"Когда "никониане" крестятся троеперстием, подразумевается, что [три сложенных вместе пальца] Бог – Троица. И они этой щепотью перекрещиваются, тем самым изображая на кресте Отца и Сына и Святого Духа. А на кресте был распят только Христос, а Отец и Святой Дух не были распяты. А два перста – один палец преклонен, а другой прямо – человек и Бог, Христос", – объясняет старообрядец по имени Георгий, житель деревни Малиновка под Томском.
В Малиновке живет целая община старообрядцев – десяток семей. Зарабатывают сельским хозяйством, воспитывают детей (их в семьях много – семь-восемь-десять). Сами построили церковь.
Старообрядцы – ортодоксальное течение в русском православии, не принявшее церковной реформы середины 17-го века, с помощью которой патриарх Никон пытался сблизить русское православие с греческой традицией.
О жизни общины староверов в Малиновке – фильм Максима Пахомова и Дарьи Гришановой.
Самое известное отличие – сохранившееся до сих пор у старообрядцев двуперстное крестное знамение, в отличие от введенного никонианской реформой троеперстия.
После церковного раскола старообрядцы подверглись жесточайшим преследованиям со стороны государства и Русской православной церкви. От расправ и казней многие приверженцы "старой веры" бежали в отдаленные районы страны, а затем и за ее пределы. Когда преследователи настигали их, старообрядцы часто прибегали к самосожжению – запирались всей общиной в избу и поджигали ее. Места эти потом назывались Гарями.
Алексей, еще один старообрядец из Малиновки, рассказывает: "Мои предки по старообрядческой линии, по отцу, оказались [под Томском] из-за гонений 17-го века. Жили они в Нижегородской области, когда гонения начались, они бежали в самые глухие края, в Сибирь. Тут дикие леса были, но для них это было плюсом, потому что они укрывались в этих краях диких, и пропитание было: дичи было много, зверья, ягоды, орехи. Взять Тобольск, там тоже были староверы – за 50 лет после реформы там было около 50 гарей, мест самосожжения старообрядцев. Они знали, что идут карательные отряды во главе с никонианским попом, с войском царским, у них задание – найти старообрядцев и уговорами, пытками заставить отречься от старой веры и перейти в господствующую церковь. Руки отрезали, языки, а старообрядцы считали, что чем оставить веру, лучше сжечь себя. Большие избы были, по несколько семей запирались и сжигали себя".
Преследования продолжались в 18–19-м веках, смягчившись к началу 20-го. При советской власти гонениям подвергались уже все верующие. Кроме того, соединение трудолюбия и аскетизма в старообрядчестве (напоминающее этику протестантов на Западе) привело к тому, что среди них было много зажиточных людей (например, промышленник Савва Морозов был из старообрядческой купеческой семьи), а советская власть нажитое экспроприировала.
Священник местной церкви отец Валентин и его жена Тамара вспоминают о своих предках: "В 30-е ссылали, кулаками их называли, погрузили в чем были, в чем взяли, в том и сослали. С детьми маленькими – всех сослали в Нарым. Очень тяжело было".
Георгий рассказывает о своей бабушке из старообрядческой семьи, которая дожила до 94 лет: "Они жили в Черге на Алтае. Она – 20-го года. В 23-м всех порасстреляли там красные. Дядьев ее – одного посадили на десять лет неизвестно за что, другого водили расстреливать раз пять: то красные ведут, – белые напали, они его бросили, белые захватили деревню – "Ах, тебя красные не расстреляли, значит ты за них", пошли его расстреливать. Так он раз пять с жизнью прощался. Есть место в Черге – обрыв, где сбрасывали расстрелянных в реку, и их тела по реке утекали. Надо бы съездить, на том месте крест поставить. И бабушка рассказывала – маленькая была, – как зимой священника в проруби утопили, вместе с семьей, заживо. А из церкви сделали клуб".
Из-за гонений, уничтожения священства в 17-м веке, рассеяния среди самих старообрядцев множества различных течений – старая вера сохранялась традициями в семьях, передавалась от поколения к поколению, общины организовывались "снизу", без централизованного управления.
Сейчас их положение изменилось. Община в Малиновке принадлежит к одному из крупнейших течений старообрядия, Белокриницкому согласию, центр которого в Москве, в Рогожской слободе, в 2017 году посетил президент Владимир Путин. Теперь, по крайней мере с точки зрения Русской православной старообрядческой церкви, открыта "новая страница во взаимоотношениях старообрядчества и государства".
Уставщик в малиновской церкви Анатолий объясняет, почему старообрядцы благодарны Путину: "Мы узнали легитимность при нашем президенте. Такого слова не было раньше, я его не слышал, потому что все жили как могли, а президент хочет, чтобы все законно. Он посмотрел и определил, что со старообрядцами надо считаться. Он с нашим митрополитом встречается, даже в наш храм приходил на Рогожку".
Старообрядие – ортодоксальное, аскетическое, традиционалистское течение православия. У старообрядцев более жесткие социальные нормы, чем у "новообрядцев". Они с подозрением относятся к Западу – в конце концов, "новый обряд" также пришел от греков, извне. И теперь, считают старообрядцы, их образ мысли наконец подходит российскому государству: "Государство наконец-то увидело в староверии то здравое консервативное начало, которое поможет сохранить народу его веру, традиции, историческую самобытность".
"Если историю взять, всегда была связь гражданской власти с духовной. Даже в древности были такие моменты, советовались: церковь одобрит или не одобрит, благословение дает или не дает. Царь, если он православный, он верующий был, в любом случае он советовался с церковью. Очень сильно поменялось, когда отделили церковь от государства. Тогда начало всех болезней. То, что сейчас власти к церкви прибегают в какой-то момент, – это очень хорошо. В какой-то мере возвращаемся к историческому началу", – говорит отец Валентин.
В 1971 году Русская православная церковь, "никонианцы", как их называют староверы, сняла анафемы со старообрядцев, заявив "об упразднении клятв Московского собора 1656 года и Московского собора 1667 года, наложенных ими клятв на старые русские обряды и на придерживающихся их православно верующих христиан, и считать эти клятвы яко не бывшими".
(Извинения за прошлые мучения принесла только Русская православная церковь за границей: "Мы глубоко сожалеем о тех жестокостях, которые были причинены приверженцам Старого Обряда; о тех преследованиях со стороны гражданских властей, которые вдохновлялись и некоторыми из наших предшественников в иерархии Русской Церкви только за любовь Старообрядцев к преданию, принятому от благочестивых предков, за ревностное хранение его".)
Полностью старые обиды не ушли. "Конечно, есть какое-то напряжение. Я думаю, надо им признать свою ошибку, признать то, что было. Когда они запечатлели своими проклятьями, сказали, что горы рассыпятся, а наше проклятье будет вечным. Кто снимет, на того оно и падет. Сами же сняли, фактически, получается, оно должно на них пасть. То есть оно никакой не имело силы, никудышное это проклятье было. Хотя, мне кажется, все равно невозможно воссоединение. Три века они боролись с нами, нас мучили, себя мучили, – говорит Анатолий. – Им надо повиниться в грехе своем. Они говорят: вроде ничего не было. Так вы подумайте, сколько вы людей на кол сажали. Если боярыню Морозову на дыбе вздернули, а как было людям простым? Протопоп Аввакум пишет, что тысячи в огонь идут".
– Эта многолетняя обида все существует? Раздор чувствуется до сих пор?
– Конечно. Видите, я заведенный такой. Это же надо все уладить, с этим надо разобраться, голову в песок не прятать: ничего не было и ничего, все прошло. Как же не было? Это же страус, засунул голову в песок, и все, не было… Но они же не говорят, что в ошибку впали, три века гоняли даром, они так не говорят, они говорят – как бы ничего не было. Насчет этого я не могу с ними согласиться. Им надо покаяться, признать свою ошибку, что-то тогда улаживать, когда скажут, что наши отцы были неправы в процессе веков".Анатолий, как и все старообрядцы, при бороде: "Я в 26 лет отпустил бороду. Это не то что отращиваете для моды, это закон Богом дан с бородой ходить. Есть в Библии такое в трех местах, это очень важно, раз в трех местах Господь напоминает: не касайся даже края брады. Все были всегда, все цари-самодержцы были с бородами обязательно. У меня жена говорит: если бы без бороды был, я бы за него не вышла. Вот какая она сознательная".
Естественным образом старообрядцами становятся дети из семей староверов. Но в старообрядчество крестятся и много людей со стороны – хотя потом тоже часто обнаруживают у себя корни среди староверов.
Алексей: "Я в 20 лет крестился, и такое рвение у меня появилось – наверстать упущенное, что ли, что родители недодали. У наших бабушек заведено молиться ночью, каждое воскресенье, с 10 вечера до 5 утра. И меня бабушка брала с собой. На лавочке заснешь – и невольно записываются все молитвы, все распевы. А потом, когда я в 20 лет в первый раз в храм зашел, то на меня это сильное произвело впечатление. Стал ходить постоянно в храм, через год закончил институт и решил поступить в духовное училище".
Георгий и его жена Алена – перебрались из города. "Квартирные жители", – говорит она. Георгий рассказывает: "Ходил в никонианскую церковь, потом вопросы начали возникать к РПЦ. Почему Алексий Второй с католиками службу отслужил в соборе Парижской богоматери, почему сигаретами торгуют? Друг ходил в старообрядческую церковь, ну и все. Пришел к батюшке, он сказал: "Курить бросишь – покрещу". Вышел, сигарету последнюю докурил, и все".
В семьях староверов – патриархат. Георгий говорит маленькой дочке, явно своей любимице: "Замуж выйдешь – тогда [будешь делать] как муж разрешит, я тебе буду уже не указ". Он рассказывает: "Стараемся воспитывать детей, чтобы хранили целомудрие, а потом рожали детей как можно больше. Пока не вышла замуж – отец за ней смотрит: чтобы не ходила, не гуляла, никаких ночевок у подруг, никаких дискотек. Ни к чему это. Смысл жизни: у человека два пути – в монахи идешь и посвящаешь жизнь Богу, либо плодитесь и размножайтесь... Считается, дочь – ломоть отрезанный, замуж вышла – все, ступай, возвращение в отчий дом не приветствуется. А сыновья по традиции должны жить где-то недалеко от родителей и должны слушаться отца, пока отца не похоронят. Это такой обычай, который, конечно, мало соблюдается. Потеряны традиции".
"Верующий человек должен терпеть в этой жизни. У нас надежда на будущую жизнь, любой человек временно на земле. Взять от самого Рождества Христова, редко, когда верующим была свобода. Сейчас мы до этого времени дожили. Можно сказать, благодатное время. Но, как правило, свобода не всегда полезна людям, нам в том числе, немножко она начинает портить людей", – говорит отец Валентин.
