В допандемийные времена"Ново-Сибирский транзит" проводили в чётные годы, но в этот раз из-за ковида его пришлось перенести на 2021-й. Программа, по словам театральных критиков, получилась как никогда сильной: две трети представленных на конкурс спектаклей – лауреаты или номинанты главной российской театральной премии "Золотая Маска". Из них жюри и предстояло выбрать победителей.

“Новосибирск – унылый город"

– В нем ужасные дороги, по которым ходит городской транспорт времен Верхнего палеолита.

– В нем обшарпанные многоэтажки окружены гаражами-ракушками.

– В нем мало достопримечательностей и фактически нет городской среды.

– А если подует – уж не помню с какой стороны – ветер, его накрывает Большая Вонь, идущая от местного мясокомбината.

Зато в Новосибирске, куда ни взгляни, приютился (а иногда и величаво раскинулся) театр. Идешь по раздолбанной – даром что центральной – улице Ленина и примечаешь: один театр, два, три, четыре, пять. Зачем улице Ленина столько театров? А вот надо! Посреди Верхнего палеолита должны быть островки цивилизации, вокруг которых крутится жизнь региональной интеллигенции. Новосибирск буквально одержим театром.

Даже один из подземных переходов на улице Ленина называется "театральным". Его оприходовал рачительный директор театра "Красный факел" Александр Кулябин, и это единственный отремонтированный и незасанный (смех за кадром!) подземный переход одного из самых важных городов Сибири,” – написала у себя в Фейсбуке председатель жюри фестиваля – театральный критик из Москвы Марина Давыдова. Она считает “Транзит” "лучшим региональным театральным фестивалем, которому могут позавидовать некоторые фестивали Европы" и не находит никакой "провинциальности" и "сибирскости" в спектаклях, показанных на "Транзите". В России сложилось единое театральное пространство. И ведущие российские режиссеры ставят теперь спектакли по всей стране.

– Я считаю, что театр никому ничего не должен, но так получается, что любой театр, интересный лично мне, интересный критикам, так или иначе взаимодействует с современностью. Это не обязательно вопрос тематической злободневности, речь о более тонких материях. Современность может присутствовать в спектакле на визуальном уровне или на уровне актёрской игры. Но если спектакль ничего не связывает с днём сегодняшним, я с трудом представляю, что такой спектакль будет содержательным и художественно состоятельным, – говорит Марина Давыдова.

"Поколение мутантов"

По традиции, каждый "Ново-Сибирский транзит" имеет свою тему. На самом первом, например, фестивале это была железная дорога. Тогда театральное фойе превратилось на время фестиваля в дореволюционную железнодорожную станцию. Тема "Транзита" нынешнего – космос. Перед театром столб с табличками – расстояния до городов-участников в парсеках. Главный зал "Красного факела" превратился в "Большую палубу", буфет – в "Блок питания". На стене в фойе – изображение фрагмента ракеты и переделанная цитата Станиславского: "Любите космос в себе, а не себя в космосе". Космос стал одной из главных тем театральных капустников, на которые актёры собирались поздно вечером.

Конкурсную программу назвали "театральным парадом планет". Если продолжить аналогию, "Время секонд хэнд" по Светлане Алексиевич Омского театра драмы – "планета СССР". Многоуровневая сценография. Внизу завалы из старой одежды, отсылающие к названию книги и к словосочетанию "свалка истории". Участники спектакля швабрами расчищают пятачок для очередного рассказчика. На втором уровне что-то наподобие научной лаборатории, где актёры исследуют артефакты советских времён. На самом верху большой экран, на который транслируется видеоряд, иллюстрирующий монологи.

Когда героиня рассказывает о путче 1991 года, за её спиной настоящие балерины исполняют вариации на тему "Танца маленьких лебедей", памятного всем, кто в те дни включал "ящик". В маленьком телевизоре у ног рассказчиков фрагменты первого съезда народных депутатов, Виктор Цой с песней "Перемен", а потом Надежда Кадышева, в наши дни поющая этот перестроечный хит. Пафос выродился в китч.

Книгу Светланы Алексиевич, состоящую из монологов советских людей, которые в 90-е очутились в другой реальности, поставил петербургский режиссёр Дмитрий Егоров. Он родился в год Московской Олимпиады и прожил в СССР всего одиннадцать лет, но эпоху запомнил.

– Поколение последних пионеров – это поколение мутантов. Нам постоянно лили в уши, что у нас замечательная страна, что мы идём верной дорогой, а потом всё резко закончилось, взрослые начали говорить противоположные вещи. И у меня совершенно нет ностальгии по советскому времени, потому что страна, в которой мы сейчас живём, очень мало отличается от СССР: примерно тот же уровень контроля государства над частной жизнью, такие же неталантливые и решающие наши судьбы люди у руля. Было желание разобраться с советским периодом, разобраться в себе. Театры неохотно соглашаются работать с текстами Алексиевич, потому что это очень тяжёлый материал, но с "Временем секонд хэнд" в Омске всё сложилось, спектакль пользуется успехом у зрителей, – рассказывает Егоров.

Красноярские финны, сахалинские немцы

В афише каждого "Транзита" не только академические театры-флагманы из мегаполисов, но и спектакли из малых и отдаленных городов. Дебютант нынешнего "Транзита" – театр из пятидесятысячного Шарыпово – это в шести часах езды от Красноярска. Московский режиссёр Галина Зальцман поставила в Шарыпово "Я нанял убийцу". У спектакля "Золотая Маска" 2021 года ("Специальная премия жюри") и ещё шесть номинаций на эту театральную премию.

Литературная основа – три сценария финского кинорежиссёра Аки Каурисмяки. История про безработного, который искал смерти, а нашёл любовь. И теперь ему надо спасаться от киллера, которому он заказал самого себя. Зальцман вместе с шарыповской труппой сочинила ироничную и по-хорошему наивную историю.

– Мы играем про жизнь! – объяснили актёры.

Театральный Центр им. Чехова прилетел на "Транзит" с острова Сахалин, чтобы сыграть пьесу современного немецкого драматурга Фолькера Шмидта "Экстремалы", поставленную Пётром Шеришевским. Главная героиня Анна, переживающая кризис среднего возраста, пускается во все тяжкие, шокировав даже свою современную и продвинутую дочь. Немецкую Анна сыграла её тёзка из Южно-Сахалинска – Анна Антонова, получившая в нынешнем году за эту актёрскую работу "Золотую Маску" в номинации "Лучшая женская роль".

Персонажи "Экстремалов" – состоятельные и благополучные, по российским меркам, немцы, однако, по словам Антоновой, сахалинцы этот спектакль приняли и поняли.

– Может быть, в Германии люди иначе выражают эмоции, чем мы, российские провинциалы. Но я видела немало наших разведённых женщин, похожих на мою немецкую героиню. Их также несло не в ту степь. Люди в одинаковых обстоятельствах чувствую и действуют часто одинаково, независимо от национальной принадлежности и окружающего пейзажа, – считает актриса.

Поезд в неизвестность

В трёх спектаклях нынешнего "Транзита" возникает тема близкой войны, гуманитарной катастрофы. Андреас Мерц-Райков поставил в Новокузнецком драмтеатре "Сказки венского леса". Эту пьесу австриец Эдён фон Хорват написал за два года до прихода к власти Гитлера. Он тогда еще не знал, что его книги будут скоро сжигать. Беззаботная, поющая и танцующая Вена. Герои поначалу кажутся почти опереточными. Хозяин магазина игрушек мечтает выдать дочь Марьянн за богача, но она выбирает плутоватого красавца-сердцееда Альфреда, который предаёт героиню, вынуждая её уйти к мяснику. Европа тоже не выдерживает искушения диктатурой. Культурную, весёлую и рафинированную Вену победил "прусский дух". На сцене огромная игрушечная обезьяна, в некоторых эпизодах её глаза вспыхивают красным. Один из персонажей пьесы и спектакля – молодой спортивный скинхед, будущий фашист. Он пока выглядит комично, но уже распевает в баре за кружкой пива: "Издалека долго течёт река… Ду-най! " Новокузнецкий спектакль – не только о Германии 30-х.

Олег Рыбкин поставил в Красноярском драмтеатре другую пьесу о предвоенной Германии – "Мы, герои" Жана Люка Лаграса.

– Еврейский театральный коллектив гастролирует по Германии перед Второй мировой войной. Дальше можно ничего не объяснять: понятно, что станет с этими артистами, когда начнётся война. В спектакле дважды возникает звук поезда, идущего в неизвестность, – рассказывает актер Станислав Линецкий.

В финале сцена погружается в полумрак, и лица героев, сидящих на чемоданах, почти неразличимы. Игровое пространство напоминает столыпинский вагон или лагерный барак где-нибудь в Сибири. Ведь репрессии и депортации были не только в Германии.

Курганский театр драмы привёз "Похороните меня за плинтусом" Павла Санаева в режиссуре Дмитрия Акриша. Спектакль идёт в тесном, как картонная коробка, пространстве. Площадка заставлена стульями для зрителей, актёрам остаются только два узких перекрещивающихся прохода. Публика вынуждена постоянно вслушиваться, всматриваться. Это подчёркивает нервозность и неблагополучие мира, о котором написал Павел Санаев. Конфликтующие мать и бабушка стараются перетянуть мальчика на свою сторону. Режиссёр придумал, что самого мальчика на сцене не будет. К нему обращаются, но он остаётся за стенами коробки. За спорами о ребёнке потеряли самого ребёнка.

Новая версия "Вия" и "Дети солнца"

Судя по программе нынешнего "Ново-Сибирского транзита", отечественный театр продолжает переосмысливать российскую классику. Такие спектакли – тоже поиск идентичности, стремление понять современность. "Вий" Свердловского театра драмы в режиссуре Дмитрия Зимина – спектакль из поленьев, верёвок и света. Инсценировку по гоголевской повести написал Василий Сигарев, известный как автор сценария и режиссёр фильма "Волчок". В уральском "Вие" нет летающего гроба и страшных вурдалаков. Весь ужас внутри. В версии Сигарева Хома Брут поплатился за то, что вместе с приятелем изнасиловал и убил Паночку (об этом в финале рассказывает свидетель преступления).

Новосибирский "Красный факел" показал на "Транзите" горьковских "Детей солнца" в режиссуре Тимофея Кулябина. Пьеса об интеллигентах-идеалистах, мечтающих осчастливить народ. Но народ боится и люто ненавидит своих благодетелей. Когда в октябре 1905 года готовилась премьера в МХТ, актёры и зрители опасались, что черносотенцы сорвут спектакль. Кулябин переносит действие в современность.

Можно было предположить, что аналогию первой русской революции, задавленной властями, режиссёр увидит в событиях рубежа 2011–12 годов, когда состоялись митинги на Болотной и свой исторический шанс упустило поколение хипстеров. Однако режиссер переместил персонажей в канун миллениума. Во время кульминации спектакля на телеэкран транслируются прощальное обращение Ельцина и выступление нового главы государства. Но персонажи отмечают Новый год, веселятся и не понимают, что прямо сейчас меняется эпоха, рушатся их жизни. Только у нервнобольной Лизы истерика. Главный герой, как и в пьесе, талантлив, прекраснодушен, инфантилен. Только он не химик, как у Горького, а программист. В финале на экраны, висящие над сценой, транслируется видеохроника – взрывы домов в Москве, шокировавшие Россию накануне миллениума. Спектакль стал лауреатом "Золотой Маски" в 2020 году и трижды лауреатом нынешнего "Ново-Сибирского транзита".

– "Ново-Сибирский транзит", безусловно, свободный фестиваль. И это сильнейший фестиваль, где можно увидеть настоящий российский театр, который не ориентируется на выдуманную публику, не преследует ложные цели, – говорит Оксана Кушляева, петербургский театральный критик, которая в этом году была членом жюри "Золотой Маски", а потом "Ново-Сибирского транзита". – В спектаклях, которые на нынешнем "Транзите" показаны, поднимаются важные темы. "Экстремалы" – это вполне феминистский дискурс: на женщину необязательно смотреть через призму сексуальности. В "Мы, герои" вскрыта квир-тема, сквозная для драматурга Лагарса, который был гомосексуалом и умер от СПИДа. Шарыповский спектакль "Я нанял убийцу" вписан в тему тоски, невозможности миграции, запертости в конкретном месте. Поэтому выдумываешь себе какую-то неведомую жизнь. И это характерно для любого российского города и, в общем, характерно в целом для страны, потому что все мы боимся вновь оказаться за железным занавесом. А после ковидных ограничений этот спектакль стал ещё актуальнее.