Фильм Дарьи Гришановой и Максима Пахомова
Валентина Качаева родилась в 1931 году под Томском. Ее отец был колхозным бригадиром – его арестовали в 1937 году, и домой он уже не вернулся. Семья пережила войну, "голодные, холодные, как собачаты". Потом вышла замуж, вырастила троих детей.
Всю жизнь Качаева работала в деревне – пастухом, дояркой, почтальоном (почту возила на лошади), на лесоповале. Теперь она – единственная жительница деревни Ольговка под Томском. Живёт с кошкой и держит хозяйство: корову, бычка и кур – и со всем управляется, несмотря на возраст и на то, что воду для хозяйства нужно таскать от колодца.
Ольговка расположена посреди леса, в нескольких километрах от асфальтовой трассы. Зимой дорогу заносит снегом, летом развозит из-за дождей, но Качаева отказывается перебираться в город, несмотря на уговоры детей и внуков.
Ее воспоминания – в фильме Дарьи Гришановой и Максима Пахомова "Век бабы Вали".
Монологи бабы Вали
Что в этом городе? Я там с ума сойду. Меня на свадьбу когда повезли, не могла дождаться, когда они проспятся, – хоть бы скорее меня сюда довезли. Зять привез до поворота, я вышла из машины, упала на траву. "Мама, мама, что с тобой?" – около меня топчется. Я говорю: "Как я рада, что я дома".
Моего отца – теперь таких репрессированными зовут – по линии НКВД забрали в 1937 году. Осенью было это. Приехал на лошади такой коробок, тележка на двух колесах, кучер и милиционер. Нас из избы вывели, детей (нас было трое, я – 1931 года и братья – 1933 и 1935-го). Все перерыли, что-то искали. Все на полях были, кто-то сообщил, с поля все бегом. Маму у ворот встретили и даже поговорить [с отцом] не дали, посадили и увезли. Время прошло. В 1956 году мне наказывают: приехал следователь в нашу деревню. Прихожу, он в отдельной комнате, я постучала – вечером было, в дождь, – зашла, он говорит: "Детка милая", разъяснил, куда обратиться. Мы написали с братом: оказалось, отец на Колыме в 1942 году умер, язва желудка.
У нас Сабина была, у нее шестеро детей, муж на фронте погиб. Моя средняя дочка дружила с ее старшей. Как сейчас помню ее слова: "Как же мы теперь будем жить без Сталина?" Ну живем же, и жили. Кто плакал, а кто радовался. Ну что Сталин, все равно человек, он же работал, такую войну провел. Как бы ни было тяжело, люди мучились, а все равно своего добился. Что все "Сталин, Сталин". А сейчас этого, Путина нашего, тоже хают, но он же не один руководит.
В 1955-м вышла замуж. Он служил долго на Востоке. [Как-то] сидит, я говорю: "Ты чего задумался?" – "Валь, чего бы ты мне сейчас сказала?" – "Что?" – "У меня же на Востоке остался ребенок". Я как стояла [так и села], говорю: "Если бы ты мне тогда [когда сватался] сказал, я бы сказала: "Иди подальше. А теперь выбирай: или тут – трое, или там – один".
Любви я никакой не понимаю. Мне только его шибко жалко было. Я так жалела его. Я как-то по телевизору смотрела, одна артистка говорит: "Что это за любовь? У меня никакой любви нет. Жалость – да, у меня есть. Я сильно уважаю и жалею". Вот и я так. Я думаю: не одна дура я. Сколько мы прожили? В 1955-м свадьбу сгуляли, а он в 2005-м умер.
