Верховный суд РФ 30 ноября удовлетворил иск Министерства юстиции о признании "международного общественного движения ЛГБТ" экстремистской организацией. Этим решением российские власти объявили квир-сообщество незаконным. Сибирь.Реалии поговорили с ЛГБТ-активистами из Сибири, которые сранивают новый запрет с возвращением в СССР, – о том, как новое преследование повлияет на их жизнь.
Заседание Верхонвого суда проходило в закрытом режиме и продлилось четыре часа. Иск рассматривался без ответчика. В суде были только представители Минюста, которые пришли в медицинских масках, закрывающих лица. После вынесения решения они отказались общаться с журналистами.
Владимир Гричишкин, новосибирский ВИЧ-активист и открытый гей, продюсер арт-фестиваля Safest
– Для меня это было довольно ожидаемое решение, потому что на протяжении очень долгого времени все планомерно шло именно к нему – к полной криминализации гомосексуальности и принадлежности к квир-коммьюнити. Раньше криминализовали только "пропаганду".
Я ожидал этого, но мне все равно стало страшно и мерзко. Я абсолютно разочарован. Очередное пробитое дно. Это абсолютный п**дец, если говорить открыто. И хуже этого п**деца страшно что-то придумать, но практика показывает, что бывает хуже, и мне кажется, хуже еще вполне случится.
– Как вам кажется, в какой момент в России наступила точка невозврата, когда власти стали квир-людей определять в какую-то маргинальную группу?
– Мне кажется, болезненное восприятие квир-людей – это какая-то часть всеобщего постковидного синдрома, которому, очевидно, сильно подвержены глубоко пожилые люди в правительстве. Потому что [до пандемии] были признаки, я бы сказал, какого-то квир-ренессанса: у журнала Tatler вышла первая обложка с трансгендерной персоной, российский Vogue сделал весеннее видео про женщин, в котором снималась трансгендерная активистка Майя Демидова, и выпустил видео с драг-королевами. Там, прости господи, [певец Филипп] Киркоров снимался с ними.
В общем, еще в 2019 году надежды были, и я, как гордый представитель квир-комьюнити, был прям в абсолютном восторге, надежда теплилась до недавнего времени. Сейчас никакой надежды, конечно же, нет. Мне кажется, 2021 год был точкой невозврата.
– Некоторые активисты называют точкой невозврата 2013 год, когда был принят закон о запрете "ЛГБТ-пропаганды" среди детей.
– Мне в 2013 году было 14 лет. Я, конечно, на тот момент уже осознавал, что я гомосексуален, и я воспринимал этот закон как абсолютнейший лютый п**дец. Но для меня все равно заметнее те события, которые со мной уже происходили в более сознательном возрасте. Я согласен с тем, что все истоки [из 2013 года], это такая очень планомерная история, потому что после 2013 года случился Крым, и дальше мы знаем, что происходило.
– Как сегодняшний запрет Верховного суда повлияет на жизнь квир-людей в России? Каминг-аут, по сути, приравнен к доносу об экстремизме на себя самого.
– Да, это действительно так. Но с учетом закона про "ЛГБТ-пропаганду" среди взрослых, который вышел в декабре 2022 года, уже тогда, судя по его формулировке, какое-то нейтрально-позитивное упоминание себя как открытого гомосексуального человека в социальных сетях могло быть совершенно спокойно приравнено к гомо-пропаганде. Но запрет [Верховного суда] – его широта применения, конечно, сильно больше.
В первую очередь этот запрет коснется тех активистов и людей, которые уже живут открыто или планируют жить открыто. Второй момент: с начала войны в России возросла культура доносов, и это ставит в очень чувствительное и проблематичное положение всех квир-людей, потому что условный каминг-аут подружке может обернуться доносом с ее же стороны. Это тоже очень важно понимать.
Той части квир-сообщества, которая привыкла жить закрыто и планирует жить так дальше, этот запрет вряд ли сильно коснется. На психологическом уровне – наверняка. Держать все под семью замками – это огромная трата ресурсов, причем очень пустая, и это будет чревато огромным количеством ментальных проблем внутри комьюнити, это однозначно повысит риски суицидального поведения.
Если мы говорим о ЛГБТ-ориентированных бизнесах и проектах, то это тоже все под огромной угрозой. Этот запрет фактически делает существование гей-бизнесов просто незаконным, поэтому мне интересно посмотреть на то, что будет происходить с квир-заведениями в крупных городах России, что они будут делать для того, чтобы остаться на плаву. Этот запрет может совершенно спокойно позволить группе омоновцев устроить облаву на гей-клуб, и это будет законно, потому что они придут и скажут: "О, мы поймали целую группу экстремистов, которые занимались экстремизмом, попивая текилу и танцуя под Меладзе".
Если мы говорим об инициативах, связанных с сексуальным здоровьем и, в частности, ВИЧ-профилактикой, то это тоже очень проблемная история, потому что, согласно российскому контексту эпидемии ВИЧ и рекомендациям UNAIDS, мужчины, практикующие секс с мужчинами (МСМ), транс-люди рассматриваются как ключевая группа. И этот закон делает работу с этими уязвимыми группами незаконной.
Если раньше организации могли более-менее открыто говорить о том, что они работают с ВИЧ-профилактикой в группе мужчин, практикующих секс с мужчинами, то сейчас это будет невозможно. До 2021 года существовали прецеденты, когда Фонд президентских грантов финансировал ВИЧ-профилактические проекты, направленные на эти ключевые группы, – сейчас это едва ли возможно.
– В Новосибирске вы проводили арт-фестиваль Safest, посвященный теме сексуальности, на который, насколько я знаю, приходили квир-люди. Возможно ли проводить такие мероприятия теперь?
– Проект Safest перестал быть в легальном ключе после декабря 2022 года (когда приняли запрет "гей-пропаганды" среди людей всех возрастов. — Прим. СР). Именно поэтому мы очень спешно, когда закон еще рассматривался, организовали последний фестиваль в Новосибирске, понимая, что больше не сможем без опаски продолжать этим заниматься.
Этот проект открыто говорил о гомосексуальности, о здоровье ЛГБТК-комьюнити, о правах и, в целом, о секс-просвете. И это те темы, которые для российского государства уже были неприемлемы и опасны. Мы с очень большой вероятностью могли еще на этапе организации встретить юридические последствия, но нам повезло, товарищи омоновцы и эфэсбэшники не заинтересовались.
А сейчас важно понимать, что любая инициатива – даже не некоммерческая организация с офисом, а просто инстаграм-страничка о секс-просвете и ЛГБТК-комьюнити – совершенно нелегальна. В связи с этим законом уйдут очень многие организации, которые до этого были в России, просто потому, что они не смогут продолжить свою работу.
Но мы все равно решили перезапустить наш проект, несмотря и вопреки. Находясь за рубежом, находясь в безопасности, мы считаем важным продолжать то дело, которое мы начали. В первую очередь – давать возможность высказаться квир-художникам и квир-художницам из России, потому что очень маленькое количество галерей могли принять их работы.
Мы были в этом плане немножко уникальными и абсолютно точно продолжим такими быть. Очень надеюсь, что, даже несмотря на весь этот кромешный ужас, на весь этот п**дец, мы сможем дать какой-то островочек безопасности, хоть какой-нибудь спасательный круг. На сегодняшний день цель перезапуска нашего проекта именно такая, – говорит Гричишкин.
Российские власти около десяти лет дискриминируют и преследуют ЛГБТ-людей. В 2013 году в России запретили так называемую "гей-пропаганду" среди несовершеннолетних. В 2022-м – депутаты Госдумы приняли закон, запрещающий "пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений и педофилии" среди людей любого возраста.
Из-за этого книжные магазины и библиотеки убрали с полок книги, подпадающие под действие закона, а из компьютерных игр стали вырезать упоминания об однополых отношениях. В 2023 году власти начали штрафовать онлайн-кинотеатры за "пропаганду ЛГБТ" в фильмах и сериалах.
Булат Барантаев, предприниматель и ЛГБТ-активист, первый в России открытый гей – кандидат в Госдуму
– Начиная с 2013-го, с закона о "пропаганде" гомосексуализма, [внесшего] поправки в административный кодекс, мы видим, по сути, задокументированное состояние категории людей, которые сегодня определяют политику в России. Пропаганда гомосексуализма – это как пропаганда высокого роста, то есть люди настолько далеки от реальности. Нынешние российские власти находятся в неадекватном состоянии.
Запрет несуществующего "международного движения ЛГБТ" тоже потрясающий – [звучит как] запретить какую-то вымышленную сущность. Это, мне кажется, должно войти в анналы истории по своей абсурдности. Молодцы активисты, которые попытались зарегистрировать движение, чтобы дать хотя бы какой-то ответ [суду как ответчик], но им не позволили этого сделать.
Происходящие события очень интересны как события эпохи борьбы с вымышленными реалиями, которая показывает все мышление Путина и людей, которые определяют власть в России. Это абсолютно устаревшие, деградирующие политики, которые решили подлить масло в фашистские настроения. При Гитлере то же самое придумывали про евреев и про другие категории людей [в том числе геев], которые были признаны неугодными. Собственно, Путин ничем не отличается от Гитлера – история повторяется для тех, кто не изучал уроки истории.
– Если среди депутатов Госдумы или высших чиновников есть гомосексуальные люди, то они могут быть потенциальными экстремистами?
– Я уверен, что они [преследование] поддерживают, потому что не соотносят себя с нами, с людьми с нормальной самооценкой, с геями, которые не считают себя ненормальными и показывают людям вокруг, что мы ничем в обыденной жизни не отличаемся от других. Мы так же работаем, занимаемся бизнесом, воспитываем детей, живем в парах и так далее.
Может быть, у них еще немножко стокгольмский синдром, что они при этой мафии сидят тише воды и ниже травы, но готовы защищать агрессора до конца. Они в таком образном "подвале" сидят, им хорошо, а тут какие-то люди встали в полный рост, и еще говорят им, что ЛГБТ – это нормально и не стрёмно об этом сказать. Для них это нонсенс, потому что они считают себя ненормальными.
– На ваш взгляд, как принятый запрет повлияет на жизнь ЛГБТ-людей в России, которые и так опасались афишировать свои отношения публично?
– ЛГБТ-людям и так было тяжело жить. Наверное, все вернется к тому, как было в Советском Союзе – все будут [прятаться] по темным комнатам. Может быть, более молодому поколению – условно говоря, тем, кому 20 лет – легче, они сидят в приложениях для знакомств, про которые практически никто не знает: встречаются, влюбляются, занимаются сексом. Но мне кажется, что они не понимают, что рано или поздно дойдут и до приложений знакомств.
Слава богу, международный интернет для ЛГБТ-аудитории, наверное, является какой-то отдушиной, что у них не будет так, как у предыдущих поколений, которые, не видя позитивных примеров, могли думать о суициде или еще о чем-то. Когда я рос, вообще никаких русскоязычных примеров не было, что, например, жить в паре [с мужчиной] нормально и так далее.
Маргиналы, как неонаци, получают сигнал от государства, что с [ЛГБТ-]группой можно делать все, что хочешь, на их защиту как бы никто не встанет. [Каминг-аутов] будет все меньше и меньше, и новому поколению будет тяжелее, потому что у них будет конфликт между повседневной жизнью и знанием того, как эта жизнь выглядит где-то в других местах. Будет нелегко, – считает Барантаев.
В июле 2023-го Владимир Путин подписал закон о запрете "смены пола", который запретил менять гендерный маркер в паспорте (графа "пол") и проводить операции, связанные с трансгендерным переходом. Людям, изменившим гендерный маркер, также запретили усыновлять детей.
Кроме того, закон позволяет аннулировать браки, если в паре один из партнеров сменил гендерный маркер – впервые такой случай произошел в Иркутске в июле 2023 года.
Александра Синько, новосибирская активистка, транс-персона, вышедшая на пикет против решения Верховного суда РФ
– Была бы другая ситуация, если в рамках этого решения была бы признана какая-то конкретная организация, но признано абсолютно все так называемое "движение", по факту – просто сообщество. Я боюсь, что это решение светит огромными рисками, в первую очередь, для активистов по тематике [ЛГБТ] в России, но и на самом деле также угрожает просто всем представителям [сообщества] вне зависимости от деятельности. Даже банальный каминг-аут человека, где он говорит о своей ориентации или о гендерной идентичности, будет являться составом по статье 282 УК РФ, участием в экстремистском движении.
– Вам не кажется запрет Верховного суда неким возвращением в советское время, когда ЛГБТ-люди скрывались, встречались в безлюдных местах?
– Я боюсь, что это то же самое, но завуалированное под борьбу за семейные ценности и сохранение государственного строя. Фактически это как возвращение статьи за мужеложство – то же самое.
– В России ЛГБТ-люди часто становились объектом физического преследования, и сегодняшнее решение суда дает некий карт-бланш на это. Как вам кажется, изменится ли теперь уровень насилия в обществе?
– К сожалению, да, я думаю, что эта тенденция сохранится. Возьмем мой пикет: во время него мне прилюдно [неизвестные] угрожали избиением, насилием, замахивались на меня, толкали, но полиция все это дело поддерживала и задержала в итоге не их, а меня.
Если сейчас ЛГБТ-человек обратится в полицию на почве насилия из-за его ориентации или гендерной принадлежности, вместо того чтобы завести дело на тех, кто ему угрожал, правоохранитель будет заинтересован в том, чтобы преследовать представителей ЛГБТ.
– Вы планируете менять свое поведение в соцсетях и в реальной жизни?
– На рожон, непосредственно под статью УК, лезть не собираюсь, но тем не менее и так было понятно, что закрыть могут за все что угодно. Сейчас риски возросли, но лично я, как активист, не собираюсь как-либо менять свой подход, за исключением того, чтобы, например, отойти от ЛГБТ-терминологии при упоминании других людей.
Обозначить, что какой-то человек, скажем, гомосексуален, сейчас будет равноценно доносу на него. В этом плане нужно быть более осторожным, – говорит Синько.
- Правозащитники "Первого отдела" пишут, что решение Верховного суда РФ о запрете "движения ЛГБТ" вступит в силу 10 января 2024 года.
