– Антивоенно не только такое искусство, которое напоминает о войне. Война не закончится от того, что мы громко кричим: "Остановите войну!" И адресатом антивоенного искусства необязательно должен быть Путин или украинцы. Детская книга, мне кажется, является той формой и той областью, в которой очень остро нужны голоса современных художников, которые обращаются не ко взрослым – их сейчас уже не переубедить, – а к подросткам, которые находятся в когнитивном диссонансе между тем, чему их учили до войны, и тем, что им говорят теперь. Дело не только в том, о чём художник рассказывает ребёнку – об устройстве человеческого организма или устройстве Вселенной. Каждая хорошая детская книга дарит ребёнку новую оптику. Может быть, гуманистическую, может быть, антиколониальную, может быть, антигомофобную. Настоящее искусство всегда антиинфантильно, а значит, антивоенно. Потому что инфантилизм с оружием – это фашизм. Мы очень долго неправильно понимали, что такое быть взрослым, принимали за взрослых людей в чёрных пиджаках, а это вообще не взрослые люди. Понятия "инфантилизм" и "возраст" лежат в разных плоскостях. Пожилые люди в российском руководстве произносят абсолютно инфантильные речи: "Мы обижены", "Нас обманули". Это и есть настоящий инфантилизм. Хорошая детская книга помогает взрослеть, смотреть на мир трезво. Она не прячет неприглядную сторону от ребёнка, а помогает ему с ней справляться, – уверен Виктор Меламед.
Многие участники выставки, проходящей в Амстердаме, не являются художниками в традиционном, академическом значении этого слова.
– Никто не вправе решать за художника, художник он или нет. Нет никакого сертификата. Вопрос в том, куда он направляет свои усилия. Если он использует антивоенную повестку как повод заняться цветом – наверное, это не самое удачное решение. Возможно, антивоенное искусство должно быть принципиально антиэстетичным. Радикальный отказ от ярких и эффектных решений может сам по себе быть приёмом, как это происходит, например, со стрит-артом, который не пытается сам себя украсить, быть "хорошеньким", – говорит Меламед.
"Рисую репрессии кровью"
Соорганизаторы выставки – амстердамский арт-центр De Balie, The Moscow Times и галерея All Rights Reversed.
Арт-куратор All Rights Reversed Владимир Шаламов рассказывает, что для выставки "собрали самую большую коллекцию современного российского протестного искусства, которая вообще кем-то когда-то собиралась".
150 физических работ – живопись, графика, керамика, инсталляции. И столько же изображений, которые демонстрируются на семи экранах.
Почти половина работ экспонируется впервые.
По словам Владимира, максимально прямолинейное, активистское название выставки "Художники против Кремля" мультиплицирует риски.
Некоторые авторы выставляются анонимно, некоторые даже отказались от участия, но всё же организаторы остановились именно на этом названии.
– Мы поняли, что хотим разделить Кремль и Россию. Кремль – это символ власти. Оставшиеся и эмигрировавшие художники – это часть России, но не часть государственного строя, – говорит арт-куратор.
Кроме собственно экспозиции есть спецпрограмма. 28 августа – фестиваль короткометражных фильмов и антивоенной анимации. 29-го – спецпоказ фильма "Дождя" "Необыкновенный фашизм", 30-го – "Возраста несогласия. 2024" Андрея Лошака, который прилетал в Амстердам на один день и поучаствовал в обсуждении.
В день открытия выставки состоялся паблик-ток, посвящённый репрессиям против современных российских художников.
В экспозиции "Художников против Кремля" есть работы политзаключённого Павла Крисевича, осужденного за перформанс на Красной площади.
На работах Павла – скелеты в тюремных робах и в форме фсиновцев. По мысли художника, в российской тюрьме ни для кого нет жизни. Там одни ходячие мертвецы охраняют других.
Специально для выставки Павел написал комментарии к своим работам:
"У вас может возникнуть вопрос: "А почему на работах люди – скелеты?", а это все от давней традиции Достоевского, что тюрьма – мертвый дом, что в ней по-настоящему не живут. И в этом скелетное отражение людей вокруг помогает более точно отразить самочувствие каждого, кто здесь находится. Ведь порой кажется, что для государства ты стал тем самым скелетом в шкафу, только вместо шкафа тюрьма. И это касается как тех, кто в тюрьме сидит под арестом, так и тех, кто охраняет, ведь и они большую часть жизни проживают в этих решетках и кирпичных стенах.
Да, получилась такая художественная Вселенная, о которой Бутырская тюрьма и не подозревает. И, как по мне, это круто, что гнетущие стены, насквозь пропитанные изломанными судьбами, дали такой творческий толчок, который дошел до вас. Хочу сказать, что уже то, что вы смотрите на эти работы, вносит свой вклад в поддержку всех тех людей, что заперты от мира и далеко не всегда справедливо.
Как автор я говорю вам спасибо, что решили на это все посмотреть и познакомиться с внутренней психологией русской тюрьмы через мои работы. Надеюсь, вам понравится, ведь то, что до вас дошло — это малая часть из того, что удалось запечатлеть на холстах. Холсты, кстати, такая же часть тюрьмы. Это простыни, грунтованные зубной пастой, Репрессию я рисую кровью, а все остальное — это тушь и карандаши".
– Мы планировали на этом паблик-токе рассказать, что сидят два участника нашей выставки – Паша Крисевич и Саша Скочиленко, – говорит Владимир Шаламов. – И накануне открытия обмен, Сашу освобождают, и все, конечно, были в абсолютной эйфории. Приехала мама Саши Скочиленко. Фокус в этом смысле несколько сместился. Но в целом мы напомнили, что давление на художников и других творческих людей в России продолжается. Сидят Паша Крисевич, поэт Артём Камардин, Женя Беркович, Света Петрийчук. Под домашним арестом краясноярский художник Василий Слонов. И есть ряд российских художников, которые сумели уехать, но на них заведены уголовные дела, они поражены в правах. Тот же Philippenzo, например. Мы также отметили, что размах репрессий против художников пока несравним с репрессиями против активистов и журналистов. И это окно возможностей нужно использовать. Необходимо поддерживать художников, чтобы у них оставалась мотивация заниматься тем, что они умеют.
Владимир отмечает, что российское антивоенное искусство эволюционирует.
– Если в 2022–23 годах было больше каких-то летящих бомб, ядерных взрывов и Путина, пожирающего детей, то сейчас больше философии, обращения к религии, размышлений об утраченном доме, стране, идентичности. Метафизика открывает большие перспективы для художников, потому что здесь миллион вариаций и подтем, которые можно рефлексировать, – рассуждает арт-куратор.
Владимир Шаламов рассказывает, что выставку посетили не менее 10 тысяч человек и что для Амстердама она стала событием. После открытия местные газеты поместили публикации о "Художниках против Кремля" на первые полосы.
– Девяносто пять процентов посетителей – это европейцы, которые не всегда в контексте этой войны. Они говорят: "Мы даже представить себе не могли, что в России столько художников, которые не боятся высказываться. Мы думали, что все русские или за Путина, или сидят по углам и молчат. А тут такие мощные работы!" Для художников это сигнал, что это кому-то нужно, что можно продолжать, – говорит арт-куратор.
