Война в Украине продолжается уже два года. Это 24 месяца, или 731 день. Человеческое сознание не рассчитано на такое долгое пребывание в кошмаре. Поэтому оно периодически замирает, отключается, уходит, словно компьютер, в спячку. Каждое утро мы просыпаемся с надеждой, что сегодня этот кошмар закончится. А к концу дня осознаем, что чуда опять не произошло.
Сегодня, в дни второй годовщины российского вторжения в Украину, наша редакция решила вспомнить, с какими надеждами и иллюзиями нам пришлось за эти два года расстаться, чтобы научиться жить без таковых.
"Табакерка". В первые дни войны многие вспоминали историю ухода из жизни российского императора Павла I и ждали, что и приближенные Путина составят какой-нибудь заговор с целью его устранения. Даже после памятного заседания путинского Совбеза, все участники которого, бледнея и запинаясь, проголосовали за войну, казалось, что в ближайшем окружении Путина могут все-таки найтись люди не совестливые, конечно, но хотя бы рациональные, способные осознать катастрофические последствия происходящего.
…Кто-то убирает его жилье,
бункер подметает, дворец пылесосит,
бритву к его лицу подносит,
варит кашку ему по часам.
У кого-то есть доступ к его трусам.
Кто-то стелет его постель.
Жду, жду, жду новостей...
Александра Берлина, переводчик
Ожидания эти, конечно, были наивностью. За 24 года своего правления президент России научился подбирать надежные кадры, особенно для своего самого ближнего круга. Никто из этих людей не посмел пойти против воли своего хозяина.
Народ в России проснется, выйдет на улицы с протестом против бессмысленной войны, а заодно потребует достойной мирной жизни. Ничего из этого, как известно, не случилось. Были и есть отдельные героические акции протеста с последующими штрафами, задержаниями, арестами и чудовищными сроками за "фейки" и "дискредитацию". Эти люди, протестующие в России против войны, достойны восхищения.
Но в своем большинстве российский народ или поддержал вторжение, или, скорее, просто смирился и с войной, и с мобилизацией. Большинство мобилизованных были "из глубинки". Из самых бедных слоев населения, где все ещё смотрят телевизор и пропаганда работает особенно хорошо – в сочетании с "гробовыми". Семь миллионов за убитого сына/мужа/отца – деньги, которые никто в глубинной России в руках не держал. Таким образом власть подкупает (и развращает) общество. Семьи погибших на этой безумной войне получают возможность хотя бы однажды пожить в достатке ("по-человечески", как говорят в народе), а за это (по условиям сделки) от них требуется молчание.
Зародившееся все-таки недавно движение жен мобилизованных (которые даже не требуют прекращения войны, а всего лишь хотят вернуть домой своих мужей) власти, как они это умеют, прессуют и умело загоняют на обочину общественной жизни.
Диалог возможен и необходим с любым оппонентом. Эта интеллигентская максима тоже оказалась иллюзией. Пожалуй, это одно из самых страшных, опустошающих открытий первых месяцев войны: даже близким родственникам, которые поверили Путину и его пропаганде, невозможно, как выяснилось, объяснить, что страной управляет военный преступник. Большинство российского населения погружено в болото "всенетакоднозначности", при этом "желает победы своей родине" и "одобряет решения Президента". Эмигрантов (даже родных братьев и сестер) они часто называют "предателями", "перебежчиками" и не хотят (возможно, боятся) иметь с ними дело.
Разрываются связи даже между антивоенно настроенными людьми – уехавшими и оставшимися в России. Первые в соцсетях довольно нелепо обвиняют оставшихся в том, что они "своими налогами оплачивают войну". Оставшиеся обвиняют уехавших в том, что они "уже ничего не понимают про здешние реалии", и предлагают им ("раз вы такие смелые") вернуться, чтобы самим "возглавить борьбу с режимом". И эти разрывы связей становятся только глубже.
Массовые доносы – это про сталинские времена, казалось еще недавно. Но быстро выяснилось, что практика массового доносительства может легко вернуться в нашу жизнь. Огромное количество доносов на инакомыслящих, написанных после начала "специальной военной операции", показывает, что эта эпидемия не ограничивается старшим поколением, которое якобы ностальгирует по СССР. Доносы с большим энтузиазмом пишут также школьники и студенты, которые уличают в пацифизме своих одноклассников или преподавателей.
Слово "мир" в России фактически запрещено. Любые плакаты с этим словом привлекают внимание полицейских. Интересно, что на фоне стремительной милитаризации жизни растет и количество доносов от оскорбленных чувствами верующих. Доносят даже на новобрачных, которые поцеловались на фоне храма. Власть охотно дает ход этим "жалобам", и в результате "виновные" подвергаются административному и уголовному преследованию.
Это ещё один способ, которым путинский режим развращает общество. Доносчики активизируются, видя, что их сигналы "работают".
"Заграница нам поможет". Если в первые дни войны казалось, что почти вся планета сочувствует Украине и российское руководство вот-вот станет международным изгоем, то теперь очевидно, что это не так. "Коллективный Запад" существует только в воображении российского МИДа. Для многих на этом условном Западе внутренние экономические интересы (в том числе потребность в газе) важнее, чем внешняя политика. В результате украинские солдаты гибнут из-за дефицита боеприпасов, которые им обещали – и не поставили.
Санкции остановят войну. Поначалу казалось, что такие санкции, с какими столкнулась сейчас Россия, должны полностью уничтожить ее экономику. Это и правда могло произойти, если бы целью тех, кто экономикой управляет, был рост благосостояния граждан. Но оказалось, что Россия начала готовиться к войне задолго до полномасштабного вторжения в Украину. В том числе готовились к жизни под санкциями. Российскую экономику не смогли обрушить уход западных компаний, снижение экспорта, отключение от банковской системы. Худо-бедно пока выкручивается. А стремительный рост цен на газ и нефть наполнил российский бюджет до краев. Воюй – не хочу.
У России фактически нет своего производства полупроводников. Большая часть комплектующих в "мозгах" ракет, самолетов, дронов – импортные. Казалось бы, если ввести санкции, производство военного "хайтека" (а без него современная война невозможна) встанет. Но есть Иран и Северная Корея, которым санкции не указ. А ещё есть тысячи каналов "серого импорта", позволяющие ввозить в Россию что угодно. Были бы деньги, а продавец найдется.
Пусть даже это электроника "второго сорта". Пусть большая часть северокорейских ракет и дронов с AliExpress не долетает до заданной цели. Главная цель Путина – терроризировать жителей Украины – все равно достигнута.
Гуманизм "великой русской культуры" тоже ничему не помешал. Пушкина сразу "взяли на вооружение" патриоты. Министр иностранных дел Лавров даже прочитал на камеру стихотворение "Клеветникам России":
Так высылайте ж к нам, витии,
Своих озлобленных сынов:
Есть место им в полях России,
Среди нечуждых им гробов.
После такого выступления портреты Александра Сергеевича, Федора Михайловича и примкнувшего к ним Льва Николаевича весьма органично смотрелись на баннерах вокруг Мариупольского драмтеатра. Здесь в марте 2022 года от российских бомбежек укрывалось несколько сотен человек. Многие из них погибли после того, как бомба пробила театральную крышу.
В этой войне "великая русская культура" сыграла роль морального спонсора терроризма – прикрываясь Чайковским и Толстым, идеологи полномасштабного вторжения в Украину оправдывали "специальную военную операцию" необходимостью "защиты традиционных ценностей" от враждебного "коллективного Запада". Они утверждают, что в Европе и США происходит "кэнселлинг" русской культуры, а украинцы сносят памятники Пушкину не потому, что он мучительно ассоциируется с ночными обстрелами украинских городов, а якобы "по указке НАТО".
На самом деле, уничтожением русской культуры занят сейчас именно путинский режим и служащие ему цензоры, судьи и другие насильники (то есть, силовики).
Украинское контрнаступление. Прошлым летом была надежда, что ВСУ смогут как минимум повторить "рывок" 2022 года и освободить если не Крым, то хотя бы Мариуполь. Потом стало ясно, что война, несмотря на серьезные потери России, становится позиционной. Два года предельного напряжения всех сил – огромный срок, и трудно представить, как украинцы вообще выдерживают это противостояние агрессору. Многие в России все еще недооценивают силу Украины, ее армии и ее людей. Потому что не понимают, что это такое – бороться с оружием в руках за свободу. А украинцы – понимают.
Мятеж Пригожина был "надеждой выходного дня". Поход на Москву, начавшийся в ночь с пятницы на субботу 24 июня прошлого года, породил неожиданно сильную надежду на свержение Путина. Пусть Пригожин всего лишь повар и вор, но он хотя бы осмелился бросить вызов диктатору! С замиранием сердца все ждали развязки. То, что это не драма, а фарс, должно было стать ясно уже по въехавшему в ворота ростовского цирка танку. Надежда не прожила и дня. Все стихло, как неудачный воровской бунт в колонии.
А все-таки Путин испугался, и благодаря этому теперь понятно, как он будет вести себя в свой последний день. Он просто исчезнет.
Оппозиция. Внутри России она давно зачищена властями. Потенциальные лидеры оппозиции убиты, сидят в тюрьмах, выдавлены из страны. У уехавших пока не получается объединиться и стать реальной силой. Так было, конечно, всегда. Все "волны" эмиграции не ладили между собой и внутри себя. Февральский съезд "иностранных агентов" в Берлине, не сумевший даже согласовать итоговый документ, показал отсутствие лидеров и солидарности.
Казалось бы, очевидно, что спустя два года войны недостаточно просто осудить войну. Очень важно что-то противопоставить политическому безумию России, какую-то программу действий. Надо. Но почему-то не получается.
Надеждин. Конечно, трудно было питать иллюзии, относительно его попытки поучаствовать в президентских выборах. Ведь давно понятно, что Путин не позволит это никакому реально альтернативному или даже пытающемуся быть таковым кандидату.
Но 150 тысяч подписей, за несколько дней собранных Надеждиным по всей стране, – это в первую очередь голоса против войны. Подписанты еще надеются что-то изменить в России в рамках права и закона. Нелепая надежда? Сегодня – да. Но невозможно жить только сегодняшним днем. Тем более, что среди стоявших в очередях, чтобы поставить свою подпись за Надеждина было очень много молодых. Возможно, люди из будущего уже здесь.
Алексей Навальный. Да, после неудавшегося его отравления, казалось, он выживет и в тюрьме назло всему. Выйдет на свободу, возглавит борьбу. Построит свою "Прекрасную Россию будущего", или хотя бы откроет к ней путь. Теперь в России нет человека, который обладал бы подобной харизмой, смелостью, стойкостью. Такие люди во всем мире рождаются, может быть, несколько раз за столетие. И это действительно страшная утрата.
Бесконечным кошмаром стало издевательство российских властей над родными Навального, которым отказываются выдавать его тело. Власть, убив Алексея, продолжает его бояться.
А тысячи людей, узнав о гибели Навального, не побоялись по всей России выйти на улицы с цветами, сложить их к стихийным мемориалам, несмотря на задержания и угрозы со стороны силовиков. По нынешним временам – очень смелый поступок. Наверное, на него отважился один из сотни, а скорее, даже один из тысячи. Один пишем – тысяча в уме. А значит, несогласных с происходящим все-таки не так уж мало даже внутри России.
Так выглядит наш список убитых войной надежд и иллюзий. Но разочарование все-таки не равно отчаянию. Разочарование – защитная реакция организма. Чтобы не погибнуть, бесконечно утешаясь беспочвенными надеждами, нужно смотреть в глаза реальности и, как говорил узник сталинских лагерей литературовед Николай Пунин, "не терять отчаяния".
Это обычно становится стимулом для поиска новых надежд и новых путей выхода из катастрофы. Чтобы, как сказано в одном из рассказов Хармса, "жизнь победила смерть неизвестным способом".
