Российские власти планируют запретить организациям, признанным иностранными агентами, заниматься просветительской деятельностью в учреждениях образования или культуры – вне зависимости от их формы собственности. С этой целью правительство разработало приложение к закону о просветительской деятельности, принятому в конце марта.
Согласно уже вступившему в силу закону, чтобы прочитать лекцию или семинар в школе или университете, приглашенным специалистам придется пройти сложную бюрократическую процедуру. А сотрудники НКО-иноагентов такой возможности вообще лишатся. По словам юристов и общественников, таким образом государство пытается подчинить еще один канал распространения информации, а также открыть возможности для давления на инакомыслящих.
"Возможности для полного произвола"
Так называемый "закон о просветительской деятельности" – это изменения в федеральный закон "Об образовании". Они уже приняты Государственной думой и подписаны президентом. А накануне правительство России опубликовало постановление, в котором уточняется, как именно будет действовать закон. Документ доступен для обсуждения на официальном портале кабинета министров.
Отныне к физическим лицам, которые захотят прочитать лекцию в школе или университете, будут предъявляться требования как к профессиональным педагогам: необходимо иметь педагогическое образование, двухлетний стаж в преподавании, справку об отсутствии судимости. Кроме того, придется заключить договор с учреждением.
– В социальных сетях уже "потоптались" кое на чем: если школы захотят пригласить прочитать лекцию ветерана, то они не смогут этого сделать, потому что у ветерана нет соответствующего уровня образования. Предоставление справки об отсутствии судимости – тоже абсолютно не обоснованное требование. По сути это пошаговое введение цензуры, на все новые и новые каналы распространения информации, попытка поставить эти каналы под довольно жесткий контроль государства, – говорит председатель независимого профсоюза сотрудников вузов "Университетская солидарность" Павел Кудюкин.
По его словам, в постановлении правительства есть ряд формулировок, которые допускают неоднозначное толкование. Это, с одной стороны, открывает возможность для злоупотреблений, с другой – для выборочного применения и репрессий.
– Документ составлен очень невнятно. Например, там определены субъекты просветительской деятельности, а также направления этой деятельности. Такое ощущение, что авторы хотели охватить весь список направлений, что само по себе невозможно. И в итоге оставили формулировку "и по иным направлениям". Когда в документе есть такая формулировка, это значит, что он составлен безграмотно. Потому что такие формулировки открывают пространство для совершенно произвольных толкований. Есть субъекты, которые не упомянуты в этом постановлении, и непонятно: они могут вообще не оглядываться на это постановление, если его примут, или они будут вне закона, наоборот? По логике российского правоприменения их будут считать людьми, занимающимися незаконной деятельностью. Суть в том, что вот такое размытое регулирование дает возможности для полного произвола. Такой проект опасен с точки зрения коррупции. Мне очень интересно, как он будет проходить антикоррупционную экспертизу, потому что признаки коррупциогенности видны сразу. С другой стороны, это возможность для репрессий, когда случайно или неслучайно выхватывают человека или организацию и обрушивают на него вот этот самый кулак власти. При этом куда большее число людей, которые занимаются тем же самым, под репрессии не попадут. Но они, видимо, должны сидеть, дрожать, бояться. По сути это можно назвать мягким государственным террором, поскольку часть террора – это запугивания.
По мнению Кудюкина, ограничения, прописанные в постановлении, нарушают конституционные права граждан. А запрет просветительской деятельности для НКО-иноагентов нанесет существенный вред сфере образования.
– Вы знаете, это же касается не столько иностранных организаций, сколько российских. Например, активной просветительской деятельностью занимаются структуры "Мемориала", который признан иностранным агентом. Затем – "Сахаровский центр", который также признан иностранным агентом. Они проводят лектории, круглые столы и так далее. Они подпадают под постановление, и им все это будет запрещено. Вообще, наиболее грамотные НКО сейчас носят ярлык иностранного агента. Поэтому получается, что организации, которые наиболее активно занимаются просвещением в духе демократических ценностей, просто убирают из легального поля.
"Есть Путин – есть Россия", а все другое – недостоверно"
Новосибирский некоммерческий фонд "Так-так-так", признанный в России иностранным агентом, проводит бесплатные тренинги по юридической грамотности, а также семинары по общественным расследованиям для журналистов и активистов. Руководитель фонда Виктор Юкечев возглавляет НКО "Институт развития прессы-Сибирь", который также признали иностранным агентом.
– Закон будет ограничивать занятие просветительской деятельностью в школах, университетах, музеях и библиотеках. С тех пор, как мы попали в реестр иностранных агентов, мы в бюджетных, муниципальных или государственных, учреждениях ничего не проводим. Но сейчас у нас вообще не останется такой возможности. Хотя в свое время у нас был проект с районными газетами Новосибирской области, где мы рассказывали, как выходить на самофинансирование. Тогда такие проекты еще были возможны.
По словам Юкечева, в законе и постановлении правительства о просветительской деятельности есть ряд моментов, которые в дальнейшем спровоцируют злоупотребления и репрессии.
– Например, в положении о просветительской деятельности есть требование к физическим лицам, которым разрешено заниматься ей: чтобы принимали участие в реализации общественно значимых инициатив. Кто определяет эту значимость? Вот ФБК (признан в России иностранным агентом. – С.Р.) проводит общественные инициативы. Они значимые? Многие считают, что да. Или, к примеру, в поправках к закону "Об образовании" говорится, что не допускается использование просветительской деятельности для разжигания розни, "в том числе посредством сообщения недостоверных сведений об исторических, о национальных, религиозных и культурных традициях народов". Кто будет определять эту достоверность – непонятно. Возможно, достоверность заключается в том, чтобы соответствовать линии партии, что называется. Вот как сказал Володин, "Есть Путин – есть Россия", а то, что выходит за рамки этого – уже недостоверно. Смысл этого закона исключительно в желании контролировать эту сферу. Это не развитие, не содействие просветительской деятельности, а только – контроль. Можно сказать, что делается все, чтобы в стране не было инакомыслия.
По словам Виктора Юкечева, формально закон не мешает его фонду проводить мероприятия в частных помещениях, однако на фоне ужесточения организовать полноценную общественную дискуссию окажется значительно сложнее.
– Мы проводим тренинги по общественным расследованиям. Проект поддержал Евросоюз, а название "Право на город. От общественного расследования к участию в принятии решений". То есть журналисты или активисты провели расследование и составили дорожную карту, чтобы подобные нарушения впредь не могли повторяться. И предполагалось, что на инициативные общественные слушания мы будем приглашать депутатов, чиновников и так далее. Но вот сегодня в рамках всех законов наша дискуссия под большим вопросом, хотя она необходима. Я предполагаю, что чиновники просто забоятся идти на мероприятие, организованное иноагентом.
По словам сопредседателя калининградской организации "Экозащита!" (признана юрлицом, выполняющим функции иноагента. – С.Р.) Александры Королевой, в России фактически нет просвещения в области изменения климата. Им занимаются только общественники: например, "Экозащита!" проводила серию выставок в школах, посвященных этой проблеме.
– Выставка была нарасхват, потому что такого образования нет ни в школах, да и в университетах тоже, – говорит Королева. – Если иностранным агентам будет запрещено заниматься просветительской деятельностью, то можно попрощаться с просвещением в сфере экологии и защиты прав человека. Никто, кроме общественных организаций, экологическим образованием в России не занимается. Начнет шириться разрыв между научным просвещением и тем, что у нас в России называют духовным образованием. Никто же не запрещает РПЦ снимать и вывешивать на YouТube совершенно мракобесные ролики, которые могут посмотреть все. В целом подобные эксперименты в сфере образования приводят к отупению нации. Профессор, которого пригласили прочитать публичную лекцию, не сможет этого делать. Не исключено, что закон коснется и репетиторов, которые помогают освоить школьную программу. В результате мы получаем цензуру, когда государство оставляет за собой монополию на просветительскую деятельность. Дальше это может коснуться и культуры: самодеятельные театры обяжут получать какие-то лицензии. Постепенно мы придем к тому, что останется церковь и официальное образование, где будут учить по учебникам, в которых государство укажет то, что считает нужным.
– Вероятно, власти хотят, чтобы такие НКО не заходили в школы, вузы и библиотеки. Чего боятся власти – ну, это вопрос к ним, конечно. Я не слышал про аналогичные запреты в других странах, честно говоря. В США, например, FARA (закон о регистрации иностранных агентов в США. – С.Р.) аналогичных ограничений не устанавливает, там вообще очень слабое федеральное регулирование образования, – говорит юрист "Трансперенси Интернешнл" Георгий Машанов.
"Штрафы будут. Дикие"
По мнению писателя и преподавателя ВШЭ Александра Архангельского, который высказался против закона о просветительской деятельности сразу после начала его обсуждения, ограничения пока не коснутся преподавателей, работающих на постоянной основе.
– Если вуз захочет пригласить иностранного лектора и будет делать это в рамках международного найма, то это будет сделать не так сложно, – говорит Архангельский. – То есть если человека взять в штат, например, на временный контракт. Я не думаю, что станет сложнее, но там и так процедура согласования была довольно муторная. Но если вуз захочет пригласить человека на разовую лекцию, которая при этом адресована не только профессиональному сообществу, а чуть большему кругу интересующихся, то там возникнут довольно серьезные препятствия. Например, вы хотите, чтобы в вузе образовалось определенное сообщество, и приглашаете светило – прочитать лекцию. Это нужно будет согласовывать не только с проректором по международной работе, но и теперь – с соответствующими органами. Что будет, если преподавателя вуза признают иноагентом? Это немного другая, но связанная с законом о просветительской деятельности история. Это вообще один пучок законов, который сферу образования и просветительства переводит в политическую плоскость. Эти законы связаны ассоциативно, и у них один заказчик, скажем так. Что касается судьбы конкретного человека, которого признают иноагентом, то его любым способом выдавят из университета. Это будет означать запрет на профессию. Давайте даже возьмем не преподавателя, а, например, писателя, которому, казалось бы, терять нечего. На книжках будет указано, что книга написана лицом, выполняющим функции иностранного агента. Но ни в одном университете, ни в одной библиотеке, ни в одном музее, имеющем гослицензию, его не услышат читатели или слушатели. Его сместят на обочину, это аналог желтой звезды.
Александр Архангельский согласен с тем, что приложение к закону о просветительской деятельности не исключает злоупотреблений со стороны чиновников, которые будут лично решать, кому можно просвещать, а кому – нет. Например, в приложении есть норма, согласно которой для занятия просветительской деятельностью нужно иметь стаж от двух лет в этой сфере.
– То, что содержится в документе, позволяет, с одной стороны, действовать абсолютно произвольно, с другой – абсолютно закономерно. В чем произвольность: у вас нет и не может быть никакого двухгодичного стажа просветительской деятельности. С учетом того, что в кодификаторе профессий вообще такой нет. Это заведомо неисполнимая норма, а когда есть такая норма, все зависит от контролирующих органов: этому дала, а этому не дала. У "хорошего" будет разрешение, у "плохого" – нет.
Правозащитник из Новокузнецка Дмитрий Миропольцев полагает, что сейчас стоит задуматься о том, как государство будет наказывать за нарушения закона о просветительской деятельности.
– Речь, прежде всего, о том, какие из этого закона появятся дополнительные подзаконные акты и запреты в административный кодекс. Году в 2000-м в России никто бы не поверил, что за репост информации о мирном митинге всех будут признавать его организаторами и штрафовать на астрономические суммы. Или признавать экстремистами за исторические фото на стене. Сегодня это и многое другое – обыденность. Так и с этим законом. Важно, что придет вслед за ним. Для чего именно он готовит почву. Когда в 2002-м федеральный закон "О противодействии экстремизму" приняли, штрафы за репосты, причем безобидных картинок, тоже не сразу появились. Конечно, будут штрафы. Дикие. Но пока, полагаю, система тестирует отношение к самому закону. На кошках тренируется, удавку по чуть-чуть затягивая.
