Абаканец Максим Власов с 2016 года путешествует по миру автостопом. За это время он переболел гепатитом в Австралии, остался без документов в США и получил пулевое ранение в Колумбии. Максим скрывался от военных и наркотрафикантов в джунглях, убегал от бездомных и строил больницу в отдаленном районе Никарагуа. Путешественник пока не планирует возвращаться в Россию, но надеется, что к его возвращению в стране произойдут изменения к лучшему.
Максим в одиночку отправился в кругосветное путешествие в сентябре 2016 года. По его словам, он с детства мечтал побывать на всех мировых континентах. Решил, что, пока есть силы и возможности, нужно исполнить мечту. Из Хакасии добрался до Тувы, побывал в Монголии, Китае и странах Юго-Восточной Азии, а затем – сумел получить австралийскую визу. Максим передвигается автостопом (не считая перелетов между континентами), а жилье ищет через систему каучсерфинга, когда хозяева готовы бесплатно разместить туриста. Поэтому ему сильно не понравилось на Кубе, где автостоп и каучсерфинг запрещены законом, а иностранцам разрешено жить либо в отелях, либо в частных апартаментах с обязательной регистрацией.
"Я боялся умереть"
В марте 2020-го Максим и его товарищ Андрей (они начали путешествовать вместе в Центральной Америке) разбили лагерь около колумбийской деревушки Ранчерио на территории региона Гуахира, недалеко от границы с Венесуэлой. Когда стемнело, к месту ночлега подъехали трое парней на мотоцикле. Путешественники не обращали на гостей особого внимания, пока один из них не вытащил пистолет. Власов с другом дали себя обыскать, но не захотели отдавать паспорта, вступив в драку. В ходе потасовки Максим схватил мачете, почти сразу услышал хлопок и почувствовал толчок в плечо. Грабители в итоге сбежали, взяв два телефона и 100 долларов.
–Пуля попала рядом с легкими, и окололегочное пространство заполнилось кровью, – рассказывает Власов. – Сначала просто болело плечо, и мы долго думали, что там вообще был выстрел из травмата. Я же после ранения сразу еще с мачете гонялся за грабителями, а потом на этом же плече нес рюкзак килограмм 20, мы прошли километра полтора, добрались до людей. И только тогда мне стало хуже: я не мог сидеть, плечо отнималось, плохо дышал. Мне что-то постелили, чтобы я лег. Андрюха, мой товарищ, оказал первую помощь: обработал перекисью, промыл, заклеил рану. К этому времени уже вся футболка была в крови. Но даже тогда мы думали, что пуля из травмата. И только когда мне сделали рентген грудной области, я понял, что там настоящая пуля, и мне стало страшно, потому что со мной раньше такого не было. Вот тогда боялся умереть.
В ближайшем населенном пункте путешественники обратились в больницу, где Власову оказали первую помощь. Позже автостопщик сменил несколько клиник, но везде отказывались делать операцию из-за пандемии коронавируса. Пуля по-прежнему в теле Максима, однако уже не доставляет неудобств.
– Я с ней доживу до России, надеюсь, и там попробую ее вытащить. В аэропорту она вообще никак не зазвенела, я совершенно спокойно прошел через рамку. При этом, если честно, я думал, что в самолете умру, потому что пуля от перепада давления начнет двигаться. Но нет, никакого дискомфорта, кроме психологического.
В Колумбии Власову и его другу пришлось задержаться на полгода: из-за пандемии они не могли выехать из страны, поэтому жили в хостеле, выходя только в магазин. Кроме ранения и длительной самоизоляции, эта страна запомнилась переходом через Дарьенский пробел – участок джунглей на границе Колумбии и Панамы, закрытый для туристов.
– 200 км пути с мачете по джунглям из Панамы, где мы пробыли несколько недель, в Колумбию. Мы прятались от военных, обходили их посты, потому что шли нелегалами. Дарьен (провинция Панамы. – Прим. СР) закрыт со стороны Панамы из-за высокого уровня нелегальной миграции и огромного наркотрафика в сторону Панамы, как раз там возят кокаин в Северную Америку. Говорят, что можно получить пропуск в Панама-сити и пройти официально, но знакомые пытались это сделать, и ничего не вышло, их просто "футболили". Официальный переход наземный между странами существует лишь один, на Карибском побережье. Легальный способ до него добраться – только плыть по морю, но в тот момент не было возможности быстро сесть на судно. Поэтому мы решили рискнуть и пойти нелегально. Боялись нарваться на наркотрафикантов. Мимо шли беженцы: венесуэльцы, бангладешцы. Андрюха тогда заболел, у него температура была почти 39, но мы шли. Вообще, возвращаться в Колумбию не хочу, я там достаточно задержался. Эта страна победнее России, все подешевле, криминала побольше. Но тут дело даже не в самой Колумбии, а беженцах из Венесуэлы. Там есть платные хайвеи. Беженцы сидят в кустах возле пункта оплаты, и когда грузовик останавливается возле шлагбаума, бросаются в кузов, чтобы уехать дальше вглубь страны. В первый день автостопа по Колумбии видел, как водитель начал их скидывать прямо из машины на повороте, а они начали друг с другом драться за место в кузове. Как в кино. Один тоже на пункте оплаты подошел ко мне с ножом, хотел кофту отобрать. Впереди, говорит, горы, отдавай кофту, у меня нож. Я ему отвечаю, мол, а у меня газовый баллон, может поменяемся? Он понял, что лучше не связываться, и отошел. И напали на нас, кстати, тоже в индейской провинции на границе с Венесуэлой. Может, это были венесуэльцы, а может, местные индейцы.
"Больше всего на Россию похожа Америка"
Изначально с собой у Максима было 50 тысяч рублей, а по приезде в развитую страну он всегда старался устроиться на работу. К примеру, в США, работая нелегально на ферме по заготовке марихуаны, он за четыре месяца в переводе на российские рубли заработал миллион. Впрочем, лучшей страной для жизни Власов считает Австралию.
– Там все отлично: и валюта стабильная, и жизнь комфортная, и работа есть, и дороги супер. Природа – от пустыни до северного сияния можно увидеть все. Хотя у меня там поначалу был настоящий треш. До Австралии я был в Индии, и скорее всего, там подхватил гепатит. Он как раз может передаваться через немытые руки, а в Индии условия антисанитарные и едят все руками. Не зная, что больной, я прилетел в Австралию. И там меня накрыло. Тошнило, я ощущал себя в полнейшем бреду. Я не мог ни есть, ни двигаться. Постоянно блевал. Пожелтел весь. При этом денег не было даже на еду. Приходилось работать на полях, даже несмотря на болезнь. А чтобы выйти на поля, нужно было иметь свое оборудование: ножницы, чтобы лук срезать, лопатку, корзину. А денег нет! И я первое время ползал под солнцем Брисбена, выдирал этот лук руками, чтобы заработать хотя бы 20 долларов. До сих пор, честно говоря, трясет от ужаса. В Австралии есть место, которое я порекомендовал бы посетить всем: это подземный город Кубер-Педи на опаловом месторождении. Из-за того, что в пустыне невероятно жарко и постоянные песчаные бури, дома построили прямо под землей. И из такого подземного дома можно попасть прямо в шахту.
Любимой страной в Юго-Восточной Азии для Власова стал Восточный Тимор – небольшое островное государство, считающееся одним из беднейших в мире. С 1975 года почти в течение четверти века Тимор был оккупирован индонезийскими властями.
– Там нет вообще ничего. Ни дорог, ни отелей, вообще никакой инфраструктуры. Основная пища у людей – это листья авокадо и рис. Кур не разводят, ничего не выращивают, кроме риса. Тимор был в оккупации Индонезии, потом в 1999 году провели референдум о независимости, и начались крупные беспорядки. Тогда всю промышленность фактически уничтожили. Но страна мне очень понравилась, стала одной из самых любимых. Там нет туристов, очень красивая природа. Люди мне там понравились гораздо больше, чем индонезийцы, которые у тебя постоянно клянчат деньги. В Тиморе ты приезжаешь в деревню, тебя всегда пустят переночевать, покормят тем же рисом с листьями авокадо. Я так жил две недели там.
Из Австралии Власов улетел в США, где провел в общей сложности несколько месяцев. От Америки у него остались смешанные впечатления: с одной стороны, поразили богатая природа и обширные возможности для заработка, с другой – случились непредвиденные трудности. В Калифорнии украли рюкзак со всеми документами: он вышел из машины, но не успел взять сумку с сидения, а водитель неожиданно надавил на газ и скрылся. Пришлось нелегалом ехать в Хьюстон, восстанавливать паспорт. В штате Орегон на Власова напали бездомные, когда он разбил лагерь на берегу реки. Путешественнику пришлось спасаться бегством.
– Если говорить о природе, то США – номер один из всех стран, где я был. Если кто-то сравнивает, например, их каньоны с чем-то в других странах, то он просто не был на этих каньонах. И кстати, больше всего похожа на Россию, как ни странно, Америка. Я имею в виду, по ментальности. Они такие же, как мы, прибитые, что ли. У нас много заморочек, что мы якобы сверхдержава, и у них то же самое. Мы настолько разные, что во многом одинаковы. Мы якобы лучшие, нас все слушаются, мы впереди всей планеты. Но есть и различия, конечно: им плевать на то, какой ты расы, нации, на каком языке говоришь и как выглядишь. Если посмотреть в глаза прохожему, то он не крикнет: "Что вылупился?!" Улыбнется и поздоровается. Это точно.
"Уровень жизни в России как в Эквадоре"
До начала пандемии Власов также успел побывать в Коста-Рике, Гватемале, Мексике, Белизе, Гондурасе. В Никарагуа путешественник участвовал в волонтерском проекте по строительству больницы. Сейчас он находится в Эквадоре, куда улетел сразу после того, как для авиаперелетов открылись границы с Колумбией.
– В Эквадоре все гораздо-гораздо лучше с коронавирусом: число заболевших значительно меньше, чем в той же Колумбии. Даже путешествуя автостопом, чувствуешь себя довольно безопасно. И здесь люди как-то более осознанно к этому подходят, чем, например, в России. Невозможно встретить человека без маски в автобусе, магазине или очереди. Все соблюдают социальную дистанцию и понимают, что коронавирус – это опасно. Вот я сейчас езжу по Эквадору, и у меня здесь постоянно спрашивают: "Россия, она же богатая, как США примерно?" Я удивляюсь, не знаю, что сказать. У нас зарплаты с Эквадором примерно одинаковые – средняя зарплата 450 долларов или около того. Поэтому по уровню жизни Россия и Эквадор на одном уровне. Хотя, я вот сейчас живу у медика по каучсерфингу. У него зарплата 1,4 тысячи долларов в месяц. А пацан-то молодой, он не главврач, обычный медик из муниципальной клиники. Я просто смотрю на Эквадор, вроде, как у нас говорят, "банановая республика", денег нет. Но тут вай-фай в автобусах бесплатный, зарядки для телефонов прямо на улице стоят. А у нас? Колонки с водой в Шушенском поставили платные, а их расстреляли…
Максим Власов намерен задержаться в Южной Америке на несколько месяцев. В ближайших планах – пеший поход по Амазонии, где живут индейские племена. Новый год он хочет встретить на островах Галапагоса. Дальше, вероятно, будет Бразилия, затем – Аргентина и Чили, где границы для иностранцев пока закрыты. В дальнейшем путешественник планирует переплыть через океан в Африку, а в Россию вернуться, посетив несколько стран Европы.
– В Россию пока не хочу, потому что возвращение туда будет означать, что я не сделал кругосветку. Я люблю нашу страну. Мой любимый город, где я хотел бы жить, – это по-прежнему Абакан. Но отношение к России изменилось за годы странствий. До кругосветки я любил наше правительство, был сторонником Путина. Теперь я вижу перегибы как во внешней, так и внутренней политике. Я вижу, что у нас все могло быть гораздо лучше, чем есть сейчас. Уровень жизни мог бы быть гораздо выше, если бы, например, не коррупция наверху. Я, в принципе, до сих пор к Путину отношусь без ненависти, можно сказать, лояльно. Но нашей стране, мне так кажется, нужна свежая кровь. Нужна сменяемость власти, потому что без нее ничего не поменяется. И вот ее отсутствие меня больше всего раздражает, потому что у нас какая-то средневековая диктатура. Абсолютно то же самое, что в Беларуси или Туркменистане. Особенно сейчас, когда изменили Конституцию. Это вообще, как мне кажется, конченная затея. Она создана только для того, чтобы человек остался у власти как можно дольше, буквально, пока не помрет. Вот это мне не нравится.
– Тревожно ли мне возвращаться в Россию из-за этого? Нет. Потому что в России очень часто были диктаторы, неправильные режимы, мы всегда страдали и чувствовали себя угнетенными. Поэтому это не повод не возвращаться на родину. К тому же, я надеюсь, к моему возвращению у нас в стране что-то изменится: новый человек придет к власти.
